Проснуться собой. Книга первая - Утро.

А сортирует она, оценивая эмоции, проявляемые ребёнком, когда тот её одевает себе на голову. На мой взгляд, подобное не всегда правильно — ведь ребёнок может реагировать на что-то, что случилось прямо перед одеванием шляпы, ломая тем самым её ментальное влияние и выдавая совсем другие реакции.

Офигеть, да за столько лет... Сильны Основатели, такое сообразить на троих. И, кажется, у меня зародилась идея! Уж реакцию, я кое-кому, точно обеспечу, ведь сейчас у нас очередь курощения.

— Герми, а ты откуда это всё знаешь? — спрашиваю у неё, видя, как у неё на лице появляется особое выражение "режим чтения лекций: включён".

— Не смей сокращать моё имя! Сколько раз уже говорила! — Обиженно, но ожидаемо, переключилась она. — И вообще, книжки надо читать, а не фигнёй страдать, например, "Историю Хогвартса". Причём только старое издание, в современном от неё остался смех, да и только.

— А где ты достала старое издание? — удивила она меня, что тут скажешь.

— Как где? В моей библиотеке! — Гордо и уверенно ответила она мне.

Вот же... собственница! Удивлённо смотрю на неё, отчего она начинает терять энтузиазм, вспоминая о реальном положении дел.

— То есть в нашей... В смысле, рода Поттер. — Последнее она проговорила совсем тихо, и очень смущённо.

— Гермиона, я же не против, успокойся. Ты, главное, не ляпни так кому постороннему — нам тогда точно придётся объясняться с Дамблдором, и, вполне возможно, что и порт-ключами затем воспользоваться.

— Ой. Хорошо, Гарри.

В дальнейшем к нам в купе никто настолько занятный больше не заглядывал — только продавщица с тележкой сладостей. Ради интереса купил всего понемногу, но нам с Герми не понравилось — есть непонятно что с заранее непонятным вкусом или ловить честно купленную шоколадку, не говоря уже про то, что она шевелится во рту... Мы сошлись на том, что маги — странные люди.

В общем и целом, дорога заняла около восьми часов. При этом в поезде не кормили — условно-сладкие сладости я за еду не считаю. И почему никто из нас не догадался спросить, сколько по времени займёт дорога, и не понадобится ли нам по пути перекусить, а? И пожаловаться, даже в мыслях, не на кого, окромя себя любимого. В итоге, когда объявили, что через пять минут поезд прибывает на станцию, мы быстро попрятали книги в саквояжи, и начали высматривать за окном свою будущую школу.

К нашему обоюдному разочарованию, высмотреть ничего почти и не удалось — там было темно и ни одного огонька поблизости до самой платформы. Оставив вещи в купе, по совету того же голоса, объявившего, что их доставят в школу, мы выбрались из вагона.

Глава 2. Распределение.

Хогсмит нас поразил с первого взгляда. Чем, спросите вы? Прежде всего своим отсутствием — платформа находилась где-то в чистом поле, насколько мы cмогли рассмотреть в свете антикварных фонарей, освещающих её.

— А где Хогсмит? — обескураженно спросил я вслух, не ожидая ни от кого ответа.

— Примерно в миле отсюда, просто его за холмом не видно, — неожиданно для меня ответил какой-то проходящий старшекурсник с барсуком на гербе мантии. — Кстати, а почему вы не переоделись в мантии?

— Э-э-э... а было надо? — спросила Гермиона. — Нас никто не предупредил об этом.

Почти прошедший мимо, после этих слов он встал как вкопанный.

— То есть, к вам не заходил никто из старост, и не предупредил, что на распределении нужно быть в мантиях?

— Нет, а зачем их надевать? — делаю невинные глаза, и задаю глупый вопрос, пока начинающая нервничать Гермиона не впала в панику.

— Как только вы придёте в замок, проведут распределение по факультетам, после которого у вас на мантии появится герб нужного факультета, такой, как у меня. — Старшекурсник показал нам на вышивку герба на его мантии.

