Де факто нас трое, а врагов четверо. Однако оказать достойное сопротивление может только Эксгард. Но как долго он продержится в бою с отрядом могучих воинов? Кажется, без обещанного провожатого нам не справиться. Вот только что-то его пока не видно.
— Эй, лесбиянка, побереги свои сексуальные фантазии на тот момент, когда решишь уединиться. А сейчас, если хочешь, попробуй позабавиться со мной!
Я резко поднял голову, ориентируясь на источник звука, и увидел стоящего на крыше храма молодого парня, одной рукой опирающегося на золотой купол. Незнакомец был слегка полноват, имел лохматые русые волосы и носил легкий черный свитер в сочетании со старыми рваными джинсами. Шлепая босыми ногами по деревянному покрытию, он, сильно хромая на обе конечности, приблизился к краю крыши и принялся с интересом рассматривать нас, время от времени странно дергая левой рукой.
— Господи, они прислали Валентина, — с ужасом произнес Эксгард, будто перед ним возник сам Лоранден.
— Ты, идиот, а ну слезай оттуда, и я живо тебя научу уважать старших! — крикнула Диана, целясь в незнакомца алебардой.
Странный парень тяжело вздохнул, почесал спину и спрыгнул на землю, представ перед разъяренной воительницей.
— Оставьте его мне. Я расправлюсь с ним за секунду, а потом быстро выполним задание.
Девушка нанесла сокрушительный удар ногой с разворота по цели, но хромой даже не подумал как-либо уклониться от атаки. Получив серьезную подачу, Валентин рухнул на землю как мешок картошки.
— Боже мой, что сейчас будет, — шептал серафим, не собираясь помогать своему товарищу.
— Нет, ну что за день сегодня, — обиженно протянул проводник, поднимаясь на ноги и сплевывая густую светлую кровь. — Только появился в мире живых, а меня уже огрели по репе.
— Берегитесь, это не человек! — воскликнула Диана, резко отпрыгивая на пару метров назад. — Обычный землянин не выдержит силы моего удара!
— Сколько можно превращать пустяковые задания в цирк? — недовольно проговорил Фобос. — Из-за нашей некомпетентности враги снова могут улизнуть, а мы получим несколько дней мучительного наказания. Я сам устраню возникшую проблему.
Мальчишка со старческими глазами достал висящую на поясе шпагу и решительно двинулся к едва стоящему на ногах таинственному типу. Еще секунда — и острый кончик пронзит его сердце, однако умирать парень, видимо, не собирался. В его ладони вспыхнул яркий огненный шарик, отправившийся во врага по прямой траектории. Раздался оглушительный хлопок, сопровождающийся режущей глаза вспышкой света, и Фобос, нелепо кувыркаясь в воздухе, отлетел метров на десять, приземлившись в луже грязной воды.
— Кто это? — удивленно прошептал я. — Боец специального подразделения?
— Отнюдь, — покачал головой Эксгард. — Валентин — юродивый, человек, при жизни конкретно покалеченный судьбой, через которого господь вещает свою волю обычным смертным. Юродивые на своем примере показывают, как не нужно жить, они — наглядное пособие, показывающее, к чему ведут всевозможные грехи. Последний юродивый отправился на небеса несколько сотен лет назад, и с тех пор, как говорят у нас в ордене, Господь замолчал, перестав нести свое слово на грешную землю. Подобные Валентину слишком слабы, чтобы владеть оружием, поэтому творец наделил их даром божественного огня. В раю эта способность совершенно безвредна, но на Земле превращается в невероятную разрушительную энергию. Парадокс заключается в том, что божественный огонь не может нанести открытых ран, и даже его сокрушительную силу сложно использовать в бою с врагом. Однако, несмотря на это, юродивые спускаются с небес исключительно в крайних случаях. Вот почему я так удивился, увидев здесь Валентина.
— Наш дела плохи, — подытожил я.
— Слишком мягко сказано.
