Охэйо усмехнулся.
— Так или иначе, но блокаду давно нужно было прорвать. Вы сами давно могли это сделать, если бы не боялись... последствий. Кораблей вам хватало. А эта диверсия ару дала вам и повод. Так что война началась бы всё равно — разве что не так удачно. Теперь, как говорил мой любимый литературный персонаж, нам остается только драться. Эту войну — да, думаю, и любую, Лэйит, — не выиграть обороной. Но, пока силы противника намного превосходят наши, наступать мы не можем. Для таких случаев есть фокусная тактика — вынудить врага атаковать один наиболее укрепленный центр и истощить его силы. Тайат с этой точки зрения идеальна — она очень важна для Союза Детей, но теперь её значение, по большей части, символическое. К тому же, вы — единственный мир Союза, население которого, в большинстве, укрыто под защитными экранами, так что превратности войны повредят вам меньше, чем всем прочим. Не нужно бояться, Лэйит. Мы снова с вами.
— Мы? А где Малла, Охэйо-сарьют?
Охэйо нахмурился. Это он и сам хотел бы знать.
* * *
Малла осторожно шел по черному, потрескавшемуся асфальту. Его босые ноги беззвучно ступали по пузырящимся лужам, теплый дождь бил по обнаженным плечам. Плавки и волосы юноши промокли насквозь, вода стекала по бровям. Низко над головой плыли растрепанные тучи — то темно-серые, то сияющие пепельным серебром. Вокруг был сумрачный двор, замкнутый квадратом пятиэтажных краснокирпичных домов с осевшими дощатыми крышами — теми самыми. Дома казались слепыми: их окна закрывали серые от старости деревянные жалюзи. Провисшие дощатые балконы ежеминутно угрожали обвалом. Пышная, темная зелень покрывала каждый клочок свободной от асфальта земли. Сам асфальт кое-где скрывался под многослойным ковром опавших листьев. В глубине зарослей таился зеленоватый прозрачный полумрак.
Малла миновал темный туннель подворотни, попав в другой двор с несколькими осевшими сараями. Этот проклятый район, похоже, состоял из одного-единственного дома, построенного в виде решетки. Нигде никаких улиц, одни квадратные, замкнутые со всех сторон дворы. Вроде бы, негде блуждать, но прохода дальше тут не было. Пора в очередной раз осматриваться.
Он свернул к мокрой кирпичной стене, по которой пятнами взбирался темно-зеленый мох. Разбухшая облезлая дверь подъезда была распахнута, свисая на осевших петлях. Внутри его встретил сумрак, запах сырой штукатурки и гнили. По тесной и крутой цементной лестнице струйками стекала вода. Здесь было почему-то гораздо прохладней, чем на улице.
Юноша осторожно пошел вверх, стараясь не шуметь. Узкие, в облезлой коричневой краске двери квартир все были закрыты. Из-за них не доносилось ни звука. Черные многоножки величиной в палец панически убегали из-под его босых ног.
На верхней площадке Маллу встретил скелет в вылинявшем, прокисшем тряпье — он сидел, привалившись к стене, словно ожидая. Юноша не обратил на него внимания — уже привык — и загнал стальной прут в притвор ближайшей двери. Сгнившее дерево поддалось с мягким треском.
Внутри было ещё темнее, чем на лестнице. Малла осторожно пошел вперед. Сгнивший щелястый пол кое-где проваливался под ногами. Мебель, голые стены — всё покрывала пышная зеленоватая плесень. Жалюзи в двух окнах почти не пропускали света. С низкого облупившегося потолка капала мутная вода.
Через узенькую дверь Малла проник во вторую комнату. Здесь на осевшей кровати лежало темное тряпье — он не стал всматриваться.
Ещё дверца. Узкая комнатка с кафельным полом. Облупившаяся ванная, унитаз, ржавые трубы. Маленькое квадратное окно. Несколькими ударами прута юноша выбил потемневшие планки, осмотрелся.
