— Вероятно и стунжебаг пришел сюда за этим, — заметила Бри. Чудовища любили брассимпсы не меньше, чем свиньи.
В дерево вела высеченная в его древесине лестница. Когда Бри спускалась за Даткой, её глаза на один момент оказались на уровне земли. Огромные коричневые листья колыхались над ней. За свиньями виднелись люди, закутанные в меха. Они стояли над тушей убитого стунжебага. Она последний раз взглянула на небо и спустилась вниз, в дерево.
Теплый воздух ударил ей в лицо, заставляя зажмуриться. Он нес с собой сладковатый запах гнили, который одновременно и притягивал её и внушал отвращение. Воздух приходил из-под земли, так как гигантские корни брассимпсов проникали на огромную глубину. С возрастом в стволе дерева образовывались пустоты, напоминающие туннели. Это были тепловоды, подающие подземное тепло к листьям на поверхности.
Датка протянул руку, чтобы поддержать Бри. Она спрыгнула с лестницы и встала рядом с ним в округлой полости. Здесь работали три грязные женщины. Они поздоровались с Бри, а затем продолжили свою работу: соскабливали наросшую древесную массу со стен камеры и складывали её в корзины.
Брассимпс по вкусу напоминал турнепс, но был более горьким. Люди ели его только в крайнем случае, в дни голода. Обычно это была пища для свиней и коз-арангов, которые давали молоко, а уже из него изготавливался ратель — излюбленная выпивка жителей Олдорандо.
Из камеры наверх вела круглая шахта. По ней можно было пройти в низкие галереи верхних ветвей дерева, на которых росли листья. Взрослые брассимпсы имели шесть ветвей. Воздуховоды в них росли без вмешательства человека и потому имели множество разветвлений.
Датка показал на вторую центральную трубу, ведущую в глубину. Он шагнул туда. После минутного колебания Бри пошла за ним. Женщины прервали работу и проводили её взглядами, в которых сквозила симпатия и одновременно насмешка.
Когда она спустилась в трубу, её окружила кромешная тьма. Вечная тьма земли. Она подумала, что подобно Шэй Тал она сейчас спускается в мир призраков, чтобы получить знания.
Плотные годовые кольца на гладкой внутренней поверхности трубы использовались как ступени. Подниматься и спускаться в трубе было довольно безопасно, так как она была узкой. Здесь можно было держаться за стены и упираться спиной.
Ветер шелестел в её ушах. Какое-то паутинообразное живое привидение коснулось её щеки. Она едва удержалась, чтобы не вскрикнуть. Эти пустоты служили убежищем и многим видам животных, причем некоторые из них были омерзительны.
Они спустились до того места, где от основания ствола отходил отходил кольцевой ряд собирающих тепло ходов, слишком узких для человека. Камера здесь была ещё меньше, чем на первом этаже. Они стояли совсем близко друг к другу. Бри ощутила прикосновение тела Датки, ощутила его запах. Желание шевельнулось в ней.
— Видишь огни? — спросил Датка. В его голосе тоже было возбуждение.
Она отчаянно боролась с собой, стремясь подавить желание, так внезапно овладевшее ею. Если бы этот молчаливый мужчина сейчас обнял бы её, она бы упала в его объятия, сорвала бы с себя всю одежду и полностью обнаженная отдалась бы ему в этой темной подземной спальне. Бесстыдные видения заполнили её разум. Она дрожала от прорывающейся страсти.
— Я хочу вернуться наверх, — с трудом проговорила она, чувствуя, что вот-вот не выдержит и сама обнимет его.
Датка снисходительно усмехнулся.
— Не бойся. Смотри на огни.
Затуманенным взглядом она осмотрелась, всё ещё ощущая запах тела Датки. В темной дали уходящих вниз боковых туннелей виднелись точки зеленоватого света, похожие на звезды, — маленькая галактика, спрятанная в дереве. Это были джазисы, хищные грибы, способные оплести и высосать человека.
Датка шевельнулся возле неё и огни спрятались за его плечами. Он положил ей что-то в руку — маленькое, плотное. Это был свет. Звездные глаза не мигая смотрели на неё. Находясь в полном смятении, она спросила:
— Что это?
