Металлический дракон. Часть 1 - Остагар

Помимо командора серых Дункана рекрутинг провёл мастер Авернус, разумеется, скрытно. Собственно, скверный отшельник Пика Солдата ещё до вылупления Искора пытался завербовать себе конкретного рекрута через сны в Тени. Более десятилетия повторяющееся сновидение Леви Драйдена изменилось, когда он не сыскал поддержки у Дункана. Оборов страхи, торговец сперва сам пробрался в крепость своей старинной родственницы, потом привёл на ритуал Посвящение мастера Авернуса своего старшего брата Микаэля, достигшего кузнечного мастерства. Тихой сапой все их родственники переселились в крепость, помаленьку начав восстанавливать и обживать это место.

Торговые связи и хватка Леви пришлись весьма кстати для Пика Солдата, как самому купцу крайне понравились вещмешки из толстой кожи с чарами десятикратного расширения пространства и уменьшения веса поклажи. В склады Пика Солдата тайно переправлялись клубни, варенья, соленья, копчёности, сыры и прочая провизия длительного хранения в расчёте на год кормёжки солдатской роты, а также кузнечный уголь и металлы, химия, образцы декоративной каменной отделки, цемент и прочее.

О, мастер Авернус весьма изобретательно подошёл к способу своего заработка. Он вымачивал готовую одежду в ваннах с пинтами звериной крови и теневого лириума, а сушил потом эти тряпки — в Тени! Выставлял и забирал через портал эльфийского зеркала — элувиан же из соединённой пары носил с собой в уменьшающем кожухе и Леви Драйден для переправки грузов откуда угодно сразу в крепость. Тронутые Тенью и магией вещи приобретали не только сочность красок, гидрофобность и отсутствие необходимости в глажке, но и некоторые звериные качества типа прибавки носителю силы, ловкости, выносливости, легковесности. Цена сбыта увеличивалась на порядок от закупочной плюс коммерсанты в лавках получали щедрый навар при удвоении конечной стоимости для потребителя, чей кошель и платил все грабительские налоги с продаж. Поскольку Круг Магов Ферелдена на дрожжах паучьего шёлка кратно увеличил сбыт волшебных одеяний, то "контрабанда" подобных же изделий лишних вопросов не вызывала — оголтелый спрос дико превышал скромное предложение.

Искор тоже внёс свою лепту в заселение Пика Солдата полезными жителями. Сомниари организовал перевод отобранных Кейли молодых усмирённых из Цитадели Кинлох в Форт Джайнен для обмена тоже на молодых усмирённых-санитаров, с которыми Искор работал три прошлых года. Там и там капитаны отрядили в сопровождение самых отъявленных храмовников. По пути усмирённые маги, выполняя более приоритетный приказ, применили зелья и пруты усыпления, обобрали надзирателей и вместе со всем хабаром отбыли на встречу с Леви Драйденом для перехода через элувиан в Пик Солдата, где для них имелись хорошие условия проживания и добрая работёнка вместо круглосуточной эксплуатации. Искор у напичканных галлюциногенами храмовников потратил лириум в их костях... Нет, не подставился на изменении их же внешности, а провёл давно назревшую серию негуманных экспериментов, в итоге сумев добиться стабильного образования энергетического кристалла из выращенного в людях лириума, псикарнума, эссенции души. После этих опытов Аэллон Литрикс под видом неприметных людей сдал хамовников двум тевинтерским работорговцам, которые расплатились целыми сундуками с серебром за физически превосходный товар, годный для работ в шибко загрязнённых магией условиях, коих за тысячи лет истории магистры Империи Тевинтер наделали уйму. Пропавших усмирённых и храмовников особо не искали, благополучно списав на шторма с пиратами и забыв.

Дни в конце лета потянулись промозглые — ветер гнал холод и сырость с ледников Морозных Гор. Искор и Алистер секретными переходами ежедневно спускались под развалины Остагара для тренировок как рукопашного боя, так и в доспехах — оба развивали общие специализации рыцаря-чародея и арканного воина да самостоятельно занимались по другим своим боевым направлениям мага и храмовника.

