Борюсик так бы и дальше разводил свою бодягу, но стемнело окончательно, и надо было идти "на дело": брать ларёк тётки Зины, и это обещало стать крутым предприятием. Нюансы миссии Никитос растолковал другу в двух словах: сзади ларька висит старый замок. Этот замок для честных людей, его ломиком чуть поддеть и заходи в торговую точку. Охранной сигнализации в точке сроду не водилось. В ларьке надо вести себя следующим образом: в мешок складывать валюту, драгоценности и ценные вещи. И не суетится. Дома потом рассортируем по степени ценности. Как только мешки будут полные добра, то надо спокойно уходить. Мельтешить и волноваться не надо, мы же суровые ребята, понимать надо: чужого не возьмёшь — своего не будет.
Взяв ломик, и пару джутовых мешков подельники отправились "на дело". Им повезло: никто по пути не встретился и не поинтересовался, куда это они ночью идут с мешками и ломиком. А, ясненько! То так гуляют они? Ну, ну.
Вскоре показался тёмный ларёк, окружённый разросшимися кустами и бурьяном. Освещения, естественно, не было, чай не центр города.
— Это место слишком унылое, — подал голос Бориска. — Навевает тоску и депресняк.
— А мне нравится, — заявил оптимистично настроенный Никита. — Темно, пыльный бурьян, никого нет, недалёкий народ, который можно легко обокрасть.
Как и говорил Никита, избавить дверь ларька от замка не представило никакой трудности. Трудность оказалась внутри самого ларька: темнота, как у негра в желудке не позволяла разглядеть ценности, да ещё и теснота. Никита в который раз прошептал тормознутому другу инструкцию, чтобы тот складывал в свой мешок исключительно ценные вещи, всякую дрянь брать не надо.
— Угу, — промычал Борис. Как тут определишь, что ценное, что не очень? Ничерта же не видно.
Толкаясь и пыхтя, компаньоны начали засовывать в мешки ценности. Получалось довольно лихо и споро: вот, что, значит, работают суровые профессионалы воровского дела. У Никиты быстро мешок наполнился ценностями, несмотря на то, что он постоянно сталкивался в тесном помещении с пыхтящим, как паровоз, Борюсиком. И чего он пыхтит? Ещё соседей разбудит своими звуками. Борюсик тоже старался, как мог, поэтому и у него мешок быстро наполнился товаром.
— Делаем ноги, — скомандовал Никита.
Бориска в ответ только понимающе запыхтел с удвоенной энергией. И опять отважным воришкам никто не встретился на пути и не поинтересовался, откуда и куда они тащат здоровые мешки, и что в мешках. Дома друзья спрятали добычу в сарае у Ручкиных: куда ж ещё. В этом сарайчике у Никиты был свой закуток, где он хранил свои нажитые "сокровища". Никто в этот закуток нос свой не совал, так что это место для хранения краденого было замечательным.
— Разбегаемся по домам, — опять распорядился Никита. — Завтра подгребай: будем богатую добычу делить.
На боковую сегодня друзья отправились окрылённые: никто им в процессе экспроприации чужого добра морды не набил, процесс изъятия ценностей прошёл блестяще, а значит, жизнь удалась. Шлифовка воровского таланта прошла успешно. Удался и сон. В последние дни снилась Бориске всякая дрянь, а сегодня ночью приснилась Маринка Туйман в откровенном виде. Она тихо перемещалась по их саду между плодовыми деревьями и планомерно сбрасывала с себя одежонку, швыряя её в морду Бориске. Когда из одежды на ней остались только полупрозрачные труселя, она поманила пальчиком Борюсика и предложила ему немножко совместно пошалить, ведь он такой брутальный самец и авторитетный вор: какая девушка устоит перед его чертовским обаянием. Вор? Какой такой вор? Бориске клеймо вора совсем было не нужно: клеймо поселкового придурка уже есть. На этом месте Бориска проснулся с бьющимся сердцем и вспомнил: мы же вчера "взяли" торговую точку, значит мы действительно воры. Статья из УК по нам плачет горькими слезами, а в тюрьме уже нам прогулы ставят. И зачем я повёлся на посулы этого дебила Никитоса? Жаль, что в этой жизни наставления получаешь не от голых симпатичных женщин, типа нашей Маринки, а от лоботряса Никитоса. Кстати, как он там? Может его уже совесть загрызла от осознания содеянного?