Вместо ответа — возможно он чувствовал её желание? — Датка нежно погладил её по щеке.
— О, Датка, — выдохнула она. Дрожь, вспыхнувшая в нижней части её тела, наконец охватила её всю. Она не могла уже управлять собою.
— Мы возьмем его наверх. Не бойся.
* * *
Черноволосые свиньи ковырялись в земле среди корней брассимпсов, когда они вышли на дневной свет. Мир показался ослепительно ярким, стук топоров — оглушительно громким, запах джассиклассов — очень сильным.
Бри опустилась на землю и молча смотрела на маленькое существо, которое держала в руках. Оно свернулось в клубок, спрятав нос в хвосте, прижав все четыре ноги к животу. Оно было неподвижно и на ощупь напоминало стекло. Бри не смогла развернуть его. Глаза животного не мигая смотрели на неё.
Как и Датка. Бри ненавидела его, ненавидела за то, что он так нечувствителен к ней, за то, что он принял дрожь её страсти за позорный страх. О, Датка!..
И всё же она была благодарна ему, его глупости. Ведь это спасло её от постыдного поступка. Благодарна ему, — и вместе с тем, она сожалела...
— Это глосси, — сказал Датка, опускаясь на землю рядом с нею и глядя ей в лицо. — Глосси живут внутри брассимпсов, где тепло. Возьми его домой.
— Мы с Шэй Тал видели таких на реке. Хоксни. Так их называют, когда они вырастают и выходят наружу. Но что подумает Аоз Рун, если узнает?
— Возьми его, — повторил он. — Это подарок от меня.
— Благодарю, — промолвила она с презрением. Она встала, полностью овладев своими эмоциями.
На щеке у неё была желтая кровь. Это Датка запачкал её, когда погладил по щеке.
Рабы всё ещё таскали куски гигантской туши. Пришел Лэйнтал Эйн и о чем-то разговаривал с Тантом Эйном и Аозом Руном. Тот повелительным жестом подозвал к себе Датку. Попрощавшись с Бри, Датка пошел к лорду Эмбруддока.
Занятые мужчины не обращали на неё внимания, и, прижав глосси к своей маленькой груди, Бри повернулась и пошла к видневшимся вдали башням.
А когда позади послышались торопливые шаги — кто-то нагонял её — она сказала себе: Датка, теперь поздно! Но это был Лэйнтал Эйн.
— Я пройдусь с тобой, Бри, — сказал он беззаботно.
Она отвернулась. Его она вовсе не желала видеть.
— Мне показалось, что у тебя неприятности с Аозом Руном, — сухо сказала она.
Лэйнтал криво усмехнулся.
— О, он всегда нервный после нового столкновения с Шэй Тал. Но он действительно великий человек. Он один смог убить стунжебага. Это подарок нам всем. Становится всё теплее и добычи всё меньше.
Обнаженные дети всё ещё резвились вокруг гейзеров. Бри показала ему свою добычу. Лэйнтал обрадовался, увидев глосси, и запел охотничью песню:
Глосси спят
Когда снега глубоки
А когда пойдут дожди
Выходят хоксни
Они выходят на долины,
Долины, покрытые цветами.
Бри отвернулась.
— Ты в хорошем настроении. Ойра была нежна к тебе?
— Ойра всегда нежна, — коротко ответил юноша.
Затем они разошлись. Бри пошла в свою заброшенную башню и показала подарок Шэй Тал. Та внимательно осмотрела животное.
— Сейчас его ещё нельзя есть. Мясо может быть ядовитым.
Бри вспыхнула.
— Я не собираюсь есть его! Я буду держать его, пока оно не проснется.
Шэй Тал нахмурилась, глядя на неё.
— Гнев лорда — серьёзная вещь, моя дорогая. Мы можем остаться голодными, если Аоз Рун будет тверд и выполнит свою угрозу, — она по своей привычке долго рассматривала Бри, не говоря ни слова. — Но мне наплевать! Мне не нужны материальные блага. Я могу быть так же безжалостна к себе, как он ко мне.
— Но он...