— Понятно. Но теперь ничего не поделаешь, придётся нам идти, как есть, ведь мантии остались в наших саквояжах, а те в купе.

Глаза Гермионы были уже на мокром месте.

— А старостам очень не поздоровится за такое халатное отношение к своим обязанностям. — Это он так хотел её успокоить?

— Действительно, Гермиона, не волнуйся — нашей же вины тут нет. Пусть сколько угодно указывают на нашу одежду — мы не виноваты.

Девочка кивнула на мои слова с убитым видом. Найду тех гадов, что испортили ей праздник... даже не знаю, что с ними сделаю. Впрочем, кандидатур немного — Малфой со своими клевретами и Уизли. Только у них имелись причины сделать так, чтобы в наше купе не заглянул никто из старост и мы выставили себя в плохом свете перед всеми.

— Первоклашки! Первоклашки! Все сюда! — Разнёсся, иного слова не подберёшь, голос по платформе.

Обернувшись на голос, мы увидели Хагрида, размахивающего фонарём. Вокруг него уже начинали толпиться наши ровесники, включая белобрысую и рыжую макушки. Что же, осталось придумать, что с ними сделать.

— Ладно, бегите к леснику, ребята. Удачного распределения. — пожелал нам так и не представившийся старшекурсник, и свалил в сторону карет, куда садились остальные, более взрослые ученики. Как это ни странно, в них были запряжены невидимые животные — упряжь, или как там все эти ремешки называются, висела в воздухе. Всё-таки маги — странный народ.

Стоило нам подойти к остальным новеньким, как мы получили вместо приветствия кучу удивлённых взглядов, среди которых попытались затеряться один самодовольный и один испуганный.

— Гарри. Дык, это... Вы чего это не переоделись же? — спросил нас Хагрид.

— Нас никто не предупредил.

— Дык, это, старосты же должны были вам сказать.

— К нам никто не зашёл, — отвечаю ему, держа в поле зрения обоих подозреваемых. — Нам самим интересно, почему.

Лицо блондинистой национальности не смогло удержаться от злорадства. Значит, всё-таки это ты, Драко. Ну, что же, земля круглая, за углом встретимся.

— Э-э-э, понятно, — озадаченно протянул полувеликан. — Тогда давайте все за мной. Сейчас мы все пройдём к берегу. Там мы сядем на лодки, и на них доплывём до замка. Только не потеряйтесь!

Хагрид потопал прочь с платформы, направляясь в сторону, откуда тянуло свежестью и влагой. Чем дальше мы уходили от платформы и её фонарей, тем непрогляднее становилась темнота вокруг. И единственный фонарь, который нёс лесник, делал её только темнее и непрогляднее.

— Что за издевательство? Почему мы не могли поехать в каретах, как все остальные? — донёсся до меня знакомый голос.

— Это называется "традиция", Малфой, — с радостью просветил его я. — И ты, как представитель магической аристократии и наследник рода, должен понимать их значение. Не так ли?

— Поттер, ты... — его ответ потонул в раздавшемся вокруг нас хмыканье и смешках.

К сожалению, так интересно начавшийся разговор был прерван по независящим от нас причинам — очередной изгиб нашей тёмной тропы вывел нас к берегу, откуда открывался красивый вид на замок, расположенный на противоположном берегу.

— Рассаживайтесь по лодкам, но не больше, чем по четыре человека, — продолжал командовать лесник.

Мы с Гермионой не стали торопиться и лезть в образовавшуюся давку. Какой смысл, если лодок на всех и так хватит? Расчёт оказался верен, и нам досталась последняя лодка на двоих, так что разместились с комфортом.

— Все сели? — проорал Хагрид, усаживаясь в собственную лодку один. — Отлично — ВПЕРЕД!

Подчиняясь его крику, все лодочки с учениками маленькой флотилией поплыли в сторону замка на утёсе. Блики от фонарей, установленных на каждой из них, отражались в волнах озера, и слегка слепили, не давая как следует рассмотреть постепенно приближающийся замок.

