Он вспомнил время на Риликсе сразу после шока от их первого контакта с человеческим кораблем, как раз тогда, когда они пытались решить очень серьезную проблему. К тому времени, когда капитан Силтузикста закончил разговор со своим коллегой на другом корабле, и они провели всю возможную диагностику, чтобы убедиться, что нет непосредственной угрозы безопасности из-за того, что что-то пошло не так, а команда в основном оправилась от шока, внезапно обнаружив, что они не одни во вселенной.
Бедняга Хилтроризекс провел довольно много времени, блуждая вокруг с ошеломленным видом, подумал Лейзен с внутренним весельем. Он сам воспользовался несколькими возможностями, чтобы выглядеть как можно более самодовольным, что было забавно.
Было приятно убедиться в своей правоте, особенно так эффектно...
Когда корабль со странным, но подходящим названием Мы пришли с миром подошел очень близко к Риликсу , готовясь доставить корабль транксов обратно в Ульей, никто толком не знал, чего ожидать. Было ясно, что не будет ничего похожего на обычный вход в искривленное пространство, поскольку их двигатель работал на других принципах. Два корабля сцепились друг с другом гравитационными лучами, эта часть, по крайней мере, была вполне ожидаемой и нормальной, тогда...
Он все еще не мог в это поверить.
Изображение снаружи замерцало... и они смотрели на знакомый вид Улья на расстоянии пары дюжин диаметров планеты, космический лифт был четко виден и идентифицирован. Вся поездка произошла практически мгновенно, как по волшебству. Было странное ощущение, которое он распознал как поток WIMP, взаимодействующий с живым разумом, но оно было очень приглушенным по сравнению с моментом сверхсветового входа в варп, когда позигравитационный двигатель пересекал порог. Честно говоря, почти незаметно, только его многолетний опыт космических путешествий позволил ему определить это. В остальном все сводилось к тому, что он просто внезапно оказался где-то в другом месте.
Лейзензюзекс мог точно понять, почему они назвали ЭТО мигающим приводом .
Но это оставило у него больше вопросов, которые он мог бы даже перечислить. Как далеко он мог зайти, чтобы узнать это? Они преодолели чуть более девяти световых лет за мгновение, слишком короткое, чтобы иметь какое-то значение. Может ли этот корабль прыгать дальше? Возможно, покрыть весь путь между миром людей и Ульем за один прыжок?
Или прыгнуть ЕЩЕ дальше?
Он понятия не имел, но чем больше он думал об этом, тем больше волновался. Было так много возможностей, что у него закружилась голова.
И снова он заставил себя расслабиться, прежде чем взорваться от напряжения. Это потребовало значительных усилий.
Повернув голову, он еще раз изучил комнату, в которой они находились уже довольно долго, и людей в ней. Посол Сантотузекс был погружен в дискуссию с человеческим послом, их историком и биологом, и капитаном Бертелсом. ИИ Горт также участвовал в их разговоре. Лейзен некоторое время наблюдал за ним, все еще ошеломленный существованием по-настоящему разумного машинного интеллекта, о котором у них было много выдумок, но к достижению которого они так и не приблизились. Было очевидно, что люди очень, очень хорошо разбираются в компьютерах.
И двигателях звездолетов.
Он задавался вопросом, в чем еще они были очень хороши.
Глядя мимо основных участников обсуждения, он увидел, что Фенсолтулин внимательно слушает, одновременно управляя терминалом данных, на котором она делала заметки как с помощью своего имплантата, так и вручную. Он видел, что женщина была очень быстрой и точной и могла отвечать на вопросы, которые Сантотузекс задавал каждый раз, почти без задержек. Безусловно, она была на своём месте.
Академик Зилджинритикс разговаривал с физиком-человеком, в то время как их лингвист и другой дипломат-человек, женщина по имени Шепард, слушали, и время от времени вставляли замечания. Остальная часть человеческого контингента была разбросана вокруг стола, переключая свое внимание на каждый разговор по очереди, очевидно, легко поспевая за всеми, поскольку он заметил, что, если кто-нибудь их о чем-то спрашивал, у них был готовый ответ. Он был впечатлен их способностью к многозадачности.
Оба охранника посла по-прежнему находились позади него, не сдвинувшись с места в слегка тревожной демонстрации полной готовности, но тоже внимательно слушали. Он мог судить об этом только по небольшим движениям их антенн время от времени.
Лейзен подумал, что подкомандер Зимдибнотикс, вероятно, был чем-то большим, чем простой телохранитель. Он был более высокого ранга, чем можно было ожидать для этой роли, и казалось более вероятным, что он выполнял более одной работы. Было вполне возможно, если не наверняка, что он также был офицером разведки. Это, безусловно, соответствовало бы тому, как такого рода вещи работают.