Слова застыли на языке Бри. Она не смогла произнести слова ободрения этой злобной женщине, которая решительно продолжала:
— Сейчас у меня два намерения. Во-первых, я хочу провести эксперимент с целью подтвердить своё могущество. А во-вторых, я хочу спуститься в мир призраков и встретиться там с Лойл Бри. Она должна знать то, чего не знаю я. В зависимости от того, что я узнаю, я решу, покинуть ли мне Олдорандо навсегда.
Бри испуганно взмахнула руками.
— О, не уходи! Ты уверена, что поступаешь правильно? Клянусь, я пойду с тобой, если ты уйдешь!
Шэй Тал брезгливо отвернулась от неё.
— Посмотрим. А сейчас оставь меня. Я устала.
В полном смятении Бри поднялась в свою комнату и бросилась на постель.
— Мне нужен любовник! Вот кто мне нужен! — в горячке бормотала она. — Любовник... Моя жизнь так пуста!..
Но вскоре она встала, подошла к окну и посмотрела на небо, где плыли облака и парили птицы. Нет, здесь гораздо лучше, чем в подземном мире, куда собирается Шэй Тал!..
Она вспомнила Лэйнтала. Женщина, которая сочинила песню — Бри почему-то казалось, что это была женщина — знала, что со временем снег покинет землю и на ней будут расти цветы и жить невиданные в холода животные. Может, это время уже близится?..
Из своих наблюдений она знала, что на небе происходят изменения. Звезды — это не призраки, это огни. Огни, горящие не на твердой почве, а в воздухе. И Фреир — это огромный костер, горящий в воздухе. Когда он приближается к планете, его тепло ощущается всюду. Он согревает мир. И когда тепла станет достаточно, глосси выйдут наружу и превратятся в хоксни, как и говорится в старой песне.
Она решила, что нужно более тщательно заняться астрономией. Звезды знают больше, чем призраки, хотя Шэй Тал не соглашается с этим. Но даже такая великая женщина может ошибаться...
Она положила глосси на диван, закутала его в мех, чтобы виднелась только мордочка. Она страстно желала, чтобы животное ожило. Она капала ему в рот воду, пыталась кормить его. Она шептала ему нежные слова, ободряла его. Она хотела, чтобы юный хоксни прошел по её комнате. Однако через несколько дней глаза глосси помутнели, жизнь ушла из них.
Бри в отчаянии поднялась на вершину башни и бросила в реку это существо, завернутое в меха. Ей казалось, что она бросает вниз своего умершего ребенка.
* * *
Страсть к самоотречению охватила Шэй Тал. Всё больше и больше её слова напоминали пророчества. Хотя женщины тайком приносили ей пищу, она предпочитала голодать, готовясь к путешествию в нижний мир. Если и там она не найдет мудрость, она уйдет насовсем из этого свинарника, говорила она.
Но сначала она всё же решила проверить свою способность к колдовству. В нескольких милях к северо-востоку лежало Рыбье Озеро — место свершения Чуда. Пока она терзалась в сомнениях относительно истинной причины случившегося, жители Олдорандо не имели сомнений. Они совершали паломничество на берег озера и смотрели на него с дрожью и страхом, смешанным с гордостью. Паломники приходили даже из Борлиена. А однажды на противоположном берегу увидели двух фагоров, которые стояли и смотрели на своих превратившихся в ледяные изваяния собратьев.
Весной тепло вернулось в мир. Озеро начало таять. И то, что было жутким, стало омерзительным. Когда лед сошел полностью, ледяной монумент превратился в гору разлагавшейся плоти. Теперь паломники видели только плавающие по воде желтые внутренности, гниющие и скверно пахнущие. А теперь и само Рыбье Озеро пересохло и исчезло, как будто его и не было. И от Чуда осталась только груда костей и рога кайдавов. Но память жила и Чудо всё увеличивалось в своих размерах, рассматриваемое через призму воспоминаний. А сомнения Шэй Тал остались.
