|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Александр Брок
СЛАВНЫЕ ВРЕМЕНА
ПРОЛОГ. ТЕ, КТО ЖДУТ.
Нура сделал знак и бесшумно отвел ветку. Я поднял ружье, стараясь не цеплять стволом за ветки, и прицелился в кабана, стоящего на поляне. Это был зрелый секач, с черно-синей шкурой, поросшей густой прочной шерстью. Подслеповатость мешала ему видеть нас, но слух у кабанов хороший. 'Колючие заросли ему только шкуру причесывают' — завистливо подумал я, вспомнив о моих ободранных колючками руках, и слегка расслабил руки, чтобы не дрожали. Правило стрелка — не думай о себе, слейся с ружьем — давно было мною усвоено. Я привычно задержал дыхание, поймав миг между ударами сердца, нажал на спуск.
Грохнул выстрел, и синий дым заволок все вокруг меня. Мы молча ждали, стоя в кустах. Нура со своим ружьем и рогатиной должен был прикрыть меня в случае, если секач был бы только ранен и атаковал нас. Но гневного рева кабана не было слышно. Наконец, пахнущий вкусной пороховой гарью дым развеялся. Пуля попала кабану в голову, под ухо, и он лежал на траве, хрипя и подергиваясь. Я победно оглянулся на егеря. Он тоже лежал ничком, выронив оружие.
Несколько мгновений я с ужасом смотрел на его заросший затылок и спину в старой охотничьей куртке, в пятнах и царапинах. Там не было видно ни стрелы, ни отверстия от пули. Я хотел броситься к нему, но не смог даже повернуть туловище. Холодная волна прошла по моему телу, сковывая мышцы. Но я не успел даже испугаться — амулет на шее вдруг стал горячим, отражая чужое волшебство, и я пришел в себя. Все мои мышцы как будто пощипывало, но я мог двигаться.
Все на поляне вдруг застыло, словно испуганное, даже листы деревьев не шевелились. Затем что-то медленно двинулось, обтекая тушу кабана. Я поднял глаза, и увидел восемь очень полных женщин в странной одежде, как будто сотканной из травы и скрепленной вместо шнурков и пуговиц листьями. Лица их были бледно-голубыми, глаза — бледно-зелеными. От них пахло сыростью на всю поляну, как от старых деревьев. Они шли бесшумно, не было слышно даже шелеста густой травы горного леса.
— Не ждал увидеть вас, но приветствую, госпожи дриады, — вежливо сказал я, похолодев от дурного предчувствия. Я даже отвернулся от Нуры. — Не могли бы вы помочь моему егерю?
— Он спит, — прошелестел тихий голос из-за спин женщин. — И ты скоро уснешь таким сном. И вы никогда не проснетесь. И амулет твой не спасет тебя.
Дрожь пробрала меня от этого голоса. Из-за спин женщин вышла высохшая от времени старуха. Одета она была лучше всех, с живыми цветами, свисавшими с её платья, но по виду и голосу ей было по меньшей мере тысяча лет. Старая дриада еле передвигала худые ноги, но глаза горели ненавистью.
— Сын хозяина леса. Моего леса. Где ты убиваешь моих зверей. Где ты умрешь, — хрипло сказала она.
— Да, это наш лес, и мы всегда уважали дриад в нем, — холодно сказал я, поняв, что происходит и взяв себя в руки. — Если кто-то из вас против, ничем не могу помочь. Разбудите моего егеря, если не хотите ссоры. Не думаю, что сестры поддержат тебя, Старейшая. Никто не отменял мести в наших владениях.
— Ссоры, — прошептала старуха. — Мы не боимся ссоры. Мы уходим рожать в другой лес. Прочь от вас. Навсегда. И никто не узнает, кто убил нахального егеря и нахального щенка того, кто именует себя хозяином моего леса. Я долго ждала этого мига. Это будет теперь твой лес. Ты останешься в нем навсегда.
