| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Эльф среагировал на бросок сына.
Марлен летел к отцу и видел, как медленно разворачивается маузер. Вот выплывает дуло... Слева направо... Черное-черное...
Надо тоже принять правее...
Востроухов сомкнул пальцы на правом запястье Амандила за полмгновения до выстрела.
Бабахнуло.
Марлен ничего не почувствовал, было некогда.
Он врезался в отца, сшиб его с ног, отводя руку с маузером в сторону. Раздался второй выстрел. И еще один.
Амандил, конечно, был медленнее. За пару секунд сын успел выбить его оружие и нанести несколько неслабых ударов в голову и грудь эльфа.
Отец потерял сознание.
Из комнаты выскочила испуганная Светлана.
— Тихо, тихо, милая, — проговорил Марлен. — Я его вырубил.
Внезапно обожгло левый бок. Боль включила в голове яркий свет.
Востроухов завалился на папашу, и всё стемнело.
Очнулся он опять-таки от боли.
Увидел сквозь туман тревожное лицо Светы. Оно нависало над Марленом, словно полная луна, а еще очень хотелось пить, и было холодно.
— Где он? — прошептал Востроухов.
— Рядом лежит.
— Свяжи его... И маузер...
— Молчи! — Девушка закусила губу, поднесла к лицу дрожащие руки. Голос тоже вибрировал: — Как тебе скорую вызвать? В лабиринт этот...
— Свяжи его! — выдохнул Марлен, схватив Свету, кажется, за подол платья, и снова провалился в чернила.
Второй раз он вынырнул мгновенно, боль не ушла, просто топталась где-то на периферии восприятия. Ощутил под головой что-то мягкое. Чуть повернул голову.
Светлана крутила вокруг запястий Амандила веревку, найденную в ящике стола. Молодец, девочка!
Марлен прислушался к организму. Дышалось вполне сносно, было холодновато, значит, он потерял заметное количество крови.
«Вампиры бы сдохли, видя такое расточительство», — Востроухов слабо усмехнулся.
— Шутишь, значит, жив, — то ли прошептал, то ли подумал он.
Светлана посмотрела на него.
— Почти всё.
— Ноги... Ноги тоже, — просипел Марлен. — Потом по коридору прямо, вторая дверь справа. Медикаменты.
Затем он плавал у поверхности сознания, выныривая и снова погружаясь в полузабытье, а Света, его ангел-хранитель, хлопотала, прижигала, перевязывала, и плакала, почти беззвучно всхлипывая.
Всхлипы звучали регулярно, по два, и Востроухову казалось, это ритм-секция неведомой ему композиции, состоявшей из шумов. Он слышал еще и свое сердце (оно отбивало в слабые доли), кровь шумела в ушах, шелестел вентилятором компьютер, урчала сплит-система.
В какой-то момент сознание прояснилось окончательно, Марлен впал крайнюю тревогу:
— Света, Света... — нетерпеливо позвал он.
Девушка подскочила к нему, положила прохладную ладонь на лоб.
— Молчи, Востроухов! — велела она. — И не смей умирать, поганец, я без тебя не смогу...
На его щеку упала ее слеза и обожгла.
— Не дождешься. — Постарался улыбнуться. — Что он-то?..
— Лежит в оттопырке, думала, ты его вовсе угандошил...
— Как ты изъясняешься!
— Мне можно, я в шоке, — сказала Светлана, вытирая глаза свободной рукой. — А уши у него и вправду острые.
— А ты думала, вру, — с укоризной произнес Марлен. — Слушай, мне надо вон в ту комнату. Позарез!
Он указал на дверь кабинета, где располагался вход в секретную часть представительства.
Следующие три минуты ушли на пыхтение, сдавленный мат и стоны.
Голова Востроухова теперь лежала на пороге нужной комнаты. Света сидела, прислонившись к стене, и отдыхала.
— Со стороны послушать, мы сексом занимались, — продышала она. — А еще я затрахалась тебя волочь.
