Чаганов: После войны

Мао собственноручно, наполняет небольшие стеклянные рюмки гостей, спрашивая каждого какой напиток тому налить.

— Пожалуйста, вы первый, Председатель,— Чжоу Эньлай двумя руками подносит свою рюмку, при чоканье ставя её ниже.

— Чокаюсь с почтением,— вторит ему Чжу Дэ, склоняя голову и уступая место Лю Шаоци. Выпив и закусив орешками, гости, потупив взгляд, смотрят на Мао.

— Понимаю, что теперь перед нами теперь встаёт вопрос,— Председатель делает маленький глоток зелёного чая из чашки,— что могут предпринять против наши враги?

Мао делает второй круг, наполняя рюмки гостей:

— ... Ультиматум безусловно развяжет руки Чан Кайши, который захочет, забыв о войне с японцами, разбить Китайскую Красную Армию одним ударом. Он может на это решиться через три-шесть месяцев, даже не смотря на протесты американцев, для которых война с Японией является главной целью. Силы у Чана для этого есть...

Председатель поднимает рюмку с неразбавленным джином 'Старый Том' и не поморщившись выпивает её, соратники следуют его примеру.

— ... Такое нападение будет для нас, пожалуй, будет самым неприятным вариантом развития событий. Придётся, по возможности без боя, отступать на запад в горы и пустынные районы. Мы должны быть готовы к роспуску большинства армейских частей — снабжать их там будет попросту нечем — важно уже сейчас наметить части, которые будут расформированы — а также начать подготовку новых баз на западе. В прошлом году на 7 съезде партии, при обсуждении земельной реформы многие товарищи высказывались за постепенную 'суньятсеновскую' программу, хотя по сути она была программой и Чан Кайши с неспешным выкупом земли у помещиков и передаче её крестьянам. Я тогда не стал настаивать на своей точке зрения, пытался сохранить единство в партии — ведь многим товарищам казалось, что снижение ренты и мирное, с упором на убеждение, перераспределение помещичьей земли, позволит избежать потрясений в нашем тылу. Время показало ошибочность подобных взглядов. Сейчас же мы вынуждены немедленно перейти к революционной фазе земельной реформы — насильственной конфискации помещичьих земель и передаче их тем, кто эту землю обрабатывает. Мы должны на деле, а не на словах показать крестьянам кто на самом деле выступает за их интересы. Партия, опираясь на армию — предпочтительно на подлежащие роспуску части — должна совершить аграрную революцию в очень сжатые сроки — в те самые три месяца, о которых я ранее сказал. Вести о начале и ходе аграрной революции необходимо оперативно распространять по всему Китаю, чтобы они дошли до каждого из 300 миллионов китайских крестьян, не только работающих на земле, но и служащих в армиях противостоящих сейчас друг другу. Особое внимание следует уделить пропаганде среди солдат армии Чан Кайши. Надо также понимать, что подняв знамя аграрной революции мы сжигаем за собой все мосты, но одновременно выбиваем почву из под ног предателей китайского народа, которые по инерции пытаются наладить связи как с заокеанскими империалистами, так и догматиками с Севера. Настало время решительных действий!

* * *

— Что за 'ультиматум', Пётр Порфирьевич?— Радист Риммар по знаку Власова останавливает магнитофонную запись.

— Сам не пойму,— крутит тот головой,— ничего подобного из Центра до меня не доводили. Думаю, это Мао пытается затуманить мозги своим соратникам. Мол, кругом враги, хотите выжить — держитесь меня. Понятно одно — для нас наступают тяжёлые времена. Нужно прямо сейчас начать уничтожение всей второстепенной бумажной и магнитной документации на корреспондентском пункте, а шифровальные блокноты достать из сейфа и быть готовым к их уничтожению в любую секунду, также усилить ночные дежурства на радиостанции особенно в ночное время.

* * *

— Добрый день, товарищи,— поднимаюсь навстречу 'ленинградцев', создавших 'пробку' у двери моего кабинета,— проходите, присаживайтесь.