Раздался еще один взрыв, откинувший назад разозленную Диану, отправившуюся отдыхать в компании своего малолетнего соратника. Деймос и Афина оказались более осторожными и не рисковали вступать в конфронтацию с хромым юношей, держась от него на почтительном расстоянии.
— Эксгард! — крикнул Валентин, сжимая в руках сгустки огня. — Немедленно беги в церковь и подавай сигнал о начале ритуала! Я не смогу удерживать их дольше двух минут, моя энергия не безгранична!
Куратор схватил меня за руку и бросился к освободившемуся проходу. Ворвавшись в пустой храм, серафим запер дверь на толстый засов и, не выпуская моей руки, бросился к небольшому алтарю. Тем временем за деревянными стенами происходило нечто страшное: каждую секунду раздавались жуткие взрывы, сопровождаемые диким шипением. Иногда нечто массивное ударяло по хрупкому корпусу церкви, и от этих толчков со стен падали иконы, рассыпаясь по полу. Лойа боязливо оглядывалась по сторонам, вздрагивая при каждом новом хлопке, а Эксгард, встав на колени и сложив руки в замок, принялся нараспев читать какую-то молитву на латыни. Где-то неподалеку грянул гром, сотрясший храм до основания, а небольшой алтарь вспыхнул ярким белым огнем. Серафим с легкостью подхватил меня и бросил прямо в пламя. Через секунду, оказавшись в теплое сияние, я погрузился в небытие.
— Небеса обетованные
Как вы думаете, что бы вы увидели перед собой, окажись вдруг в Раю? Не знаю, насколько велика ваша фантазия, но то, что, очнувшись, увидел я, вообще не вписывалось в мои представления о небесах. Огромные, метров двадцать высотой, железные ворота, покрытые непонятными надписями и стена странной желто-белой субстанции, протянувшаяся от горизонта до горизонта. Вот и все, если не считать безжизненной пустыни, распростершейся перед вратами. И, разумеется, ни какого святого Петра с ключом в руках, пропускающего в Рай безгрешные души.
— Впечатляет? — поинтересовался Эксгард.
— Не то слово, — протянул я в ответ. — Вот скажи мне, серафим, в эти ворота проходят только души тех, кто верит в христианского бога или все подряд? Если человек при жизни был мусульманином, куда отправиться он после смерти?
— Понимаешь, — слегка улыбнувшись, ответил куратор, — Рай — это просто место. Сюда попадают все, кого можно назвать более-менее безгрешным независимо от веры. Рай разделен на множество секторов, по форме напоминающие соты, в каждом из которых живут приверженцы разных верований. Мы стоим перед сектором 1/2, где обитают христиане под чутким руководством своего Бога. Немного севернее расположился сектор 3/4 — обитель кришнаитов, южнее его сектор 6/9, куда отправляются буддисты. Есть также сектора атеистов и даже язычников.
— Неужели даже язычники попадают в Рай? — удивился я. — Разве они не погрязли в грехах?
— Глупости, — рассмеялся Эксгард. — Понимаешь, каждый момент жизни человека тщательно наблюдается и анализируется, а после смерти выводиться главный отчет: насколько грешна его душа. Абсолютно безгрешных землян не существует в природе, просто те, у кого грешных поступков менее пятидесяти процентов отправляются в Рай, а те, кто насобирал более пятидесяти процентов грехов, ниспадают в Пекло. За восемь сотен лет я не встречал ни одного праведника, у которого отсутствовали злые дела вообще, то есть он был на сто процентов добряком. Быть может, ранее таковые встречались, а сейчас, в век безбожия и святотатства, полностью перевелись.
— Так-так-так. Неужели наш диссидент вернулся, — раздался неподалеку чей-то голос.
Обернувшись, я заметил пару странных типов, стоящих в стороне от нас. Один из них, мускулистый верзила в широких белых штанах и металлических наплечниках опирался на длинную алебарду со странной, многоугольной формой топорища. Черные прямые волосы густыми прядями ниспадали на лицо, полностью скрывая глаза и часть носа. Второй, высокий белокурый мужчина в коротком красном плаще и строгом черном костюме сжимал в руках железный крест с остро заточенными гранями. Незнакомец так же носил железную броню на правом плече с выгравированным гербом в виде пылающего распятья внутри матового треугольного щита.
