Корона для айдола 2. Часть 2

Ректор нажимает на кнопку телефона и микрофон перед деканом оживает, засветившись зелёным индикатором.

Секретарша, внося поднос с кофе, слышит отрывки разговора.

— Да что вы говорите, господин СокГю!

— Да, конечно, господин СокГю, декан Юй ЧжеИ посетит вас завтра.

— Да не может быть!

— Да, очень жаль, что у нас нет такой комнаты для отстающих учеников.

Секретарша медленно закрывает за собой дверь и в приёмной воцаряется ничем не нарушаемая тишина.

Стадион Сеульского национального университета. Около 18 часов 30 минут.

Солнце почти зашло. На трёх экранах, ограждающих от посторонних глаз боковую трибуну, идёт трансляция фильма 'К вершине Фудзи' о выступлении 'Короны' в Японии. Десятитысячный стадион почти заполнен и ощетинился фиолетовыми лайтстиками. Не сумевшие попасть на концерт фанаты заняли места на противоположной от экрана стороне, за решётчатой оградой, в промежутке между рядами кресел. Но их основная часть устроилась прямо над центральной трибуной, где площадь перед колледжами делового администрирования и социальных наук словно специально была предназначена для бесплатного просмотра действа на стадионе. Её расположение выше по горному склону позволяет сделать это с полным удобством. Большое количество передвижных едален, покинувших студенческий фестиваль, тоже развернулось здесь, выпуская в вечерний воздух клубы дыма от жаровен и призывные ароматы готовящейся еды. Единственным фактором, слегка мешающим незваным зрителям, являются четыре гигантских трейлера с надписями на бортах 'FAN Entertainment' и 'KBS2', от которых толстые кабеля спускаются в сторону синего шатра, нависшего сразу за сценой. Кругом машины полиции и её офицеры в жёлтых жилетах. Праздник продолжается.

Там же. Служебные помещения, устроенные перед боковой трибуной, за сценой.

В очередной раз задумчиво смотрю на себя в зеркало. Настраиваюсь. Стою в крохотной комнатушке, стенки которой собраны из тоненьких пластиковых панелей, а где-то высоко над нами нависает вместо потолка блестящая синяя ткань купола, растянутого на тросах. Выездное шапито, блин. Дешевизна и экономия СанХёна в наглядном виде. Приходится шептаться, чтобы сохранить секреты. Места едва хватает, только чтобы суметь переодеться и развесить на стене одежду, подготовленную для следующих номеров.

— Тебе удобно? — спрашивает ЁнЭ, разгладив невидимую складку на моём красно-синем топе.

Повожу плечами, сгибаюсь в стороны, вперёд, назад, подпрыгиваю на месте. Сойдёт. Привычно мешает разве что передатчик, закреплённый на поясе шорт сзади.

— Угу, — киваю я.

— Как ты? — с беспокойством в голосе опять задаёт вопрос ЁнЭ.

Я знаю, о чём она спрашивает. Выдержу ли я весь концерт? Точнее, выдержат ли его мои голосовые связки. Никто, кроме ЁнЭ и девчонок из группы, не видел и не слышал, сколько я потратил времени на эти проклятые ежедневные вокализы и дыхательные упражнения. Но оно того стоило.

— Я справлюсь, онни, — с уверенной улыбкой отвечаю своей верной помощнице, продолжающей смотреть на меня изучающим взглядом.

Даже если постоянно подкалывающий меня ЧжуВон вынужден был признать, что я всё-таки могу не только орать, но и петь, это что-то значит. И дыхалки мне тоже хватит до конца концерта. Уже проверено на репетициях в агентстве. Хотелось бы, конечно, иметь четыре октавы, как у Бритни, но, чего нет, того нет. Обойдёмся своими двумя. И тембр голоса тоже похож на Бритни: той Бритни, которая спела в девяностых 'Baby One More Time', а не нынешней — с прокуренным, сиплым и хриплым голосом с тяжёлой одышкой. Видимо, не зря 'Baby' пришла тогда мне в голову. Чёрт, как будто вчера всё было — Япония, 'Будокан', 'Токио доум', Йокогама.

Тук-тук. Стук в дверь.

— ЮнМи, ЁнЭ-онни, это я!

О, кажется, разведчик вернулся.

Света врывается и начинает хлопать глазками.