После того весёлого вечера у костра Искор уже не был рядом с потеющим у кузнечной печи Алистером, а единолично занялся уборкой и сжиганием останков порождений тьмы, над которыми на виду у всех тайно проводил свои опыты. Оба побратима редко пересекались с другими серыми стражами, которые время между своими боевыми вахтами в ущелье коротали тем, что гоняли рекрутов, спящих в общем шатре и трапезничавших с общего стола, но пока не допускающихся до схваток с порождениями тьмы.

Увы и ах, тот монолог Искора про Архидемона так и не пророс у невзлюбившего выскочку констебля Реёра, апеллирующего к известному разуму роя порождений тьмы и не знавшему, что Архитектор в попытке распространить влияние Архидемона на его злейших врагов первым делом скормил освобождаемому Уртемиэлю трупы серых стражей, но добился лишь ослабления и отсрочки присоединения осквернённого древнего вождя драконов к разуму роя Скверны, похожему на тот, какой есть у пчёл или муравьёв. Те же опытные Ричу и Рондалл, являвшийся непосредственным командиром двух друзей детства, оценивали неоспоримую логику и заслуги, однако тоже превосходно помнили, что их занесли в список смертников и что входивший в него страж Григор сдох нелепейшей смертью, в пьяном виде сверзившись с моста на дно охраняемого ущелья. Быть может, извинения могли бы исправить ситуацию, но твердолобые бараны упёрлись в гордость и другие понятия.

— О чём переживаешь, друг? — Тихонько спросил стоявший рядом Алистер, наблюдавший закат с угловой площадки утёса. Холодный ветер трепал их плащи.

— Что Мор вскрывает гнойники... В Денериме, в Орзаммаре... Тьма наползает на Ферелден. Я понимаю, что мы часть Природы с её циклами, как смена дня и ночи, как лунные фазы и времена года. Ферелден едва оправился от отечественной войны с Орлеем, новое поколение уже обзаводится собственными детьми, как тут свалилась худшая напасть — Мор. Я понимаю, что организму надо переболеть заразой, чтобы в дальнейшем быть стойкой к ней. Но насколько тяжело будет больному выздороветь? Вот и переживаю...

— "Слова что водица, всю гущу разбавляют", — процитировал Алистер констебля Реёра. — Пойдём греться у костра, до нашей вахты ещё есть время.

— Тепло ли тебе, девица, тепло ли тебе, рыжая? — Шутливо пропел чародей, арканя стихийного духа огня, чтобы создать вокруг себя согревающую ауру.

— Баран ты, Рокфор. Они никогда не извинятся за исполнение своего долга, — заверил Алистер, имея ввиду Реёра, Элоди, Рондалла, напавших на рекрута во время ритуала Посвящения, когда чародей на их глазах превращался в могущественное порождение тьмы. Алистер тепло оценил и остался рядом.

— Это ты баран, Снуфлер. Загнивающее дерево спасают, обрезая больные ветви, а иногда срубают до пня, взращивая молодые побеги от корней, а то и вовсе срезают здоровые ветви и укореняют в другом саду. Четверо оставшихся стражей считают себя костяком, а я их вижу больной опухолью, подлежащей вырезанию. Я укоренил орден в Ферелдене, создав условия для посвящения самого короля, и я же обрежу лишнее по своему усмотрению. Потому я выставил Дункану ультиматум, дабы именно мы с тобой повели рекрутов на сбор крови перед ритуалом, чтобы эти всходы пошли от нас, а не от больного места. Старики должны и успеют передать опыт, но не более. И сам посуди, кого я пригласил в рекруты. Кроме самовольно принятого Давета, все списочные являются достойными личностями благородного сословия. Это Вейсхаупт намеренно ведёт такую политику, что отделения ордена в других странах берут в свои ряды отчаявшихся, которым светит могила, либо злоупотребляют Правом Призыва, что ещё сильнее растлевает моральный облик Стражей вдали от Андерфелса, где "дворовые" стражи паразитируют, уподобившись скверне. Увы, или смотри в плуг и будь счастлив малым, или распрямись и осознай себя в дерьме. Я не всемилостивый и всепрощающий бог. Я могу и буду пропалывать сорняки, но зачастую не личным маранием рук, а просчётом ситуаций, например, когда та же костяная четвёрка с радостью бросится в бой и сдохнет с чувством выполненного долга — и всем будет хорошо от этого.

