Племя вихреногих-3

Вокруг царила непривычная тишина — все замерли, словно ожидая чего-то. Плоты едва заметно покачивались на волнах, слабо плескавших о брёвна. Вой в лесу вдруг стих, но внезапно наступившая тишина оказалась намного более жуткой...

— Чего ждём? — наконец нервно спросил Димка.

— Приказа, — Игорь усмехнулся.

— А, — Димка торопливо вскочил на ноги, вытянувшись во весь рост. — Товарищи! — крикнул он во всю мощь легких. — Отплываем немедленно! Освободим Столицу от Метиса и его дружков-предателей! Надерём им зад!

Ответом ему был раскатившийся над морем радостный вой. Тут же десятки крепких мальчишек на каждом плоту навалились на шесты. Плоты закачались и начали понемногу отползать от берега. Димка с облегчением перевёл дух. Выматывающее душу ожидание кончилось, началось дело...

Когда до берега было уже метров сто, шесты перестали доставать до дна и плоты замерли. Солнце уже закатилось и горы неясной зубчатой массой темнели на фоне пылающего неба. На востоке, за морем, в небе загорались первые звезды, но их было ещё мало. Слева, от леса, доносился какой-то шум, похожий на движение большого стада.

Вдруг Димка заметил скользящие по берегу низкие темные силуэты. Змееволки! Твари всё же прорвали Границу и ворвались в Ойкумену — чего не бывало ещё, наверное, никогда. А за ними неспешно двигался массивный длинноногий гигант, в котором Димка без труда признал ри`на. Сердце у мальчишки ёкнуло. Промедли он всего какую-то пару минут — и...

Змееволки метались туда и сюда вдоль кромки прибоя, выли и тявкали, явно досадуя на упущенную добычу, но всё же, к громадному облегчению Димки, не решались бросаться в воду — плавать они, похоже, не умели. Чудовищный ри`на же, который мог запросто растоптать все плоты, двигался как-то неуверенно — верно, не знал, что делать за пределами привычного леса, а потом и вовсе повернул на север.

Мальчишка с облегчением перевёл дух. Случайно или нет, но они отбыли буквально в последний миг. На берегу двигалось ещё что-то мелкое — скорей всего, пресловутые калты, изрядно истрепавшие нервы всем, кто бывал в лесу, но отсюда в сгущавшихся сумерках их уже не удавалось разглядеть. Наверное и к лучшему, решил Димка.

— Паруса! — между тем звонко крикнул Игорь.

На каждом плоту мальчишки потянули за торопливо сплетённые верёвки. Привязанные к реям толстые рулоны с шелестом развернулись, превратившись в квадратные паруса. Ветер, к их счастью, был западный, ровный и сильный. Плот ощутимо качнулся, потом у его края появился маленький, но вполне заметный бурун. Теперь плоты плыли сами — пусть и со скоростью медленно идущего человека. Шесты полетели на �палубу�, мальчишки, облегчённо гомоня, расселись на брёвнах. Теперь на ногах осталось лишь по двое с каждой стороны плота. Ловко орудуя рулевыми веслами (на самом деле, просто крепкими шестами с привязанными к ним кусками толстой коры), они направляли плоты к югу, в обход пологого изгиба берега. Всего два или три дня при таком попутном ветре — и они будут в Столице. А там...

Димка, повернувшись, посмотрел назад — туда, где во всю свою мощь полыхал закат. Он был поразительно красив — над горизонтом парили широкие полосы малинового, жёлтого, зелёного свечения, словно невероятная лежачая радуга. На её фоне громоздились далёкие грозовые тучи, отбрасывая в небо огромные лучистые тени. В них, едва заметно, трепетали вспышки молний. Над лесом, очень далеко, из коричнево-алых туч вздымался рыжевато-темный силуэт западного горного хребта. Гор Безумия, как их тут называли. Не даром называли, как убедился Димка. Но Великий Восточный Поход всё же начался, и он знал, что видит их в последний в жизни раз. Эта глава их истории закончилась.