К моему разочарованию, причаливать на противоположном берегу никто и не думал, а наша флотилия направлялась прямиком в занавес из плюща, чьи густые ветви спускались практически до воды, и не давали рассмотреть, что же там ожидало нас дальше.

— Пригнитесь! — Опять начал командовать Хагрид.

За занавесом оказался туннель, ведущий в сторону замка. По нему проплыли мы не очень много, после чего наши лодки причалили к площадке перед закрытыми воротами. Здесь было уже светлее, так как кое-где по стенам были развешаны горящие факелы.

Когда все успешно высадились на берег, Хагрид уверенно подошёл к воротам, и постучал своим огромным кулаком. От этого движения, полы его мантии всколыхнулись, и стало заметно, что в кармане у него что-то шевелится. Хагрид и сам это явно почувствовал, так как полез туда рукой.

Пока лесник отвлёкся от сценария встречи, второй участник, точнее, участница, действовала согласно своей роли — ворота распахнулись, и к нам вышла профессор МакГонагалл в изумрудно-зелёной мантии. Судя по её удивлённому виду, Хагрид перед ней не должен был шарить рукой у себя в мантии в районе пояса. И уж тем более не призывать какую-то заразу сидеть смирно.

Наконец, он обратил внимание на профессора, стоявшую рядом с ним с непередаваемым выражением на лице. Да, вот с кого надо брать пример Драко.

— Ой, профессор МакГонагалл. А я, это, вот. Первоклашки, то бишь. Привёл, вот, — доходчиво описал лесник свои действия.

При этом он забыл про карман и пойманного его обитателя, чем оный незамедлительно и воспользовался. К несчастью для беглеца, на пути рискованного прыжка к свободе, стояла профессор трансфигурации.

— Ай! — Вскрикнула она, когда у неё на груди финишировала большая жаба.

— Ой! Тревор! — Радостно воскликнул пухленький мальчик, стоящий в толпе. — А я его по всему поезду искал...

Сразу из нескольких мест раздались смешки, когда владелец зелёного и пупырчатого рванул к профессору, запутавшись в своей мантии и едва не грохнувшись на полпути. На его счастье, мальчик удержать равновесие смог, и успешно добрался, судя по его лицу, до самого дорогого для него в этот момент. К сожалению, Тревор не разделял его энтузиазм — стоило миссис МакГонагалл передать питомца своему владельцу, как оный рванул от него так, словно опасался за целостность своих лапок.

Толпа учеников от стадии смешков перешла на этап откровенного ржача, когда Тревор огромными скачками стал убегать от своего владельца, стремясь к воде. Мальчик пытался его поймать, но ловкости ему явно не хватало, что и подтвердила запутавшаяся в его ногах мантия. От подобной сцены все остальные начали складываться пополам, продолжая смеяться, а лежащий мальчик с трудом пытался не расплакаться.

Как же мне всё это знакомо по поступкам Дадли и его дружков. И на столько же непонятна реакция профессора МакГонагалл — почему она это не прекратила? Ведь что может быть проще, чем магией подвесить жабу? Уж не сложнее, наверное, чем графин левитировать. А подобное и Гермиона уже умеет, причём без заклинаний.

Пока я обдумывал всё это, Тревор доскакал до нас, стоящих у самой воды, где я его и поймал. Переглянувшись с Гермионой, увидел по её лицу аналогичное отношение к произошедшей сцене. Взглядом показал ей на жабу в моих руках и кивнул на всё ещё лежавшего мальчика. Дальше озвучивать ничего не пришлось — Миона, кивнув мне, подошла к владельцу лягушки-путешественницы, и помогла ему подняться на ноги.

— Ты не ушибся? — услышал я её вопрос, подойдя к ним.

— Нет. Спасибо, — тихо ответил он, смотря в пол.

— Ты не против, если я пока подержу твоего Тревора? — спросил я. — А то у тебя он опять убежит.

