Не вмешивайтесь в дела волшебников

— Почему? — раздраженно спросил Фадж. — К нам в Министерство уже пришло чуть ли не тысяча сов с требованием сделать что-нибудь, чтобы показать нашу оценку его вклада в победу над Тем-Кого-Нельзя-Называть. Я даже слышал, что мистер Поттер намеревается покинуть волшебный мир по окончанию этого года. Разумеется, общественность пока что не знает об этом решении. И я намереваюсь проследить, чтобы мистер Поттер остался. Он необходим здесь.

— Я прекрасно знаю о намерении мистера Поттера, — подтвердил Альбус. — Именно этого мы и пытаемся избежать. Я согласен с вами — мы нуждаемся в нем, но одновременно, он также сильно нуждается в нас. Однако, из-за предательства его нами, он не видит этого факта. К тому же, учитывая то, что мистер Поттер никогда не стремился быть в центре внимания, Гарри не будет слишком благодарен вам за эту медаль. Сначала мы должны помочь ему преодолеть это чувство гнева и предательства, прежде чем сможем должным образом оценить его поступок.

— Ерунда! Боюсь, я не согласен с вами, Дамблдор. — Фадж возмущенно фыркнул. — Я уверен, ему необходимо увидеть, как мы... все волшебное сообщество оценивает то, что он сделал. И вы увидите, что как только он поймет, как волшебники восхищаются им, приведет его в чувство.

— Мистер Поттер уже почувствовал как волшебный мир относится к нему, — Дамблдор напомнил Министру. — Он уже видел, как быстро волшебники могут предать тех, кого уважали... включая Министерство, если вы помните. Думаю, могу с уверенностью сказать, что у него нет ни малейшего желания повторить подобный эксперимент.

Фадж поморщился, но с той же уверенностью продолжал:

— Ерунда! Юный Гарри ничем не отличается от остальных. Эта медаль привлечет к нему множество молодых ведьм,

— Корнелиус, — Дамблдор покачал головой. — У него уже есть их внимание. Я бы сказал больше — на него ведется чуть ли не охота с их стороны. И он рассматривает их с презрением, либо просто игнорирует. Пожалуйста, я прошу вас — отложите это награждение на некоторое время. Дайте нам шанс помочь Гарри с его проблемами. Мне стоит предупредить вас — известность — это то, чего он никогда не желал и не хотел. А сейчас и подавно. И если вы все же решитесь, то я боюсь даже представить последствия.

* * *

Терри Бут подошел к хижине Хагрида в поисках Мальчика-Который-Выжил-И-Победил-Волдеморта. Его послали, чтобы привести Гарри на встречу с Министром.

Шестикурсники, когда он подошел к ним, выглядели донельзя уставшими и взмокшими от напряжения, но из-за толпы Терри так и не смог увидеть животное, с которым они работали.

— Хагрид, — закричал он. — Меня послали за Поттером. В замке его ждет Министр.

Полувеликан кивнул.

— "Арри, те нужна вернуться в эт... в замок с мистером Бутом. Министр хоч"т тебя видеть.

Гарри молча подошел к парню.

— Могу я, для начала, помыться? Не думаю, что Министр хочет видеть меня в таком виде.

— Думаю, да, — кивнул Терри. — Он не сказал, что это очень срочно. Я передам профессору Дамблдору, что ты задержишься.

— Где они сейчас? — поинтересовался Гарри.

— Перед Большим Залом, — ответил Терри. — О, кстати. Советую одеться получше.

* * *

— Где он, Дамблдор? — Раздраженно прошипел Фадж. Он заметил, что ждущие вместе с ними репортеры начинали беспокоиться.

— Мистер Бут сказал, что у него сейчас Забота о Волшебных существах, — спокойно ответил Дамблдор. — Кажется, сегодня они проходят детенышей Аксесса, и которые, как известно, довольно раздражительные.

Фадж уже собирался потребовать снова послать Бута за Гарри, как двери открылись и в комнату вошел всем известный молодой человек, и Корнелиус не мог не заметить посох, который тот держал в левой руке.