Глава пятая:

девиз мой — справедливость...

Когда собирается молодость мира,

То вся пионерия тоже в строю.

От белой Чукотки до синего Крыма,

Повсюду, где горны заря протрубила -

Отряды встают!

Солнцу — не гаснуть,

Звездам — не меркнуть,

Если мы Землю согреем дружбой,

Солнечной дружбой своей!

Когда собирается юность планеты,

То крепче нам верится в нашу мечту.

Пусть видят все дети на всех континентах

Высокое небо в лучистых рассветах,

А Землю — в цвету!

Когда собирается звонкая юность,

То песни призывные льются кругом.

Чтоб каждое сердце в ответ встрепенулось,

Чтоб счастье всем людям в глаза улыбнулось,

Войдя в каждый дом!

Константин Ибряев

— Эй, соня! Подплываем!

— А? — Димка дёрнулся, проснувшись, и ошалело уставился на толкнувшего его Борьку. Сон на сучковатых брёвнах оказался тем ещё удовольствием — он ворочался на них всю ночь, а потом дремал урывками весь день. Плоты плыли без остановки, днём и ночью — после увиденного при отплытии приставать к берегу никто не хотел. Благо, ветер всё время оставался западным, дул ровно и сильно. В итоге все отлежали бока и стали злыми, как черти, но их мрачное упорство всё же принесло плоды. Всего за три местных дня они добрались до цели, проделав путь, который по суше занял бы неделю. Пусть плоты плыли и небыстро, но зато круглосуточно и неустанно. Преимущества водного транспорта...

Димка помотал головой и осмотрелся. Как и три дня назад, был закат, громадное здешнее солнце висело над морем, но мальчишка знал, что за горизонтом оно скроется лишь ещё через час — день здесь был раза в полтора длинней земного. Зато остров Столицы был виден очень хорошо — до него оставалось всего-то километра два, минут сорок пути даже на такой небольшой скорости. Была видна и собственно Столица, и даже развевавшийся над ней на шесте красный флаг.

Взглянув на него, Димка сжал зубы. Хватило же у Метиса и �Аллы Сергеевны� совести творить под ним свои грязные делишки! Ну ничего, уже скоро он это исправит...

— Мы плывём со стороны солнца. Они нас не видят и не ждут, — сказал сидевший рядом Игорь.

Димка взглянул на него, потом вновь перевёл взгляд на Столицу. В самом деле, на фоне темного уже восточного горизонта она выделялась очень чётко, словно освещённая прожектором. На западе же в глаза било низко стоящее солнце. Действительно, приплыли они так, что удачнее и не придумать. Сейчас-то их, наверно, уже видели — потому, что паруса плотов чернели на огненном фоне заката, — но заметили наверняка недавно, а не за полдня, как вполне могло быть, прибудь они, например, на рассвете...

Димка вновь посмотрел на Столицу. Пересчитал торчавшие в бухте мачты плотов. Все были на месте. В самом деле, против ветра из бухты под парусом не выйдешь, а времени толкать плоты шестами вокруг острова уже не оставалось. Метис не уйдёт от расплаты. И поняв это, мальчишка усмехнулся. Очередной круг беготни по всему здешнему миру, беготни за этим мерзавцем — которая могла запросто растянуться на годы, если вообще не на века — отменялся...

Тем не менее, когда до берега осталось всего метров сто, Димку начало потряхивать от волнения. Слишком долго он ждал этого дня, слишком много о нём думал, и сейчас почти не мог поверить, что всё это, наконец-то, происходит наяву. И не знал, конечно, чем всё это кончится. Это чувство изводило его, доводя почти до сумасшествия. Он, наверное, душу бы продал за возможность заглянуть в будущее хоть минут на пять...

