Игры в вечность

Невысокий, лысый старик, несчастный, больной и уставший. Грозный владыка небес, мечущий грозовые перуны. Воин, твердо решивший идти до конца. И сражаться. Пока еще жив — до конца! За свой мир, за своих человечков, которые ему как дети... Эмеш смотрел на него и пытался понять, какой Атт настоящий, какой он на самом деле. Старик? Бог? Суровый воин? Такой может, не хуже Утнапи...

— Как там моя дочь? — тихо спросил воин.

Эмеш вздохнул резко, зажмурил глаза.

— Ничего, жива...

Что тут еще скажешь? После всего.

— Ты не думай, Сар, я бы ее не бросил, не оставил бы в Иларе. Но сначала хотел попробовать справиться с демонами сам, они ведь будут охотиться за ней. В Иларе безопасней.

Эмеш до хруста стиснул челюсти. В Иларе безопасней... Вспомнился Думузи, который... впрочем, он уже давно перестал что-либо понимать. Он хотел как лучше... Глупый заигравшийся бог, наивный, все бегает, суетится, играет в детектива, Холмса или там Пуаро, а может старушку Марпл, милую старушку, платье в горошек и теплые чулки... старушка расследует преступление — демоны, видите ли, на свободе, старушка спасает мир, размахивая старым зонтом, она, конечно, найдет и спасет...

Вдруг стало стыдно — все не так.

Лучше поговорить о чем-то другом.

— Так что будем делать, Мариш? Там бабочки.

Атт глянул на него, и все же выпил свой бокал, одним махом, поморщился, чуть мотнув головой.

— Причем тут бабочки...

Бабочки не причем, понимал Эмеш, он и сам это видел прекрасно. Бабочки лишь часть чего-то большого, осколки ломающейся скорлупы, или частички мрака... даже без бабочек...

— Небо гудит, — сказал Атт. — Я все пытаюсь его успокоить, но не выходит. Не знаю как. Такое чувство, что оно скоро треснет. И я не знаю, что будет тогда.

Мир становится реальным, он готов вылупиться, избавится от игрушечного небесного свода, о который бьются головой птицы, и еще Утнапи этот, крылатый... мир уже готов разойтись ввысь и вширь, расплеснуться морями, подняться к облакам снежными вершинами гор. Только сначала он треснет по швам, и тысячи тысяч жизней полетят в пропасть.

Уцелеют ли они сами? И что будет потом?

Атт потянулся к бутылке, налил и выпил еще, на этот раз не морщась.

— Ну, так как ты?

— До конца, — вздохнул Эмеш, прекрасно видя, как его голова уже бесстыдно торчит на острие кола, и жирные изумрудные мухи ползают, деловито потирая лапки. — До конца.

* * *

— Скажи, Сар, — спросил Атт, когда они сидели на открытой веранде и обсуждали предстоящую войну, — ты сам нашел ты дверь, или тебе показали?

— Какую дверь?

— Ту, в лабиринте.

— 2

Эмеш остался один.

Кажется, даже свет немного ослаб, впрочем, он не вполне был в этом уверен.

Лабиринт, больше похожий на храм, на вершине горы. Их всех привели сюда, но внутрь пускали только по одному.

Если сможешь пройти извилистый путь до конца и найти выход, значит, сможешь все.

Экзамен на бога. Каждый сам за себя.

Эмеш закрыл глаза, сделал глубокий вдох.

Тишина. Ни один звук снаружи не в силах пробраться сюда, сквозь толщу стен и пустоту сотен комнат. Даже звуки шагов и дребезжанье разноцветных бубенчиков недавних провожатых стихли, как только они скрылись за дверью. Словно они просто растворились там. Может быть, они знают какой-то тайный ход, надо будет попытаться его найти — вдруг повезет.

В то, что эти существа не люди, и они могут много больше его самого, верилось пока с трудом. Люди как люди...