Окно выходило на широкую, углубленную в выемку улицу. По ней, вздуваясь неподвижными косыми валами, текла серая река. Зрелище было страшноватое и Малла с трудом заставил себя поднять взгляд. В конце улицы темнел кусочек площади. Он прижался к стене и в узкой щели между домами увидел далекие силуэты башен.
Искать обход было бы слишком долго. Выбив ветхую раму, Малла встал в оконном проеме, и, примерившись, прыгнул на ветки росшего внизу большого дерева. Они затрещали, ломаясь, но смягчили удар. Юноша обвил ногами ствол и в несколько секунд соскользнул на землю. Подобрав прут, он осторожно спустился по скользкому травяному откосу в воду. Глубина оказалась небольшой — едва до колен, но течение быстрое, споткнешься — унесет. К тому же слева, всего шагах в десяти, зияло пугающе большое жерло водоворота — там, очевидно, был какой-то люк, и потому Малла шел вперед медленно, ощупывая босой ногой землю прежде, чем ступить.
Посреди улицы ему вдруг стало не по себе. Стоять в середине реки — само по себе необычно, а тут её берегами служили дома. Плюс ещё жуткие звуки из воронки и этот непрерывный дождь... Поневоле подумаешь о всемирном потопе.
Улица была самым удобным путем к башням, но идти против течения оказалось трудно, и, перебравшись через неё, Малла вновь нырнул в заросший двор.
Первое время после встречи с "птицей" он испуганно осматривался, опасаясь нападения, но вскоре привитые Охэйо инстинкты взяли верх — его глаза выбирали путь, а чуткие уши ловили малейшие посторонние звуки в ровном шуме воды, ветра и дождя. Хотя их, вроде бы, не было, он вдруг обернулся, спиной почувствовав опасность.
За ним, всего шагах в сорока, шла громадная черная фигура — просто силуэт, без каких-либо деталей, да ещё и расплывчатый, словно окутанный дымом.
Сердце Маллы ёкнуло — не будь оно таким здоровым, он бы, наверное, умер на месте от страха. Потом словно какая-то сила толкнула его в спину. Не рассуждая, юноша бросился прочь со всей быстротой, на какую только был способен. Прямо с тротуара он сиганул в ближайшее окно — дикий, сумасшедший прыжок. В комнате пусто, на пыльном полу — черные пятна с разводами. Юноша бросился к распахнутой двери на лестницу — и тут же провалился сквозь гнилые доски в подвал. Здесь, к его счастью, не оказалось никого — низкий потолок, пыль, земляной пол. Полумрак. Едва опомнившись, Малла бросился к распахнутой двери на лестницу. Дверь наверху оказалась заперта. Решив, что в соседнем подъезде есть другая, он пробежал по сумрачной анфиладе, повернул...
Пустая комната. Тупик! Не там свернул. Вдруг крепко застряла ступня — похоже, что в древнем пружинном матрасе. Взвыв от досады, Малла рванулся с такой силой, что в матрасе что-то сломалось с дребезжащим скрежетом. Вырвавшись, он шарахнулся назад, с замершим сердцем ожидая, что вот-вот столкнется с чудовищным преследователем. Не сразу понял, что в коридоре — никого. И дверь на лестницу — настежь.
Решив, что упускать такой шанс — грех, Малла с места взял разгон. У лестницы споткнулся о двух парней, которые лежали, окровавленные, дальше увидел третьего... Ару! Голова наполовину снесена, стеклянные глаза закачены под лоб. Все трое — мертвые, как камни. Что здесь было?..
Решив не выяснять это, Малла через двор выскочил на параллельную улицу, понесся так быстро, как мог. Путая следы, повернул в переулок, снова во двор. Уже привычно проскочил через квартиру на первом этаже — пусть теперь гонятся, сами все под пол попроваливаются! — и замер, напряженно прислушиваясь. Никакой погони слышно не было и юноша понял, что оторвался. Сердце, правда, билось, как безумное, и оставаться на месте Малла просто не мог — побежал вверх, прыгая через ступеньки, пока не наткнулся на дверь чердака — запертую, но доски оказались гнилыми, от его ударов отлетали большие куски.
