Сандэр - 5. Ночной охотник

Появляюсь за гигантом, буквально выпрыгнув из тени. А тролль молодец, сориентировался. Оттолкнувшись ладонью от наста, крутанулся и встал лицом ко мне. В руке топор, вторая пальцами касается снега. Стоит на колене и подниматься на здоровую ногу не собирается. Гоняться за мной передумал, и правильно, я сам к нему подойду.

Я жестом остановил приближающихся дриад. Рисковать девчатами незачем, сам справлюсь, и без трезубца. Второй уровень боевого транса, как-никак, а в противниках у меня без пяти минут инвалид. Опасный инвалид, который даже в таком состоянии завалит не одного латника.

Сближение, резко бросаю себя вправо из-под опускающегося топора и бью кинжалом в открытую подмышку гиганта, одновременно огибая противника со спины. Смуглянка говорила, малейшего пореза достаточно для экспресс-доставки врага на тот свет. То для нормального, живого врага. Этот же ходячий труп, одержимый старшим лоа, вместо путешествия в Серые Пределы отпустил топорище и отмахнулся левой ручищей. Именно поэтому я перемещался за его спиной, появившись, откуда он не ждал — справа от него. Выхватив на ходу серебрёный кинжал, с хрустом вогнал синекожему в висок.

Тролль бухнул ничком в наст.

Я оглянулся. Тролли давно сбежали в аранью, шаманюга показываться не спешил, у Вала я да дриады, не считая трупов. Виола с сестрой, помогшие одолеть одержимых гигантов, скорчились на снегу, истекая поблёскивающей в лунном свете полупрозрачной кровью. Руки и пальцы их, принявшие обычную форму, изрублены и изрезаны. Достали их топорами. Дриад трясло.

Чащоба на вершине Вала стремительно засыхала, меж истончающихся ветвей и лоз проступали силуэты упавшей на колени Эстер и сгорбившихся, исхудавших древней. Где остальные? В башне?

Откат от сотворённого действа должен быть нехилый, верно, командиршу моего охранного отряда им и накрыло. Запасы айгаты истощились, ауры древесников сжались до россыпи крохотных искр. Лежат на Валу кроме Эстер трое её сестёр, принявших участие в сражении и подпитывавших энергией чащу — эдакий защитно-атакующий барьер на основе магии природы.

Я метнулся к Виоле с Файоной, её пострадавшей сестре. Раны от топоров некритичны, руки и пальцы на местах. Плохо другое, в ранах угнездилась чужеродная айгата. Дрянь пронизала ауры девчонок и постепенно разъедает их. Не зря я опасался чар на топорах. Настоящее проклятие, наложенное на оружие исполинов, распространилось через раны по духовным и физическим телам. Демоны загрызи тролльих колдунов!

Где у меня зелье от проклятий? Стоп, не навредит ли ангелианская святая магия созданиям божества растений, не одобренного Церковью?

Подо мной расцвели диковинными лепестками тени, обозначая откликнувшихся на зов духов, и потянулись к Виоле. Надежды на них мало, да выбора особо нет. Теневые без труда проникли в ауру дриады, столкнулись с нитями вредоносной айгаты и начали выгрызать повреждённые участки духовного тела, изолируя проклятие. Я, в свою очередь, контролировал их действия и по капле вливал энергию в дриаду. Плохой из меня врач, сюда бы брадосского целителя де Виллано, он бы точно девчат поставил на ноги. Удалить поражённые проклятием фрагменты, обработать раны зельем, вот вся помощь, которую я окажу. Ну и айгатой обеспечу, у меня её много.

Вы только живите. Живите!

Тайбер

Косматая тварь пригнула башку, словив брошенный ей в глаз меч непробиваемым лбом. Оружие со стуком отскочило от толстой кости и улетело в темноту, оставив над переносицей чудовища глубокую царапину.

