Волчица и пергамент. Том 4

— А! О нет, братик! — прокричала Миюри, в ужасе от внезапного происшествия — на ней ведь была ослепительно белая и ужасно дорогая одежда, взятая у Хайленд.

Среди поднявшейся суматохи он схватил свою салфетку со стола и попытался вытереть сок, но виноградные пятна не оттирались.

— Что мне делать, братик? Это не моё...

Миюри была готова разрыдаться, Коул чуть не сказал ей, как это так не похоже на неё в такой важный момент. Ему было неудобно спросить Ив, можно ли кого-то позвать помочь с этими пятнами, но, подняв голову, он заметил взгляд Ив на Миюри. Он машинально оглянулся на Миюри, та с таким упорством глядела на Ив, что, казалось, сейчас обнажит свои клыки, хотя только что чуть не рыдала. Посмотрев в удивлении ещё раз на каждую, он увидел, что их лица приняли обычное выражение, не пригрезилось ли это ему сейчас?

Но его глаза не обманули его. Два зверя обменялись взглядами.

Миюри хныкнула.

— Брат, нам нужно скорее постирать эту одежду... — сказала маленькая серебряная волчица, надувшись.

Его мозг едва шевелился, а язык еле ворочался.

— Э, умм...

Он снова посмотрел на Ив, та уже убрала свою руку и теперь сердито откинулась на спинку стула.

— Вместо того чтобы заниматься пятнами здесь, вам лучше вернуться в усадьбу. Подготовь карету, — сказала она возвышающемуся позади неё мужчине, являвшемуся её дворецким и телохранителем.

Мужчина, достаточно изящно для своего массивного тела, направился к двери. Ив вернулась к своему вину, а торговцы повернулись к ней, как бы ожидая подтверждения её решения.

Коул задумался об этом с учётом того взгляда, которым Ив впивалась в Миюри, возможно, ему подготовили здесь ловушку и пытались в неё поймать. Он не знал правды, но к такому выводу пришла Миюри. По меньшей мере, сок она пролила преднамеренно.

В дверях появился кучер, его глаза расширились, когда он увидел, как выглядит Миюри.

— Я пришёл за вами.

Коул помог беспокоившейся об одежде Миюри, и та засуетилась, словно они удирали.

— Коул, — заговорила Ив. — Без нашей помощи королевство не сможет вырваться из удивительно невыгодного положения. И наша цель — сохранить порядок. Разве ты не любишь мир?

Не зная, что ответить, Коул лишь неопределённо кивнул, потом, прощаясь, коротко склонил голову и вышел из комнаты вслед за кучером и Миюри.

Когда они спустились по лестнице, другие посетители увидели, как испачкана её одежда, и были удивлены, некоторые даже стали смеяться над ними, но Коула это не заботило. Обратный путь до кареты ему показался вчетверо длиннее. Они, наконец, вышли из таверны и забрались в карету. Дверь закрылась, щёлкнул кнут, и когда колёса загремели по каменным плитам, он ощутил, что кровь, наконец, побежала по его жилам. Он выдохнул, а Миюри, сидя рядом, пнула его обеими ногами.

— Брат, ты болван.

В пятнах виноградного сока пребывала её одежда, но кто являлся болваном, было всё равно очевидно.

— Прости... Ты же про то, что госпожа Ив с остальными пыталась нас обмануть?

Он вовсе не думал, что Ив лгала. Верно было и то, что при нынешнем развитии королевство окажется в невыгодном положении. Он понятия не имел, были ли вообще какие-то нестыковки во всём, что ему рассказали. К его удивлению, Миюри покачала головой.

— У-у-у. Я не знаю, пытались ли они тебя обмануть, и не знаю, лгала ли вообще эта лиса. Мама могла бы сказать, но... я думаю, нам нужно спросить блондинку и проверить всё. Я думаю, что всё это правда.

— Тогда почему?

Миюри, отвечая, оттягивала пальцами свой плащ и отпускала словно заскучавшая маленькая девочка. Возможно, потому что мокрый от сока плащ лип к телу.

