Полудемон. Король. Алекс. Часть 2

Я же...

У меня же клыки. И Иннис...

— Прости меня. И забудь. Прошу тебя.

И выбегаю за дверь.

Уйти отсюда, уйти как можно дальше и быстрее, забыть, ничего не чувствовать, не думать, не жить...

Заберите у меня эти минуты! Вы, мудрые и всесильные почему вы допускаете это?! Зачем вы мучаете нас?!

Я не хочу так!!!

Прихожу в себя я только за городской стеной. Падаю в траву лицом, вжимаюсь в нее, кусаю зубами горьковатые стебли, уже не сдерживая слез. Мужчины не плачут, они мстят, это верно.

Но кому можно отомстить здесь и сейчас? Тому сопляку, которого я убил?

Храму?

О да. Они жестоко поплатятся за все. Это дело не на одну мою жизнь, но видит небо, мои потомки его продолжат. И рано или поздно мы отберем у Храма то, что они ценят более всего на свете. Не веру, нет. Не прихожан — последних разве что как источник благоденствия.

Мы отберем у них земли, деньги, власть и военную силу. В Раденоре власти Храма не будет. И начну я...

Да, именно с этого я и начну.

Больно, как же больно.

Может, потом мне станет чуть легче?

Может быть...

Я вздыхаю поглубже и сосредотачиваюсь. Сейчас надо сделать то, что я сам себе запрещал.

Разделить сознание. Оно словно состоит из двух половин. Одна — слабая, человечная, добрая, сейчас корчится от боли. Вторая же...

Демону все равно, кто и кого бросил. Они не знают любви, они признают только право собственности. Раньше я не давал ему волю, но сейчас...

Лучше так, чем будет болеть.

Вдох — выдох. Вдох — выдох... Медленно, очень медленно, скулящие остатки моего человеческого 'я' словно покрываются ледяной корочкой.

Холод. Спокойствие.

Теперь уже не так больно — и я могу сосредоточиться на своем деле.

Вызвать Ак-Квира несложно. Демону самому хочется прийти на мой призыв, а потому все остальное — простая формальность. Он быстро произносит слова клятвы, соглашается на мои условия — и мы мчимся прочь от столицы. Туда, где я буду на достаточном удалении от Храмов. И смогу поговорить с Мартой.

С мамой...

* * *

Марте было уютно и спокойно. Она уже более месяца жила в подземелье дворца, но вовсе не чувствовала себя в чем-либо обделенной.

У нее была пища, вода, выход к морю, которым она пользовалась по ночам и даже источник пресной воды, возле которого она полюбила сидеть. Короли Раденора были предусмотрительны — тут не испытало бы дискомфорта даже небольшое войско. Мало ли что...

А еще...

Та сущность, для которой был привычен облик змеи, с удовольствием сопровождала ее повсюду. И это не прошло даром.

Марта понимала, что становится сильнее. А еще — если бы она знала раньше! Если бы она была чуть моложе! Лет бы двадцать тому назад!

Когда они были рядом с Мишель, если бы она нашла дорогу сюда!

Она смогла бы так много, и сестре (да, пусть принцесса оставалась выше ее по положению, пусть в их жилах текла разная кровь, но Марта всегда считала ее сестрой) не пришлось бы умирать. Нет, не пришлось бы. Она смогла бы проклясть Рудольфа с Абигейл не просто на бездетность — на полную. Смогла бы убить их, смогла бы навести такую порчу, что они сами молили бы о смерти.

Они бы корчились в муках, мечтали о ней — и даже попросить не смогли бы. Гнили бы заживо.

У каждого мага есть определенный запас сил, которым тот может пользоваться, своего рода резерв. У Марты — тоже. Но он был невелик. А сейчас — медленно, по капельке, растягивался.

Но возраст!

Она в чем-то уже закостенела, ей было намного сложнее, чем молодежи....

Когда у Алекса будет сын — его обязательно надо будет принести сюда. И приводить регулярно. Пусть внук будет еще сильнее отца.

Сын.

Да, сын...

Марта пристально наблюдала за Дариолой — и все более убеждалась, что она носит ребенка Алекса. И в то же время...