Все шептания между репортерами мгновенно прекратились, и они сосредоточились на Мальчике-Который-Выжил. Ни один папарацци со дня суда еще не видел его так близко. Все снимки, которые они позже пытались сделать, вышли неудавшимися и расплывчатыми — и вот, наконец, у них появилась такая возможность. Парень был все так же строен и подтянут, но кое-что изменилось. Его волосы теперь доходили до плеча, и спереди закрывали лоб, скрывая знаменитый шрам. Черные пряди чередовались с белыми, что смотрелось достаточно красиво. На лице была, теперь уже обычная, невыразительная маска. Он оделся в зеленую с серебром мантию, под которой можно было заметить маггловскую футболку и джинсы. Ближайшие к нему репортеры с трудом смогли прочитать надпись на футболке: "Не позволяй своим мыслям блуждать, иначе они могут потеряться."

Но в основном внимание людей приковал его посох. Они слышали, как люди говорили о нем, но, поскольку доступ в Хогвартс им был закрыт, они не могли не подтвердить, ни опровергнуть эти слухи. Посох едва ли достигал плеча Гарри, но на его верхушке красовался большой изумрудный камень, переливающийся в солнечных лучах, падающих из окна. Сам посох был черного цвета, но несколько человек заметили тонкие серые линии, будто опутывающие его по спирали.

Помня инструкции Министра, репортеры тихо стояли, позволив Гарри оглядеться. Фадж обещал им, что мистер Поттер ответит на их вопросы после награждения.

— Вы хотели меня видеть, Министр? — тон Гарри давал четко понять, что он явно не рад этой встрече.

— Д-да, Гарри, — Фадж запнулся.

— Для вас — мистер Поттер, — также четко сказал парень, довольный произведенным эффектом.

— Д-да, конечно, — министр отвел взгляд от этих пронзительно зеленых глаз, смотревших будто сквозь него.

Он глубоко вздохнул. Это помогло ему чуть успокоиться, и Фадж продолжил.

— Я попросил вас прийти, потому что желаю представить вам самую большую награду, которую может получить маг.

Его новый помощник резво подскочил к министру и вручил Фаджу свиток.

— За спасение волшебного мира от Лорда В-В-Волдеморта, я награждаю мистеру Гарри Джеймса Поттера орденом Мерлина первого класса.

Помощник протянул Фаджу маленькую коробочку, которую тот открыл. Корнелиус попытался вручить медаль Гарри, но тот не принял ее.

— Мне не нужна ваша идиотская медаль, Фадж. Я не уничтожал Риддла ни для вас, ни для волшебного сообщества. — Презрение в голосе Гарри стало едва ли не ощутимым. Казалось, что даже похолодало. — Я убил его для моих родителей, для Сириуса и Ремуса. Для Седрика и Невилла. И, конечно, для себя. Я сделал это также для тех людей в немагическом мире, которые не могли защититься от него и его Пожирателей. Если бы не факт, что он хотел уничтожить и их, я бы позволил сравнять ваш мир с землей.

Пока Фадж придумывал, как бы возразить, один из репортеров не удержался:

— Вы ведь, разумеется, не имеете это в виду, мистер Поттер? Вы ведь — герой волшебного мира.

— Я редко говорю то, что не подразумеваю, особенно — сейчас, — Гарри не отводил взгляд от Фаджа. — И я — герой только до тех пор, пока вы не нуждаетесь в козле отпущения. Я был и тем и тем, и мне это надоело. Вы все — связка лицемеров, которых нужно вести за собой как стадо баранов. Вы верите во все, что говорит Министерство, а через вас — и остальные волшебники. — Он на мгновение остановился в своей тираде. — Я уже понял, что может сделать простая газетенка здесь, в волшебном мире.

— Мистер Поттер! Министерство делает все что может для блага народа! — нервно воскликнул Фадж. Он не хотел, чтобы этот мальчишка разрушил его карьеру, или — Министерство вне зависимости от того, насколько силен он мог бы быть. Общественное мнение имело огромное влияние, и рядовые волшебники были благодарны Министерству за ту стабильность, которую оно создавало. — Мы — всего лишь люди, и можем ошибаться, но стараемся исправлять свои ошибки, как только можем.