Ничуть не бывало. Никитосова совесть спала вместе с ним, как убитая, а утром она с любопытством ждала, когда друзья начнут разбирать и сортировать награбленное. Вот такая у него была гибкая совесть. Сам Никита лучился от счастья: наконец у него хоть что-то получилось в плане разбогатеть. Борюсик, в отличие от друга, был в подавленном состоянии: ему казалось, что сейчас во двор к Поленовым и Ручкиным ворвётся взвод ОМОН с собаками и повяжет их. Но, как бы там ни было, друзья преступили к изучению добытых сокровищ, для чего Никита со столика, стоящего в его уголке сараюшки, сдул пыль и накрыл столик газеткой. На чистую газетку предполагалось выкладывать сокровища. Первым свою добычу должен был демонстрировать коллега по бизнесу Боря Поленов, на что Никита его и благословил:
— Ну, давай доставай сокровища, — подтолкнул он друга.
Боря развязал тесёмки на горловине своего сиротского мешка, набитого награбленным, запустил вовнутрь мешка свою руку и стал доставать то, что его рука смогла ухватить.
Первым предметом, что появился на газетке, оказался рулончик туалетной бумаги.
— Хороший товар, — прокомментировал Никита появление на столе рулончика туалетки. Конечно, хотелось чего-то существенней, типа пачки денег, но не обижать же друга всякими претензиями. Ведь тот старался, когда грабил ларёк, даже пыхтел.
После третьего рулончика туалетной бумаги, Никита перестал комментировать происходящее, ведь эти вещи совсем не тянули на сокровища. Всего Боря вытащил восемнадцать рулончиков и с удивлением воззрился на них. Да-с, пока улов не очень богат, но в мешке ещё что-то оставалось.
Вскоре на белый свет из мешка была добыта пачка соли, потом вторая, а за ней....третья пачка. Хорошая каменная соль.
— Надо было сахар хватать, — в очередной раз, увидев соль, раздражённо сказал Никита. — Из соли варенье не сделаешь. Чем ты инструкции слушал? Одно ухо у тебя же работало?
Но и потом из мешка сахар не появился, а появились две пачки перловой крупы и одна пачка ячневой. Сахара всё не было, а в мешке уже почти ничего не оставалось. Остатки сокровищ, быстро вынутых из мешка, состояли из гранёного стакана и полторашки воды, якобы разлитой в ледниках Кавказа. Засунув носы в пустой мешок, друзья констатировали, что всё — пусто, больше никаких сокровищ мешок не выдаст, ибо как есть пустой.
Никита унижительно посмотрел на друга:
— Сейчас дядя Никита продемонстрирует, как надо добывать ценности в этой жизни, а не всякое барахло. С этими словами он размотал тесёмки на своём мешке.
— Смотри, дружище, и удивляйся, — Никита торжественно из мешка достал...пачку соли. Ничего страшного, первый блин — всегда комом. Впрочем, второй блин также оказался комом, ибо новая пачка была не с солью, а с перловкой.
— Зато перловки теперь у нас много, — флегматично прокомментировал Борис. — Будем её есть, типа тренироваться перед армией...или тюрьмой. Там говорят только перловку и трескают. Можно ещё нашему Волку кашу сварить, он только рад будет.
Волк — это была дворовая собака Поленовых: добродушная большая лохматая псина и вечно голодная. Волк и перловке рад, да он всему рад, лишь бы больше еды клали в его миску, похожую на котелок. Куда в эту собаку столько еды влезало, то была большая тайна природы, но Волк съедал всё, что ему давали и в любом качестве и количестве. У него только лохматость увеличивалась. Если Волка остричь, как овцу, то из его шерсти можно было три свитера связать.
Кроме перловки Никита стырил три пачки пшена.