Искор повернулся и ненадолго приложил руку к груди Алистера.

— Доверие от сердца из души. Комом в горле у тебя встал Григор. Да, я специально оставил коварную выпивку, а ты его много раз предупреждал о вреде пьянства и грешности воровства, но он тебя не слушал и в итоге после истребления чужого алкоголя разбился насмерть. Григор сам сделал свой выбор. Он был взрослым и состоявшимся, по собственной воле не желающим совершенствоваться, а ты не понял про затычки и бочки, считаешь себя нянькой для взрослых дядь и тёть. Принявший тебя орден оказался достаточно мал, чтобы ты определил всех своей семьёй. Какая никакая, но твоя родная. Потеря Григора помогла тебе осознать это. Я не считаю орден семьёй, но я уважаю тебя и поэтому сообщаю, что оставшиеся четверо с предвкушением ринутся в бой с порождениями тьмы и умрут на поле боя с чувством счастья от не зря прожитой жизни и до конца выполненного ими долга. И это будет их собственный выбор во спасение других. Не будь эгоистичным — все вокруг не для одного тебя живут. Имей мужество уважать чужую волю жить и умереть так, как им хочется. Отпусти, помни хорошее и славь достойное в пример на будущее. И на примере знания о смерти этих пяти постарайся понять меня, не просто знающего о сотнях смертей, но представляющего ситуации, которые приведут к тем или иным из них. Как за сутки до Ночи Огня, когда совместными усилиями удалось избежать жертв, а все сотни раненых оправились к концу недели. Запомни и подумай над всем этим, чтобы последующие твои эмоции имели преимущественно приятный характер. Только прошу, пожалуйста, не хорони того жизнерадостного оптимиста, которого я когда-то встретил у Бутра и напутствовал в монастырь.

— Это ты своей мрачностью хоронишь... — по-детски ответил Алистер с плаксиво дрожащей губой.

— Хех, я иду к яркому свету, а ты семенишь за мной и видишь только широту мрачной спины. Вот, например, я оставил тебя у кузни. Всё было бы круто, если бы не одно серьёзное "но": ты там безвылазно обитаешь, даже не можешь найти время на выездку Бутра, чтобы у него из-под носа собрать горсточку ягод или нарвать букетик лесных цветочков для понравившейся девушки. И да, друг, Рилан правду трепал, что я в двенадцать лет начал спать с девушкой в одной постели, но я учился ублажать её руками, губами, языком, а мои причиндалы остались девственны. И потом я видел множество чужих соитий, но сам держался, чтобы тебе не было обидно быть девственником в свои двадцать лет. Я тебя уже приобщил к красоте обнажённой женской натуры. Так что будь добр сказать мне завтра, как ты хочешь лишиться девственности. Секс — это тоже наука. Можно переспать с куртизанкой, что обслужит тебя по высшему разряду и научит доставлять экстаз партнёрше. Можно закрутить роман или влюбиться в какую-нибудь очаровашку по уши, чтобы познать блаженство томления и предвкушения да подарить себя горячо любимой девушке, дабы вместе с ней счастливо учиться доставлять друг другу эйфорию. Можно заниматься сексом втроём или вчетвером. Можно устроить магический ритуал, чтобы сакральную силу первого раза направить на усиление себя и партнёрши, с которой начнёшь или расширишь романтические отношения в интимном ключе. Лично я за последнее. Можешь мне завтра ничего не говорить и действовать самостоятельно, но тогда я займусь своей личной жизнью без оглядки на твою, уж не обессудь: я на Солону глаз положил ещё десять лет назад, и Тамарель с Линой хочу ублажать одновременно, и Шерий тогда была такой миленькой под Риланом, и секса с Середой мне охота испробовать...