На точное попадание Тайбер не рассчитывал, ему было достаточно того, что громадный зверь отвлёкся. Оттолкнувшись задними лапами, наполовину трансформировавшийся оборотень запрыгнул на опущенную голову кошки. Выставленный в падении второй фальшион в его руках погрузился по рукоять в необъятную шею и вызвал у твари полурык-полувизг. Она завертелась в попытке сбросить врага, шарахнулась о стену дома, снеся её напрочь, и, потеряв равновесие, рухнула.

Тварь жила — грудная клетка вздымалась от прерывистого дыхания, иногда заглушаемого низким захлёбывающимся рычанием. Капитан наёмников провернул клинок и выдернул фальшион из жёсткой неподатливой плоти, выпустив наружу кровавый фонтан, забрызгавший ему плечи и грудь. Чудовищная кошка в последний раз вздохнула и замерла.

— О, подружка за тобой, — буркнул беорн, увидев другого зверя.

Тот перескочил частокол и яростно отбивался от окруживших его горцев с наёмниками. В шкуре застряло по меньшей мере полдюжины стрел и арбалетных болтов с алхимической начинкой, из-под лопатки торчал обломок копья, но подыхать чудовище упрямо отказывалось, бросаясь на врагов. Отомстить за падшего сородича оно не стремилось, сражаясь у ворот. Его поведение показалось Тайберу подозрительным. Почему первая тварь, разнося всё на пути, выбрала целью капитана, а вторая сосредоточилась на расчистке ворот?

Наблюдательные площадки опустели, стрелков разметало атакой зубастых громадин. Смерть командира подорвёт боевой дух отряда, и после победы над ним можно ударить по наёмникам с двух сторон. Ворота нужны для свободного входа в селение свежим силам противника, троллям либо новой партии одержимых.

— Рейк, на смотровую площадку! — заорал капитан, соскочив с поверженного чудовища и подобрав фальшион.

Беги со всех ног, Тайбер, так же, как тогда, в аранье, спасаясь от орд синекожих и призванных шаманами лоа. Ибо от тебя зависит, переживут ли твои бойцы сегодняшнюю ночь.

Посылающий с крыши дома болт за болтом помощник оглянулся, услышав зов капитана, и, завидев его бегущим к частоколу, отложил арбалет. В руке у него тускло блеснул мифриловый клинок квилона с выбитыми на нём гномьими рунами. Спрыгнув на дорогу, волколак помчался к смотровой площадке.

Что произошло с помощником дальше, капитан не знал. Он отстранённо отметил лежащих в крови наёмников у ворот и раненых, но не сдавшихся бойцов, надвигающихся на потустороннюю тварь подобием строя, выдвинув вперёд копья и держа наготове топоры и ножи для метания. Боеспособных стрелков больше нет. Со зверем оборотни и горцы справятся, однако, повторная атака чудовищ, если таковая будет, их сметёт.

Тайбер, не чуя под собой ног, взлетел по приставленной лестнице на смотровую площадку. Впервые за многие годы внутри него шевельнулся холодным скользким червём страх. От леса к селению катилась бесшумная волна из синекожих, над троллями возвышалось ожившей скалой существо в четыре человеческих роста высотой. Олифант невероятных для своего вида размеров, защищённый щитами из брёвен на спине и боках, с укреплёнными костяными щитками ногами и головой в своеобразном шлеме, в коем угадывались связанные грубыми волосяными верёвками рыцарские доспехи. Толстые бивни вспахивали наст. На них сидели диковинными птахами людские дети со светящимися жёлтым глазами — одержимые. Олифант нёс покачивающийся трон из костей со спинкой, увенчанной человеческими и тролльими черепами, на троне потрясал жезлом маленький старый шаман в шлеме из головы саблезуба.

Рядом с ним на звере, таком же, как и проникшие в Веспаркаст, восседал худой вождь в шкуре махайра. Впалую грудь старика украшало охотничье ожерелье из зубов и клыков.

Сотни три синекожих, одержимые и два чудовища. А ещё шаман. То, что он дожил до старости, свидетельствует о его немалом колдовском таланте и опыте.

Беорн грязно выругался. Надвигающуюся на селение силищу не остановить никакими ловушками, они пройдут сквозь селение, добивая выживших наёмников, и нападут на замок. За намоленными каменными стенами, в чьё основании заложены древние ангелианские реликвии, им дадут какой-никакой отпор.