— Тоже хорошо, — сказал Боря, — Курам можно дать, да и кашу из неё можно сварить. Будем отъедаться перед армией.
Всё, что потом доставал Никита из своего мешка, на сахар никак не тянуло. Он также зачем-то вместо валюты и драгоценностей бросал в свой мешок туалетную бумагу и пачки анакома. Хоть бы одна пачка с сахаром завалялась. Апофеозом добытого богатства стала старая двухкилограммовая гиря и старинные счёты.
— А где валюта и драгоценности? — одновременно спросили друзья. Никто им не ответил на такой вопрос. Наверное, за валютой надо было идти в банк, о чём и намекнул Никита.
— Нет, Никитос, банк я с тобой грабить не пойду, — наотрез отказался Боря.
Действительно. Ну, его в болото, такие переживания. Тут уже за ларёк огромный срок корячится, а ему банк подавай.
— Я, так понимаю, что наше предприятие по изготовлению варенья накрылось медным тазом по причине отсутствия сырья, — констатировал Борис. — А что мы будем делать с туалетной бумагой. 26 рулонов.
— Отдадим Маринке, — предложил Никита. — Ей точно на месяц хватит.
— Она, что, такая засранка? — удивился Бориска. — А что ей скажем, где добыли бумагу? Спалимся же и по этапу пойдём, как бурлаки на Волге.
Пришли к выводу, что засранке Маринке бумагу давать не будем, пусть сама покупает. Крупы сами сожрём, а что не сожрём Волку и курям скормим. Соль пойдёт на засолку грибов — это ещё один отличный и перспективный бизнес.
— Послушайте коллега по бизнесу, какую умную мысль дядя Никита говорить будет, — задумчиво вертя в руке гирю, проговорил Никита.
— Чего ты умного скажешь? — встрепенулся Борис.
— Заметил ли ты, что эта гиря какая-то странная, да и веса, на взгляд, в ней куда больше, чем на самом деле? Притом, что мы у бабы Зины не обнаружили валюты и драгоценностей. Смекаешь, куда я клоню? — Никита глазами показывал Бориске на гирю и ждал, пока тот догадается сам. Но Бориска с тупым выражением сидел, моргал, и догадываться не хотел.
— Сдаётся мне, друг мой, что она золотая! — авторитетно заявил Никита. — Для маскировки покрыта каким-то ржавым сплавом. Пилить её надо.
Боря с восхищением посмотрел на друга: вот же мыслитель. Действительно, а он и не подумал, а оно вон как получается. Ушлая баба Зина свои капиталы хранила в золоте. Прошаренная попалась старушка.
Пилить гирю доверили Боре, для чего ему пришлось из дома притащить папкину ножовку по металлу. Зажав гирю в тисках, Боря приступил к работе и минут двадцать усиленно пилил металл. Уже через пять минут Никите стало понятно, что никакого золота в гире нет, так как опилки были строго из стали, и золотым блеском сиять не хотели. Но сказать об этом Боре он постеснялся. Закончился процесс распиливания гири из-за поломки полотна ножовки.
— Да эта баба Зина издевается над нами, — заворчал Боря, рассматривая поломанное полотно и опилки из стали. — Смотри Никитос, здесь золотом и не пахнет.
— Вот досада, — промямлил Никита, старательно отводя глаза.
Отвлекла друзей от планирования их дальнейшей жизни заполошная Маринка, которая решила наведаться к соседям и узнать, чего это они притихли и смирно себе сидят, а не шумят, как всегда они это делают. Маринка принесла кучу поселковых новостей и собиралась поделиться с друзьями, а то сидят что-то шепчутся: ага, девок, наверное, обсуждают. Озабоченные совсем ребятки стали.
Новостью номер один было дерзкое ограбление ларька бабы Зины. Преступление века.
— Это не мы, — ляпнул Борис, отводя от Маринки глаза: он ещё помнил сегодняшний сон, когда вот эта самая Маринка представала перед ним в одежде Евы. За этот ляп он больно получил под столом по ноге от Никиты.