Заметно сдавший в последнее время Жданов, первым плюхнувшись на стул и не успев восстановить дыхание, начинает, глотая слоги:

— Товарищ Чаганов, это безобразие. Маленков, пользуясь отсутствием товарища Сталина, захватывает руководство в Комиссии по подготовке текста Третьей Программы Партии. Он узурпировав власть в Секретариате ЦК произвёл перестановки в подкомиссиях и назначил себя руководителем программной комиссии. Хочет присвоить результат нашей работы, которую мы вели на протяжении восьми последних лет. Прошу вас включить этот вопрос в повестку дня ближайшего заседания Политбюро. Вознесенский и Кузнецов неотрывно смотрят на меня, пытаясь предугадать мою реакцию.

— Включить, конечно, можно, товарищи,— делаю каменное лицо,— Политбюро вправе рассматривать любой вопрос, но не кажется ли вам, что он всё-таки относится к компетенции партийных органов? Почему бы вам не обсудить его на Пленуме ЦК, если решение Секретариата вас не устраивает. В конце концов, вы можете высказать своё мнение на страницах партийной печати. Я имею ввиду, конечно, не кадровое решение товарища Маленкова, а сам текст проекта Программы партии.

— Маленков не позволит нам напечатать проект Программы,— опускает голову Кузнецов.

— Вы, товарищ Кузнецов, являетесь первым секретарём Ленинградского обкома,— криво улыбаюсь я,— в руках обкома находится свой печатный орган — 'Ленинградская правда'. Почему бы вам не воспользоваться им, конечно, в рамках партийной демократии?

— Чтобы Маленков обвинил нас во фракционной деятельности?— Отворачивается от меня Вознесенский.

— Насколько я знаю,— скашиваю взгляд на Жданова,— под фракцией согласно решения 10-го съезда партии понимается устойчивая группа внутри партии со своей платформой, печатью, кассой и дисциплиной. Вы же всего лишь хотите опубликовать в официальном печатном органе ЦК проект документа, составленный комиссией ЦК с целью его широкого обсуждения в партийных организациях, так?

— Так-то так,— тяжело дышит тот,— но несмотря на то, что 'Ленинградская правда' — орган обкома, но такие публикации должны быть завизированы Агитпропом. Заведующий отделом Суслов, которого выдвинул Маленков во время моей болезни, смотрит ему в рот. Да и вообще, если вопрос будет решаться в Секретариате, где у Маленкова большинство, то обвинение во фракционности будет обеспечено.

— И вы пришли с этим ко мне,— качаю головой я,— а дать бой Маленкову на Партконференции вам в голову не приходило?

— Ходят слухи, что Маленков хочет отложить проведение Партконференции до момента выздоровления товарища Сталина,— Жданов жадно пьёт воду из стакана.

— Ходят слухи..,— эхом повторяю я, обводя взглядом гостей,— однако в уставе партии есть норма о том, что одна треть ЦК может потребовать созыва внеочередного съезда партии или пленума ЦК. Вы сможете собрать 24 голоса?

— Думаю, что это возможно,— кусает губы Жданов, — но Маленков сейчас контролирует Организационно-инструкторский отдел, Отдел административных органов, Нацотдел и Агитпроп. То есть, по сути, под его контролем будет находится процесс отбора делегатов. Единственная возможность, товарищ Чаганов, как-то ограничить власть, которую сосредоточил в своих руках Маленков, это решения политбюро.

— А следует ли, товарищи, использовать такую крайнюю меру, как решения политбюро, для такой мелкой задачи, как то, кто будет председателем комиссии по разработке Программы партии?

— От руководителя во многом зависит какой станет программа партии,— тяжело вздыхает Вознесенский,— ходят слухи, что Маленков дал указание радикально изменить текст, над которым мы работали восемь лет...

— Так и дайте ему бой на своём поле...