— Получается, это был секс, — тихо закончил мысль Марлен.
Он поглядел на тайный вход. Японское панно висело, где положено.
Хорошо.
— Экстренное запирание. Тревога, — отчетливо проговорил полукровка, и поверх циновки с графикой упал отполированный до зеркального состояния толстый металлический лист.
— Может, ты наколдуешь воды? — спросила девушка, впечатленная спецэффектом.
— Вода есть на кухне. Это туда. — Марлен махнул в сторону коридора. — А это — на случай если кто-то еще из эльфов захочет нас посетить. Их, знаешь ли, много.
— Ясно. — Она встала. — Ты как?
— На мне быстро зарастает. Притащи воды.
...Несколько часов они провели, прислушиваясь, не скребется ли кто с той стороны.
Вскоре очнулся Амандил, но с ним разговор был короткий — Светлана неумело, но с азартом залепила ему рот пластырем, хотя эльф не сказал ни слова. Она не спускала с него глаз, и держала пистолет Марлена и маузер поближе к себе.
Амандил хранил такой гордый вид, какой только может иметь связанный по рукам и ногам пленный с залепленным ртом. Эльфийское воспитание.
Незадолго до семи вечера во входную дверь постучали и вошли князь Владимир с командой вампирских контрас.
— Ну, у вас тут и мизансцена, — сказал Бранислав, поглаживая бороду.
— Круто ты с батькой, — сказал Владимир Марлену.
Упыри, конечно, прочитали мысли полукровки и Светланы.
Бойцы осторожно подняли Востроухова, положили его на диван, стоящий напротив секретного входа. Один остался возле Амандила.
Марлен ощущал напряжение, которое испытывали вампиры — кровь была повсюду, она проступила сквозь бинты, наложенные Светланой, пробуждая аппетит. Но выучка есть выучка. Никто ни на секунду не ощерился. И то хорошо, а то загрызут еще.
— За кого ты нас принимаешь? — весело спросил князь и подмигнул. — Жить, как я вижу, будешь. Теперь стройно изложи, что тут было. Вслух не трудись.
Светлана в растерянности смотрела то на Востроухова, то на его странных знакомцев.
— Вы, Света, не волнуйтесь. — Владимир взял ее за руку. — Присядьте рядом с Марленом. Он, я смотрю, вам ничего не рассказывал, и правильно. У нас тут боевая операция, но вам ничего не грозит.
Бранислав деликатно кашлянул, привлекая внимание.
— Княже, там — четверо. Нет, уже пятеро.
Палец седобородого указывал на лист полированного металла.
С той стороны что-то глухо стукнуло.
Лязгнуло.
И железный занавес стал подниматься.
— Семеро, — снова поправился Бранислав.
Глава 20. Яша. Битва при ванной
В ванной комнате, куда я забился, словно степная ящерица в нору, обнаружилось много всякого.
Во-первых, яркий журнал возле унитаза. Не представляю, кому он был интересен, ведь в коттедже клопоидолов жили, собственно, они сами да их инопланетная охрана. Ну, наверное, Хай Вэй или Ту Хэл, а то и оба сразу, оказались извращенцами, алчущими земных разумных приматок.
А приматка на обложке журнала ужасала огромными молочными железами, явно искусственно доведенными до состояния «сталкивающиеся гигантские сфероиды». Я вообще удивляюсь уровню похотливости вашей цивилизации. Нет-нет, мы, вылезавры, тоже любим хороший секс. Но как-то обходимся без таких журналов и порнографии.
Конечно, меня мало кто поймет из землян... Если бы наша цивилизация стала выпускать аналоги ваших выставок попки-грудки-губки, то на вас обрушились бы фото самых прекрасных ящерок — призывной брачной расцветки, с идеальными хвостиками и... не буду продолжать. Главное, что я хочу сказать: вы бы остались в недоумении.
Махнув лапой на журнал, я посмотрел на полку над раковиной и узрел на ней трубку радиотелефона.
