| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Теперь ты — старшая графиня, — сурово сказала Лаэтия. — Они были мертвы уже сегодня утром. Король казнил всех. Теперь ищут тебя. Сюда скачут отряд гвардии и два мага.
У меня перехватило дыхание. Эльфийка взяла под уздцы мою Ласку и добавила:
— И сестры, и братья тоже убиты. Они не успели бежать к нам, а мы не знали, что люди короля встали в засаду на них. С ружьями из засады на женщин и детей, залпами... Королевская гвардия, мать их повесить за ногу! Выродки обезьян, червяки королевские, без чести и совести...
Она злобно вдохнула воздух и оскалилась. И тут же обмякла, и добавила:
— Мне очень жаль...
— Я останусь, госпожа графиня, — вдруг сказал Дармон. — Присмотрю за домом, чтобы не пограбили, и вообще... Вам надо бежать, а я слишком стар, чтобы помогать на чужбине. Обузой вам буду. Мне бы сбросить лет десять хотя бы... Я лучше их здесь задержу, пошлю в другую сторону.
Он неопределенно повертел рукой в воздухе, ощупывая другой рукой пистолеты в кобурах при седле. Он посмотрел на меня и вдруг, не слезая с седла, поклонился, как кланялся папе: полным поклоном, как графу.
— Прощайте, ваша светлость. Мы, верно, нескоро увидимся. Прошу только, как старый слуга: найдите себе хорошего мужа и сохраните род и имя графов Лорас. Вы — последняя Лорасо, больше таких нет.
Он слез с коня и, не глядя на меня, хромая, тяжело пошел к дому. Только сейчас я поняла, что он скакал всю ночь к эльфийскому Туманному Лесу и обратно.
Мы уже неслись по лесу — эльф впереди с пистолетами наготове, Лаэтия — рядом со мной — когда я пришла в себя от удара, и от отчаяния сказала:
— Жаль, что я не подожгла дом!
— Ты еще можешь вернуться сюда и жить в нем, — сквозь зубы сказала Лаэтия. — Ты, или твои дети. Пусть дом будет замаран чужими сапогами — это можно отмыть и отчитать начисто правильными молитвами. Не спеши. По закону, пока ты жива, дом могут сжечь, но земли не заберут, иначе дворяне всей страны устроят королю войну. Ваши счета в банках неподвластны королевским чиновникам, особенно в Гномьем Банке. Гномы их всех вместе с королем пошлют очень далеко. Главная задача сейчас — остаться в живых. Сейчас ты — очень богатая девушка, и тебя могут убить, или насильно выдать замуж, и тогда наложить лапу на владения семьи. Мы поможем тебе скрыться.
— Спасибо, тетя Лаэтия, — глотая слезы, сказала я.
Она ответила, не повернув на скаку головы, следя за дорогой:
— Конечно, я сделаю для тебя все, что могу. Но это еще и приказ Владычицы. Твои родители были друзьями нашего Леса. Никакой отряд гвардии короля, никакие архимаги не заберут тебя у нас. Эльфы никогда не забывают ни добра, ни зла. Да и плевать мы хотели на армию этого мерзавца.
— Но вы же не будете воевать из-за меня? — с ужасом сказала я.
— Ты здесь уже не причем. С тобой или без тебя — никто не войдет за тобой в Лес без разрешения. Таков закон. Если ваш мерзавец король захочет из-за тебя уложить армию на границах нашего Леса — прекрасно. Давно пора преподать ему урок.
Я замолчала. Слезы лились у меня из глаз, ветер бил в лицо. Мы уже почти полдня неслись по лесной дороге во весь опор.
Наш маленький отряд уже был близок к стене необыкновенно высоких темно-зеленых деревьев, где, как я знала, начинался Туманный Лес. Внезапно сверху послышалось какое-то оглушающее карканье. Лаэтия посмотрела вверх и резко повернула коня влево, и я понеслась за ней. Эльф, скакавший впереди, кинулся на полном ходу с коня в траву и покатился по ней. Когда он вскочил, лук со стрелой на тетиве был у него в руках. Его чудесный эльфийский конь бился на земле с разорванной спиной. Что-то огромное с шумом пронеслось над нами, и дружный крик дюжины мужских глоток раздался с неба. Я повернула голову назад и обомлела.
