Дамблдор быстро переглянулся со Снейпом.
— Думаю, теперь я могу сказать тебе причину, — произнес директор, — в ту ночь Вольдеморт пришел не за Поттерами — а за тобой.
Гарри постарался выглядеть удивленным.
— За мной? Но зачем ему был нужен младенец?
— Нужен? Нет, ты ему не был нужен. Вольдеморту нужна была твоя смерть. Потому что ты все-таки был для него опасен. Был и сейчас остаешься опасен для него.
— Но почему?! — Гарри почти не притворялся. Ему надоели эти затяжки Дамблдора. Будто он боится все это рассказывать.
— Потому что, Поттер, существует пророчество, — вклинился Снейп, которому, видимо тоже не нравилось, как директор тянет с ответом, — пророчество о тебе и Темном Лорде.
— Да, именно так, мой мальчик, — вздохнул Дамблдор, с укоризной покосившись на Снейпа.
— Пророчество? Это из-за него Вольдеморт напал на нас? Тогда скажите, сэр, что в нем говорится!
Дамблдор молча вынул из кармана какую-то вещицу и достал палочку. После пары быстрых движений палочки, вещица быстро увеличилась в размерах. Гарри сразу узнал ее. Это был Омут Памяти, тот самый, в который он залез год назад и видел суд над приспешниками Вольдеморта.
Еще один взмах палочкой, и над Омутом появилось изображение.. Сибиллы Трелони! Ее лицо было таким же, каким Гарри его видел в конце третьего курса, потусторонним, с расфокусированными зрачками. Голос был тот же.
"Грядет тот, у кого хватит могущества победить Темного Лорда... рожденный теми, кто трижды бросал ему вызов, рожденный на исходе седьмого месяца... и Темный Лорд отметит его как равного себе, но не будет знать всей его силы... И один из них должен погибнуть от руки другого, ибо ни один не сможет жить спокойно, пока жив другой... тот, у кого достаточно могущества, чтобы победить Темного Лорда, родится на исходе седьмого месяца..."
Изображение профессора прорицания дернулось и втянулось обратно в Омут Памяти.
Гарри замер, уставившись в серебристую гладь воспоминаний Дамблдора, надеясь, что со стороны выглядит шокированным.
Значит, Дамблдор все же решился обо всем рассказать. Возможно, он все-таки решил, что ему можно открыть эту тайну.
— Значит, Вольдеморт узнал о пророчестве, — хрипло начал Поттер, — и решил избавиться от того, кто под него походит, да, сэр?
— Именно так, Гарри, — грустно кивнул Дамблдор, — твои родители трижды до этого уходили целыми от Вольдеморта, ты родился 31 июля, Вольдеморт оставил тебе этот шрам — он отметил тебя, как равного себе..
— И либо я его убью, либо он меня, — закончил Поттер, — профессор, я могу спросить?
Дамблдор внимательно посмотрел на него.
— Конечно, мой мальчик.
— Трелони была в вашем Омуте Памяти, значит, она выдала это пророчество при вас?
— Да, Гарри, ты угадал, — директор почему-то был удивлен, — тогда профессор Трелони проходила собеседование со мной в Кабаньей Голове, это трактир в Хогсмите, — пояснил он, — во время нашей беседы она вдруг изменилась в лице и произнесла эти слова.
— Значит, пророчество слышали только вы, профессор? — Гарри нахмурился, — тогда, как оно дошло до Реддла?
Этот вопрос сильно мучал Поттера с той памятной беседы с Регулусом Блеком. Тот только разводил руками. Сами Поттеры узнали о пророчестве от Дамблдора — это младший брат Сириуса знал, сам Регулус не мог донести Вольдеморту, даже если бы захотел; Джеймс Поттер умел подбирать надежные клятвы о неразглашении.
Дамблдор, казалось, разом постарел лет на десять. Похоже, он не ожидал этого вопроса.
— Тогда, в Кабаньей Голове, нас подслушал один из Пожирателей Смерти. Он успел уйти, однако услышал только первую половину пророчества.
Поттер пристально взглянул на директора, не совсем понимая его поведения. Он явно знал имя этого Пожирателя. Но почему-то очень не хотел, чтобы его знал Гарри.
Но Поттеру на желания Дамблдора было наплевать. Он должен был знать это.