— Я же и говорю, товарищ Чаганов,— начинает терять терпение Жданов,— не хочет Маленков открытого боя, а хочет всё под ковром решить. Даже несмотря на тот факт, что Партконференция — не съезд, и представительность не та — на Партконференцию попадают в основном партийная номенклатура, начиная с горкомов, актив одним словом — и полномочия у неё чисто рекомендательные — принять Программу партии в праве только съезд.

Поднимаюсь с места и начинаю ходить взавд-вперед по кабинету:

'М-да, 'такой хоккей нам не нужен'. Почти 30 лет под крылышком у Хозяина сделали свою разрушительную работу — ни одного серьёзного шага без его одобрения, максимум на что способны — закулисные интриги. С другой стороны, если без 'ленинградцев', то и вовсе в партии не на кого опереться. А без такой опоры партийный аппарат кого хочешь слопает не поморщившись — пример противостояния Маленкова и Хрущёва из моей истории стоит перед глазами'.

— Предлагаю такой вариант,— останавливаюсь напротив гостей,— решением Политбюро созвать 19-ю партийную Конференцию для обсуждения проекта Третьей программы партии. Маленкову придётся его выполнить и соответственно представить проект со своими поправками. Вы, товарищ Жданов, выступаете с первоначальным вариантом, а я к этому сроку буду готов предложить свою редакцию Программы. Не думаю, что у Маленкова хватит духу обвинить вас и меня в фракционности — ведь мы не отклонямся от обсуждаемой темы. Кстати, в решении Политбюро мы можем заранее внести пункт об обсуждении в партийной печати хода дискуссии на конференции...

— Лучше всего опубликовать стенограмму обсуждения Программы партии,— веселеет Жданов.

— ... Согласен,— киваю я,— и материалы Партконференции отдельной брошюрой...

— А также включить в обсуждение и печать проект Генерального плана,— встаёт со стула Вознесенский,— развития народного хозяйства СССР на 15 лет. Он тесно связан с новой Программой партии и является фундаментом, на котором начнётся строительство коммунизма.

— ... Двумя руками за,— улыбаюсь я,— но не обольщайтесь, Николай Алексеевич, будьте готовы к каверзным вопросам.

'Программа и Генеральный план — совершенно сырые,— с дежурной улыбкой пожимаю руки 'ленинградцам' на выходе из кабинета,— это просто инструмент, с помощью которого две группировки борются за власть в партии и государстве здесь и сейчас. Впрочем, открытое обсуждение этих вопросов даёт и мне шанс заявить о себе, как о теоретике и идеологе, а не просто о 'технаре', хорошо выполняющем данное ему задание. Может быть какая-то часть партаппарата по итогам дискуссии на Партконференции станет искать себе нового покровителя'...

* * *

— Мальцева слушает,— не дождавшись второго гудка, Оля срывает трубку 'вертушки'.

— Добрый день, Анечка,— на другом конце провода раздаётся вкрадчивый голос главы следственной части Прокуратуры СССР Шейнина.

— Здравствуй, Лёва,— голос девушки звучит приветливо, но её глаза продолжают прыгать по строчкам документа, лежащего перед ней,— быстро говори, я через пять минут убегаю.

— Если в двух словах,— частит прокурор,— то мне на проверку спустили сигнал...

— От кого сигнал?— Прерывает его Оля.

— ... От следователя Рюмина из МГБ, о безобразиях в МГБ, а также в Кремлёвской больнице...

— Лёва, кто тебе его спустил?

— Моё начальство из коллегии, но на нём почему-то виза МВД и Секретариата ЦК...

— Ясно, есть что-то серьёзное?— Торопит его Оля.

— Есть, Анечка, ваша следственная часть облажалась по крупному — прекратила дела о неправильном лечении члена ЦК, которое как утверждают привело к его смерти...

— ... Ты о Щербакове?

— Да, о Щербакове, но два дня назад открылось новое обстоятельство — у фигуранта на рабочем месте в Кремлёвской поликлинике нашли неизвестно откуда взявшееся американское средство — варфарин. Фигурант утверждает, что это новейшее американское лекарство от сердца, но, как выяснили наши специалисты, это средство зарегистрировано в Америке как крысиный яд.