Ее разговоры с братом, с менестрелем, с доверенными придворными дамами — одного этого хватило бы для казни.

Ах, бедняжка, как же она мучилась, ложась в постель с ненавистным ей человеком. Так орала, что половина дворцовых котов подпевать приходила.

С-сука!!!

Если бы не ребенок Алекса, не его кровь... приговор Дариоле был уже вынесен — и в глазах Марты обжалованию не подлежал. Ее сын не заслужил такой твари, которая будет улыбаться в лицо — и мечтать воткнуть нож в спину!

Один раз повезло?

Второго шанса ей не дадут.

То, что Алекс жив — заслуга его природы полудемона, Дариола предала его.

Она умрет.

Сначала родит, а потом умрет. Можно — в родах. Разве что не при ребенке. Марта отлично знала, что даже если Алекс запретит ей убивать Дариолу — она последует за ней. И сама приведет приговор в исполнение.

Пусть сын потом обижается.

Темнота вдруг сгустилась. Змея свернулась в клубок, словно подобравшись для прыжка. И из ее рта зазвучал родной голос Алекса.

— Мама, ты в порядке?

— Да, малыш. Когда ты собираешься возвращаться?

— Хоть сегодня.

Марта задумалась.

— А ты знаешь, что Дарий...

— Уехал? Отлично знаю.

— И ты...

— Мам, ну разумеется, мы встретимся. А ты — готовься.

— К чему?

План Алекса она выслушала в тихом восхищении. Вот ведь...

— Какой ты умничка! Алекс, ты весь в маму!

— Или в отца?

— Аргадон тоже неглуп. И?

— Сколько людей погибнет...

— Пусть погибают, — Марта даже и не думала кого-то жалеть. — ограничивающие условия ты задашь, остальное — мелочи.

— Живые люди.

— Отребье, воры, разбойники, прочая мразь.... они все равно подохнут. Рано или поздно, так или иначе.

Некроманты всегда оставались некромантами и жалеть людей для них было просто неестественно. Вот если бы люди их любили — тогда да, тогда они могли бы проявить милосердие.

А так?

Марта могла пожалеть Торрин, могла пожалеть ребенка Алекса, но даже Карли уже не вызвала бы никакого отклика в ее душе. Подумаешь... предательница.

Собаке собачья смерть.

— Ладно. Мам, ты там поосторожнее, хорошо?

— Обещаю, малыш. Мне еще внуков хочется потискать...

Алекс прощается. Марта задумывается. Что-то не так с ее мальчиком. Но что?

При встрече разберемся. А сейчас главное — его план.

Войска готовы, Моринары выявили всех, кто предал законного короля, осталось сдернуть маску с храмовников — и королевство вернется законному владельцу.

Марта ждет.

И в этот миг глаза ее неотличимы от глаз змеи из мрака.

Такие же безжалостные черные провалы.

Некроманты собираются взять реванш.

* * *

Тетушка Меди слышит, как хлопнула дверь, но к Иннис она решается зайти не сразу. Минут через десять, когда слышит рыдания из-за двери.

Ну да. Любопытство-с...

Жаль, сам разговор подслушать не удалось.

— Иней?

Девушка поднимает от подушки лицо.

— Тетушка... он ушел.

— Алекс?

— Да...

— Вы поссорились?

— Н-нет.... ему просто нужно уйти.

— Так он вернется?

— Нет...

Рыдания становятся еще сильнее.

— Тетушка, он не вернется. Никогда не вернется.

Меди чуть слышно вздыхает и присаживается на кровать к девушке.

— Все будет хорошо, маленькая. Он обязательно вернется.

Иннис мотает головой. Рыдания становятся еще сильнее — и тетушка Меди понимает, что что-то нее так. Чего-то она не знает, а рассказать Иннис не может. И остается только утешать девочку.

В молодости сердца часто разбиваются. Но Светлый даровал и другое счастье людям — разбитое сердце постепенно склеивается обратно и может принять новую любовь.

Но что заставило мальчика уйти?

Загадка...

К чести Иннис, мысль о том, что Алекс убил храмовника, а теперь удрал, чтобы не попасть под ответ, даже не пришла ей в голову. Она была твердо уверена, что Алекс никогда не сделает ей ничего плохого.