— Кто это был, сэр? — отрывисто спросил он.
Дамблдор ответил не сразу. Он надеялся, что разговор не пойдет по этому руслу, и Гарри больше заинтересуется самим содержанием пророчества, чем этой информацией. Но юноша проигнорировал тот факт, что ему обязательно нужно будет сразиться с Томом, причем совершенно неизвестно, чем это может закончиться.
— Эм, Гарри, мой мальчик, не думаю, что тебе стоит знать это имя, — произнес Дамблдор, — я бы не хотел, чтобы ты предавался мести. На тебе и так висит такой тяжелый крест, как пророчество, и..
— Хватит, Альбус, — вмешался Снейп. Его голос звучал устало. Гарри, сконцентрировавший все свое внимание на Дамблдоре, совсем забыл про профессора зельеварения, — мистер Поттер, тем, кто донес о пророчестве Темному Лорду, был я.
Глава 12. Исповедь и очередное нападение.
— Хватит, Альбус, — вмешался Снейп. Его голос звучал устало. Гарри, сконцентрировавший все свое внимание на Дамблдоре, совсем забыл про профессора зельеварения, — мистер Поттер, тем, кто донес о пророчестве Темному Лорду, был я.
Повисла тишина.
— Что-о? — почти заорал Гарри. Впервые за долгое время он не мог подобрать слов. Снейп виновен в смерти его родителей и сидит здесь, как ни в чем не бывало?!
— Что это значит?! — Гарри вскочил на ноги и с неприкрытой ненавистью уставился на Снейпа.
— Гарри, прошу, успокойся, — воскликнул Дамблдор, — пожалуйста, дай нам все объяснить тебе.
Поттер прожигал Снейпа взглядом еще пару секунд — тот не смотрел ему в глаза — а потом упал в кресло.
— Говорите. Я слушаю.
Дамблдор грустно вздохнул.
— Понимаешь, Гарри, профессор Снейп..
— Нет, Дамблдор, — Гарри отбросил вежливость, — пусть говорит он.
Снейп вздрогнул и наконец-то поднял взгляд. Гарри увидел в его глазах непередаваемую смесь чувств и внезапно осознал — Снейп действительно сожалеет о случившемся. Это было сразу видно по его лицу, потерявшему свою холодность и надменность. Это было лицо человека, совершившего что-то ужасное, и не знающего, как искупить содеянное. Такой непривычный вид зельевара остудил пыл Поттера.
— Да, Поттер, я действительно донес Темному Лорду о пророчестве, — хрипло начал говорить Снейп, уже не отводя взгляда от темно-зеленых глаз Гарри, — тогда я еще был лоялен ему, хотя и взглядов его не разделял. Меня влекли те возможности, что он предлагал. Я был начинающим ученым, увлекался зельями и Темными Искусствами. Темный Лорд заметил меня и отметил мой талант. Я согласился вступить под его знамена из-за двух причин. Одну я пока не могу вам сказать. Другая заключалась в возможностях, что предлагал Темный Лорд. Неограниченные исследования, лаборатория с редчайшими приборами, уникальные ингридиенты — рай для ученого.
Снейп на секунду замолчал.
— Я рассказал Темному Лорду о пророчестве. Но когда я понял, как он интерпретировал его, я сильно пожалел об этом. Темный Лорд решил, что именно вы, Поттер, и являетесь угрозой для него.
— Почему же вы пожалели об этом? — удивился Гарри, — разве вы не ненавидели Джеймса Поттера?
— Ненавидел, — не стал отрицать Снейп, — но смерти ему не желал. Но вы все же правы, Поттер, жалеть о нем я бы не стал, признаю. Я сожалел потому, что под удар попадала ваша мать, Лили Эванс.
— Что? Мама?
— Видимо, Петунья не говорила вам, мистер Поттер, об этом, — продолжил Снейп, — мы с Лили были, можно сказать, друзьями детства. Именно я первый рассказал ей о магии и о том, что она волшебница, когда нам было лет восемь. Мы были друзьями и в школе. До тех пор, пока однажды сильно не поссорились, и Лили стала встречаться с Поттером, — Снейпу плохо давались эти слова, но он продолжал говорить через силу, — но, разумеется, определенные чувства к ней у меня остались.
