Горящий восторгом взгляд Петра прикован к экрану на стене: большому плазменному телевизору — подарку мастерградских друзей. Грозные деревянные линкоры раз за разом рявкают артиллерией. На миг превращаются в вулканы, окутанные клубами плотного порохового дыма. Чугунные орудия тяжело откатываются назад. Черные мячики ядер вонзаются в серые стены крепости, над которой горделиво вьется на ветру трехцветный, красно-бело-синий флаг Франции. Вспухают белыми облачками разрывов. Цитадель не беззащитна, огрызается огнем трех артиллерийских батарей. Полуголые матросы на палубах русских линкоров с пушечными банниками в руках бросаются прочищать канал ствола орудия. Наконец адмирал, посчитал, что пора и приказал начать десантирование. Полные вооруженных матросов и солдат баркасы устремились вперед. Весла взбивают пену из могучей груди моря. Бойцы десанта не дожидаясь пока кораблики уткнутся в каменистый берег спрыгивают, высоко поднимая над головой фузеи. По пояс в воде бредут вперед.
— Вот это жизнь! — невольно шепчет Петр, пальцы нервно сжимаются в кулаки. В воображении он там, на далеком средиземноморском острове Видо. Вместе с моряками и гренадерами штурмует вражескую цитадель, с адмиралом Ушаковым — командует грозными кораблями и батальонами бойцов, вместе с артиллеристами нацеливает орудия на каменные стены крепости. Это его качает на палубах кораблей и обдувает свежий морской ветер!
Случайное ядро перебивает якорный канат линкора "Богоявление". Течением корабль разворачивает так, что он уже не может поддерживать огнем десант на берегу. Французы осмелели, усилили огонь по десанту. Один за другим бойцы, раненные или мертвые, роняют оружие, падают на песок. Вот горнист, не успев доиграть сигнал, рухнул обливаясь кровью на землю. Петр в досаде всплеснул руками. Другой боец выхватывает горн из ослабевших рук, вскидывает его к безоблачному летнему небу. Тревожные резкие звуки, плывут над полем боя призывая бойцов на штурм.
Дверь отворяется, входит старший царь Иоанн. Одет в традиционное русское платье. После появления в Кремле мастерградского лекаря его здоровье значительно улучшилось. Хотя государственными делами он не занимался, но ритуальными церемониями, требовавшими участия царя, не пренебрегал. После отлучения от власти царевны Софьи царством номинально правили оба брата, а фактически власть перешла в руки людей, сплотившихся вокруг царицы Натальи Кирилловны, матери младшего из царей.
— Что это ты смотришь Петя? — спрашивает Иоанн, остановился напротив, покачал головой, — баловство это все.
Повернувшись к сводному брату оценил одежду в которой щеголяет Петр. Синие штаны из плотного материала и простого вида рубашка. Все по принесенной мастерградцами моде, но ничего не сказал и лишь вновь укоризненно покачал головой. Раньше все в Кукуй шлялся, теперь не вылезает из мастерградского посольства. Опять же при живой жене завел любовницу Маруську, девку приехавшую с последним караваном из Мастерграда. Ну хоть не кабатчица, как кукуйская Монсиха. И рода бают хорошего. Петр останавливает фильм и неохотно поворачивается к сводному брату.
— Фильм называется "Корабли штурмуют бастионы", при нашем потомке Павле, русские корабли дали прикурить французам! Даже в Средиземном море плавали!
— Баловство это все, братец, говорили же сами мастерградцы, что с их появлением в мире все изменится. Вот я был слаб здоровьем, полечил меня новый лекарь, чувствую себя хорошо. Но это ладно, наше, семейное... Что делать будем с гетманом Мазепой? Лжой и сладкими речами получил он булаву попущением Васьки Голицына и при первом удобном случае изменит Руси. И опять же он еще ничего не совершил, а совершит ли? Бог весть...
Короткая злая судорога промелькнула по круглому лицу Петра, усики воинственно встопорщились.
