Ли Кахори #1

## Суд

1 день.

О том, что Гектор тер Артои вернулся на Землю, первым, разумеется, узнал Диос. По внутренней связи он уведомил Инпу. Встречать его Доминион не просил, отчего Ди напрягался больше обычного. О том, что он возил Розари к Кахори, узнать Гектор не мог, а вот заставить совершить ошибку — легко. Это Гектор умел превосходно. Диос поправил воротник темного сьюта и пошел за невестой брата. Розари уже была собрана, одета и абсолютно хладнокровна, а ее яркая и страстная внешность только усиливала этот контраст.

— Он прибудет через полчаса, — и, проводя пальцами по корешкам полимерных книг-пластин на открытой полке, Диос ехидно добавил: — Ты, наверное, соскучилась...по брату?

Розари смотрела на него спокойно, как-то отрешенно.

— Он мой единственный брат и, конечно, я скучаю по нему.

— Это хороший повод для манипуляций, не находишь?

Рори поджала губы, но все-таки ответила. А Диос развернулся к ней лицом.

— Контролировать человека можно и меньшим. Например, ограничить его свободу.

Диос ухмыльнулся и посмотрел выше ее головы.

— Мы все в тюрьме, Розари. Кто-то в тюрьме своих желаний, а кто-то в тюрьме своего сердца... Гектор, например, создает эти тюрьмы, потому как не знает, что такое настоящая свобода, — он посмотрел на наручный браслет со встроенным коммуникатором и поднял правый уголок губ. — Надо же, как торопится. Нам пора, — и взял ее под руку.

Прибывших они вместе с Инпу встречали в парадном холле. Первым вошел Исдес и церемониально поклонился, следом появился Блэйлок. Он кивнул присутствующим и задержал взгляд на сестре, незаметно подмигнув. Самым последним был Гектор, распространяя волны тотальной власти на окружающих. Он спокойно подошел к Диосу, снимая на ходу правую перчатку.

— Дорогой брат, я, безусловно, ценю инициативность в подчиненных, но не настолько. Думаю пора тебе вернуться домой. Собирайся немедленно.

Диос застыл в недоумении. Что опять замкнуло в этой проклятой голове? Гектор прищурил глаза и, не замахиваясь, дал пощечину Розари. Она в испуге схватилась рукой за ушибленное место, а Блэй дернулся в их сторону, но был остановлен крепкой рукой Исдеса.

— Надеюсь, этого будет достаточно, Розари? — бархатный, низкий голос Гектора звучал в ее ушах, и она пыталась не думать о причине. — Я не потерплю никаких намеков на расположение к другому мужчине, а уж измены тем более. Не заставляй меня приподать тебе более болезненный урок.

Он приподнял пальцами за подбородок ее опущенное лицо и спросил:

— Ты меня поняла?

— Да... — очень тихо ответила девушка.

— Не слышу!

— Да! Я все прекрасно поняла, где мое место! — Рори прорычала ему в лицо. В эту секунду ей безумно хотелось покалечить его, размазать эту самодовольную рожу по стене.

— Узнаю твой темперамент...Что ж, тогда этого достаточно.

И перевел свое внимание снова на Диоса.

— Мой отец ждет тебя с погребальной урной, брат. Мы хотим разделить твою скорбь. Ты улетаешь немедленно.

Желваки заходили по щекам Диоса. Скорбь?! Да Гектор даже о своей матери никогда не вспоминал, но как обернул ситуацию и все без единого скандала.

— Отец захоронен на Земле, это его последняя воля, так что я прибуду один.

— Поторопись. Тебя не должно быть в Солнечной Системе через семь часов. Здесь будет жарко.

Через полчаса Гектор тер Артои ехал в Палату Консорциума, взяв с собой Маев и Инпу. Там его должна была ждать Мериэм. Он полностью исключил возможность встречи Ди с ней, даже не дал им поговорить. Диос улетал с Земли в полном одиночестве.