— Узнав, что Лили под угрозой, я поспешил к Дамблдору за помощью. Я стал его шпионом, взамен он пообещал помочь Поттерам спастись. К сожалению, мы не ожидали предательства Петтигрю. Дальше вы все уже знаете.
— Вы любили мою мать? — вдруг выдал Гарри, внимательно смотря на Снейпа. Тот расширил глаза, и Гарри понял, что попал в точку.
— Да, Поттер! Я любил ее! — почти выкрикнул Снейп, потеряв последние остатки самообладания, — и виновен в ее смерти! Теперь я делаю все, что могу, чтобы хоть как-то искупить ту ошибку!
Гарри еще какое-то время смотрел на алхимика, а потом вдруг резко встал и рванулся вперед так быстро, что никто не успел среагировать. Послушался хруст, и кресло Снейпа упало на спинку, а сам зельевар скатился с него, держась за сломанный нос.
— Гарри! — воскликнул Дамблдор.
— Ты прощен, Снейп, — не обращая внимания на директора, произнес Гарри и быстро вышел из библиотеки.
* * *
После проведенных акций Вольдеморт снова затаился. Но нужный эффект был достигнут: многие маги начали в спешке покидать страну, в Министерстве снова начались склоки, возмущения и чуть ли не паника. Лишь благодаря Скримджеру в главном государственном аппарате еще оставалось какое-то подобие единства, по крайней мере, в Аврорате, его бывшей вотчине.
Временная передышка сильно тревожила, ведь почти наверняка она означала, что Темный Лорд готовит нечто серьезное. Но что именно, не знал никто из Ордена Феникса или доверенных лиц в Министерстве. Даже Снейп мог только лишь что-то предполагать.
После того знакового разговора отношения Гарри и Снейпом стали носить чисто деловой характер. Они старались по возможности не пересекаться, а уж если это было необходимо, тот разговаривали подчеркнуто вежливо, без оскорблений или язвительности, что поначалу сильно удивляло Сириуса. Но потом и сам Блек привык к этому, начав точно также обращаться к алхимику, если это было необходимо.
Дамблдор, как и прежде, частенько приходил в дом Блеков, чтобы провести очередное собрание, но с Поттером больше не разговаривал; видимо, считал, что Гарри нужно все обдумать и не хотел мешать.
За всеми делами и размышлениями каникулы прошли как-то незаметно. И вот уже подошел день, когда нужно было собираться обратно в Хогвартс. Впервые за многое время Гарри уже не так горел желанием поскорей вернуться в школу. Нет, он по-прежнему любил древний замок, ставший для него первым настоящим домом. Просто здесь, на площади Гриммо, ему было как-то проще. Здесь было все, что ему было нужно — верные друзья, Сириус и Ремус, вся семья Уизли, перебравшаяся сюда из Норы. Он мог спокойно тренироваться, готовясь к грядущим битвам, не отвлекаясь ни на что иное.
— Эй, Гарри, — снизу послышался негодующий возглас Рона, — ты где там застрял? Машины уже ждут!
— Уже иду, — Поттер схватил сумку, вышел из комнаты и спустился по лестнице в прихожую. Все уже собрались и ожидали только его.
— Ну, наконец-то, Гарри, дорогой! — воскликнула миссис Уизли, — все, вам пора уезжать! Удачи в учебе, Рон, Джинни! Фред, Джордж, надеюсь, я больше не получу гневных писем от профессора Макгонагал.
— Да, мам! — хором воскликнули близнецы и хитро переглянулись. На их счастье, миссис Уизли, обнимавшая в этот момент Джинни, не заметила их ухмылки.
— Ну, удачи, ребята! — махнул им на прощание Сириус, вымученно улыбаясь. Его явно не радовала перспектива вновь остаться в этом темном особняке практически одному.
— Пока, Сириус, — кивнул ему Гарри и добавил, понизив голос, — не дрейфь, Бродяга, все будет замечательно.
Несколько приободренный Сириус весело ухмыльнулся.
Ребята в сопровождении Люпина, Подмора и Кингсли — их нынешней охраны — вышли на улицу. Дом Блеков за их спиной медленно сузился и исчез между соседними строениями.