На прощание Эмешу дали небольшой кусочек мягкого, крошащегося мела — отмечать двери, которые он будет проходить. Какая забота. Он-то думал, они сделают все, чтобы нельзя было найти дороги назад. А они даже не потрудились завязать глаза, когда вели сюда. Эмеш знал, что у него неплохая память, он запомнил каждый поворот. Конечно, никто не утверждает, что будет легко, но, вроде, и ничего невозможного. Если все пойдет как надо, то уже сегодня вечером он будет ужинать под открытым небом, а не в этих кротовых норах.

Начало игры, отборочный тур.

Их ведь неспроста их послали в этот лабиринт, Уршанаби знал что делает. Слишком ценный приз ждал в конце.

Должен быть какой-то подвох, какая-то уловка.

Что ж, он сам на это согласился.

Итак, Эмеш остался один.

Пора было начинать, а не торчать столбом.

Эта комната, в отличие от других, имела четыре двери — по одной в каждую сторону. Ну, разве не глупо? Неужели они думают, что кто-то может выбрать не то направление? Ну, разве можно было забыть, через какую дверь они вошли сюда, и в какую ушла позвякивающая процессия провожатых. Пока это больше всего походило на дешевый аттракцион.

Эмеш подошел к двери и старательно нарисовал на ней жирный крестик. Это, конечно, совершенно бессмысленное действие, даже если он вконец заблудится, то вряд ли попадет сюда. Но раз уж у этой игры есть правила — будем по ним играть. Подумав немного, он нарисовал вокруг крестика аккуратный кружек — это все-таки его первая дверь, можно и постараться.

Проделав все это, Эмеш торжественно открыл дверь. Там было то, что он и ожидал — другая комната, та самая, через которую они прошли, и где бесследно растворились смотрители лабиринта. Надо было поискать потайной ход, ведь это, кажется, не запрещалось. Нужно выйти из лабиринта, а уж как он это сделает — не обсуждалось.

Эмеш огляделся.

Голые, ровные, желтовато-серые стены. Тонкая коричневая полоска орнамента, идущая где-то на высоте пояса. Эта комната ничем не отличалась от всех остальных. Здесь было три двери — та, через которую он вошел и по одной в боковых стенах.

Ему было налево.

Сложно представить, где здесь может быть потайной ход — стены ровные, покрытые чем-то вроде штукатурки. На них и трещин-то не было, не говоря уже о возможности спрятать какую-то дверь. Ровный земляной пол. Да нет здесь никакого потайного хода, просто они вошли в следующую дверь и звуки шагов стихли.

Однако, для полной уверенности, Эмеш все же обшарил все стены и пол, но, как и следовало ожидать, ничего не обнаружил.

Он нарисовал на двери крестик и пошел дальше.

Теперь нужно повернуть налево, потом снова налево, прямо, два раза направо и снова прямо. Пока Эмеш был полностью уверен, что идет правильно. Комнаты были похожи друг на друга, как соты в улье. Конечно, он отдавал себе отчет, что однажды может ошибиться, ведь они прошли около полутора сотен комнат, и, пожалуй, невозможно без запинки добраться до самого конца. Что ж, будем надеяться на удачу, до сих пор она была вполне благосклонна. Думать о проблемах пока не хотелось.

Скоро Эмеш рисовал крестики уже без особого усердия.

Надо сказать, что комнаты были достаточно большие, где-то по двадцать шагов от двери до двери — это ж не лень было отгрохать такую громадину.

Он открыл очередную дверь... да что собственно говорить, ничего нового он там увидеть не мог. Еще одна серая комната с темя дверьми.

И все же, он вдруг начал сомневаться в правильности выбранного наплавления. Конечно, память его не должна подвести, но лабиринт был очень уж большой. И...

Вот черт! Как?! Эмеш не мог поверить что такое возможно! То, что он видел, не укладывалось у него в голове. Прямо перед ним была дверь, а на ней жирный крестик обведенный кружком. Тот самый первый крестик. Но этого не могло быть. Никак! Он не мог вернуться назад, он прекрасно помнил дорогу.