— Круто! Только ярко. Даже в глазах зарябило, — улыбается она, показывая рукой на мои красные спортивные штанишки, заправленные в высокие чёрные, почти армейские, ботинки.

— Привыкай, — усмехаюсь я.

— Я знаю, на что похожи эти брюки, ЮнМи, — внезапно восклицает Света и, наклонившись, растягивает ткань штанов на моих бёдрах в стороны. — Галифе! Ха-ха!

Смотрю в зеркало. А что? И, правда, похоже.

— Красные 'революционные'? — улыбаюсь в ответ.

— Ну да! — кивает москвичка и выпрямляется.

— Предлагаешь вдобавок к ним обуть кавалерийские сапоги, натянуть папаху с шинелью, взять в руки шашку и на коня? — спрашиваю я, добавив иронии в голос.

— Ага, — соглашается Света. — Будет здорово на тебе смотреться. Ха-ха.

— Если будем когда-нибудь в Москве, — хмыкаю я и со скепсисом изгибаю вверх уголок губы, — Обязательно так наряжусь и выеду на Красную площадь на лихом скакуне.

— Не представляешь, сколько народу будет счастливо тебя там увидеть, — складывает на груди ладошки москвичка.

— Не думаю, что это будет скоро, — с сомнением пожимаю я плечами. — Денег у вас не заработать. СанХён на это не пойдёт.

Света расстроенно поджимает губки.

— Лучше расскажи, как сходила, — перевожу я грустную тему для скучающей по Родине девчонки. — А то мы тут с ЁнЭ немного отстали от жизни.

— Да, — оживляется москвичка. — Была наверху. Полно ваших фанатов. Ждут, едят и пьют, — улыбается она. — Ничего интересного. Между прочим, оттуда отлично видно сцену. Потом спустилась вниз, охранники меня пропустили и, знаешь, что я увидела?

Вопросительно поднимаю брови.

— ЁнЭ-онни-и-и, — печально тянет Света, обращаясь к менеджеру, — ЮнМи всегда такая перед концертом — слишком спокойная? Кажется, я больше неё волнуюсь. Там столько народу на стадионе, а у неё ни в одном глазу.

— Всегда, — без тени сомнения заявляет ЁнЭ и улыбается. — Но это только перед концертом.

— Рассказывай, наконец, что увидела, Свет, — заметив, что ЁнЭ смотрит на часы, нетерпеливо встряхиваю я головой, — А то времени уже нет.

— Там народ сидит прямо рядом со сценой, — Света в переживаниях кладёт ладошки себе на виски. — Не представляю, как ты можешь выдержать это. А в первом ряду — Майкл с Эмили.

— Они же, вроде бы, не хотели идти на концерт? — удивляюсь я.

— Я подошла и спросила, — подхватывает меня под локоть москвичка. — Оказывается, Майкл позвонил брату, рассказал о встрече с тобой, а тот сказал, что если он не пришлёт ему видео с концерта, то сильно обидится. И ещё. Майкл попросил, чтобы ты посильнее взмахнула юбкой во время танца. Брат будет счастлив.

Два братца-наглеца. Я в возрасте мелкого сопливого нахала точно таким не был.

— Он хочет получше разглядеть лейбл на моих шортах под юбкой? — решаю уточнить я, усмехнувшись. — Надо было сказать Майклу, что, когда его брат получит такие кадры, он уже никогда не сможет выйти из своей комнаты. Сотрётся и истечёт досуха.

— Чем истечёт? — понятливо улыбается Света.

— Всем! — отвечаю я и громко смеюсь.

Света и ЁнЭ присоединяются ко мне и мы с хохотом вываливаемся в общий зал ожидания.

Оглядываюсь. Несколько дверей, ведущих в такие же клетушки, как у меня, для девчонок. Огромный пульт режиссёра с двумя помощниками прямо у выхода на сцену. Пустая гримёрка с двумя стилистками наготове. В центре — великая битва. ДжиХён с ИнЧжон против БоРам и КюРи. Все вооружены знамёнами, упакованными в чехлы и превращёнными в некое подобие копий. Невдалеке за побоищем с грустью наблюдают ХёМин и приложившая ладонь к лицу СонЁн. Бойцы с расстояния пытаются ткнуть противника наконечником. Получается пока не очень. Кажется, сражение носит, в основном, словесный характер, пока не дошедший до открытых оскорблений. Каждый сбрасывает волнение своим методом.