— Кто это? — поинтересовался я.
— Инквизиторы, — вздохнув, ответил спутник. — Самые сильные воины, могучие защитники Врат, наводившие ужас на врага одним своим видом. Однако после окончания войны с демонами их сила оказалась никому ненужной, и большая часть инквизиторов перешла в орден серафимов. Оставшиеся бойцы, преданные своему лидеру, стали выполнять задания Ада по поимке сбежавших преступников и патрулировать внешний периметр Рая.
— А почему они назвали тебя диссидентом?
— Потому, — ответил мужик в красном плаще, — что обычные ангелы не живут на Земле десятилетиями. Твой дружок, мастер, был сослан в мир смертных в наказание за серьезное грехопадение...
— Хватит! — строго произнес серафим, подняв вверх руку. — То, что было, то прошло. Перестаньте ворошить мое прошлое!
— Что, стыдно стало, ангелочек, — усмехнулся собеседник. — Не хочешь, чтобы мастер узнал о твоих проступках? Как же ты будешь потом смотреть ему в глаза?
Куратор не ответил, а мгновенно бросился в сторону обидчика, успев нанести ему сильный удар в челюсть. Инквизитор рухнул на песок, но сразу поднялся и перешел в контрнаступление. Молчаливый напарник с алебардой стоял в стороне, не спеша ввязываться в сражение. Я же не знал, что делать дальше: оказать посильную помощь мне бы не удалось, а бежать было некуда. Оставалось смиренно ждать, наблюдая, как ангелы ожесточенно мутузят друг друга, яростно размахивая конечностями. Их движениям позавидовал бы любой киношный мастер восточных единоборств, настолько резкими и сокрушительными они были. Скорость вообще зашкаливала за все мыслимые пределы — от столь быстрых тумаков во все стороны разлетался гонимый ветром песок, попадая в глаза и мешая наблюдать за происходящим. Лицо Эксгарда покрылось ссадинами и кровоточащими порезами, противник выглядел ничуть не лучше, однако сдаваться никто не собирался. Неизвестно, чем бы закончился этот поединок, если бы его не остановил некий мелкий тип с кудрявыми золотистыми волосами, внезапно появившийся около нас. Одетый в легкую тунику малыш, которому с натяжкой можно было дать десять лет, властно взмахнул рукой, и могучие воины прекратили потасовку, злобно поглядывая друг на друга. Утратив к задирам всякий интерес, херувим подошел ко мне, деловито скрестив руки за спиной, затем приблизился к Лойе, внимательно посмотрел ей в глаза, задумчиво кивнул и велел следовать за собой.
— Кто это? — спросил я, указывая рукой на ребенка.
— Главный привратник, — пояснил серафим, вытирая рукавом кровь с лица. — Как правило, дети, попадающие в Рай, имеют самый низкий процент грешности, поэтому получают должность смотрителя ворот. Вообще души проходят сквозь врата сами, а вот людям, по стечению обстоятельств оказавшимся на небесах до смерти, не обойтись без посторонней помощи. И перестань смотреть на привратника, как на ребенка. На самом деле ему много лет, просто жители Рая не стареют и сохраняют навеки тот облик, в котором находилась их душа перед самой гибелью.
— Интересно, а души могут грешить, находясь на небесах?
— Могут. Но тюрьма у нас одна — Ад, — злорадно улыбаясь, ответил Эксгард.
Тем временем херувим подошел вплотную к вратам, что-то набрал на электронном дисплее, и огромные массивные створки с шумом отворились. То, что я увидел за ними, действительно сложно вообразить, а еще сложнее представить. Мы стояли на высоком утесе, а внизу, на множество километров вокруг раскинулся титанический мегаполис, уходящий далеко за горизонт. Высоченные резные белоснежные башни, украшенные золотыми куполами, подпирали лазурное небо, ниже располагались ряды громадных домов самых причудливых форм, а в центре всего этого великолепия возвышался невероятного размера сверкающий крест, на вершине которого стоял прекрасный храм.