— Когда они поняли, что сбили тебя с толку и растревожили, они стали уговаривать тебя и вообще вести себя очень мило. Мне пришлось остановить их, когда они начали использовать эти такие обычные трюки.

— Такие... обычные? — спросил потрясённый Коул, Миюри лишь пожала плечами.

— Мама всегда использует подобные трюки на папе, поэтому я сразу поняла. Они наносят удар, приводя тебя в смятение, затем вдруг ведут себя мило и ловят тебя.

Он тут же припомнил состоявшийся разговор. Когда в ходе разговора ему стало не по себе от правильно расставленных Ив и торговцами акцентов, они не стали давить на него, а дали ему испытать чувство облегчение, показав возможность всё исправить. Он чувствовал, словно они на его стороне.

— Было так очевидно, что завершающее рукопожатие просто связало бы тебя, брат. Ты слишком честен и сделаешь всё, что можешь, чтобы сдержать обещание, верно?

Он это видел и сам. Приняв рукопожатие, он, несомненно, попытался бы повлиять на Хайленд и склонить её к позиции Ив. Если бы это не прошло, он чувствовал бы угрызения совести перед Ив и торговцами. А думал он, что должен принять её руку, в первую очередь потому, что верил в её доверие к себе, и чувствовал, что должен оправдать доверие. Но если это было лишь частью расчёта...

— Ты поняла сразу, не так ли?

Эта девушка унаследовала кровь мудрой волчицы Хоро и проницательного торговца Лоуренса. С одной стороны, он восхитился её проницательностью, но в то же время вздрогнул, осознал, насколько сам был жалок. И то, что он принёс неустойчивость противостоянию королевства и Церкви, тоже верно, причём принёс совершенно неосознанно. Он хотел закрыть лицо руками, но Миюри внезапно схватила его руку.

— У тебя даже есть время волноваться о чём-то, брат?

— Я прос...

— Ты хоть слышал, что они сказали?

— Что они сказали? — переспросил он, Миюри глубоко вздохнула и надулась.

— Они сказали, что ты очень известен в королевстве, и если они чего-то добьются без тебя, то их успех смогут потом и переиграть, поэтому, пожалуйста, будь их другом.

Он удивлённо уставился на Миюри, а она пристально посмотрела на него. Подчинившись её серьёзному взгляду, он должен был продумать заново свой разговор с Ив и торговцами.

Они, конечно, сказали, что не составит труда успокоить весы его именем. Если он воспринял это наиболее удобным способом, ведь им уже не нужно было льстить ему, уже подготовленному ходом разговора, то Миюри была права. И если его существование было таким несущественным, то всё это было, конечно, странно. Почему Ив пришла с этим к ним, а не прямо к королю?

— Если они хотели обмануть и использовать тебя, должно быть что-то ещё. У них, вероятно, есть слабость, из-за которой они не могут выводить тебя из себя. Не могут рассердить тебя ещё больше, чем даже маму.

Миюри, самая своенравная девочка во всей Ньоххире, даже она повиновалась своей матери Хоро — и только ей.

— Они придумали этот план по созданию группы, но не могут двигаться дальше, поэтому, думаю, они пытаются сделать это с твоей помощью. Эта лиса — известный торговец, верно? Она могла бы просто пойти прямо к королю. Почему она пришла к тебе?

Их мысли совпали. Должно было быть что-то ещё.

— Что ж, единственный просчёт лисы в том, что на твоей стороне оказалась волчица. И то, что только что произошло, стало для меня не трюком, а испытанием, — продолжала говорить Миюри, будто хвалилась тем, что всё расстроила, но затем нахмурилась, обратив внимание на уныние в его ответах.

— Ты по-прежнему расстроен? Тебе нравится эта лиса, не так ли?

Миюри придвинулась ближе, но её предположение он, по крайней мере, мог отрицать.

— Н-нет, совсем нет. Но... меня так просто одолели, я...