— Нет, спасибо, — ещё тише повторил он, а цвет лица мне напомнил об одном рыжем и конопатом.

— Я — Гарри Поттер, а это моя подруга — Гермиона Грейнджер, — представил я нас.

— Невилл Лонгботтом.

Дальнейшее наше знакомство было прервано профессором, успевшей подойти к нам.

— Мистер Поттер, мисс Грейнджер, — тоном, ничего не предвещающим хорошего, начала она. — Почему вы не одели мантии? Минус двадцать баллов с Гр... с... с каждого факультета, на который вас распределят!

И я ещё думал перед ней извиняться??? Перебьётся!

— Нам в поезде никто не сказал об этом, — смущённо ответила ей Гермиона, по лицу которой опять стало видно, что она очень сильно расстроена подобным.

— Вы хотите сказать, что ни один староста не зашёл к вам в купе, и не рассказал, что на распределении нужно быть в мантиях? — глаза её распахнулись в удивлении.

— Ни один. К нам заходили только мистер Малфой и мистер Уизли, но они тоже ничего нам не сказали, — продолжил уже я. — И после их ухода никто из учеников к нам больше не заходил.

— Ладно, с этим мы разберёмся позже, а пока сделаем так... — с этими словами профессор сделала надо мной и Гермионой сложный жест палочкой, после чего на нас оказались мантии чёрного цвета без каких-либо украшений.

— Спасибо, профессор МакГонагалл! — В унисон поблагодарили мы её.

А, может быть, и извинюсь.

— Так, ученики, прошу всех следовать за мной! — Обратилась она ко всем детям. — Хагрид, благодарю, я их забираю.

Мы все нестройною толпою двинулись за профессором внутрь. Пройдя по коридору, на стенах которого были развешаны картины с пейзажами и чьи-то портреты, мы оказались в пустой комнате, на противоположной стене которой виднелись ещё одни двери. Мне показалось, или люди на портретах шевелились? Но, судя по взбудораженным шепоткам, не показалось.

— Дети, внимание! Я сейчас вас оставлю здесь, чтобы вы подготовились к распределению на факультеты. Там ничего страшного, поэтому постарайтесь успокоиться и привести себя в порядок.

Последние слова явно предназначались Уизли и Лонгботтому, на которых она поочерёдно и выразительно посмотрела. Невилл сразу стал поправлять мантию, а вот Рон либо не понял намёка, либо ему было на всех начхать. Что же, это его дело, если хочет позориться.

С уходом профессора, страсти начали накаляться. Уизли во всю разглагольствовал о том, что его братья рассказали ему про распределение и о том, как нам придётся сражаться с троллем. Многие ему верили.

— Как можно верить в такую чушь? — спросила вслух Гермиона, поражённо смотря на остальных легковерных. — Я понимаю ещё, когда это дети простых людей, но дети волшебников?

— Ну, верят же они, что я в годовалом возрасте победил главное пугало магического мира. И пофиг, что я сам этого не помню.

Затронутая мной тема способствовала неловкому молчанию, охватившему нас троих. Которое, заодно, помогло не пропустить ещё одну словесную перепалку белого и рыжего, целиком посвящённую вопросам наивной веры. Белые выиграли с разгромным счётом.

И всё же, зачем нас оставили тут одних? Что-то не способствует данный ход всеобщему успокоению. Кстати...

— Гермиона, как ты смотришь на то, чтобы провести небольшой эксперимент?

— Я — за. А какой? — судя по её горящим глазам, я мог бы и не спрашивать.

— Влияние чётко выраженного эмоционального возбуждения, вызванного кратковременным косвенным невербальным воздействием, на точность определения личностных характеристик отдельно взятого индивидуума, воспитанного в среде потомственных дипломатов.

Глядя на два окосевших взгляда, с которыми зависли смотрящие на меня Невилл с Гермионой, меня неудержимо пробило на хихиканье. И если Невилл так и остался зависшим в своём недоумении, то Гермиону настигло просветление.