Хотя сейчас она бы против чего угодно не возражала. Лишь бы вернулся....

* * *

Я лечу по дороге, верхом на Ак-Квире.

Хорошо... очень хорошо.

Для моих планов лучше и не придумаешь. Демон, видя, что я не в настроении, все ускоряется и ускоряется, почти взлетает над дорогой, касаясь в прыжке облаков, ветер растрепывает мне волосы....

Я сейчас в обличье демона. Для того, что я хочу сделать — лучше и не придумаешь.

— Вот они...

Ак-Квир устремляется к группе огоньков.

Вот и привал — и расположился на нем отряд его величества Дария, не помню, какого по номеру.

Хотя о чем это я?

Нет и не будет у него никакого номера! Перебьется! Даже могилы у него не будет.

Я усмехаюсь. Ну что же, свидетелей быть не должно — и их не будет.

— Дарий мой. Остальные твои.

— Королевская кровь... Я тоже хочу....

— Я поделюсь, — успокаиваю я демона. — Убить не дам, но попробовать сможешь.

— Хорошо.

Ак-Квир разгоняется, отталкивается задними лапами — и приземляется прямо в центре. Какова будет ваша реакция на демона, который прыгает с неба?

Остолбенение.

Хотя бы на миг.

Ак-Квиру этого хватило.

Демон бросается вперед, хватает одного из солдат прямо за голову — и сжимает челюсти. Через трескается с отвратительным звуком, мозги брызжут во все стороны, несчастный даже не успевает вскрикнуть, но хрип более чем красноречив. Кто-то из солдат падает, где стоял — и этого хватает. За глаза.

Ак-Квир убивает.

Жестоко, быстро, страшно, кроваво. Во все стороны летят куски тел и брызги крови, кто-то пробует оказать сопротивление, но...

Дарий сорвался со слишком малым количеством охраны. Всего человек пятьдесят.

Нам с Ак-Квиром это на один зуб. Даже демону.

Если у них нет оружия из освященного серебра — ему ничего не грозит. Если кто-то и ударит его — рана все равно затянется. При том количестве энергии крови, смерти, страха, которое он сейчас поглощает — его хоть стенобитным орудием лупи, ничего не почувствует, разве что разозлится. Да и моя сила немало дает демонам.

Демон, вызванный в наш мир, сильно зависит от некроманта, призвавшего его. И Ак-Квир, пусть неосознанно, но подпитывается от меня. Обычно некроманты перекрывают этот канал, чтобы не быть выпитыми досуха, но мне — можно.

Клятва не даст Ак-Квиру взять больше необходимого, зато я куда-то выплесну то, что мной владдеет.

Злость, гнев, безумие...

Я тоже убиваю. Но в отличие от Ак-Квира быстро и по возможности чисто. Удары в горло, в голову, в сердце... Не по доброте душевной — так проще. Потом не надо будет осматривать и добивать. Не люблю я это дело.

Схватка продолжается недолго, враги как-то очень быстро кончаются — и только шелестящая трава напоминает о том, что в шатре спал его величество Дарий..

Сбежать хотим?

Ну-ну...

Чтобы догнать его, нам с Ак-Квиром требуется секунд десять. Запах страха, отчаяния, ужаса, безнадежности — он словно дорогое вино, он зовет, ведет за собой — и сбиться с него нельзя.

Мы настигаем будущего короля на небольшой поляне, загнанного, прижавшегося спиной к дереву — и я останавливаю Ак-Квира.

— Я сам.

— Ты обещал...

Его величество прижался к дереву и дрожит. И то сказать — мы сейчас, наверное, очень страшные. Ак-Квир так точно, а я вот красивый. В любой ипостаси. Только очень испачканный.

— Ты его сейчас убьешь в азарте, а мне он нужен живым.

— Хорошо...

Дарий даже не пытается защищаться. Просто смотрит глазами загнанного животного — и я прекращаю его страдания коротким ударом в челюсть. Мужчина теряет сознание. Жаль, мои страдания так легко не прекратить — обгадился, тварь такая, нюхай это теперь.