Можно куда-нибудь звякнуть, например, нашим... Но я даже пиццу не смогу заказать — адреса-то не знаю!
Я всё равно взял трубку, проверил зарядку и присутствие сигнала. Длинный гудок звучал для меня, будто симфония лучшего вылезаврского композитора.
А ведь у Оборонилова стоял комплекс, определяющий номер входящего звонка!
Я сел на край ванны и... выключил телефон.
Стоп, Яша. А вдруг кто-нибудь в другой комнате увидит, что я пользуюсь телефоном?
Возникла картинка: шеф не распознает мой звонок, зато в ванную врывается Хай Вэй, и я снова оказываюсь в плену. Впрочем, за порчу Нагасимы и ущерб здоровью Ту Хэла меня могут и к праящерам отправить...
— Извини, ты долго собираешься тут сидеть?
Я аж подпрыгнул и принял боевую стойку, вертя головой и стараясь понять, откуда исходил женский голос.
— Прости, если испугала. Я в ванне.
Мне стало не по себе: ванна была абсолютно пуста — ни капельки воды, ни соринки. Мысли заметались, как бешеные: «Вдруг дрянь, которой меня накачивали, спровоцировала галлюцинации? Вон, как меня таращило, когда всё это началось... А может, я спятил?! Вдруг это нечто вроде человечьей белой горячки? И вот она, белочка в ванной...»
— А ты не Нагасима, — задумчиво произнес голос. — Ты новенький? Или новенькая?.. И зачем принял ее форму?
Я решил поговорить с галлюцинацией, раз она меня раскусила:
— Ты где?
— В ванной, говорю же... Просто ты меня не видишь. Я стесняюсь.
Вот это ловко! Стеснительная галлюцинация!
— Так ты что — голая?
— Конечно, иначе бы ты увидел одежду.
Я огляделся, заметил на крючке возле двери халат. Взял, подошел к ванне и протянул его, мол, бери.
— Спасибо! — Я почувствовал, как халат тянут у меня из руки, отпустил его.
Он завис в воздухе.
— Отвернись.
А мне понравился этот пришепетывающий голосок! Я сделал пару шагов от ванны и отвернулся.
— Что же ты здесь делала?
— Готовилась к омовению.
А дверь почему не закрыла?
— Хм... Вообще-то это моя ванная комната. Здесь у всех личная уборная, странно, что тебе никто не сказал.
Меня потрогали за плечо.
Я развернулся и обомлел: передо мной стояла самая прекрасная ящерица, какую я только видел в жизни!
Это была великолепнейшая дочь народа вылезавров, но не спасшегося от клопоидолов, когда Легендариус увел нас с собой, а той ветви, что осталась на зараженной паразитами родине.
Меж нами существует разница, незначительная на взгляд землянина, но разительная для вылезавров. Я принадлежу к более, как говорится, поджарому, резкому, боевому типу телосложения, а проявившаяся невидимка воплощала плавность, округлость и спокойствие форм и поведения.
Кротость ее исходила из самого ядра характера. Таково было следствие оккупации.
Да, кто-то уже думает: «Разве плохо быть прекрасной и спокойной ящерицей? Чем плохи клопоидолы?»
Тем и плохи, что популяция оккупированной ветви нашей цивилизации практически вымерла, и я был готов дать хвост на отсечение, даже моя собеседница не избежала внутриутробной ген-коррекции.
Фактически передо мной стоял инвалид, но я славил тот миг, когда увидел эту красоту!
Помимо воли я трансформировался, явив землячке свой истинный облик.
Она ахнула и прерывисто зашептала:
— Что ты здесь делаешь?! Как ты сюда?.. Откуда? Ты же Яша?
Сбросив оторопь (ее чувственный шепот почти полностью отключил мою голову), я ответил вопросом:
— Нет-нет, это ты что здесь делаешь?
— Я рабыня. — Она потупилась, и ее кожа окрасилась в цвета стыда.