Сердце девушки пропускает удар:

— Я поняла, спасибо, Лёва.

— Погоди-погоди, Анечка, мне помощь твоя нужна по личному делу...

— Всё сделаю, расскажешь вечером. Жду тебя в 23:00 в баре гостиницы 'Москва'. Пока.— Трубка с силой ударяется о рычаги.

Олин палец заскользил по наборному диску 'вертушки':

— Ты мне нужен, срочно. Встречаемся у нас через 15 минут... Хорошо, у тебя, но я через приёмную не пойду... Договорились.

Снова слышится тарахтение телефонного диска.

* * *

— Почему я должен спасать этого сукиного сына?— Возмущение захлёстывает меня.

— Это мой и твой сукин сын,— почти шипит Оля,— неужели не понимаешь, что Берия с Маленковым действуют по классике — сначала захват руководства спецслужбами, затем захват власти с физическим устранением противников?

— Да всё я понимаю, но после обнаружения крысиного яда в столе у Этингера я сделать для Абакумова ничего не могу. Все члены Политбюро ходят лечится в Кремлёвскую поликлинику, думаешь, что они захотят понять и простить того, кто заминал дело 'отравителя'. Маленков же сейчас поднимет вой — глава МГБ покрывает убийц в белых халатах, а Берия скажет, что надо проверить обстоятельства болезни Хозяина — не было ли и там покушения?

— Если сейчас в этом уступишь, то нас сожрут,— голубые глаза Оли становятся фиолетовыми.

— Что делать-то, говори?— Со вздохом опускаюсь на стул.

— Прежде всего,— Оля садится напротив и берёт меня за руку,— не дать задержать Абакумова. Его самолёт летит сейчас в Москву, будет здесь через два часа, но на Центральном аэродроме его уже ждёт прокурор для допроса. Я дала уже радиограмму Абакумову на борт, чтобы он летел на Чкаловский. Но если у Берии есть свой человек в его охране, то это не сильно поможет. Надо бы его подстраховать. Дай мне свою машину с охраной, я вывезу Абакумова оттуда. Ехать до Чкаловского час — не больше...

— Ну вывезешь его, дальше-то что?

— Перенеси заседание Политбюро на два дня — до пятницы,— переводит дух девушка,— а дальше... Ну ты понимаешь, что 'два толстяка' попытаются разыграть еврейскую карту..., поговори с глазу на глаз с Молотовым, Кировым, Кагановичем и Ворошиловым... кстати, ты слышал, что у Ворошилова вчера дача сгорела? Типа, охрана по пьяному делу спалила. Теперь я думаю, что может быть Маленков с Берией не только под Абакумова и меня, но и под Власика мину подкладывают... Но не суть, растолкуй этой четвёрке, что это целенаправленные действия по подрыву доверия к советскому руководству, а я со своей стороны поговорю с их жёнами. Что касается крысиного яда, то тут надо его серьёзно исследовать. Варфарин — отличное антикоагуляционное средство если знать в какой дозировку давать. В общем скажи, что, по некоторым сведениям, варфарин — как и змеиный яд — может быть как ядом так и лекарством. Главное — знать как применять. А ещё очень меня интересует вопрос — кто варфарин подсунул Этингеру...

* * *

— Арестовать меня хотели,— бледный как полотно Абакумов плюхается на кожаный диван салона 'броневика' и, вытягивая шею, со злорадством смотрит через желтоватое толстое заднее стекло, как набравший скорость лимузин быстро удаляется от стоящего на взлётной полосе 'Дугласа' и десятка вооружённых людей вокруг него,— у тебя выпить есть чего?

— Мы к Чаганову едем, а от тебя и так перегаром разит,— шипит на него Оля, но затем, смягчившись, добавляет,— вечером выпьешь, Витя.

— Турнёт он меня, как думаешь?— С тревогой смотрит тот на девушку.