С минуту Эмеш стоял, не в силах пошевелиться, даже дышать, кажется, перестал. Это было настолько неожиданно, что он не мог поверить в реальность происходящего.

Потом потянул руку. Да, крестик был на месте, пальцы скользнули по шершавой поверхности двери, немного размазав тонкие линии, и это, наконец, вернуло мне способность думать.

Так, и что теперь?

Эмеш растерянно огляделся. Да, это действительно была та первая комната, здесь было четыре двери, а во всех остальных комнатах только три.

Значит, где-то он ошибся, причем настолько, что сделал круг и вернулся назад. А еще возомнил, что у него все получится. Вот идиот!

Э-эх, что же делать?

Эмеш открыл дверь и остановился. Сначала надо подумать, где он мог свернуть не туда. Конечно, не здесь, уж с первой дверью ошибиться не мог... или мог. Сейчас он был готов поверить во что угодно. Эмеш закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться. Но он успел побывать во стольких комнатах, что вычислить, где произошла ошибка, казалось невозможным.

Единственное, что Эмеш смог придумать на первое время, это пройти по своим крестикам еще раз, вдруг удастся что-то вспомнить.

Это было совсем не сложно, его корявые значки на дверях были хорошо заметны, даже с противоположного конца комнаты. По дороге он пытался сверяться со своей мысленной картой, и отметить несколько комнат, где хоть немного мог усомниться в правильности направления. Но их получилось больше, чем он ожидал, выбрать нужную совсем не просто.

Второй круг Эмеш, кажется, пошел быстрее первого. И вот он снова стоял в комнате с четырьмя дверьми, уткнувшись носом в свой первый крестик.

Надо было решать.

Интересно, что происходит с теми, кто заблудился в лабиринте? Вроде как служители выводят неудачников наружу, но как они их находят? Какие-то датчики? Впрочем, они ж демоны, они и не такое могут.

Черт! Не думать об этом! Он найдет выход, чего бы это ни стоило, он всегда привык идти до конца.

Эмеш сел на пол, прислонился спиной к стене и закрыл глаза. Надо было хорошенько все обдумать, пока окончательно не заблудился. По крайней мере, сейчас он знает, где находится.

Раз он так и не смог решить, где именно ошибся, то решил действовать по порядку. Начать с первой комнаты, из тех, в которых сомневался, и так пока, наконец, не найдет выход. Все казалось просто — пойти до конца каждый поворот, пройти по тому пути, который он запомнил. Но ведь где-то он допустил ошибку, и может быть не одну. Ладно, в любом случае ничего умнее пока придумать не смог.

Свои новые направления Эмеш решил отмечать кружком, чтобы не запутаться.

Первая попытка закончилась неудачей. Он пошел, как казалось, до самого конца, но выхода там не было. И решил не блуждать без толку, пока совсем не потерялся, а вернуться по знакам назад.

Тем же закончилась вторая, третья и четвертая попытки.

На пятый раз он по пути два раза походил через комнаты с крестиками, и решил, наконец, что вряд ли это направление может быть верным.

Сложно сказать, сколько времени он провел в беготне по комнатам, но порядком устал и окончательно уверился, что таким способом не добраться до цели.

Хорошо. Надо иначе.

Эмеш решил снова вернуться в первую комнату. Она почему-то представлялась чем-то очень надежным и правильным, точкой отсчета, если угодно. Это, пожалуй, было единственное место в лабиринте, в котором он был полностью уверен.

Там он снова сел на пол. Надо было немного отдохнуть и собраться с мыслями. Эмеш размышлял так долго, что едва не уснул, все-таки усталость давала о себе знать, по лабиринту изрядно набегался.

И тут ему голову пришла неожиданная мысль — надо нарисовать карту! Возможно мысль не такая уж неожиданная, но тогда она показалась настоящим озарением.

Комнаты были одинаковые, примерно квадратные. Он расчертил на полу остатками мела ровные ряды клеток. Вот здесь, Эмеш отметил эту комнату крестиком, он находится сейчас. Теперь надо было нарисовать путь, по которому предположительно надо пройти, чтобы выбраться наружу. Раньше ему казалось, то он хорошо его запомнил.