Снова взглянув на людей, он задумался, знают ли они об этом. Вероятно. Они не производили на него впечатления медлительных в усвоении. Но они были достаточно вежливы, чтобы не упоминать об этом, и, очевидно, старались изо всех сил быть открытыми и честными, что, по его мнению, было хорошо. Транксы ценили честность, и было приятно видеть, что, по-видимому, люди тоже ценили ее.
Он действительно хотел, чтобы это сработало для всех. Чем бы это в конечном счете, ни оказалось.
Слегка погруженный в идеи о будущем, в котором оба вида будут работать вместе, как в Команде звездных исследователей , он почти пропустил, как было произнесено его имя.
— Лейзензюзекс, я уверен, был бы более чем заинтересован в том, чтобы узнать о вашей сверхсветовой системе привода, — прокомментировал посол, глядя туда, где инженер изо всех сил старался вести себя тихо и уважительно, в то время как люди, которые знали, что они делают, разговаривали.
— Да, — сумел он сказать, когда все люди посмотрели на него своими странными глазами с одиночными линзами, которые были странно подвижными, чем немного сбивали с толку. — Я бы с удовольствием узнал об этом побольше. У меня есть... — Ему удалось вовремя спохватиться. = ...много вопросов, — закончил он немного неуверенно.
— Я не удивлен, — сказал посол-человек с выражением лица, которое, как показал умный маленький голографический аватар транкса рядом с его головой, должно было быть обнадеживающим. Они называли это улыбкой . Лейзен начал привыкать к тому, как люди использовали свои неестественно гибкие лица, чтобы передать то, для чего его вид использовал жесты, хотя он также был удивлен тем, как много их собственной речи сопровождалось движениями рук. Однако, по-видимому, оно варьировалось в зависимости от конкретного человека, а не были отдельной частью языка. — Мы, кажется, оставили мистера Лейзензюзекса вне разговора. Приношу свои извинения.
Лейзен наклонил голову и сделал движение своей антенной в знак уважения.
— Никаких извинений не требуется, — ответил он. — На самом деле я не настолько важен, чтобы участвовать в ваших переговорах. Я здесь, чтобы поделиться своим мнением, если это необходимо.
— Это понятно, но мы не хотим никого упускать из виду, — сказал человек. Его маленький аватар вежливо щелкнул синтетической антенной. — Я думаю, что мы уже рассмотрели основные моменты, которые мы хотели обсудить в отношении политики текущей ситуации для этой первой встречи. Очевидно, у вас у всех будет много вопросов к нам о... в основном обо всем, я ожидаю, и мы также хотим узнать больше непосредственно из источника, так сказать. Спешить некуда. Нам поручено быть здесь столько, сколько потребуется, — он оглядел своих людей и транксов. — Мы, конечно, надеемся, что это только первая часть долгих и плодотворных отношений между нашими двумя народами.
— Я полагаю, что мы также хотели бы этого, — прокомментировал Сантотузекс с жестом полного согласия. — Мы многое узнали, но, как я подозреваю, это едва ли раскрывает первый слой. Полагаю, нам предстоит пережить ещё много потрясений, прежде чем мы закончим.
— Боюсь, что это в самом деле так.
Посол человечества взглянул на капитана Бертелса, своего коллегу, затем на Горта. У Лейзена сложилось впечатление, что они каким-то образом вели безмолвный разговор, и он задался вопросом, что такое их эквивалент имплантата и есть ли он у всех.
— На самом деле мы здесь, чтобы решить крайне важный вопрос, который нам нужно обсудить с вами сейчас, когда мы убедились в добрых намерениях друг друга. Я говорю о возможных катастрофах в масштабах звездных систем.
Сантотузекс посмотрел на него, вопросительно наклонив голову и антенну, в то время как оба сотрудника службы безопасности, казалось, внезапно уделили человеку все свое внимание.
— О? Это... устрашающе. Пожалуйста, продолжайте.
— Горт? — Боумен повернулся, чтобы посмотреть на синтетический разум, который кивнул.
Над серединой стола появилась голограмма, одна из лучших, которые Лейзен когда-либо видел. Цвета были немного скудными, что могло указывать на то, что люди не обладали такой же чувствительностью к цвету, как его вид, но разрешение было превосходным. Он снова был впечатлен.
Вращающееся изображение чего-то, похожего на светящийся голубой минерал, плавало там, пока они осматривали его.
— Это материал, который мы назвали планиум, основываясь на первом месте, в котором мы его нашли, — сказал Горт. — Проще говоря, это эквивалент клатрата темной материи, который связывает огромное количество темной материи в матрицу нормальной материи.
Лейзен изумленно уставился на него. Это было то, о чем он даже не думал, что это возможно. Зильджинритикс тоже удивленно смотрел на изображение, его антенны торчали прямо вверх, показывая крайнее изумление.
— Темная материя в нормальном веществе? — потрясенно пробормотал академик. — Невероятно.
— И ужасно опасно, — сказал Горт, качая головой. — Энергетический эквивалент, связанный с этим материалом, на много порядков выше, чем может дать даже реакция аннигиляции вещества и антивещества. Наши исследования показали, что он составляет чуть более трех и пяти десятых эксаджоулей на грамм, если он полностью дестабилизирован.