— Вы — всего лишь люди? — Взгляд Гарри напомнил Фаджу о Дамблдоре. — Сомневаюсь. Люди стараются учиться на своих ошибках, а Министерство и волшебный мир, похоже, взял за правило повторять их из раза в раз. И ни один из вас еще не признал свои ошибки. Хотя, нет, думаю, мне нужно сказать это по-другому. Вы, правда, иногда пытаетесь исправиться, но только после того, как слишком поздно для человека. И только после того, как вас ткнули носом в факт, что вы неправы.

— В чем же Министр ошибся, мистер Поттер? — Гарри с удивлением услышал голос Риты Скитер.

— Ах, Рита, Рита, если бы ты знала, как долго я ждал этого дня, — улыбнулся Гарри. — Ты — одна из самых больших заноз... хмм... Если бы ты не писала всех этих бредовых статей насчет моей невменяемости и всего остального, возможно, Министр бы и поверил в мой рассказ о возрождении Волдеморта. Я говорю "возможно" потому, что этот идиот не хотел, чтобы его спокойный и упорядоченный мирок был разрушен. И эти статьи о моем суде были столь же похожи на правду, как и на моем четвертом курсе. Я думал, что после того, как Гермиона открыла твою тайну, ты изучила свой урок, но, видимо, нет. Надеюсь, сейчас ты поймешь.

— Какую тайну? — полюбопытствовал один из репортеров.

Гарри хищно улыбнулся.

— Разве вы не знали? Отлично, так как Рита — известный борец за правду, думаю, это справедливо. — Рита побледнела. — Она — незарегистрированный анимаг. Жук, если быть точным. Именно так она могла быть в запрещенных для репортерах местах и писать все эти истории со своим специальным уклоном. Разве не так, мисс Скитер?

— И, отвечая на твой вопрос, Рита, фактически целый волшебный мир, а не только Министерство слишком долго делали ошибки, но давайте уж посмотрим, сможет ли министр достойно ответить на твой вопрос, — сказал, ухмыляясь, Гарри.

— Я не знаю, о чем вы говорите! — Фадж раздраженно посмотрел на парня, напряженно думая, как можно остановить это издевательство.

— Тц-тц, — Гарри прищелкнул языком, укоризненно покачав головой. — Эх, министр, министр. Даже не думал, что ваша память настолько коротка. Мы еще вернемся к этому вопросу, а сейчас я бы хотел провести небольшой экскурс в прошлое. Если репортеры, или кто-нибудь еще знает ответ — говорите, не стесняйтесь. Некоторые из вас достаточно стары, чтобы знать ответ. Итак, министр, первый вопрос. Чуть меньше лет ста назад, сколько волшебников и ведьм посылалось в Азкабан без суда и следствия, или, как сейчас это произошло со мной, Министерство задействовало далеко не все ресурсы для подтверждения виновности обвиняемого? И, бонус — сколько из них были признаны невиновными только после того, как их Поцеловали дементоры?

— Только двое, — уверенно ответил министр. — Вы и Блэк, и мы уже сделали репарации за вас обоих.

— Неправильный ответ. К тому же, Сириус уже был мертв к тому моменту, когда вы признали его невиновность. — Он взглянул на репортеров. — Кто-нибудь желает доказать, что он умнее министра?

И тишина. Люди переглядывались между собой, будто спрашивая, о чем же, черт побери, говорил этот Мальчик-Который-Выжил.

— Как насчет вас, Дамблдор? — повернулся к нему Гарри. — Конечно, вы знаете. В конце концов, вам уже более ста лет, и вы — председатель суда Визенгамота.

— Хагрид, — предположил директор.

— Да, он, — согласился Гарри. — Его посылали в Азкабан дважды. И во второй раз, министр, он также не был судим. Помнится, тогда вы сказали что-то вроде: "Мы должны позаботиться кое о чем", когда Тайная Комната была открыта Джинни Уизли, которая была достаточно глупа, чтобы писать в дневнике Тома Риддла, и позволить его духу поработить ее. Я могу понять магглорожденную, которая не подозревает о таких ловушках, но ребенок, воспитанный у магов, должен знать об этом. ( прим. пер. — о чем? О хоркруксах? )

Гарри сделал паузу, позволив папарацци усвоить это.