Юркнув в пробитую дыру, юноша замер, осматриваясь, в темном, казалось, бесконечном чердаке. Неожиданно высокая дырявая крыша походила на звездное небо, под ней, словно горная страна, громоздились кучи хлама непонятного происхождения — иные из них повыше его роста. Мягко, беззвучно пробираясь среди них, Малла забился в какой-то неприметный уголок, сжался в комок и замер, изо всех сил стараясь унять бьющую его дрожь. Грудь и горло горели огнем, сердце билось так часто, что он задыхался. Перед глазами плавали темные пятна. Сейчас Малла был совершенно беспомощен — он не смог бы двигаться, даже ради своей жизни — но это неожиданно быстро прошло. Он думал, что сойдет с ума от увиденного им ужаса, но этого не случилось. Вдруг — словно что-то щелкнуло в голове — он понял, что видел лофера, бозонно-плазменного голема, созданного ару как раз для истребления людей. Тварь среди прочего была вооружена дисраптором и плазмометом, и юноша понимал, что если бы лофер решил убить его, у него не осталось бы ни малейшего шанса. Но Охэйо рассказывал, что лоферы часто начинают вести себя — проще говоря, перестают отличать чужих от своих или вообще творят что-то совершенно непонятное, так что уцелеть при встрече с ними можно.
Малла поздравил себя с тем, что поступил правильно, потом задумался над тем, что делать дальше. Выход был только один — искать людей, но он, правда, совершенно не представлял, где.
Мудро рассудив, что сюда они вряд ли заглянут, Малла заставил себя выбраться из укрытия и осторожно двинулся вперед, обходя груды хлама. Ему казалось, что всё это происходит во сне. Он понимал, что должен спуститься вниз — но выйти на улицу пока что не решался.
Стараясь глядеть сразу во все стороны, юноша одновременно напряженно прислушивался. Он совершенно ничего не слышал — и буквально подскочил на месте, когда впереди вдруг раздалось резкое "Стой!"
Малла замер — скорее от испуга, чем по приказу — и не сразу понял, что тот отдан человеком, на языке тайат. Потом — словно что-то включилось — он заметил, что впереди стоит парень, лишь чуть старше его, но немного ниже ростом, коренастый и мускулистый, темноглазый, с коротко стрижеными черными волосами, совсем не похожий на большинство стройных и круглолицых тайат. Одет он был лишь в джинсы и сандалии. В руке — короткая толстая палка, блестевшая металлом. На поясе — широкий нож.
Какое-то время они молча смотрели друг на друга. Приглядевшись, Малла узнал в "палке" дисраптор, стрелявший сгустками силового поля. Один такой выстрел мог с двадцати шагов превратить его голову в облако кровавого пара, — и даже на вдвое большем расстоянии мог убить.
— Кто ты? Откуда? — резко спросил парень. Судя по акценту, он не принадлежал к числу жителей столицы Тайат.
— С Пятой Станции. Её больше нет, она разгромлена ару. Меня зовут Малла, — юноша решил не упоминать своей генетической линии и номера, как делали, представляясь, марьют.
— Я Сонна Маовай, из Потерянных. Ты здесь давно?
— С этого утра.
— Тогда будешь с нами. Пошли. На ходу не говори. А то такие твари набегут...
— Из дневных зверей опасны только равмисы, — Малла вспомнил кое-что из рассказов Охэйо о Тайат. — Но они выслеживают добычу по её резким движениям и запаху, а не по звуку.
Сонна презрительно хмыкнул.
— Они всем подряд выслеживают, когда хотят жрать. К тому же, у ару тоже есть уши. Держись поближе ко мне. Кстати — ты не видел тут наших?
— Видел. Двух. В подвале. Мертвых. И там ару. Тоже мертвый. Один.
Сонна поиграл желваками — было видно, что новость совсем ему не нравится.
— Пошли, — наконец сказал он. — Веди.
— Там где-то бродит лофер, — хмуро сказал юноша. Правду говоря, мертвецов ему видеть не хотелось — а лечь рядом с ними и подавно.