Остальные дриады, все беременные, потупили глаза вниз. От них нельзя было ждать помощи. Я нагнулся и подобрал с травы заряженное ружье Нуры. Волшебство старухи пока слабо действовало на меня, только замедляя движения. Старейшая дриада подняла вверх руки, собираясь проклясть меня, а я положил ставший как будто каменным палец на курок, готовясь к героическому усилию. Мы замерли, следя друг за другом. Все вокруг — и птицы, и насекомые — опять замолчали. Затем листья на деревьях вокруг поляны сильно зашелестели, чувствуя поднятую старухой магию. Через мгновенье я или она должны были умереть.
— Не думаю, что это у вас получится, безумные дриады, — неожиданно сказал из леса серебряный голос на нашем языке. Высокие фигуры в ярко-зеленой одежде и с луками в руках появились как будто из ничего на поляне сбоку от дриад. Те дернулись и втянули головы в плечи.
— Наша Владычица уважает права хозяев леса, — продолжил эльф с холодной улыбкой. — И не уважает спятивших дриад. Опусти руки, Старейшая, перед эльфами. Твоя магия бессильна, когда наш дозор рядом. Назад, если не хочешь раствориться в земле!
Командир патруля союзников, мой старый знакомый Леор не шутил: его десяток наложил стрелы на луки и разобрал цели. Лица дриад из голубоватых стали зеленоватыми. Я знал, что их лесная магия, опасная для людей, легко преодолевалась эльфами, и приободрился.
Старая дриада втянула голову в плечи, медленно опуская руки, и прошипела по-эльфийски:
— Вы, эльфы, предаете лес людям. Зачем вам люди, назвавшие себя хозяевами?
— Тебе не понять, — спокойно сказал эльф своим чарующим голосом. — Ты, видно, сошла с ума, если считаешь, что лес только твой. Если кто сейчас и умрет, то только ты.
Некоторое время все молчали. Я чувствовал, что магия дриады уже не может сковать меня. Вдруг одна из беременных дриад подняла опухшее лицо, и я узнал её. Она сильно изменилась, но улыбка и глаза остались прежними.
— Я не могу убить тебя, щенок, но я могу предсказать твои беды, — бешеным голосом сказала Старейшая на нашем языке, перехватив взгляд дриады. — Ты не станешь вождем, ты будешь вечно скитаться по дальним краям, твои женщины бросят тебя, ты будешь бегать за драконицами, ты...
Тут она издали заглянула мне в глаза, как могут дриады. Я не успел отвернуться или отвести взор. Но, прочтя мое будущее, старуха вдруг побелела и зашаталась. Испуганные дриады подхватили её за руки, чтобы не упала. Воцарилось молчание. Я внезапно почувствовал, как эльфам хочется продырявить стрелами наглых древесных женщин, нарушающих вековые законы мира в лесу.
— Позвольте нам уйти, — помолчав, вдруг обратилась старуха к Леору на эльфийском.
— Уходите, — презрительно пожал плечами эльф. — Рожайте в других лесах, не в этих. Мы заселим эти горы другими дриадами, поумнее и повежливее. Внизу их много родилось в последние сто лет — хозяин леса, по нашей просьбе, даст им место для жизни. И они будут повежливее с его семьей, чем некоторые горные старухи, выжившие из ума и бросающие родной лес.
— Только гнилых корней из нижних лесов вам и не хватает! — с ненавистью сказала старуха. Я не совсем понял эти слова, но за её спиной другие дриады переглядывались. Леор поднял брови. Надо было кончать. Уже слишком много было сказано.
— Убирайтесь, и чтобы я больше вас не видел в наших лесах, — сказал я на эльфийском, снова наводя ружье на старуху. — Мое терпение на исходе. Как сын хозяина леса, я говорю вам: вон отсюда, предательницы.
Говоря это, я с усилием отвел глаза от той дриады, которую узнал.
— Убирайтесь — так сказал молодой хозяин, — холодно сказал эльф. — Если через десять стуков сердца вы ещё будете здесь...
Но их уже не было. Они рывком отошли к деревьям и как будто всосались между ними.
Леор кивнул крайнему эльфу, и часть патруля бесшумно шагнула в листву и исчезла вслед за дриадами.