— Гнилая шляхетская кровь! Служил королю польскому, ушел от него, хочет и нас предать? Звать в Москву и в подвал Разбойного приказа!
Старший царь внимательно посмотрел в глаза брата, согласно наклонил голову и произнес тихо:
— А что думает про Ивашкины изменные дела царица Наталья Кирилловна?
— Спрошу ее, но не сомневаюсь, Мазепе в гетманах не быть.
* * *
Прошел год. Весна 1691 года выдалась запоздалая, но наконец она собралась с силами. В ночь с 28 на 29 апреля, гораздо позже, чем в двадцать первом столетии, вскрылся лед на Вельке. К этому времени снег на южном Урале уже сошел, лишь в лесу, да в тени зданий последние остатки истаивали грязной талой водой.
Сегодня Иван Савелович на работу не пошел, у него законный выходной. Начальство давно уговаривало поменять работу, дескать хватит, возраст уже не тот. Предлагали перейти в ПТУ передавать богатый опыт, готовить будущих металлургов, но он сомневался. Привык к нелегкой работе с раскаленным металлом. Проснулся Иван Савелович вместе с зазвеневшим будильником. Торопливо хлопнув по кнопке, посмотрел на циферблат — шесть часов. Покряхтывая, заболела спина, слез с кровати. Невесело ухмыльнулся. Вспомнилось: если с утра ничего не болит, проверь не умер ли ты? Тихонько, чтобы не разбудить жену, забрал в прихожей приготовленные с вечера удочки и вышел из квартиры. На улице свежо и ветрено, хотя знаменитое мастерградское солнце вовсю старалось уничтожить последнюю память о зиме. Хорошо! Ветер раскачивает ветви по-весеннему голых лип у подъезда, несет запахи весны и сырости. Вороны на деревьях нахохлись. Сверху внимательно наблюдают за окрестностями. Внезапный порыв ветра забросал лицо холодными мокрыми каплями с ветвей.
— Блин, — прошипел мужчина торопливо вытирая лицо.
"Кар-кар", — ехидными криками разразились птицы. Холод проник под куртку местного производства. Иван Савелович поморщился и застегнул пуговицы. Сшитую по моде попаданцев куртку изготовили прибившиеся к городу аборигены. Их в торговом поселке проживало уже несколько тысяч человек. К весне второго года после Переноса на открытых попаданцами самостоятельно или на паях с аборигенами предприятиях производилось необходимые для Мастерграда одежда и ткани, мебель и многое другое. Вклад горожан в производство в большинстве случаев ограничивался поставкой оборудования, обучением аборигенов и организацией работы.
Осторожно переступая лужи на мокром асфальте, ночью шел дождь, мужчина подошел к машине. Привычно забросил в топку газогенератора просушенные дровишки, потом закинул тонкие щепки. Поверху торопливо побежал огонь. Ждать готовности машины еще минут двадцать. Верный жигуленок за прошедшие два года его ни разу не подвел. Вопреки скептикам движок еще ого-го! За прошедшее два года зеркала цилиндров получили лишь минимальную выработку и запускалась машина что называется, "с полтычка". Главное, вовремя меняй фильтр. Их серийное производство наладило одно из частных предприятий. Иван Савелович вытащил из кармана трубку, клубы ароматного дыма поплыли к безоблачному небу. Сигарет и папирос уже давно в продаже нет, зато в город начал поставляться табак. Жуткий дефицит, но в выходной трубочкой побаловаться можно. И жизнь хороша и жить хорошо!
Машина остановилась на давно прикормленном месте перед автомобильным мостом через Вельку. Прищурился, утреннее солнце светило так, что слепило глаза, ветер от реки приносил промозглый холод, да трещал где-то вдалеке лед. Еще вечером он пробил у берега лунку. За ночь она не замерзла, видать температура была выше нуля. Расположился. Лед рыхлый, грязный, вот-вот начнется ледоход, да не беда, убежать успеет. Вначале клевало плохо, но мужчину это не тревожило. Сколько наловит, столько и привезет. С продовольствием в городе стало хорошо. Конечно не такое разнообразие как до Переноса, зато все натуральное и без химии. Впрочем, к восьми утра, когда начался самый клев, в ведре плескались три неплохих щучки и осетровая рыбина.