Эмеш принялся за дело.

Хм... интересно, линия дважды пересекла саму себя. Что ж, вполне могло быть, что провожатые водили его кругами.

И еще... Вот черт! Так и есть! По его карте выход оказался в этой самой комнате, его линия вернулась назад. Тут где-то ошибка. Поэтому-то он и ходил кругами, просто плохо запомнил дорогу и каким-то образом вернулся в начало. Что ж, можно сказать повезло, он мог зайти куда угодно.

Та-ак... Нет, подождите, как же это так? Эмеш вдруг осознал одну существенную, но совершенно не реальную вещь — на карте он возвращался в эту комнату через ту же дверь, что и выходил, но на самом деле — возвращался через противоположную. Это совершенно не укладывалось у него в голове. Значит, опять где-то ошибся. Но это как раз не сложно проверить.

Он встал и направился к двери. На этот раз Эмеш старался как можно лучше все запомнить, благо заблудиться было не возможно, на дверях по-прежнему красовались крестики. И скоро вышел в первую комнату с противоположной стороны, как и ожидал. Тогда он попытался проследить этот путь по карте еще раз, и снова оказалось, что выход там же где вход.

Чудно.

Однако это все могло объяснить и оправдать его. Он все запомнил правильно, и вовсе не так глуп, как начал было думать. Просто здесь замешано колдовство. Конечно, и не стоит забывать, ради чего он тут. Экзамен на бога. Но как с этим справиться? Несмотря ни на что, он всего лишь обычный человек. Игра? Но как в нее играть?

Теперь он и не сомневался, куда пропали его провожатые, когда вышли за дверь. Они просто перенеслись сразу к выходу.

У Эмеша опустились руки. Вот все и кончилось.

Он чувствовал себя совершенно беспомощным, и это начинало уже раздражать по-настоящему. Обман! Что за игры, в самом деле!

А они еще дали мел. Словно издевались. Они сказали, что это ему поможет. Хорошая шутка, ничего не скажешь. Вот найти бы выход, тогда...

Вот черт! Эмеш со всего маху саданул ногой по двери, и та закачалась, едва не сорвавшись с петель.

Теперь остается только ждать, когда за ним придут... если придут. Бегать по лабиринту, как дрессированная крыса, было совершенно бессмысленно.

Ждать пришлось долго.

Его разбудили шаркающие шаги. Приоткрыв один глаз, он увидел старого рогатого смотрителя, который увлеченно разглядывал его карту.

— Так, значит, ты нашел выход? — усмехнулся он, поворачиваясь к Эмешу.

— Как же я мог найти выход? — прошипел Эмеш сквозь зубы, — здесь нет выхода. Это обман.

Смотритель покачал седой головой, и бубенчики на его одежде тихо звякнули.

— Здесь есть выход. Здесь столько выходов, сколько захочешь.

— Это обман! Магия! — фыркнул Эмеш, — я все понял. Из этого лабиринта можно выйти только при помощи магии.

— Вся магия у тебя вот здесь, — смотритель постучал себя указательным пальцем по лбу.

Эмеш выругался и отвернулся, чтобы не сорваться. У него там не было никакой магии, уж это он точно знал.

— Ты мне не веришь? — смотритель не особенно удивлялся, — но все действительно зависит только от тебя. Выход будет за любой дверью, какой ты захочешь, и, если захочешь, там будет любая другая комната. Вот смотри.

Он подошел двери с крестиком и открыл ее. Конечно, у него получилось, там был выход. Эмеш снова презрительно фыркнул. Еще бы, ведь у проклятого демона в голове действительно была магия, в отличие от него. Так Эмеш и сказал. Смотритель с досадой покачал головой.

— Ты ничего не понял. Лабиринт слушается меня, и тебя будет слушаться. Можешь попробовать сам, если хочешь. За дверью будет то, что ты там ожидаешь.