На тех самых стенах как раз рубились с одержимыми воинами пешие латники — резерв Марна Изверга, а это значило, что у имперцев заканчиваются силы, и даже маги не справляются. Если сейчас по ним ударят с тыла, всё закончится очень скоро. Куда отступать?

Зверь в селении взревел, захлёбываясь, и завалился на передние лапы, из его пасти торчало массивное, окрученное серебристой проволокой древко копья. Спустя удар сердца башка чудовищной кошки скрылась во вспышке ярко-белого пламени, а Веспаркаст содрогнулся от взрыва — Рейк использовал имевшийся у него неприкосновенный запас гремучего зелья. Вспышка исчезла, вместе с ней и нижняя часть головы вместе с носом, горлом и внушительным фрагментом груди. Удивительно живучее чудовище пошатнулось, разворачиваясь на заплетающихся лапах, и свалилось, едва не сбив отскочивших от него наёмников.

— Поджигай дома, тролли идут, — разнёсся над селением рык Тайбера. — Отступаем к замковому рву, раненых и погибших прихватите с собой. Задумай имперцы по нам ударить, это будет последнее решение в их никчёмной жизни. Мы не оставим синемордым никого из наших!

— Клык и Коготь! — грянул в ответ клич боевой школы наёмников.

Беорн подобрал валяющийся на площадке арбалет Виллема. Возвращаться на другой конец улицы искать свой некогда. Пусть самострел погибшего баста менее мощный, зато стреляет сразу двумя-тремя болтами, и для него не требуются дротикоподобные снаряды. Сойдут обычные, рассыпанные тут же. Набрав пучок, капитан вручную оттянул тройную тетиву и наложил болты в специальные борозды на ложе. Довольно, чтобы подох обычный тролль.

Пинком капитан сбросил на крышу ближайшего дома жаровню, от которой поджигали стрелы лучники. Частокол обработан составом, не позволяющим брёвнам гореть, чего не скажешь о домах жителей. Отступая с ранеными и убитыми соратниками на плечах, наёмники закидывали факелы в окна и открытые двери. Занимающийся огонь внутри с каждой минутой охватывал всё больше комнат, переползал на чердаки. Пылающие дома превращали селение в огненный лабиринт, войти в него синекожие вряд ли захотят. Пожар даст оборотням и горцам драгоценное время на отступление.

Беорн следил за уходящими бойцами и неспешно накатывающейся волной врагов. Тайбер уже не боялся, в душе у него воцарился покой. Ночь его ребята переживут.

— Твой фальшион, — вставший рядом Рейк протянул оружие капитану. — Почему не идёшь с нами?

Беорн кивнул на подходящую к частоколу орду.

— Кто-то обязан задержать их. Повезёт — присоединюсь к вам позже. — Волколак сделал вид, что поверил. Тайбер готовился принять смерть, отомстив за погибших товарищей и спасая живых. В этом заключается Последний Долг оборотня из школы Клыка и Когтя. — Ты-то чего остался? Беги в крепость, пока не поздно.

Рейк указал на изодранную когтями и сломанную в плече и локте руку, не спешащую заживать.

— Однорукому не взобраться на стену, неся на себе раненого. Раз так, я у замкового рва, бесполезен. Хоть тебе помогу. Конечно, уже не постреляю, но сражаться, прикрывая отход своих, мне сам Великий Волк велел.

— Твоё право, — воткнув фальшион в деревянный настил, капитан вскинул арбалет и прицелился. — На ту площадку залезь. Зайдут в посёлок — руби верёвки.

Три болта ушли в наплывающую орду, уложив на снег двоих троллей. Атака подействовала на синекожих как сигнал к открытому наступлению. Передвигавшиеся быстрым шагом тролли перешли на бег, огласив поля у селения воинственными воплями. Одержимые звери, в отличие от двуногих, продолжили неспешно и величаво ступать по насту.