Страшный белый дракон, составленный из костей, пронесся над нами в ту сторону, откуда мы уклонились. На драконе сидели какой-то маг в белой мантии, а за ним расселись, держась за костяные позвонки, восемь или девять королевских гвардейцев в полном вооружении, в броне и с мечами, пистолетами и арбалетами на ремнях, только без щитов. Все они, кроме мага, как мне показалось, были белые от страха.
Большой огненный шар, пущенный магом, с жужжанием пролетел над нашими головами.
— Не бойся огня, у меня амулеты, и мы уже на границе, — крикнула Лаэтия. Она почему-то смеялась, но я тряслась от ужаса. Вспомнив, что это бой, я вытащила отцовский кинжал, готовясь к тому, что мертвый Костяной Дракон архимага Прекора — вспомнила название — сейчас собьет меня с коня на траву.
Дракон сделал разворот и бросился на нас, но в этот момент он оказался ближе к Лесу. И тут я увидела, что такое граница эльфийского царства. Внезапно, когда дракон замедлился на повороте, небольшое зеленое деревце снизу подскочило вверх, как заяц или прыгающая змея, и вцепилось ему в брюхо, как детеныш обезьяны впивается в грудь матери. Дракон подскочил в воздухе, и длинная ветка дерева побольше развернулась как пружина и хлестнула по наездникам.
Лаэтия остановила лошадь, и я встала рядом. Мы молча смотрели, как пять или шесть деревьев-прыгунов облепили несчастный скелет дракона и оторвали ему лапу, как острые сучья на ветках ломали ребра и руки гвардейцам. Маг получил веткой по лицу и слетел с дракона. Встав, он поднял руки и с рычанием повернулся к нам, но холодно смотревшая на него Лаэтия даже не шевельнула бровью. И правда — ветка второй раз с размаха врезала магу, теперь по спине, и он упал на хребет извивавшегося в отчаянной борьбе дракона.
Казалось, все уже кончено, но вдруг послышался лихой свист, и на поляну ворвались последние участники боя — конные пограничники, два патруля по пять всадников. Это были стражи королевских границ, известные храбростью, отчаянной ездой и умением стрелять с седла на скаку. Я чуть было не крикнула: "На помощь!" — как крикнул бы в опасном положении любой житель королевства — и хорошо, что не успела. Эти прославленные бойцы, всегда готовые защитить мирных жителей, на этот раз, как ни странно, даже не попытались помочь нам, или гвардейцам, а бросились прямо на нас, поднимая луки и пистолеты. Лаэтия сбила меня с коня неожиданным толчком, и сама спрыгнула, укрываясь за лошадями. Несколько стрел свистнули над нами. Раздалось несколько невнятных криков, затем опять засвистели стрелы, и затем наступила тишина. Слышен был только сильный треск ветвей, ломающих скелет дракона.
Прячась за лошадью, Лаэтия холодно рассмеялась. Мы осторожно выглянули из-за коней как раз в тот момент, когда Костяной Дракон чудовищным усилием еле вырвался из цепкой хватки деревьев, и, с громким треском, подхватив мага со сломанной спиной, прыгнул вверх. Он чудом уклонился от ударов ветвей и взлетел в небо. Я даже не поняла, что это так трещало — ветки, или кости дракона?
На поляне стоящими оставались только наш эльф с луком и пустым колчаном — когда только он успел выстрелить все свои стрелы?! — и трое эльфов в зеленой одежде Лесных Воинов. Пограничники лежали на траве, утыканные черными и зелеными стрелами, по две-три на каждого. Их кони в страхе носились по поляне. Гвардейцев вообще не было видно под лениво шевелившимися ветвями, только обнаженные мечи лежали в траве здесь и там.
Я молчала. У меня не было слов.
— Леди Лаэтия, леди Лорас, — вежливо сказал нам один из зеленых эльфов, кланяясь, — враг отбит. Прошу вас вступить в великий Туманный Лес. Леди Лорас, вы входите в Лес по разрешению Владык, как наш друг. Мы счастливы быть в вашей свите.