На мгновение воцарилась тишина, затем Лейзен почувствовал, как его антенны безвольно повисли в стороны. Он видел, что у Зильджинритикса была такая же реакция. Интересно, что то же самое сделали и оба сотрудника службы безопасности.
— Сколько?..— наконец спросил Зилджинритикс несколько хрипло, его тело было совершенно неподвижно.
— Три целых и пять десятых эксаджоуля на грамм. Приблизительно. Горт совсем не улыбался. — К счастью, здесь нет выброса электромагнитного излучения высокой энергии, но есть огромное количество теплового излучения в сочетании с мощным всплеском бета-излучения, а также огромные гравитационные искажения. Если одновременно дестабилизировать достаточное количество этого материала, он породит гравитационное поле, достаточно большое, чтобы создать сингулярность.
Некоторое время никто ничего не говорил.
— Я боюсь, что это не теоретическое наблюдение, — Зильджинритикс посмотрел на ИИ.
— К сожалению нет. Мы узнали об этом на собственном горьком опыте, и нам исключительно повезло, что мы избежали каких-либо реальных повреждений , — ответил Горт.
— Как можно дестабилизировать это вещество? — медленно спросил посол Сантотузекс, уставившись на голограмму. — И почему вы вообще упомянули об этом при нас? Стратегическое значение этого вещества невероятно.
Горт взглянул на него, затем снова на голограмму, когда она изменилась, чтобы показать изображение оранжево-бежевой планеты, снятое с некоторого расстояния.
— К сожалению, она может быть легко дестабилизирована достаточно слабым потоком WIMP, — ответил он, что заставило Лейзензюзекса на мгновение перестать дышать. — Таким, какой излучался нашим первым, экспериментальным, сверхсветовым двигателем.
— Или нашим позигравитационным двигателем, — очень тихо сказал Лейзен.
— Да. Поэтому мы здесь, на самом деле.
Капитан Бертельс указала на голограмму.
— Это запись нашего первого в истории испытательного полета разработанной нами системы привода тридцать один год назад, — сказала она. — Это был короткий прыжок с Земли, нашей родной планеты, на Марс, следующую планету от нашей основной. В то время у нас там было несколько небольших исследовательских аванпостов, а также один довольно большой и станция на орбите. Станция записала это.
Все наблюдали, как на поверхности планеты внезапно появилась точка бело-голубого света, а затем со страшной скоростью расширилась в поистине огромный бурлящий голубой огненный шар, который на мгновение показался готовым поглотить все целиком. Он простирался далеко в космос, вид поверхности колебался вокруг него таким образом, что предполагал, что происходили серьезные пространственные искажения, напоминая Лейзену визуальный эффект наблюдения за кораблем, летящим со сверхсветовой скоростью. Огненный шар расширялся и расширялся, пока, наконец, не остановился, слегка потускнел и начал отступать, в конечном итоге рассеиваясь в ничто.
То, что осталось внизу, было чудовищным светящимся кратером на поверхности, который был почти белым в середине, настолько он был горячим, и тусклым до оранжевого цвета по краям. Повсюду вокруг него начали возникать небольшие вспышки, удаляясь все дальше и дальше, от выброшенного материала, падающего обратно на поверхность. Он предположил, что довольно много того, что не испарилось сразу, вероятно, достигло скорости убегания и выше, навсегда покинув окрестности и превратившись в навигационную опасность.
— Детонация высвободила столько энергии, сколько при столкновении с крупным астероидом, — сказал Горт в потрясенной тишине. — К счастью, все наши аванпосты были защищены планетой, но были повреждения от ударных волн, и два спутника были уничтожены в результате взрыва. Патфайндер , наш испытательный корабль, едва успел спастись, когда компьютер обнаружил начальные стадии взрыва и включил обычный двигатель на полную мощность, прежде чем пилот успел отреагировать.
— Мы беспокоились, что проблема была в самом приводе, — заметила Шепард, и теперь все транксы смотрели на нее. — Однако после долгих исследований мы, наконец, выяснили, что на самом деле это сделало. Мы обнаружили следовые количества планиума по всей планете, осадки от первоначального взрыва, и осторожные эксперименты позволили нам выяснить это. Несмотря на это, потребовались годы. Мы приложили много усилий к системам сканирования на большие расстояния, чтобы обнаружить материал и удалить его. В процессе мы обнаружили это.
Голограмма снова изменилась.
К тому времени, когда люди закончили объяснять свои исследования древней базы пришельцев, которую они обнаружили на своей четвертой планете, оставленной прометианцами, как они окрестили таинственный вид, открытие абсолютно ужасающего количества планиума, спрятанного внутри луны на окраине их системы, чрезвычайно осторожное перемещение всей луны в безопасное положение за пределами этой системы, ее последующая детонация...