— Они проследят, — сказал Леор своим волшебным голосом, который так чаровал моих маленьких сестер в замке. — Но бьюсь о заклад — ты бы выиграл у неё, выстрелив первым. Уже две луны мы знаем, что она окончательно сходит с ума, и следим, кроме прочего, за её дриадами. Конечно, лучше бы прикончить старуху, но лес хочет, чтобы они ушли без боли. Кроме того, егерь жив, мастер Сергер — нет причины для мести.
— Это хорошо, — с облегчением сказал я. — Но куда они уходят?
— Либо в герцогские леса, либо в леса рядом с грифонами.
— Но у нас с соседями договор. Они не смогли бы скрыться, если бы убили меня.
— При всей своей магии и связи с лесом дриады — необразованные существа, не имеющие понятия о пограничных договорах, — пояснил Леор. — Уйдя за ваши горные хребты, они узнают, что хозяин лесов Серебряного Предела лорд Кирмон — друг вашего отца, и по его просьбе может их просто изгнать за преступление. А что сделала бы его дочь, ваша подруга Алтейа — даже не представляю себе. Вы ведь знаете, что дружба с семьей Кирмона непроста, но нерушима. При мысли об опасности для вас, или вашего юного брата, или для ваших сестер леди Алтейа может разорвать этих глупых дриад на части.
Я мстительно усмехнулся при мысли, что недовольные лесные создания, предав наш лес, не смогут найти себе другой.
— Но давайте приведем в чувство Нуру, — сказал Леор. Он нагнулся и перевернул егеря на спину, затем поднес ему к носу маленький флакон черного стекла. Тот сразу пришел в себя, поднял голову и взволнованно сказал мне:
— Хозяин, дриады разом выходят на поляну. Тут что-то не так!
— Ты, Нура, успел заметить дриад, за что они тебя и усыпили, — улыбаясь, сказал Леор. — Не знаю, кто ещё из людей успел бы. Я всегда знал, что лучше тебя нет егеря у графа.
— Напомни вечером, что тебе надо носить защитный амулет, — сказал я бледному Нуре. — Я потом расскажу. Безумная старуха может вернуться.
— Если они вернутся, мы их, с твоего разрешения, сын хозяина леса, уничтожим, — спокойно сказал эльф. — Предать можно только раз — второй раз возмездие не замедлит. Они предали тебя сегодня. Им уже нет места здесь.
— Если они вернутся, вы сможете убрать старуху, а остальных пощадить? — делая вид, что речь идет о пустяках, спросил я. — Ведь она угоняет их насильно, я уверен.
Эльф поднял глаза. Я ощутил, что Леор, знавший меня с рождения, понял мои скрытые
чувства.
— Конечно, — сказал он со все понимающей улыбкой. — Я рад видеть, что ты не забываешь прошлого. Если они вернутся — пострадает только старуха. Но мы не можем вернуть их — это право леса.
Эльфы пошли с обходом дальше, убедившись, что дриады убрались. Нура быстро пришел в себя и привел снизу лошадей. Мы с трудом погрузили тушу кабана на вьючную лошадь, сели в седла и начали спускаться по тропе вниз, к замку. Ночью мы были уже дома.
Отец встретил нас у ворот, одетый по-домашнему — без шляпы, в том же старом сером камзоле, что и последние десять лет. Он очень внимательно выслушал меня и егеря, но ничего не сказал. Затем, отпустив Нуру, папа завел меня в кабинет и спросил:
— Нужно ли послать погоню и прихлопнуть опасную Старейшую?
— Нет, папа, — сразу ответил я. — Она не вернется, а если вздумает — эльфы с ней разберутся.
— Надо будет поговорить с эльфом-управляющим Великого Леса, чтобы он привел нам новых дриад, в этот лес, и в новые, которые я сажаю, -задумчиво сказал отец. — Так будет лучше. Леса не могут быстро расти без хозяек. Так ты говоришь, амулет спас тебя?
— Да — драконий, для охоты, — ответил я, показывая фигурный камень на крепкой медной цепочке. — Альта подарила.