Тайбер перезарядил арбалет, выстрелил, сняв врага. Вот здесь пригодились бы начиненные гремучим зельем разрывные болты. Беорн вгляделся в даль, прикидывая расстояние до вождя и шамана, и плюнул с досады. Попасть во вражеских предводителей не представлялось возможным, они слишком далеко, а приблизятся, стрельба утратит смысл из-за троллей, прибоем обрушащихся на частокол. Со смотровой площадки виднелись длинные штурмовые лестницы, которые тащили синекожие.

— Слышь, Тайб, вернёмся в Марадро, с тебя бочка медовухи, — крикнул переместившийся на соседнюю площадку волколак. — Я что, зря с тобой остался?!

Беорн не ответил. Он надавил на рычаг спускового механизма, послав в орущую и вопящую на разные голоса толпу последние болты, и с удовлетворением отметил гибель двоих противников, скрывшихся за массой соплеменников. Короткий вдох, и тролли достигли горящего рва вокруг селения. Некоторые с ходу попробовали перепрыгнуть огненную преграду. Большинство смельчаков упало на утыканное кольями дно рва, следующие за ними задержались, сооружая из заготовленных заранее неошкуренных брёвен подобие мостов.

Тролли вбежали в посёлок. Отбросивший ставший ненужным арбалет капитан вынул фальшионы и рубанул по тянущейся к козырьку над воротами верёвке. Козырёк покосился и после удара Рейка с грохотом обрушился на синекожих, разметав по дороге ранее державшиеся на нём толстые брёвна с острыми, смазанными ядом кольями и похоронив под собой дюжину — полторы наступавших. Воинственные крики сменились воплями раненых, проскочившие в селение оглядывались, выстраиваясь в круг спиной к спине.

— Выбивай тех, кто полезет на частокол, — беорн спрыгнул с площадки и словно запущенная катапультой глыба врезался в горстку вооружённых каменными топорами и копьями троллей.

Кремневый наконечник проехался по его покрывающейся бурой шерстью шее, не причинив боли, воткнувшийся в бедро стальной кинжал был почувствительнее, но не остановил бешено кружащегося в кровавом облаке оборотня. Тайбер ушёл в низкую позицию и, внезапно оттолкнувшись ногами, повалил сразу нескольких синекожих своим корпусом. Ещё пятеро отскочили в стороны — ясно, самые опытные — и швырнули метательные топорики, ничуть не заботясь о том, что могут попасть в раненых соплеменников.

Раздавшийся вширь беорн зарычал, инстинктивно прикрылся рукой от последовавшего града каменного оружия и ломанулся к рассеявшимся по дороге троллям. Они плавно, точно перетекая из стойки в стойку, переместились и одарили его новым болезненным ливнем, на сей раз в ход пошли короткие утяжелённые копья со стальными наконечниками. Оборотень скакнул на одного из врагов и достал его кончиком фальшиона, прочертив кровавую полосу поперёк туловища, от плеча до середины груди.

В скулу угодил топор, разбив лицо и вызвав всплеск боли, копьё задело бок, чуть не пробив колет из буйволовой кожи. Метнувшие оружие синекожие увеличили дистанцию между собой и капитаном.

"Зато копий у вас больше нет и топоры на исходе", — злобно подумал Тайбер, догоняя подранка. Позади поднимались, стараясь не привлекать внимания оборотня шумом, сбитые им тролли. Сжимая зубы от боли — мало кто из них остался цел после атаки полумедведя, — они отходили к горящим домам, подальше от противника и не вступающего в бой волколака.

На удар сердца беорну почудилось, будто он снова оказался в разорённой имперцами и наёмниками тролльей деревне, в окружении горящих хижин и лучших охотников племени во главе с вождём, устроившим западню захватчикам. Тогда, как и сейчас, синекожие не подпускали оборотня к себе, осыпая его топорами и копьями. Всюду грудами лежали исколотые копьями, утыканные стрелами и изрубленные мертвецы — имперские вольные рыцари в латах и кольчугах, наёмники в лёгких доспехах, а то и вовсе полуобнажённые, и тролли.