С холма, перед насосной станцией спустился человек в форме, остановился на берегу напротив. Курносое лицо злое. Иван Савелович сразу сообразил, что это не к добру и заранее решил не спорить.
— Уважаемый, Вы что не знаете, что идет паводок и решением администрации выход на речку запрещен?
— Да не слыхал я, — привычно начал оправдываться мужчина, пригляделся к погонам, — старший лейтенант.
— Немедленно уходите со льда, — прервал его пожарный, — река уже вскрылась за поворотом, — Слышите как лед трещит? Или Вас нужно оштрафовать?
— Ухожу, ухожу товарищ старший лейтенант, — суетливо закивал Иван Савелович.
Еще через двадцать минут его машина подъезжала к дому.
Десяток мастерградцев столпились на пологом холме вблизи насосной станции. Оттуда удобно любоваться буйством ледохода. Сверху открывался великолепный вид на грязно-белую змею реки в обрамлении черной, пропитанная талой водой земли. Люди приезжали, уезжали, лишь один, в форме — дежурный службы пожаротушения, оставался на месте. Время от времени, он натужено кашлял, вытирал покрасневший нос платком и прятался погреться в красную легковушку дежурной службы. Тогда оттуда доносился слегка простуженный голос. Пожарный по рации докладывал об обстановке. Талая вода шла поверх ледяного поля, с каждой минутой продвигаясь все дальше и по пути отламывая толстые, под метр, грязно-белые весенние льдины. Кружась и тая в потемневшей воде, они длинной вереницей плыли по течению вниз, ударялись о еще не поврежденное поле льда. Словно живые, лезли сверху, образуя затор из льда и накопившегося за зиму мусора. Лишь у берегов оставался потемневший лед, но и он понемногу размывался. На повороте перед железобетонным мостом льдины врезались в песчаный берег, налезали сверху одна на другую, образуя многометровой длины торос. Наконец вода пробилась и через это, последнее препятствие. Вода с кружащимися в стремительном потоке льдинами хлынула под затрясшийся мелкой дрожью, словно в приступе Паркинсона, мост. Все дальше мест для затора нет, машина пожарного рыкнула двигателем и направилась в город.
За долгую зиму город накопил полные склады товаров на продажу, в том числе новых, произведенных в экспериментальном порядке: ручек с сменными стальными перьями, механических пишущих машинок. Наручных часов, хронометров и компасов, прежде всего для нужд армий и флотов. Многие из этих девайсов к концу семнадцатого века уже изобрели, но качество местных товаров такое низкое, что попаданцы рассчитывали с легкостью подмять рынок. Слава о продукции Мастерграда успела дойти до самых дальних рубежей Евразии. Оставалось или вести продукцию караванами судов в центральную Россию или дожидаться на месте купцов из Средней Азии, Сибири, северного Урала и Руси.
Корабли мастерградцев готовились к новому сезону путешествий в центральную Россию. Торговый флот Мастерграда за прошедшие с момента Попадания годы значительно подрос и составлял пятнадцать судов. Зимовал он в поселке, поднявшемся на берегу притока Урала и названного немудрено — Портовым. Еще в прошлом году решили, что одних мастерградцев не хватит на экипажи, попаданцы заняли на кораблях только ключевые должности: капитанов, помощников и механиков и, ряд других. В матросы, после обучения, брали аборигенов, имевших опыт корабельных походов. Рисковать людьми и посылать собственных торговцев в Европу и Азию город по-прежнему не собирался. К тому же и сил на перевозку и продажу продукции на большом расстоянии от города у попаданцев не хватало.