— Боишься? — Сонна зло взглянул на него и подкинул в ладони дисраптор. Казалось, он раздумывал, не пристрелить ли чужака на месте. — А если бы там лежал твой друг — ты бы пошел?
— У меня нет друзей, — не менее зло сказал Малла. Обвинение в трусости совсем ему не понравилось.
Он сказал чистую правду — друзей у него в самом деле не было — но Сонна, вероятно, подумал о Станции и о тех, кто навсегда остался там. Он нахмурился, но ничего не сказал, резким жестом указав Малле идти вперед.
Спустившись по осклизлой лестнице, они вышли на улицу. Малле было очень страшно, — жуткая фигура лофера упорно не шла из головы — но он изо всех сил старался этого не показать. Вдруг её сменила бледная физиономия Охэйо и он почти наяву услышал его насмешливый голос: "Хотел свободы? На, жри, только не подавись. Насмерть".
"Да пошел ты..." — в ответ подумал юноша, и образ Охэйо, словно испугавшись, исчез. Малла усмехнулся — всё оказалось совсем не так страшно, и, если его всё же убьют, во всем будет виноват Сонна. Вполне обычная ситуация для марьют.
* * *
К радости Маллы, им не пришлось тащить на себе мертвецов, да и сцен Сонна устраивать не стал — просто хмуро осмотрел убитых, после чего они оттащили их в угол и прикрыли какими-то тряпками. За ними должны были прислать целый отряд, чтобы похоронить павших по-человечески. Малле было противно и страшно прикасаться к мертвецам — слишком уж живо он представлял себя на их месте — но, сжав покрепче зубы, он вполне справился с этим. Оружия на месте схватки не осталось — явно не тайат вышли из нее победителями — и Сонна хмурился всё больше. Малла не решился спрашивать, знал ли он убитых — ему сейчас вообще не хотелось говорить.
Они пошли назад — Малла позади Сонны. Туннель очередной подворотни вывел их на обширный пустырь, изрытый гигантскими, залитыми водой котлованами. За ними виднелась высоченная — в трехэтажный дом — бесконечно длинная стена из внушительных бетонных блоков, а дальше — пустые коробки из красного кирпича, целый район недостроенных многоэтажных зданий. Иные готовы наполовину, большинство полностью, но все окна зияли чернотой.
Свернув, они вышли к бетонной ограде пониже и через пролом в ней попали на высокий, заросший камышом берег огромного озера. Всего метрах в двухстах Малла увидел уже знакомый ему остров. Теперь он знал, где находится, но всё, что ему это дало — неожиданно острый приступ тоски. Всего лишь вчера он смотрел на всё это с другой, безопасной стороны...
Он видел тот берег и даже тот самый ресторан — но сейчас там всё тоже казалось совершенно безжизненным. Впрочем, с такого расстояния трудно заметить отдельных людей. Пепельные массивы зданий столицы казались неестественно светлыми под темными нависшими тучами.
Они спустились, пошли вдоль воды, потом Сонна свернул, поднимаясь по узкой промоине. Теперь они были за стеной. Малла увидел впереди заграждение из нескольких рядов стальных труб высотой метров в пять, выкрашенных в блекло-голубой цвет и схваченных сверху и снизу железобетонными поясами. Торчавшие из них кинжальные острия арматуры придавали ему устрашающий вид. Но ещё более устрашающей была развороченная брешь в этом заграждении, проделанная, как догадался юноша, с помощью десятков килограммов взрывчатки.
Едва они подошли к бреши, за ней, словно из-под земли, возникли пять или шесть парней в серых джинсовых комбинезонах и сандалиях на босу ногу. В руках они держали плазмометы, на поясах у них висели дисрапторы. Присмотревшись, Малла заметил несколько хорошо замаскированных окопов — тайная застава Потерянных.
К облегчению юноши, их пропустили без расспросов — Сонна рассказал о погибших, его хмуро выслушали... и всё. На Маллу посмотрели с интересом, но говорить с ним никто не стал — не та тут была обстановка.
