| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— А вы?
— Носи. Я старым башлыком прикроюсь. В мои года больше стужи стоит опасаться.
Красноармеец оглянулся по сторонам, облачился в броню поверх шинели и, обнаружив стальной шлем у бруствера, водрузил на свою голову. Тяжело, неудобно, но страшиться нужно с умом.
Вскоре со стороны железнодорожного перрона подъехал странного вида броневик, похожий на сундук на гусеницах в серо-белых разводах. Ещё со вчерашнего дня на передовой появлялась машина с громкоговорителем и вместо демагогии о прелестях сдачи в плен пластинка играла рёв двигателей. Немцы машину засекли и даже посмеивались ненавязчивой хитрости русских. А зря, маскировка ведь разная бывает. Пока из броневика сгружали длинные ящики, кто-то из новоприбывших вытащил буссоль и, закрепив на земле, подкручивая колёсики и ведя записи, выяснил нужные данные по углам в вертикальной и горизонтальной плоскости. Стоило этому произойти, как водитель 'сундука' ловко развернулся на гусеницах, вращая их в разные направления, и на образовавшейся площадке замелькали сапёрные лопатки. Уже в сумерках, позади блиндажа стояли четыре конструкции с ножками как у паука, на которых покоились реактивные снаряды.
Сплошной линии укреплений с прорытыми траншеями, эскарпами, противотанковыми рвами и минными полями тут не существовало, да и особой нужды из-за специфики местности не было. Корабль проецировал на разложенную карту небольшие поля и пастбища возле поселений, дороги с тропинками да сплошной ковёр из раскинувшегося широко и привольно леса с извилистыми реками и притоками стремящиеся к Оке. Они перетекали между пологими взгорками-гривками, пересекали дороги и просеки, врубались в чащобу и раздвигали луга. Такова природа Среднерусской возвышенности, так обожаемая Чеховым. Кстати, в Богимово как раз и находилась его усадьба, и если бы было в достатке времени, но как много мы откладываем на потом. Оборона на подступах к городу Алексин строилась на опорных пунктах вокруг пушечных или пулемётных ДЗОТов, контролирующих либо населённый пункт с дорогой, либо высоту. Там где инженерные части с помощью мобилизованного мирного населения успели что-то соорудить, выстраивалась логистика с подвозом и сообщением, а где нет, как в том же Коврово, располагались наблюдательные пункты, часто даже без проводной связи. Говоря сухим языком, отсутствие современных средств передачи информации и обмена данными влекло к несвоевременным докладам, что не могло не отразиться на эффективности управления подчинённых формирований. Всё изменилось этой ночью. На время операции на самых важных участках 843-й стрелковый полк пополнился двумя взводами радиосвязи из тульского гарнизона на французских мотоциклах (Gnôme & Rhône AX 2 RM) с колясками и рациями. Расторопные юноши и девушки обустраивали пункты связи, садились на мотоциклы и неслись к новым объектам, успев за сутки обеспечить полк радио и телефонной связью по последнему слову техники.
К девятнадцати часам на полустанок Самойлово прибыла тяжёлая мотодрезина с башнями от танка т-28 и платформой. Бойцы выставили сходни на насыпь, и по ним аккуратно сошла эрзац САУ, чтобы занять место вдоль шоссе по направлению к деревне Никольское. 'Комсомольца' тут же обложили еловыми лапами, установили антенну и натянули тент от непогоды и вражеских авиаторов. Выставленное на прямую наводку орудие взяло дорогу под контроль. Шанс прорыва минимален, но чем чёрт не шутит. Немцы не раз доказывали своё упрямство, подтверждая звание лучших солдат Европы, и их танки вопреки предположениям часто оказывались в совсем неожиданных местах. Мотодрезина же освобождая путь бронепоезду на малом ходу покатилась по направлению к деревне Юркино. Именно с этого момента начался отсчёт начала операции.
* * *
Часом ранее, на окраинах Ферзиково к пяти немецким танкам прибыла машина с топливом, а в госпитале поблизости стали готовить койки. Любое наступление начинается не на линии соприкосновения, а прежде всего в тылу. Сначала на картах в штабе, потом на складах и помещениях сопутствующих служб, где рассчитываются килограммы с километрами, вылеты с часами и прочие потребности; только потом солдаты идут в атаку.
Второй батальон 480-го пехотного полка готовился к наступлению. Артиллеристы получили последние уточнения, а пехоте выдали суточный рацион. В 4:30 возле деревни Козловка два тяжёлых 15-см пехотных орудия (s.IG.33) должны были начать обстрел укреплений Китаево, а шесть лёгких 75-мм (Le.LG.18) гаубиц располагавшихся северо-западнее деревни Никольское подавить остатки сопротивления. После чего поддерживаемые пехотой танки вошли бы в деревню и через час заняли село Латынино, рассекая оборону. Первый батальон в это бы время атаковал Степановское и к концу дня, привлекая дивизионную артиллерию оказаться у Павлово (станция Средняя), создавая серьёзный задел для решительного штурма населённых пунктов Мышега и Петровский. Казалось бы, что могло пойти не так в проверенной временем и победами тактике? Ведь в наступлении инициатива и возможность сосредоточить превосходящие силы в одном месте, когда обороняющаяся сторона будет вынуждена растаскивать свои войска, перекрывая возможные направления атаки и, как правило, не всегда успевать.