— Ты поплатишься за свои слова!

— Кто ты такая, чтобы мне указывать?!

— А ты кто такая?!

— Нет, ты скажи мне, кто ты такая?!

А в меня с разбегу врезается АЁн, обхватывая дрожащими руками.

— ЮнМи-сонбе!

Этого ещё не хватало.

— Мне страшно, ЮнМи-сонбе. Там столько людей.

Не ожидал от неё. АЁн же выступала перед публикой на площади и в кафе. Хотя, наверно, тут нельзя сравнивать. Смотрю на висящие на стене мониторы, в которых отражается горящий фиолетовыми лайтстиками стадион. Для меня это привычно, а на девчонку, кажется, произвело сильное впечатление. Надо быстро оказать психологическую помощь. Хватаю АЁн за запястья и наклоняюсь к её лицу.

— АЁн, ты веришь мне?

— Конечно, ЮнМи-сонбе, — моргает готовыми заплакать глазками девчонка.

— Смотри мне в глаза, сконцентрируйся и повторяй за мной. Глубокий вдох. Медленный выдох. Ещё раз.

АЁн послушно выполняет команды, а я лихорадочно прокручиваю в голове варианты слов успокоения. Может быть, прочитать ей строфу из 'Завета'? Нет. Сейчас это её не проймёт. Надо что-то попроще. Придумал.

— Помнишь, я тебе рассказывала, как мы с ЧжуВон-сси вместе были в армии и шли в горный поход? Помнишь?

АЁн кивает, не отрывая своих глаз от моих.

— Там тоже одной девочке было тяжело, но, услышав мою речовку, ей сразу стало легче. Повторяй за мной:

— Мы — девочки-волшебницы, и про нас

Биографы глазастые ведут рассказ.

О том, как в ночи ясные, о том, как в дни ненастные

Мы гордо, мы смело в бой идём.

АЁн читает за мной строки, дрожь в её руках сходит на нет, а в глазах появляются отблески энтузиазма. Кажется, у меня получается вдохновить девчонку на подвиг во имя СанХёна и его агентства.

— Ты сегодня первая из нас идёшь в бой, АЁн, — вкладываю я всю душу в свои слова. — И будешь служить примером. Смотри, — протягиваю я руку на экран с изображением зрителей на стадионе. — Они все услышат тебя и твои барабаны. И будут счастливы.

АЁн расслабленно кивает и снова обнимает меня.

— ЮнМи-сонбе, вы такая добрая и сильная, — бормочет она, уткнувшись в мой топ. — Я так хочу быть похожей на вас.

Детский сад какой-то. Отрываю её от себя и снова смотрю девчонке в глаза.

— ЮнМи-сонбе сейчас тоже нужна помощь. Выручишь?

— Конечно, ЮнМи-сонбе, — клятвенно обещает АЁн.

— Где твои палочки?

— Вот, — показывает она на чёрный чехол, висящий на поясе.

— Сейчас ты их достанешь, подбежишь к этим... — показываю я рукой в сторону боевых айдолов-копьеносцев, — Сонбе. Несильно, но чувствительно врежешь каждой по жо... заднице, спрячешься за СонЁн или ХёМин и крикнешь: 'Привет от ЮнМи-сонбе!'. Поняла? Действуй.

АЁн срывается с места и, тряся хвостиком волос на голове, пробегает за спинами воительниц, не забыв при этом шлёпнуть каждую палочками по мягкому месту. Ещё одним броском она скрывается за спиной СонЁн, так и не убравшей руку со лба.

КюРи мгновенно разворачивается в её сторону с 'копьём'.

— Ах ты, мелкая засранка. Что ты себе позволяешь?!

— Вам привет от ЮнМи-сонбе! — выкрикивает АЁн и показывает рукой в мою сторону.

ХёМин запрокидывает голову назад и со страданием на лице закатывает глаза в потолок нашего 'шапито'.

— ЮнМи-сонбе — страш-ш-шная! — восклицает БоРам и вся группа оборачивается ко мне.

Встаю на колено, складываю пальцы пистолетом, выстраивая руки в одну линию, чтобы изобразить винтовку и стреляю.

— Дду-дду! Дду-дду! Дду-дду! Дду-дду!