Искору понравилась пикантность эмоций, испытываемых донельзя смущённым и завёдшимся Алистером. Это превосходно отвлекало от чужих смертей... Искор считал, что побратим сам должен дойти до мыслей, как совершённое в прошлом году кровное братание с подтверждением магией отразится на всей их дальнейшей жизни, связав магически до уровня восприятия эмоций и телепатии. Сам Искор уже умел закрываться от Алистера, но после ритуала Посвящения прекратил и совершенно не собирался отвлекаться на это при ублажении той или иной цыпочки. Побратим либо тоже научится закрываться, либо нестерпимое возбуждение вынудит его заняться сексом с первой попавшейся девицей в то же самое время, что обязательно породит взаимный резонанс чувств, усилив обоюдный экстаз до желания повторять его вновь и вновь. По сути, у Алистера и выбора то не имелось, но сколь сладостна иллюзия наличия! Быть может, со времени оба научатся закрываться друг от друга в любых ситуациях, но лучше вечерами в креслах у камина за партией в шахматы улыбаться воспоминаниям о бурной молодости и новым планам.

Металлический дракон не чаял найти в этом мире свою любовь. В идеале Искору хотелось равенства, но на Тедасе он однозначно единственный представитель вида металлических драконов, которые характеризуются не только отличием в строении чешуи и тела, но и помимо истинной формы дракона обладают альтернативным человеческим обликом. Если и появятся другие, то его потомством.

Когда-то Искор рассматривал вариант обучить приглянувшуюся колдунью магии обращения в самку дракона (как и наоборот — молодую самку дракона научить превращению в человеческую девушку). Однако личный опыт сулил печальные перспективы. Он обучал Кейли магии и сам обучался магии у маститой и древней тевинтерской провидицы Эленай Зиновии. Но даже в последнем случае багаж знаний о магии из прошлого в другом мире и собственная родословная превосходили таковой у более чем тысячелетней волшебницы, поначалу делившейся местными достижениями и особенностям обращения с Тенью с предоставлением ей ответных любезностей, но потом захотевшая лишь получать без отдачи. Искор сперва давал, но и Кейли, и Зиновия, — они обе пристрастились к его донорству до такой степени, что эгоистично возжелали всего и без остатка. Магистр-сомниари вообще попыталась выйти из камня душой, а не только ментальным телом, как всякий спящий отправляется в Тень во сне, но этим она пережгла некогда установленный Искором мостик, так что ныне вновь всецело заперта в своей статуе — сама виновата. Кейли в этом плане оказалась более — воспитанной. За примерно восемь лет жизни в Кругу Магов в Форте Джайнен юному дракону приходилось сталкиваться со множеством девушек и женщин, в конечном итоге влюблявшихся не в него самого, как личность, а в его магию, тело, знания, влияние, богатства. Потому Искор к моменту приезда в Остагар зарёкся крутить романы с чародейками.

Как говорится, противоположности притягиваются. Оставался вариант найти себе неодарённую девушку, которая ни бельмеса не смыслит в магии и не желает ею владеть, кроме артефактов — подарками от возлюбленного. Стерпится — слюбится? Да. Главное заключалось в том, чтобы избежать зависимости супруги от супруга, что изначально решалось наличием дворянской родословной или даже титула. Повезло: будучи ещё не озабоченным поисками любви, в первую осень жизни в Форте Джайнен юный дракон в облике полуэльфа самолично и не осознавая всех последствий связался со знатным семейством, у которого росла его сверстница.