А, впрочем, мне — недолго, а им — все равно.

Взваливаю Дария на спину Ак-Квиру, который брезгливо передергивает шкуркой — и мы отправляемся в обратный путь.

Сначала — на место привала. Проверить солдат, добить уцелевших, покормить демона. Извините, ребята, ничего личного, но вы пока еще в Раденоре. И вообще вас туда никто не звал, а раз пришли самовольно — обойдетесь без пряников. Вот.

Ак-Квир с удовольствием хрустит костями. Я сосредоточенно готовлюсь к ритуалу. Собираю пять голов, аккуратно отделяя их от тел, сцеживаю с кого-то еще живого крови — не своей же рисовать?

Да, жестоко.

И что?

У меня тоже жизнь несладкая.

Когда Ак-Квир насыщается, я опять гружу на него Дария.

— Куда его?

— Ты сейчас поедешь к ближайшему из мертвых мест.

— Хорошо... Оно должно быть в Раденоре?

— Нет. Лучше — в Риолоне.

Демон понятливо щурит кровавые глаза.

— Мертвое место... да, есть хорошее место, здесь, рядом...

Да, есть и такие на земле. Места, которые исключили из обращения, землю посыпали солью — и предпочли забыть об их существовании навечно. Что это за места?

Как правило те, где прошла эпидемия. Или случилось что-то настолько мерзкое, что люди больше не решаются там жить. Бывает всякое. Земли Моралесов вполне могут такими стать. Когда их окончательно очистят. Если успеют...

Но нам-то с Ак-Квиром что с того?

На демонов человеческие болезни не действуют. Вообще никакие. А Дарий...

Да и пес с ним, пусть болеет. Он не проживет настолько долго, чтобы об этом пожалеть.

Ак-Квир мчится быстро — и наконец останавливается. Это развалины каменного дома, достаточно неприятные в слабом лунном свете. Очень неприятные.

Прислушиваюсь к ауре — и расплываюсь в довольной улыбке.

— Великолепно! Ты молодец!

Еще бы.

Здесь убили некроманта. Видимо, во время охоты на магов, этот не успел удрать или не сумел защититься. А вот проклясть своих убийц он вполне успел. И душевно так, если сюда никто не забредает.

Холодные щупальца силы тянутся ко мне, опознают 'своего' — и словно бы смущенно отдергиваются. Мол, прости, господин. Не признали, не гневайся.

Я сильнее, куда как сильнее, я могу очистить это место от проклятья. Могу.

Только вот зачем мне это — здесь и сейчас? Я не Светлый и Сияющий, я — некромант и полудемон. Здесь и сейчас я буду делать то, что должен.

И — нет. Я не оправдываюсь и не нуждаюсь в прощении. За мной — моя страна, моя семья, мои люди. Я потерял Иннис, но я не потеряю все остальное.

В развалинах темно и тихо. Эххх... не взял я лопату, а жаль. Отбрасываю ногой каменюку, расчищаю кое-как необходимый пятачок. Ак-Квир довольно скалится.... хоть помог бы, скотина! Ну да ладно, хватит и того, что он стережет Дария. А то лови его еще раз... неохота. Это что — догонялки?

Да и зачем мне много места? Я принимаюсь готовиться к ритуалу.

Черчу пентаграмму. На этот раз — мертвой кровью. Просто прокапываю в земле канавки подходящей палкой и заливаю их, тщательно следя, чтобы кровь пропитала землю как следует. Это не роскошь, это необходимость. Рене, показывая мне этот ритуал (не надо думать о нем плохо, исключительно в книге показывал) предупреждал, что если что-то пойдет не так — первой жертвой станет сам некромант. И если бы не крайняя необходимость — я бы точно не стал связываться. Но — безвыходно...

Устанавливаю по углам пентаграммы черепа

Вот так, отлично.

Рисую символы, буквально исписываю ими землю, сверяюсь по сторонам света.

Смерть, призыв, повеление, подчинение, последний символ ужаса занимает свое место в рисунке. Подхожу к Дарию, грубо встряхиваю его. Да, надо же превратиться, а то еще сдохнет раньше времени от ужаса.