Я впервые слышал о том, что клопоидолы используют вылезавров как рабов. Мелькнула мыслишка: «Что за причудливая галлюцинация!», и я сморозил глупость:
— Ты... настоящая?
Моя красавица метнула на меня яростный взгляд.
— Да, я модифицирована! Они внесли изменения, чтобы я не могла двигаться меж контекстами. Понимаешь, сбежавший? — Она на миг высунула язычок, и я просто растаял. — Расширять расширяю, а двигаться не могу! И ем только растительное...
— Пожалуйста, не кричи, — взмолился я. — Ты же видишь, я сглупил. Я в смятении. Ты — само совершенство...
Засмущавшись окончательно, я скомкал неумелую и словно заимствованную в мелодраме речь и стал смиренно ждать, что ответит прелестная рабыня. В то мгновение я хотел передушить всех клопоидолов во вселенной.
— Ты милый. — Она вновь дотронулась до моего плеча. — Меня зовут Соня.
(Я, конечно, даю вам адаптированное имя, ведь мы заговорили на родном языке, а Соню дословно звали Сохраняющая Спокойствие Дремы, и воспроизвести наше звучание вашими буквами просто невозможно).
— С-с-соня, — посмаковал я. — Как же тебя терпела клопохозяйка? Из-за меня-то она едва не спятила!
— Ты ее видел?! — Соня невероятно испугалась — Ты умертвил ее?
В этом вопросе мне почудилась скрытая надежда.
— Нет, я был связан. Понимаешь, я угодил в плен. И вот — улизнул из камеры.
Она прижала лапки к груди.
— Так беги! Чего ждешь?!
— Да вот... Накачали меня чем-то, — ответил я. — Не могу перейти в межконтекстное пространство.
— То-то я гляжу, ты мутноват... — произнесла она в задумчивости.
Мне пришла в голову полуидея.
— А ты можешь трансформироваться?
— Нет, это тоже убрали из генома, — горько проговорила Соня, и мне страшно захотелось обнять ее, лизнуть за ушком...
Она насторожилась, спросила несколько натянуто:
— Тебе меня жалко?
— Н-нет, я бы назвал это чувство иначе, — опасливо возразил я. — Наверное, это звучит смешно, но я хочу быть с тобой рядом и оберегать тебя от зла.
Вы, дорогие мои хохмо сапиенсы... Да-да, это не опечатка, хохмо, как есть хохмо! Так вот, вы, конечно, расслышали в этой фразе нечто искусственное, не так ли? Нечто из репертуара старых опереток...
А истина в том, что я помимо воли (оцените, друзья мои: второй раз употребляю это «помимо воли»!) произнес древнюю ритуальную фразу, означающую предложение помолвиться. «Помолвка» — неудачный аналог, конечно, ведь у каждой расы свои нюансы.
Соня впала в оцепенение, ей необходимо было обдумать мое скоропалительное предложение. Я вдруг отлично понял, что с ее стороны выгляжу ужасно — пленник, одурманенный, вижу Соню впервые не больше пары минут... Святые праящеры! Я смешон и нагл одновременно!
Уверен, я окрасился в цвета стыда ничуть не бледнее, чем недавно моя красавица. А еще я не мог не залюбоваться застывшей Соней: она была... как же у вас там?.. Вот! Она была Галатеей — идеальной статуей, которая, как я знал, вот-вот отомрет и либо разобьет мне сердце, либо сделает меня самым счастливым вылезавром в галактике.
Нет, конечно, у нее был вариант отложить принятие решения, и он устроил бы, хотя и в меньшей степени...
За дверью раздался топот и вопли:
— Он здесь! Сигналка не срабатывала!
Орал клопапа. Топал Хай Вэй. Судя по звукам, они проверяли каждую комнату.
Я схватил Соню за плечики, чуть встряхнул.
— Очнись, красавица, давай отложим разговор.
Она заморгала, сбрасывая оцепенение.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