— Конечно не вы, — хмыкнула Маринка. — Там серьёзные люди поработали. Баба Зина воет благим матом. Орёт, что из ларька вынесли лихие люди, чтоб им в попе слиплось, восемь мешков сахара, приготовленных на реализацию и на изготовление самогона для собственного употребления. Из ларька вынесли всё, орёт баба Зина, даже старые счёты и никому не нужную старую гирю. Но, больше всего ей жалко сахар. А грабители ещё и поиздевались: они на своём рабочем месте оставили ломик, типа у них такого добра навалом.
Боря опять скривился и грозно посмотрел на Никиту: ломик-то был имуществом его папки. Ножницы папкины по вине Никиты компаньоны пролюбили, теперь ломик уплыл. И полотно по металлу поломалось. Боря зарёкся давать Никите инструмент: всё профукает гениальный комбинатор. Никитос, как говорит Маринка, ходячая катастрофа. Это точно. И как это я с ним ещё себе шею не сломал, и как это нас никак не закроют?
Действительно судьба почему-то щадила друзей, они отделывались пока только синяками, ссадинами и перегрузкой нервной системы от идей, как компаньонам быстрее разбогатеть. Вот почему у школьного учителя получается много ягоды приносить с болот, а у них не получилось? Почему учитель перемещается на отличной машине, а у них даже велосипеда нет, хотя бы одного на двоих? Да и вообще: чего это Маринка все уши прожужжала о своих учителях и о своей школе. Мы её окончили и рады, что отделались от этой обузы. Вот чего там хорошего?
Маринка стала перечислять, что хорошего стало в школе за последний год. Во-первых, в школе стало намного чище и опрятнее. Во-вторых, спонсоры появились и теперь в школе новенькие компьютеры. Учителя стали менее нервными, чем были, да и ученики как-то стали лучше учиться, и меньше устраивать всякие ЧП. Внешне школа тоже стала красивее: обзавелась новой крышей, сейчас в школе возятся рабочие строители, нанятые спонсорами. Рабочие ремонтируют фасад, меняют окна, меняют сантехнику, занимаются озеленением. Вот такие дела.
Послушаешь Маринку, и самому захочется в школу опять податься. Нет, уж фигушки: мы уже своё отмучились. Теперь пусть другие мучаются.
Все эти разговоры о школе в мозге Никитоса трансформировались в некоторые идеи. Мозг зацепился за информацию о том, что в школе появились новые компьютеры, а компьютеры — это большие деньги.
— Знаешь, что Бориска, — задумчиво обратился к другу Никита. — Понял ты, что Маринка трендела о школе, что там появились новые компьютеры. Это, про какие такие компьютеры она нам тут разговаривала? Прикинь Бориска. Когда мы в этой школе чалились, то никакой новой техники там не было: мы учились на старье, можно сказать, на технике из каменного века. Вот потому мы с тобой и получились такими дурными в нашей компании.
— Чего это мы дурные? — напрягся Бориска. — Разве что Маринка дурная.
— А того, что мы не получили самые современные знания по вине школы, въезжаешь? А Маринка их получает и смеётся с нас.
— Это как? — Бориска был в недоумении. О каких недополученных знаниях твердит Никитос, ведь он первый всеми четырьмя лапками упирался, чтобы никаких лишних знаний не получить.
— Это так, что во всём виновата школа, однозначно, как говорит Владимир Вольфович, — припечатал Никита. — Больше не делай мне глупые вопросы по этому поводу, и не делай мне при этом загадочные глаза, как будто ты не понимаешь. Всё-то ты понимаешь. Для тебя я готов пойти на преступление, но не надо меня так сильно напрягать своими удивлёнными глазами.
Бориска действительно не понимал, к чему клонит Никитос, а тот вёл свою хитрую линию.
— Делаю тебе понятно: если мы недополучили знания по вине школы, то мы должны их получить.
— Что? Предлагаешь обратно в школу с сентября идти и учиться. Никитос, ты больной, да? — Борису уже надоели пространные намёки Никиты: он хотел ясности. И ясность он получил. Весьма шокирующую ясность.