— Когда он произнес слова "Ваша свита", я вдруг поняла, что спасена.
Калила опять осторожно повернулась, сберегая животик, и поцеловала меня в щеку.
— Не очень приятные воспоминания, ты прав, — вздохнула она. — Но с тобой я ничего не боюсь, даже не боюсь прошлого.
На следующий день короткий и важный гном, директор Столичного Гном-Банка, со свитой из секретарей и охраны, по приглашению отца посетил наш дом. Еще бы! Речь шла о сумме больше, чем в семь миллионов золотых орлов.
В очень короткое время личность Калилы была установлена по капле ее крови, взятой магом Банка, и все заграничные счета, кроме одного, завязанного на ее троюродного брата, были переведены в наше отделение на открытый немедленно совместный с Калилой счет, с условием наследия будущими детьми.
Отец сиял — его старший сын, можно сказать, герой войны, стал к тому же женатым дворянином и богачом. Это был решительный шаг к успеху в жизни. О том, что он и мама прекрасно помнили Калилу, и с удовольствием приняли моей женой сейчас — не стоило и говорить. Калила, надо сказать, слегка сбросила с себя сдержанность наемницы. Сначала она каждый день тренировалась со мной и братом (корнетом моего бывшего училища) в фехтовании, драке ногами и бросании острых предметов, и поговаривала об уходе на флот, на мой корабль. Но сейчас живот ее заметно вырос, а я бывал в нашем столичном особняке только раза два в луну, участвуя в вылазках Черного Флота против имперской блокирующей эскадры. Ввиду своего положения, Калила теперь проводила часы с мамой, рассуждая об уходе за детьми, о том, как вести дом дворянина, и о столичных замашках. "Война кончается, ты воюешь, а я ничего не делаю!" — капризно жаловалась она. Ну, а матушка предвкушала момент, когда она представит мою жену с ребенком, юную и прекрасную графиню Альбер-Лорас, столичному обществу.
Странные мысли, пришедшие в голову во время рассказа Калилы, не оставляли меня. Я решил задать несколько вопросов Кирмону, и выпросил для этого драконий амулет связи у отца.
— Скажите, Кирмон, — спросил я после приветствий, — я сейчас по необходимости интересуюсь историей Родонии. Вы что-нибудь знаете о причине, по которой их король уничтожил семью Калилы? Вроде бы, граф Лорас не был в оппозиции короне?
— Нет, насколько мы знаем, — ответил Кирмон. — Но он был когда-то связан с военной разведкой, и тайно наблюдал за магами страны. После долгого рассмотрения у нас осталось только одно не опровергнутое предположение: он что-то узнал.
Я задумался.
— Если он что-то знал, значит, стал опасным?
— Да, мы так думаем, — ответил Кирмон. — Возможно, сам король не имел причин и желания уничтожать Лораса. Этого хотел Прекор.
— Зачем? — с недоумением спросил я. — Какое дело единственному архимагу страны до одного из графских родов?
— Этого мы еще не знаем, — ответил Кирмон.
Поразмыслив, я перешел к следующему вопросу.
— Я помню, что вы сказали перед атакой на храм, что там имеются сосуды даже с драконьей кровью. Неужели им удалось захватить и обескровить дракона, как они пытались сделать с вами?
— Нет, — коротко ответил Кирмон.
— А как же тогда они получили кровь драконов? — удивился я. — Или у них её не было?
— Была — в амулетах, — сказал Кирмон. — Поэтому мы не могли войти в храм без тебя. Эту кровь им дали добровольно. И не будем больше говорить об этой позорной истории.
Я сделал чудовищное усилие, чтобы не показать удивления в голосе.
— Ещё один вопрос, — как ни в чем ни бывало, сказал я. — Вернемся к истории Родонии. Как я понял, девяносто лет назад их тогдашний архимаг возомнил, что он всемогущ, и бросил вызов драконам?