Живущие по соседству с Мастерградом воинственные племена кочевников и собирателей медленно, но верно меняли образ жизни. За два года, после попадания город прочно привязал к себе экономическими методами аборигенов южного Урала. Кто режет золотую курицу, живущую рядом с тобой? Зачем воевать, терять воинов, если можно торговлей получить все желаемое? Главы местных родов скорее сами станут на защиту города, чем пропустят к нему врагов. Кочевники массово выделывали овечью, конскую и телячью кожи, производили твердые сыры, заготавливали и обрабатывали шерсть, разводили скот на продажу. Вогулы, манси, коми везли в торговый поселок у Мастерграда дары лесов, мед, звериные шкуры, лекарственные растения и многое другое. Там, где было удобно торговать с Мастерградом, кочевники и охотники оседали на землю. Город брал все и менял на собственную продукцию, отправлявшуюся местными купцами и главами родов караванами дальше, в Среднюю Азию, Афганистан и западный Китай.
За неделю до ледохода, когда жители уже почти выдохнули: вторую зиму после Переноса прошли без происшествий, окончательно вышел из строя первый из трех котлов городской электростанции. Сказался дефицит запасных частей и материалов для технического обслуживания. После осмотра специалистами, его признали вышедшим из строя и подлежащим разборке. На смену вышедшему из строя котлу через несколько часов запустили другой, так что жители не успели ощутить похолодание батарей в квартирах. На следующий день по телевидению и радио выступил директор электростанции. Явно огорченным тоном он признал факт потери электростанцией одного котла. Это и утрата влияния среди руководителей города и, близкая, после выхода из строя всех трех котлов, перспектива расформирования коллектива. Событие хотя и ожидаемое, но достаточно неприятное. Город с момента прихода к власти военных усиленно готовился к выходу из строя электростанции. Теплосети вместе с электриками с задержкой почти на полгода закончили проект схемы и программы электро и теплоснабжения Мастерграда от работающих на угле котельных. Сказалась неопытность в столь масштабных проектах. Как бы то ни было, едва сошел снег, в районах с многоэтажной застройкой начали расти здания котельных в них же ставили электрогенераторы. К этому времени их изготовил электротехнический завод. Город, хотя и потеряет в электрической мощности, но не фатально. Тем более что летом намечалась установка электрогенератора на плотине пруда-охладителя городской электростанции.
* * *
Тонкий поток крестьянской колонизации из России начал заселять земли Мастерграда. В прошлом году правом перехода на Юрьев день воспользовались немногие крестьяне. Лишь малая часть направилась в города работать на мануфактурах, ушла с переселенческими обозами на далекие Урал и Сибирь. А куда переходить, если у других господ все тоже самое? А уезжать далеко, жить вдали от родственников, соседей, могущих помочь в трудную минуту, боязно. Указ о Юрьевом дне был для молодого царя сложным решением. Идти против солидарного мнения землевладельцев не мог даже самовластный государь. Иначе быстро найдутся желающие апокалиптическим ударом табакерки отправить монарха на покой. Множество русских царей от "воренка", сына Лжедмитрия и его самого до Николая второго не по своей воле ушли из жизни. На этот раз все закончилось лишь брюзжанием дворян и бояр. Воспользовались правом немногие крестьяне и это не нанесло землевладельцам существенного ущерба. К тому же часть столичных бояр и дворян, а также крупнейшие купцы, гости и купцы гостиной сотни, вложившиеся во вновь создаваемые кумпанства и рудники и были кровно заинтересованы в притоке рабочей силы на предприятия. Они целиком и полностью поддержали реформу и подталкивали царя на дальнейшее разрушение крепостного права. Весной 1691 года вышел царский указ о даровании воли казенным крестьянам, переселяющимся на малонаселенные окраины государства или в города. Поток вольной рабочей силы окреп и вполне удовлетворял запросы нарождающейся русской промышленности и нужды колонизации Сибири и Урала.