— Маме пока не говори о стычке, я сам скажу, — сказал папа, положив на стол большие руки, привычные к ружьям и мечу. — Теперь надо позаботиться о кое-чем посильнее, чем твой старый камешек. Я и Кирмон увешаем тебя драконьими амулетами. Думаю, скоро я узнаю, кто мог стоять за древесной старухой. Так или иначе, счет покушениям на наследника открыт. Я сейчас посылаю тебя в столицу — там может быть ещё опаснее. Наше графство многие мечтают уничтожить — уж больно мы верны королю, находясь в тылу не особенно лояльных северных герцогств. Слишком часто мы разбивали войска герцогов. А ты — мой наследник, будущий старший граф.
Отец холодно усмехнулся, и продолжал:
— Возможны такие обычные для столицы вещи, как покушения, дуэли, отравления, нечистая карточная игра для порчи репутации, подкупленные женщины, и многое другое... Первый твой год я буду часто бывать в столице, помогу при случае. Но не забывай, что ты уже взрослый, и смотри за собой сам тоже. Следи за людьми, изучай их. И будь осторожен. Мне не хочется хоронить тебя, и готовить к управлению графством твоего младшего брата. Мы ещё поговорим об этом... Ладно, поздравляю с добытым кабаном, а сейчас иди, готовься ко своему дню рождения. Мы с твоей матушкой пригласили шестьдесят соседских семей в гости. Не вздумай на празднике задирать соседкам юбки, не то женят до отъезда в училище, — ехидно пошутил он. Я тоже улыбнулся, хотя ещё не отошел от стычки с дриадами.
После этого разговора прошло пять дней. Позавчера мы с шумом и весельем провели мой день рождения, встретив и проводив много соседей-дворян. Вчера слуги весь день прибирали поместье и замок после праздника. Сегодня мы принимали особых гостей: семью и родственников Кирмона, друга отца, лорда Серебряного Предела. Они прибыли после заката на огромную поляну за замком, где я обычно объезжал коней. Там же гости надели нарядные одежды, и подошли к воротам замка, украшенным цветами.
— Прошу вас! — приветливо сказали отец и мать, одетые в праздничные платья. Заиграла музыка (наш маленький оркестр), и десять гостей церемонно, по двое, зашли в двери. Они были очень непохожи друг на друга, и никто не сказал бы, что это четверо старших родственников, и шестеро их детей и племянников. В частности, моя старая школьная подружка, всегда спокойная черноволосая Алтейа, не была похожа ни на своего отца, сухощавого и нервного Кирмона, ни на свою мать, энергичную рыжеволосую Арабеллу, ни на брата, веселого белокурого Кирдана.
Веселье зашумело за столом, накрытом в главной гостиной. Стол был уставлен бутылками и бокалами, слуги аккуратно ставили горячее каждому обедавшему — необычно для простых правил нашего горного графства. Но это был особенный праздник — мне исполнилось восемнадцать лет, и через два дня я уезжал на учебу в столичное Королевское Кавалерийское Училище, где когда-то учился мой отец. Навестить дом родной я смогу только через полгода. По этому поводу было сказано много тостов о возмужании молодежи, о карьере, о почти неизбежной войне.
Я аккуратно поднимал бокал, но ел и пил немного. Мне хотелось поговорить один на один с кое-кем из гостей. Именно, с Алтейей, или, как мы по-детски сокращали, Альтой — мы не виделись с ней полгода.
Наконец, начались танцы в бальном зале. Светильники ослепительно сияли, паркет блестел, в углу играл оркестр в праздничных одеждах. Я подумал, что и танцы эти в мою честь — и вдруг растрогался. Мои сестры подогрели веселье, без остановки танцуя со взрослыми кавалерами. Отец тоже вышел с мамой в центр зала, подавая пример. Я, как именинник, сделал по танцу с леди Арабеллой и с рыжей Санерис, кузиной Альты, и отошел к окну охладиться. Как-то незаметно Альта тоже оказалась там. Она была одета в красное бархатное платье, так шедшее её черным волосам и зеленым глазам. От неё, как всегда, пахло цветочными духами и накаленным металлом, и запах напомнил мне о месяцах совместной учебы.
— Мне уже семнадцать лет, — сказала она внезапно, как будто продолжая начатый разговор. — Я скоро закончу учебу, и буду сама учить в школе. Так ты, значит, уезжаешь?
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