Стараясь успокоиться, он глубоко вздохнул. Столица с её пятью ярусами была видна идеально — подойди они ещё ближе и уже не хватит широты обзора, чтобы охватить её всю. Теперь уже ясно было, что их всё-таки ждут — на берегу никого, могучие ворота закрыты. Наверху тоже вроде никого. Издали Столица казалась покинутой, но теперь Димка замечал за циновками мелькающие то тут, то там лица. Они исчезали быстрее, чем он успевал их разглядеть, и это страшно его злило. Он совершенно извелся от мыслей о Машке и был бы безмерно рад, доведись увидеть её хотя бы на миг — это сняло бы с его сердца не то, что камень, а целую гору. Но девчонки видно не было, и от неизвестности он изводился ещё больше. И злился тоже. И на себя — за то, что бросил Машку, и на Метиса — за его измену. Попадись тот сейчас Димке в руки — ему совсем не поздоровилось бы...

Как всегда бывает в таких случаях, время, казалось, замерло на месте. Лучи солнца падали уже почти горизонтально, оно пылало алым, и мир вокруг окрасился в зловещий багровый цвет. Над морем висели громадные, похожие на горы облака — пурпурные внизу и золотисто-белые сверху. Мир вокруг был похож на картину или на иллюстрацию к какой-то невероятной книге — и он ощущал себя её героем, проще говоря, смотрел на себя откуда-то со стороны, не вполне веря в то, что всё это происходит с ним на самом деле, и битва, к которой самой природой оформлены такие драматические декорации, начнётся и закончится ещё до темноты...

Берег надвигался медленно, но плавно, словно во сне, и мальчишка вздрогнул, когда плот с неожиданно сильным толчком уткнулся в него. Ещё пару секунд он сидел неподвижно, не веря, что они всё же приплыли, но тут на берег ломанула шумная толпа и Димка, очнувшись, вскочил на ноги...

Толпа ребят устремилась к воротам Столицы, и Димка, опомнившись, заорал, требуя разбиться на отряды и окружить её — ему очень не хотелось, чтобы Метис со своими присными удрал. Умом он понимал, что предосторожность, мягко говоря, запоздавшая — Метис мог запросто сбежать, едва они показались вдали. Но бежать с острова ему было в общем-то некуда, до берега здесь добрых километров пять. Правда, если взять сшитую из шкур байдарку или просто рискнуть поплыть в обнимку с каким-нибудь бревном...

В общем, Димка подозвал разведчиков и велел им обежать остров по периметру, забраться на места повыше и посмотреть, не удирает ли кто к берегу или к другим островам — до ближайшего было поближе, километра три. Неплохо было бы и обыскать весь остров — чтобы избежать всяких неприятных сюрпризов, типа ударов в тыл, — но тот протянулся не на один километр, на нём рос лес, и мальчишка понимал, что они просто не успеют обыскать его весь до темноты, а там...

К счастью, тот, кого он так хотел найти, не прятался. Едва Димка — с друзьями и экипажем �Смелого� с Игорем во главе — подошёл к воротам, над ними, словно чёртик из коробочки, показался сам Метис. Вместе с ним появилось и несколько парней в синих одинаковых туниках, с копьями и луками. Его личная гвардия, вспомнил Димка и обмер — до ворот оставалось лишь несколько метров, а с такой дистанции даже неумелые стрелки легко превратят его в ёжика, а то и просто пришпилят копьём, словно какого-то жука в коллекции...

Момент для бесславной смерти был самый подходящий, но ничего такого к его счастью не случилось. По собравшейся за его спиной толпе волной прошел возмущённый шум, и Димка увидел десятки поднятых луков. Попробуй стрелки наверху что-то такое сотворить — и превратиться в ёжиков придётся уже им...

Метис, впрочем, ничуть не выглядел испуганным. Он смотрел на них сверху спокойно — не иначе, задумал какую-то гадость, подумал Димка. И решил взять дело в свои руки.

— Слезай оттуда! Открывай ворота! — крикнул он.

За спиной согласно зашумели. Как-никак, большинство ребят тут сами были из Столицы. Коротать ночь на земле, да ещё и в виду узурпаторов, никому не хотелось. Да и запасы продуктов, и прежде небогатые, откровенно подошли к концу...