Миюри глубоко вздохнула и откинулась назад.

— Верно, но ты есть ты. Ты не дядя Рувард. Что ты собираешься делать теперь?

Рувард был отважным командиром отряда наёмников. Коул мог стараться изо всех сил, но никогда не стал бы таким.

— Дядя Рувард сразу же раскрыл бы мотивы лисы, импровизировал бы, меняя своё поведение, и, конечно, спорил бы. Или, может, вытащил бы свой меч и разрубил стол пополам.

Миюри обеими руками махнула воображаемым мечом — чисто сорванец, очарованный историями о героях, но Коул и сам мог представить, как дерётся Рувард.

— Но, если попытаться представить, что так делаешь ты, брат, это покажется неправильным.

Она вдруг опустила руки и пожала узкими плечами. И сразу же посмотрела на него со всей искренностью на лице.

— Если бы так сделал ты, я чувствую, что не смогла бы поверить обещанию, которое ты дал мне.

— Это какое ещё?

— Обещание, что ты всегда будешь моим другом.

Коул поклялся Миюри, что, даже если мир откажется от неё из-за того, что она не человек, он всё равно навсегда останется её другом.

— Дядя Рувард может дать такое обещание, но... он выглядит, как тот человек, кто просто сделает это. Но ты всегда так переживаешь из-за всех мелочей, и ничто из того, что ты делаешь, никогда не бывает определённым, а ты всё же искренне дал обещание. Это полностью меняет смысл.

Несмотря на некоторую резкость сказанного ею, лицо Миюри было нежным и счастливым.

— Как это ты назвал? Упёртый? Убеждённый? Знаешь, то слово, из-за которого могут решить, что ты глупый...

— Простой...

Когда он сказал это, Миюри несколько раз моргнула и улыбнулась.

— Да, оно. Оно действительно тебе подходит.

В этом слове было как положительное, так и отрицательное значение, и она имела в виду оба.

— И я люблю тебя таким, какой ты есть, брат.

Без тени смущения она высказала свою привязанность ему прямо в лицо.

— Думаю, мне бы хотелось, чтобы ты научился кое-чему у дяди Руварда, но... ты это ведь ты, в конце концов. Поэтому, даже если кажется, будто лисы вроде той могут загнать тебя в спор, тебе не стоит расстраиваться из-за каждой мелочи, — её красиво очерченные красные глаза не уставали светиться. — Моя работа — бороться с такими мелочами. Это значит, что я тебе совершенно необходима.

Миюри не была слабой маленькой девочкой, вечно нуждавшейся в защите Коула. Она была волчицей, кровь от крови мудрой волчицы.

— Тогда какая работа моя? — спросил Коул, и Миюри положила своё лицо ему на плечо.

— Ты должен меня обнять.

Пока её уши и хвост были спрятаны, за них говорил язык её тела и говорил сделать это побыстрее. В какой-то мере её слова были шуткой, но в них была заключена и правда.

Ив загнала его в угол и злоупотребила именем Предрассветного кардинала, который, похоже, не задумывался о последствиях своих действий и, вероятно, был одинок. Но, как отметила Миюри, быть болваном не всегда плохо. Было то, что он мог сделать, то, из-за чего люди верили ему, как раз потому что он был простым. Ив ещё назвала его искренним. Если Бог привёл всех в этот мир с определённой целью, то Коул должен был полностью выполнить свою цель. И если он верит, что его цель — реформирование Церкви, то у него точно нет времени расстраиваться.

Замысел Ив может оказать огромное влияние на будущие отношения королевства и Церкви, что в свою очередь повлияет на порядок в мире. Этот порядок распространится по всему миру, и такие люди, как Шарон, жертва злых дел Церкви, также могли его использовать. Он был деталью в ключевой точке механизма.

Но самое главное, девушка по имени Миюри смотрела прямо на него, как всегда. Как он мог идти путём человека-тряпки, не оправдывая её ожиданий?

— Очень хорошо. Миюри?

— Да? — она потянулась лицом к его лицу.