Кошими-сан как раз расправился с последней редакцией документа, когда Уильям Кахори III бесцеремонно ворвался в кабинет, сверкая глазами. Он, не здороваясь, схватил стакан с водой и осушил его залпом. Кошими-сан молча следил за этой странной сценой — он никогда не видел взбешенного советника.

— Что случилось, Уильям-сан?

— Пока сам толком не понимаю, но Гектор заявился в Палату два часа назад и потребовал суда за клевету на клан Артои. Он явно жаждет крови.

Тамура сцепил руки замком и погрузился в свои мысли.

— Какие требования?

Уильям тяжело вздохнул и ответил:

— Свободные пассы на торговлю со всеми колониями и ... наказать виновного.

— Не понимаю, как он узнал. Вотум недоверия ведь никто не выдвигал?

Советник замер и закрыл глаза.

— Тремя часами ранее Вотум был выдвинут консулом Идалье без предварительного голосования с остальными. Он обвинил Гектора тер Артои в злонамерении по отношению к Земному Союзу и генетическому доминированию, а также в желании развязать войну.

Кошими-сан резко вскочил со своего кресла.

— Что? Он совсем одурел? Почему мы, консулы, не оповещены?!

Уильям прикрыл глаза, голова раскалывалась на части от напряжения.

— Он проделал это тайно, воспользовавшись засекреченным каналом. Пережиток старой системы голосования.

— Но какие доказательства? — возмущение Кошими нарастало вместе с ненавистью к этому выродку Идалье.

— Мне сообщили, что они есть, уважаемый консул Кошими-сан.

Мужчины посмотрели на фигуру в проеме. Гектор нахально улыбался, наслаждаясь их застывшими лицами.

— Перед началом судебного процесса, я бы хотел переговорить с вами, Кошими-сан, лично. Вы позволите?

Вот и наступил день расплаты за спасенную жизнь Джинная. Тамура сжимал со злости зубы, но кивнул, кинув быстрый взгляд на своего советника. Уильям прекрасно понял знак Тамуры, но все-таки не спешил выходить. Гектор продолжал улыбаться. Вся эта ситуация, видимо, его немало веселила.

— Я настоятельно рекомендую встретить вашего сына, господин советник. Он должен прибыть с минуты на минуту.

— Причем здесь Лирой? — не скрывая своего удивления, Уильям спросил у Гектора.

— Думаю, это стоит спросить у него самого. А сейчас прошу вас оставить нас с консулом.

Уильям Кахори посмотрел на молодого мужчину исподлобья совсем недобрым взглядом, но решил не усугублять ситуацию и молча вышел. Как только переборки за ним сомкнулись, Тамура медленно опустился обратно в кресло. Гектор облокотился обеими руками на стол и начал очень тихо говорить.

— Кошими-сан, в силу сложившейся ситуации я вынужден обратиться к единственному человеку в Консорциуме, который относится ко мне с уважением. Я это очень глубоко ценю, поэтому готов за совсем маленькую услугу с вашей стороны, передать вам данные по поводу ваших истинных отношений с господином Готье. Так сказать, из рук в руки.

Доминион сделал паузу и внимательно посмотрел на своего собеседника.

— Без намеков, пожалуйста.

Снова мерзкая, самодовольная улыбка.

— Вы не позволите квестору Готье присутствовать на данном суде завтра, а я унесу в могилу информацию о Кохон Ори.

Тамура побледнел. Никто. Никто во всем Земном Союзе, кроме его отца и наставника не знали об этом. От сильного волнения его голос охрип, но делать вид, что он не понимает сути разговора, было смешно. Это сочетание слов знал только клан Токугава. Гектор явно разнюхал больше, чем можно было себе представить.

— Откуда?

— Вам это не понравится, Кошими-сан. Но для вашего общего развития, скажу — я использовал биоробота, нейронного червя. Вы ведь помните, как квестор порезал шею. Все, что видел и говорил господин Готье за последний месяц, у меня сохранено вот на этой пластине.