— Обитель Господня, — пояснил серафим, указав рукой на распятье.
— С ума сойти, — протянул я, не в силах удержать эмоции. — Это и есть христианский сектор?
— Это — одна тысячная сектора, — улыбнулся Эксгард. — Рай воистину огромен, запомни.
— А между секторами никогда не бывает конфликтов? Типа буддисты против мусульман или что-то вроде этого?
— Здесь вообще нет войн. Никаких междоусобиц на расовой или религиозной почве. Зато в Аду такие битвы каждый день раз по пять происходят. Эх, как прекрасно оказаться дома, несмотря на то, что здесь тебя никто не ждет.
— Эксгард!!! — закричал непонятно откуда взявшийся Валентин, запрыгивая серафиму на шею и стуча ладошками по его голове как по заправскому тамтаму. — Ты, засранец, принес мой заказ, а? Я ждал тебя, жопу, сорок лет, а ты все не появлялся!
Видимо, юродивым разрешались любые формы выражения эмоций, будь то избиение ангела или грязные словечки.
— Отдам позже! — стряхивая парня с себя, ответил куратор. — Все, как ты просил, только отвяжись на минуту! Мне нужно срочно доставить Противовес начальству!
— Это уже не в вашей компетенции, — строго произнес инквизитор в красном плаще, показывая нам какую-то бумажку, исписанную непонятными словами. — У нас прямой приказ лидера ордена о заключении нарушителя баланса под стражу и сопровождении мастера в Цитадель. Нарушение приказа означает мгновенную отправку в Пекло, так что даже не думайте сопротивляться.
Вдруг я заметил два странных летательных аппарата, медленно приближающихся со стороны здоровой мраморной башни. Они по форме представляли ровные прямоугольники с парой неподвижных белых крыльев наверху, издалека сильно напоминающих голубиные. Никаких намеков на двигатели не было, самолеты плавно парили в воздухе, иногда покачиваясь от порывов ветра на высоте. Вскоре они достигли нашего утеса и приземлились подобно вертолетам — вертикально вниз, на четыре толстых круглых опоры. Тут я заметил на бортах аппаратов те же знаки, которые были на броне инквизиторов — пылающие кресты на матовых щитах, блестящие в ярких солнечных лучах. Сбоку летающих машин открылись створки люков, и на землю спрыгнуло несколько закованных в белоснежную сверкающую броню солдат, вооруженных длинными копьями. Их лиц я не видел из-за круглых шлемов с узкими прорезями для глаз, закрытыми каким-то темным веществом наподобие стекла. На спинах воины носили небольшие металлические крылья, но они являлись обычным украшением и совершенно не предназначались для полетов. В отличие от инквизиторов, эти ребята носили другой знак на груди — скрещенные мечи на черном фоне с распростертыми по бокам забавными ангельскими крылышками. Подойдя ближе, они отсалютовали Эксгарду и поклонились мне.
— Лидер святой Инквизиции велел нам конвоировать мастера и его спутника в орден Серафимов, — произнес один из крылатых бойцов звенящим металлическим голосом, по которому было совершенно невозможно определить пол говорившего.
— А нам забрать Противовес, — молвила высокая девушка со жгучими ярко-красными волосами, вышедшая из второго самолета.
— Послушайте, мастера и нарушителя баланса нельзя разлучать, это может оказаться смертельным для обоих! — крикнул я, пытаясь повесить инквизиторам лапшу на уши.
— Не лги мне, иначе отправишься в Ад прямо сейчас, — надменно произнесла незнакомка, поправляя съехавшую на лицо челку. — Мы знаем о Противовесе куда больше тебя, так что не пытайся выкручиваться. Ей никто не сделает ничего плохого, поверь.