— Я не могу, — сказал Метис едва ли не печально, и Димка вздрогнул — так спокойно, рассудительно прозвучал его голос. — Вы подняли мятеж против законной власти! — теперь его голос поднялся и раскатился над всеми собравшимися. — Вы поставили под угрозу саму цивилизацию!

— Слезай оттуда, гад, приспешник Хорунов! — возмущённо заорал Димка. — Им конец пришёл, и тебе тоже придёт, если не слезешь!

На несколько секунд повисла тишина. Димка догадался, что о падении Безвозвратного Города тут никто не знал, и новость ошарашила защитников, как полновесный удар палкой по лбу. Метис, верно, думал, что мы все сгинули в лесу или попали в рабство, и даже разведку не выслал, с усмешкой подумал мальчишка. И теперь верно люто клянет себя за глупую самоуверенность. Да только поздно, поздно, мы стоим у ворот и никуда не денемся отсюда...

— Убирайтесь! — крикнул Метис, и теперь его голос звучал неуверенно, почти зло. — Вам всё равно не взять Столицу. У нас тут жратвы на много дней. А у вас?..

А у нас шиш, подумал Димка. И так небогатые запасы схарчили по дороге. И штурмовать четырёхметровый частокол из толстенных, в обхват, брёвен тоже в самом деле нечем — спеша попасть сюда, об этом он как-то не подумал. Да и вообще, от одной мысли, что придётся драться со своими, в общем-то, ребятами на душе становилось тошно и паскудно. А значит...

— Слушай, давай решим всё, как мужики! — заорал в ответ Димка. — Один на один. Победишь ты — мы уйдём. Проиграешь — вы сдаётесь. Тогда мы никого не тронем. Честное слово! — Метис не реагировал, и тогда Димка добавил: — А иначе все узнают, как ты с Хорунами шашни крутил! Мне Мэцеё всё рассказал!

Это, конечно, была чистой воды ложь — но Метис отчетливо побледнел. Вид у него сразу стал какой-то затравленный. В точку, мрачно подумал Димка. Вот же гад!..

Вокруг разнёсся возмущенный шум — на сей раз, уже не только из-за спины Димки, но и из-за стены. А ведь меня там все слышат, догадался мальчишка. Заткнуть всем уши Метис как-то не додумался. Да даже и не знал, что нам это известно. Правда, я и сам только что это не знал...

Метис между тем толкнул стоявшего рядом парня — наверное, командира �гвардии�, решил Димка, — и что-то быстро зашептал ему. Но парень отшатнулся, глядя на него уже злобно. А ведь он, сволочь, приказал ему меня убить, холодея, понял мальчишка. Чтобы я натурально не разболтал лишнего. Только вот слово — не воробей, и какие бы словесные кружева не плёл вокруг �гвардии� Метис, сейчас они явно рвались в клочья. Всё же это-то были не Хоруны, а вполне обычные ребята, которых Метис запутал в своих кознях...

— Ну, хорошо! — уже откровенно зло крикнул тот. — Поединок, так поединок! Но раз вы меня вызвали, я сам выберу, с кем буду драться! Я буду драться с ним! — он ткнул рукой в Борьку.

— Давай, давай, сволочь! — крикнул тот, и Димка мысленно охнул. Метис был всё же далеко не дурак. Он видел, что Димка дошёл до последнего градуса бешенства и в любом случае превратит его в котлету. А про Макса даже говорить нечего — тот и вовсе прихлопнет его, как таракана. А Борька, конечно, парень крепкий и не дурак подраться — так что никто не упрекнёт Метиса в том, что тот выбрал слабейшего противника. Вот только он был на год старше физически и гораздо, гораздо опытней, а это тут решало всё...

Метис и компания исчезли с надвратного балкона, и в груди у Димки вновь похолодело. Солнце садилось, задержись Метис совсем немного — и ждать поединка пришлось бы до утра, а кто знает, что случится здесь за ночь?..