Прозрачный чип лег рядом с рукой консула на столе. Тамура не пошевелился — он прекрасно помнил, как неделю назад он встал ночью с кровати Джинная и пошел на кухню за водой. В его кабинете горел свет, а сам хозяин просматривал старую книгу. Лучше бы это была действительна книга, а не его дневник. Кохон Ори. Если бы все дело было только в ритуале...

— Я могу обвинить вас в шантаже и нарушении неприкосновенности личности.

— Можете, но не станете этого делать, ведь тогда его убьют. То, что он сотворил — преступление по отношению к императорскому сыну. К тому же, Кошими-сан, я ведь прошу гуманную цену за эту информацию — просто придержите своего сёгуна.

Тамура сглотнул и прищурился.

— Что ты задумал, Гектор?

Но он только пожал плечами.

— Все в свое время.

И направился к двери, но обернулся в открывшемся проеме.

— Не беспокойтесь, я под стражей. Никуда не испарюсь отсюда, — и, покрутив рукой с красным браслетом службы безопасности, громко рассмеялся. Да, Гектор тер Артои мог позволить себе веселиться за чужой счет, ведь самое главное представление было еще впереди.

Мериэм методично сортировала судебные документы в своем сенсоре. Розари сидела в кресле совершенно опустошенная, а Блэй задремал. Нервное напряжение сказалось и на нем. Только Гектор был бодр и умиротворен. После первого слушания он был обвинен в предательстве, с него сняли дипломатический иммунитет, запретили какие-либо виды внешней связи и взяли под колпак. Ночевать они остались в камере для высших представителей аристократии. Но тюрьма есть тюрьма.

Но Гектор даже из этого сделал спектакль. Гарантами своей безопасности в случае желания Консорциума убрать его по-тихому, он взял свою невесту, ее брата и Мериэм Грацис. Маи гарантировали ему неприкосновенность от трибунов, а Мериэм — от его брата Диоса. Все трое должны были присутствовать на завтрашнем заседании, дабы показать отсутствие сговора с третьей стороной. Доминиону предстояло подтвердить или опровергнуть обвинения. И судя по настроению Гектора, он не собирался задерживаться здесь надолго.

Уильям пил уже вторую кружку кофе, ожидая, когда его упрямый сын наконец-то заговорит. На кухне они были одни, а за окном уже немного припорошило снегом. Лирой изредка кидал взгляды на такой привычный, но уже не настолько родной дворовой пейзаж, и думал, что снег как-то резко стал частью его жизни. Отец, сделав очередной глоток, все-таки не выдержал и поставил кружку с глухим стуком.

— Долго будешь молчать, Лир? Если ты не начнешь говорить, то завтра я ничем не смогу тебе помочь.

— Пап, ты уже ничем не поможешь.

Уильям нервно запустил пятерню в свои короткие волосы.

— Что случилось с тобой? Что случилось с нами, Ли? Почему мы так отдалились друг от друга?

Кахори старший уткнулся лицом в ладони, а потом сильно растер лицо, отчего оно стало розовым и каким-то по-детски несчастным.

— Я боюсь потерять тебя...

— Тогда отпусти меня!

Уильям посмотрел на сына с такой болью, что Лирой пожалел о своих резких словах. Но сейчас он как никогда понимал, что рубить хвост по кускам нельзя. Отец и все родные не должны бояться за него. Они должны верить. Верить, что он справится.

— Чтобы ни случилось, пап, пообещай, что позволишь мне пройти это. Не решай больше за меня. Я уже не мальчик...

— А кто, черт тебя возьми? Ты всю жизнь в достатке, говно руками не перебирал. Да только лучшее видел! — Уильям начинал повышать тональность голоса, совершенно не замечая этого. Но пугало другое — все эти слова никак не вязались с его сыном. Он никогда не был избалованным слюнтяем, а сейчас, действительно, выглядел не мальчиком. И Кахори старший ругал себя всеми словами, что пропустил момент, когда сын вырос.

— Пап, — слегка улыбнувшись, продолжил Ли, — неужели ты думаешь, что так плохо воспитал меня?

Отец замолчал. Потом тяжело вздохнул, шлепнул ладонями по столу и сразу поднялся, упираясь на них.