— Нам придётся изучить замысел госпожи Ив как можно тщательнее, и, раз я понятия не имел о мире, мне придётся пересмотреть, как это всё на него повлияет.

— О, мм, а?

— Но с чего нам начать? Думаю, нам нужно поговорить с госпожой Шарон, а затем отправить письма господину Хильде и господину Лоуренсу...

Коул принялся думать изо всех сил, но Миюри вдруг боднула его.

— Брат, ты болван! — фыркнула она и отвернулась.

Он на мгновение растерялся, но тут до него дошло — она же просила его обнять её. Она померилась силой духа и воли с Ив, защищая его, она поддержала его, впавшего в уныние, и он должен был отблагодарить её. Он мог бы сделать это хотя бы сейчас, его рука потянулась к ней, и всё ещё дувшаяся Миюри стала льнуть к нему, растрогано вздохнув. Но Коул внезапно остановился.

— О, я чуть не испачкал эту одежду, да?

Вся передняя часть одеяния Миюри окрасилась красивым фиолетовым цветом виноградного сока. Одежду Коул также получил от Хайленд и не мог позволить ей испачкаться. Из-за этого он невольно замер. Миюри, надув щёки, пронзила его глазами.

— Э... — в замешательстве выдал он.

— Плевать! — прокричала девушка-волчица, выходя из себя.

Когда карета добралась до усадьбы, Хайленд, с нетерпением ожидавшая их, поспешила навстречу, что совершенно не подобало аристократке.

— Вы быстро. Как всё закончилось?..

Тут она увидела, как они выглядят, вылезая из кареты, её глаза на лоб полезли. Миюри пошла переодеваться, а Коул кратко рассказал о встрече.

— Мне показалось странным, что никто из них не думал предать Церковь, — сказала Хайленд, в изумлении качая головой, — но думать, что они все уже это сделали! Если это правда, то их замысел кажется немного более жизнеспособным, но... ты всё ещё находишь что-то подозрительное в нём, не так ли?

— Миюри тоже на это указала, но, похоже, есть причина, по которой госпожа Ив должна нас поддержать. Миюри заметила, что, если бы она была уверена во всём, ей было бы проще пойти прямо к самому королю.

— Ты прав... Возможно, она боялась, что это будет выглядеть слишком нелепо, как она и сказала... — Хайленд опустила голову и глубоко задумалась, прежде чем продолжить. — Если удастся, они хотят подстелить себе соломки. Они предают Церковь, значит, должны думать, что произойдет, если их разоблачат. Так что, возможно, получается, что перетянуть тебя на их сторону — это хотя бы что-то, что они могут сделать, готовясь к такому. Если ты на их стороне, значит, как минимум, люди королевства на их стороне. Либо... — Хайленд сделала паузу и со зловещим видом сжала правую руку, будто вцепилась во что-то когтистой звериной лапой. — Они будут надёжно придерживать тебя, чтобы воспользоваться тобой, если потребуют обстоятельства.

Коулу не пришлось особо задумываться, чтобы представить это "воспользуются".

— Они отдадут меня Церкви, чтобы искупить преступление предательства.

Торговцы знали, что собираются перейти очень опасный мост, а Миюри сказала, что была причина, по которой Ив и её партнёры не могли продолжать действовать. Если причина состояла в подстраховке, она была более чем достаточно веской причиной попытаться перетянуть Предрассветного кардинала на их сторону.

— Это может не быть той торговлей головами, что была в старых войнах, просто, если ты сдашься Церкви, ей будет легче вернуть расположение отвернувшихся от неё людей. Нет ничего ужасного в подобном использовании тебя. Ах, да... Возможно ещё и вот что. Ты же хочешь быть священником, не так ли?

— То есть, меня не продадут Церкви против воли, я даже могу выиграть на этом, верно?

— И ещё, что произойдёт, если мой собственный человек будет обеспечением?

Человек Хайленд? Коул подумал и, учтя положение, в котором она тогда окажется, ощутил горечь во рту.