— К сожалению, никто в волшебном мире так и не удосужился купить Хагриду волшебную палочку. Палочку, на которую он имеет право вследствие того, что он не виновен, и что его бывшую сломали в Министерстве Магии. Но мы отвлеклись. Продолжайте думать, директор, есть еще по меньшей мере один человек, о котором мы не вспомнили.

Альбус только пожал плечами.

— Тогда позвольте напомнить, директор, — предложил Гарри. — Вейланд.

— Керр Вейланд, — с отвращением выплюнул Фадж. — Он был виновен, и его судили с применением сыворотки правды!

— Боюсь, в этом я согласен с министром, мистер Поттер, — кивнул Альбус. — Керр Вейланд был преданным сторонником Волдеморта. Он один из первых присоединился к нему.

— И чья же это вина? — резко заметил Гарри, впившись в директора взглядом, но практически сразу же переводя взгляд на остальных присутствующих.

Репортерам вдруг показалось, что эти ярко-зеленые глаза смотрят им прямо в душу, видя их насквозь, и им это не понравилось.

— Из-за волшебного мира, из-за того, как они обошлись с его отцом — вот что привело Керра в лагерь Волдеморта, — Гарри продолжал свой небольшой урок истории. — Министерство обвинило его отца и приговорило к Поцелую, и только после исполнения приговора выяснилось, что он был невиновен. Кто-нибудь извинился перед его детьми, попытался возместить ущерб? Нет. Хоть кто-нибудь помог сиротам, у которых не осталось родителей? Нет. Приняли их как приемных? Нет. Про них просто забыли, даже те, кто осудили их отца. И, должен заметить, никто не постарался исправить свою ошибку.

— К чему вы клоните, мистер Поттер? — спросил Дамблдор, которому этот разговор нравился все меньше и меньше.

— К чему я клоню? — переспросил Гарри. — У магглов есть поговорка: "Власть развращает, и абсолютная власть развращает абсолютно". Вы согласны с этим, директор?

— Вполне, — осторожно заметил Альбус.

— Я клоню к тому, что волшебный мир прогнил насквозь, потому что вы не видите ничего страшного в издевательствах над магглами, даже такими относительно безобидным, как то Дело об Извергающих Унитазах, или над теми, кто слабее вас. Вы думаете, что лучше них только потому, что у вас есть магия, а у них нет. Вот к чему я клоню, Дамблдор. — Ответил Гарри. — И Фадж отличился в особенности, потому что у него в руках была вся власть Министерства. Думаю, любому магглу, узнай он о действиях Фаджа, он напомнил бы Гитлера.

— Мистер Поттер, — Альбус попытался вернуть контроль над ситуацией. — Вы же не будете сравнивать Министра Магии с безумцем-магглом под управлением Гриндевальда в течение двадцати лет.

— Именно так, Дамблдор, — подтвердил Гарри. — Он не только позволил дементору Поцеловать Барти Крауча-младшего, который мог бы подтвердить возрождение Волдеморта без суда, насколько я помню. — Парень на мгновение задумался. — Думаю, это уже пятый случай Особого Правосудия Магов. Впрочем, Крауч на самом деле был Пожирателем Смерти. Не говоря уж о том, что Фадж потратил целый год на моем пятом курсе, делая все что он мог, чтобы раздавить правду. Указ за указом, которым вы пытались заставить студентов читать, есть, думать только то, что разрешено вами. Даже заставляя прессу печатать только то, что вам было нужно.

Гарри покачал головой.

— Думаю, мне стоит выразиться по-другому. Пресса была его союзником в попытке уничтожить правду только потому, что так они могли продать больше газет. Им ведь было неважно, кого они травмируют, какие будут последствия, если это принесет им прибыль. — Гарри внимательно взглянул на репортеров, сжавшихся в кучку за спинами директора и министра. — В этом смысле слова, он был диктатором. И, пока Волдеморт не оказался перед его носом в Атриуме Министерства Магии, он так и признавал его существование.