Четвёрка, разбрасывая знамена в стороны, падает отработанным движением, словно скошенная пулемётной очередью.

Света и ЁнЭ восторженно бьют в ладоши за моей спиной.

Поднимаюсь на ноги, сдуваю воображаемый дымок с кончика пальца и кладу руки на бока, косплея майоршу Мун.

— Так будет с каждым, кто посмеет...

Фразу мне не дают закончить, потому что 'убитая', но воскресшая четвёрка вместе с присоединившимися к ней СонЁн и ХёМин бросается ко мне с явным намерением сделать что-то очень нехорошее. Это — бунт на корабле, карающийся смертью всех виновных. Но, кажется, сейчас лучше применить тактическое отступление. Собираюсь стартовать и бежать по кругу. Они меня ни за что не догонят. А если догонят — живым не дамся. Но, в этот момент из дверей своего кабинета появляется СанХён в сопровождении менеджера Кима и ЧжуВона. 'Жених' в чёрной морпеховской парадке с белой фуражкой в руке и туповатой улыбкой на лице. Впрочем, как всегда. Из прохода на улицу в зал выныривают операторы съёмочных групп.

— Что здесь происходит? — громогласно вопрошает в воздух СанХён и сразу начинает отдавать распоряжения. — Музыкантам ДжонХвана приготовиться к выходу на сцену. Этим, — кивает он на нас, — Срочно надеть микрофоны и наушники.

Вокруг все начинают бегать, изображая то ли творческий процесс, то ли тяжёлую работу и через пять минут мы уже спускаемся по лестнице вниз в полной готовности.

На стадионе. 19 часов.

Солнце бросает в чёрное, усыпанное звёздами, небо последний красновато-оранжевый луч, а зрители подхватывают крик ДжиХён с экранов на сцене:

— Бумбайя!

Фильм заканчивается и стадион погружается во тьму, нарушаемую лишь свечением лайтстиков.

Но уже через минуту сцена тонет в тусклом зеленоватом полусумраке, в котором видны силуэты музыкантов, занимающих свои места. Раздаются крики и свист поддержки. Зажигаются экраны, на тёмно-фиолетовом фоне которых серебром вспыхивают на корейском и английском слова стихотворения Агдан:

'Завет'. 'If'.

Звучит рояльный проигрыш. Зрители встают и хором читают возникающий перед их глазами текст. В музыке появляются тяжёлые гитарные рифы, позволяющие с уверенностью сказать, что это типичный хард-рок, столь непривычный на концертах групп K-Pop.

Evanescence — Bring Me To Life

Bring Me To Life

Текст стихотворения заканчивается, а на экранах, словно в воздухе, зависают розовые кубики, в которых любой житель нашего мира сразу бы опознал кубик Рубика.

Все слои кубиков быстро вращаются горизонтально и вертикально, путая размещёнными невпопад латинскими буквами. Но постепенно на гранях поочерёдно выстраиваются имена с фото:

Агдан, СонЁн, ХёМин, КюРи, БоРам, ИнЧжон, ДжиХён.

Зрители возбуждённо выкрикивают каждое увиденное имя. Наконец, появляется название группы:

'Корона'.

С резким скрипом аккорд электрогитары обрывается и сцена снова уходит во тьму. Но ненадолго. Луч прожектора падает на ударную установку и всем становится хорошо видна совсем юная девушка с барабанными палочками в руках. Яростно мотнув головой с длинным хвостиком, собранным на макушке, она начинает отбивать ритм.

Служебные помещения под сценой. В это же время.

Кажется, пришло наше время. Вступление закончено. АЁн уже барабанит. У всех девчонок в руках развернутые флаги. Только я с микрофоном. Мы все уже стоим на подъёмниках. Слева от меня ДжиХён. Справа — СонЁн. Подмигиваем друг другу. Оглядываюсь назад. Операторы делают последние кадры для фильма 'Остаться в живых', который должны будут показать в день нашего первого концерта в Лос-Анджелесе. Света показывает мне сжатые кулачки, желая удачи. ЁнЭ кивает. ЧжуВон меланхолично обмахивается белой фуражкой. Зверски улыбаюсь в ближайшую камеру.

— Файтин!

Поворачиваюсь обратно. Подъёмник медленно стартует вверх. Слышу крики из-за спины.

— Файтин, ЮнМи! Файтин, 'Корона'!