Она пошла на площадь в тот час, когда теплая погода выгнала всех людей на улицу и они болтали под теплым солнцем, смеялись, веселились. Раньше такое было трудно даже представить. Женщины и дочери, мужчины и их сыновья, охотники и ремесленники, старые и молодые — все собрались тут, но никто не хотел говорить с Шэй Тал. Она внушала людям страх.
Лэйнтал Эйн и Датка стояли с друзьями и весело смеялись. Лэйнтал заметил Шэй Тал и неохотно пошел к ней, когда она позвала его.
— Я хочу провести эксперимент, Лэйнтал Эйн, — строгим тоном сказала она. — Я хочу, чтобы ты был моим помощником. Но только если это не ухудшит твои отношения с Аозом Руном.
Лэйнтал отвернулся.
— У меня с ним хорошие отношения.
— Хорошо. Эксперимент будет проводиться на реке Ворал, но сначала нужно осмотреть старый храм.
Они пошли вместе через толпу. Лэйнтал ничего не говорил и старался даже не смотреть на неё. Лицо его выражало неловкость его положения.
— Ты стыдишься идти со мной? — наконец спросила Шэй Тал.
— Мне всегда приятно быть с тобой, — Лэйнтал всё ещё смотрел в сторону.
— Не нужно лицемерить. Ты считаешь, что я колдунья?
Лэйнтал всё же повернулся к ней.
— Ты не обычная женщина. И я уважаю тебя за это, — сухо сказал он.
— Ты меня любишь?
Он смутился. Он любил Ойру — а с Шэй Тал его связывало нечто вроде дружбы, никак не больше. И, вместо прямого ответа он, устремив глаза вниз, пробормотал:
— Ты для меня заменила мать, когда она умерла. Почему ты это спрашиваешь?
Шэй Тал улыбнулась.
— Хотела бы я быть твоей матерью. Тогда я могла бы гордиться тобой. Ведь в тебе тоже есть нечто необычное, я чувствую это. Эта необычность тебя угнетает — но она даёт тебе жизнь. Не подавляй свою необычность. Культивируй её. Такие, как ты, редки среди людей.
— Может, она и есть причина конфликтов?
Она коротко усмехнулась его умному ответу, кутаясь в мех.
— Ты же видишь, что мы живем среди жалких людей. Где-то в большом мире наверняка происходит что-то важное. Я намерена уйти из Олдорандо.
— Куда же ты пойдешь? В Борлиен?
Она покачала головой.
— Ещё не знаю. Но мне кажется, что затхлая скука, которая царит здесь, вскоре взорвется и рассеет нас по всему свету. Вспомни, сколько детей родилось за последний год!
Они подошли к храму. Лэйнтал налег плечом на тяжелую осевшую дверь и с трудом открыл её. Они вошли и замерли. Испуганная птица заметалась между стен, стараясь найти выход. Она едва не наткнулась на них, но затем всё-таки вылетела через дыру бывшего окна.
Свет проникал сюда через узкие окна и щели в крыше высоко над ними. В его лучах плавали пылинки. Свиней уже убрали отсюда, но смрад их навоза ещё сохранился. Шэй Тал беспокойно осматривалась, а Лэйнтал стоял у двери и вспоминал, как он играл здесь, будучи ещё ребенком. Стены были украшены рисунками, выполненными в строгой, почти аскетической манере. Время смыло большую их часть. Шэй Тал смотрела в ту сторону, где находился жертвенный алтарь. На нем ещё сохранилась кровь. Высоко на стене над ним виднелось изображение Вутры.
Это был поясной портрет. На могучие плечи бога был накинут меховой плащ. В глазах, глядящих с длинного лица, светилось презрение. Лицо нарисовано голубым — цвет неба, где живет Вутра. Жесткие белые волосы, почти грива, венчают голову. Но главное, что отличало Вутру от человека, — это рога, увенчанные серебряными колокольчиками.
За Вутрой стояли другие персонажи забытой мифологии. Над правым и левым плечом Вутры виднелись два светила. Баталикс был изображен в виде осла с бородой. Серый и старый. Лучи света исходили из конца его копья. Фреир был нарисован в виде зеленой обезьяны с медальоном, висящим на шее. Копьё его было больше, чем копьё Баталикса, и излучало более яркий свет.