На площади ребят поджидали те же два стареньких автомобиля небольших габаритов, что отвозили их сюда. По внешнему виду судить не стоило, внутри они явно были больше, чем казались снаружи. Гарри, Рон, Гермиона с Люпином отлично поместились в одну машину, остальные — Фред, Джордж и Джинни с Кингсли и Подмором — в другую.
Автомобили тронулись с места и выехали с площади. За окном потянулись типовые для этого района Лондона частные дома. Людей было почему-то маловато для десяти утра — было такое впечатление, что вся улица, по которой они ехали, просто вымерла. Люпин, также отметивший эту странность, несколько напрягся и внимательно рассматривал проносящиеся постройки. Некоторое время ничего не происходило. Поттер уже было расслабился — вскоре они должны были выехать из спального района на автостраду, а там и до вокзала было рукой подать.
Однако метров за сто до шоссе на очередном перекрестке им наперерез выехал большой джип. По счастливой случайности, он едва не зацепил ехавший впереди автомобиль с братьями и сестрой Рона, пронесся немного вперед и с жутким треском врезался в осветительный столб. Попади он прямо в цель, то от маленького фордика "Англия" осталась бы лишь гора железа. А так Подмор, сидевший на месте водителя, успел вывернуть руль, и машина, завизжав покрышками и развернувшись почти на сто восемьдесят градусов, встала, проскользив по инерции еще несколько метров. Люпин тоже дал по газам.
— Вот черт! — выругался он, отворил дверцу и вышел из автомобиля, кинув пассажирам:
— Из машины — ни ногой.
— Вы как? — он подбежал к вылезшим из фордика Кингсли и Подмору, ошарашенно крутившему головой.
— Все нормально, Ремус, спасибо, — отозвался чернокожий мужчина, — только голова немного кружится.
Люпин бросил взгляд на полуразвороченный джип. Осыпавшееся стекло позволило увидеть, что в ней сидел все один мужчина, теперь явно мертвый.
— Как думаешь, что это было? — он вновь повернулся к Кингсли.
— Не знаю, — наконец очухался тот, — но в совпадения я не верю. Черт, ложись!
Но и сам оборотень своим нечеловеческим чутьем определил опасность и упал ничком. Над ним пролетел зеленый луч Авады. Ремус перекатился, прячась за машиной, и вовремя — еще одна вспышка ударила в асфальт, в то место, где он лежал мгновение назад.
Оборотень быстро огляделся и выругался сквозь зубы. Рядом с ним тоже самое сделал Подмор. Их полностью окружили. Около двадцати человек в черных мантиях и масках, рассредоточившись, взяли их в кольцо. Долго Люпин рассматривать их не мог, так как в следующую секунду Пожиратели возобновили атаку. Большая часть из них направилась к ним, как представляющим большую опасность. Остальные занялись другой машиной, где остались Гарри, Рон и Гермиона.
Отбиваясь от заклятий, Ремус успел схватить и сжать в ладони небольшой амулет, висевший у него на шее. Амулет предупреждал об опасности, однако помощь могла и не успеть — Подмор под натиском троих уже упал, корчась под пыточным заклинанием, через пару секунд сдвоенное заклинание отбросило в сторону Кингсли, и тот потерял сознание. Ремус не успел даже вскрикнуть, когда его самого сильно приложило о машину. Окружающий мир покачнулся, но оборотень еще оставался в сознании, ровно до тех пор, пока очередное Круцио не довершило дело.
* * *
— Ремус, Ремус, ты как?
Темнота дрогнула и начала медленно отступать. Оборотень застонал и прикрылся рукой от режущего глаза света.
— Ну, наконец-то! — женский голос облегченно вздохнул.
Люпин некоторое время не двигался, собираясь с силами, а потом со стоном поднялся. Он находился на том же перекрестке, где и произошло нападение. Только картина происшедшего несколько изменилась. На асфальте и придорожных лужайках лежало множество Пожирателей — большая часть в совсем непрезентабельном виде. У ближайшего балахонника, к примеру, напрочь отсутствовала голова, валявшаяся в нескольких метрах от тела, будто срезанная очень острым клинком. В десятке метров, там, где раньше стояла машина, которую он, Люпин, вел, догорал какой-то мусор. Оборотня затошнило. Не сдержавшись, он расстался с завтраком, даже не успев подняться.