— Почти что так, — сдержанно ответил Кирмон. — Он заявил драконам в лицо, что имеет в руках новое могущество, и что драконам неплохо бы поделиться своей мощью с ним во избежание трений. В то время мы имели с ним неплохие отношения, и решили выяснить ситуацию, о чем потом долго жалели. Посланная для переговоров делегация — четверо драконов — подверглась неожиданному нападению группы сильнейших магов Родонии. Их короткая схватка и называется Драконьей Войной. Три дракона были убиты или оглушены неведомым оружием из засады. Четвертый, кажется, смертельно раненый, не бежал, а вступил в бой. В результате он забрал с собой десять архимагов. Из двенадцати магов остались в живых двое. Самый молодой маг, Прекор, по некоторым сведениям, прикончил своего выжившего учителя и забрал себе боевые амулеты драконов. Когда помощь от нас прибыла, он уже создал зону защиты, укрепленную нашими и неизвестными нам амулетами. Когда он научился пользоваться амулетами драконов — мы не знаем, но кто-то его научил. В битве погибли бы и он, и драконы второй группы, а заодно и вся столица — около миллиона жителей. То, что делегация уже уничтожена, было очевидно. Великий Дракон приказал временно отступить.
"Неужели драконы струсили?" — подумал я. Или Кирмон чего-то не договаривал. Впрочем, это было уже неважно. Пришло время главного вопроса.
— Скажите, Кирмон, — начал я, — ведь вы мне когда-то говорили, что Храмы Черного Облака долго влачили жалкое существование и ничего не значили, а затем внезапно активизировались и начали строиться и закупать людей для жертв. А когда это началось? До или после Драконьей Войны?
— Дай вспомнить, — ответил Кирмон. — Ты знаешь, это было в тот самый год.
— В год, когда архимаг Родонии получил в руки "новое могущество"? — переспросил я. — Интересное совпадение.
— Очень интересное, — поддержал меня Кирмон. — Я посмотрю архивы нашей разведки за эти годы. Но прямо сейчас я немного занят. Мы собрались слегка потрясти один Черный Храм на Юге, это займет дней двадцать со всей подготовкой, зачисткой и наказанием тамошнего королька. Тебя, как занятого на войне, не привлекаем — там дела попроще. Так ты думаешь, здесь есть связь?
— Они ведь тоже ищут могущество против драконов — через амулеты на людской крови, — напомнил я.
— Да, тут надо подумать, — согласился Кирмон. — Через луну я буду у вас, привезу кое-какие бумаги, поговорим, а заодно присмотрю за родами твоей девочки. И Альту возьму. Где десять врачей — там и дракон пригодится, как говорится. Не опоздаем, надеюсь.
— Договорились, — весело сказал я.
К сожалению, они опоздали.
СМЕРТЬ КАЛИЛЫ
В тот вечер я пораньше закончил дела в казармах в Гавани, где вместе со всем Черным Флотом базировался мой фрегат "Король Данир". Я подписал счета и еще раз проверил порядок в казарме. Отдав последние распоряжения дежурному мичману, оседлал коня и вывел из офицерской конюшни. Вечерняя погода была чудесной. Я выехал из ворот пропахшей рыбой, дымом и смолой Военной Гавани и двинулся по вечернему городу домой.
И порт, и городские улицы бурлили ночной жизнью, несмотря на войну. Никакие бомбардировки и никакие морские сражения не могли навести уныние на наших граждан. Напротив, снятие блокады и сожженная эскадра противника у Южного мыса столичной бухты вселили в них бесстрашие. Империя, былая владычица нашего океана, была отбита с огромными потерями и на суше, и на море. Я улыбнулся, вспомнив "черепашью" атаку брандеров на глазах у всей столицы, когда мы без особенных потерь в составе команды сожгли флагман и два последних крейсера, отступавших после пушечной баталии на юг. На этом разгром врага и закончился. Серебряную медаль "За храбрость" тогда получили все офицеры фрегата, бронзовую — все матросы, но еще по медали следовало, по совести, послать Кирмону и Альте. Секрет победы был прост: если бы не их "драконьи" амулеты, мой лидер-брандер не прорвался бы сквозь пушечный огонь и не провел бы остальные к остаткам вражеской эскадры.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