— Нет, видимо, это я плохо постарался в роли отца, раз не заметил, когда ты так вырос, Лирой. По-моему тебе уже не нужно мое разрешение, но я хочу, чтобы ты знал: какие бы разногласия не встали между нами, ты — мой сын. Я все сделаю для тебя и даже больше.

Ли тоже встал во весь свой рост, чтобы смотреть прямо в глаза.

— Спасибо, пап. Я бы хотел увидеться с Ивкой перед сном.

— Иди, конечно. Она по тебе очень скучала.

— Я тоже, — уже на выходе закончил их разговор Лирой.

2 день.

В гостиной стоял приятный полумрак. Ярко светил только торшер около большого дивана, на котором полулежал-полусидел Джиннай в одних штанах. Тени рельефно падали на его торс, отчего он казался еще более мускулистым, хотя на коже было много старых шрамов. Тамура сидел рядом, поджав под себя ноги и склонившись над ним, методично водя портативным мед-сканером над шеей и грудной клеткой.

— Ничего.

— Конечно, ничего. Если он активировал червя несколько недель назад, то там даже следа не останется. Вот тебе и добро в виде срочной операции, спасшей мне жизнь, плавно перетекшее в говно. И много он собрал?

— Не знаю... — тяжело вздохнув, продолжил свое исследовательское дело Тамура.

Джиннай вскинул брови и, привстав, потянулся за сигаретой. Но Тамура резко припечатал его тело обратно к подушкам своей ладонью.

— Сигарета в день! Забыл? У тебя легкие скоро менять придется.

— Itoshii, так приятно, когда о тебе заботятся. Просто волшебное чувство, — и схватив ладонь, поцеловал пальцы. Тамура хитро улыбнулся и сжал их в кулак.

— Мы вообще-то делом заняты.

— Сейчас заняты одним, потом другим. Что нам мешает?

Тамура хмыкнул и вынул свою руку из пальцев Джинная.

— Ты так и не ответил по поводу завтрашнего суда. Я считаю, ты не должен идти. Ситуация действительно критична для нас, даже я не смогу смягчить все углы.

Джиннай резко встал и повернулся спиной, играя плечевыми мышцами. На левой лопатке замерцал кроваво-красный тигр. Тонкие линии и красота татуировки говорили о великолепном мастерстве художника. Но только истинный знаток узнал бы руку мастеров клана Токугава. Кохон Ори — Тигр в Клетке — вечный вассал своего сюзерена. Высшая награда императорского дома и вечное проклятье. Двое связаны до конца своих дней. Когда-то Тамура предложил себя, чтобы не допустить этого ритуала. Когда-то Джиннай принял это предложение, а точнее, взял все силой, но не выполнил своего обещания, предпочтя купаться в ненависти любимого, чем больше никогда его не увидеть. Это было давно. Тринадцать лет назад.

— Тамура, ты понимаешь, что произойдет, если меня не будет там? Мальчика съедят живьем. Гектор явно задумал очередное гадство. — Джиннай обернулся в пол-оборота, ожидая ответа с дивана.

— А ты понимаешь, что сделают с тобой, если узнают? Лироя никто не тронет, а вот ты можешь оказаться в погребальном саванне, дурак ты, недоделанный!

Джиннай резко развернулся и упер руки в бока.

— Ого, какая восхитительно-агрессивная реакция! Скажи что-нибудь еще.

Тамура открыл рот, но тут же захлопнул и от злости сузил глаза.

— Не дождешься.

Джиннай же просто наслаждался зрелищем взъерошенного возлюбленного, поглощенного мыслями о спасении их бренных шкур. Надо же, получается, что Тамура все-таки тайно любил его все эти годы, раз не сдал своему отцу.

Он присел на корточки.

— Хорошо, я не пойду сегодня в этот кукольный театр, но ведь никто не просил прекратить участие в деле. А то, что с судом оно не закончится, я уверен на сто процентов.

Тамура подтянулся к нему и уткнулся лбом в лоб.

— Спасибо, что прислушиваешься.

— Я кое-чему научился за это время, itoshii.