* * *
Переделанные и облегчённые 'Восперы' прошли сорок миль по Оке за два с половиной часа, сбавляя крейсерскую скорость лишь несколько раз, обходя скопления плавуна, ставя дымовую завесу и у Песков, где стоило идти строго по фарватеру, чтобы не сесть на мель.
— Турынино на траверзе, — сказал капитан, заметив в потёмках устье реки Калужка с приметным ориентиром. — Подготовиться к повороту.
Катер сбавил ход и рулевой закрутил штурвал вправо. Шедший в кильватере стал повторять манёвр со значительным креном на борт.
— Мой вам совет, — перекрикивая шум двигателей, произнёс капитан пассажирам — как бы ни велико было желание не смотрите ночью на пуск реактивных снарядов. Эффект 'молодого сварщика' пагубно сказывается на зрении. А мне слепые здесь не нужны! Они падают за борт.
Товарищ Сергей вспомнил состоящий из сотни запретов инструктаж перед посадкой и посмотрел на Трошкина. Тот задумчиво стоял в нелепом, оранжевого окраса пробковом жилете, держа в руках кинокамеру. Надо было сообразить, как снимать вслепую.
— Я зажмурюсь, — крикнул он. — Не беспокойтесь.
Между тем по кораблю прозвучал звонок боевой тревоги, с установки стали убирать брезентовый чехол, а стволы крупнокалиберных браунингов повернулись к берегу, разглядеть на котором что-либо без света прожектора было совершенно не возможно. Однако оказалось, рыжий верзила-пулемётчик ни сколько не выглядел растерянным, словно кот, повинуясь природным инстинктам, он наклонил голову и вглядывался в цели исподлобья. Стоило штурману снять пеленг, как в этот момент радист передал наводчику угловые цифры. Установка с реактивными снарядами пришла в движение. Оператор доложил о готовности по громкой связи, а капитан стал отдавать команды:
— Снимите фашистскую тряпку! Смоллетты никогда не были подлыми пиратами.
Бросивший в рундук брезент, вахтенный побежал по левому борту к флагштоку. На реке стоял жуткий холод, и поднявшие меховые воротники курток корреспондент с товарищем Сергеем смотрели на распахнутый бушлат моряка с некоторой долей зависти. Казалось, пронизывающая до костей стужа тому совершенно нипочём. Висевший для маскировки при переходе военно-морской флаг со свастикой слетел вниз, а из-за пазухи матроса был извлечён...
— Поднять флаг! Камбалу мне за ремень! Шуба без штанов, смотри за берегом в оба глаза! Огонь!
Сработал первый пиропатрон и РС-ы одна за другой полетели в сторону Грабцево. Трошкин снимал ценнейшие кадры первого в истории обстрела аэродрома с реки, а Симонов в это время, как договорились заранее, на длинной выдержке со штатива навёл камеру на катер. Буквально за секунды направляющие опустели и погружённую в темноту и оглохшую от рёва ракет Оку, огласило довольное урчание двигателей. 'Восперы' уходили как взявшие свою долю добычи хищники — не оборачиваясь, величаво и безнаказанно.
Отойдя на пару кабельтовых от места стрельбы, включив прожекторы, катера ускорились. Трошкин уличил момент и на ухо спросил у комиссара:
— Что значит тот демарш? Я видел такой флаг в морской энциклопедии. США вступают в войну с Германией?
— Не раньше начала зимы, — не подумав, ответил товарищ Сергей, так как все его мысли были сосредоточены на убийстве директора или как минимум, дать тому в морду.
'Задушу гада! Снова его сыграли в тёмную или таковы были обстоятельства? — размышлял он. — Или это ответ на его просьбу забыть о предательстве Жданова? Да, ну, глупость. Совершенно разные вещи. Просто мог предупредить, по-дружески. Хотя, подобный политический демарш всегда держится в тайне до самого последнего момента. Не просто же так матрос бегал с флагом за пазухой. Постоянная бдительность, ведь предупреждал же. Но если смотреть объективно поведение капитана катера похоже на хулиганство и не более того'.
За размышлениями, товарищ Сергей пропустил момент, когда 'John Paul Jones' покинул флагшток, а флаг со свастикой германского ВМФ вновь затрепетал на ветру. Операция ещё не закончена, и соблюдать маскировку жизненно необходимо, о чём громко поведал капитан Смоллетт.
* * *
Нащёкин остался у бруствера. Он видел, как поползли сапёры: от кочки к кочке от куста к кусту; и подумал, что с той минуты уже не способен влиять на выполнение задания. До этого он сутки проводил изматывающие до седьмого пота тренировки. Заставлял прислушиваться, принюхиваться и приглядываться. Сам то он давно научился различать шёпоты из-за горизонта и видеть то, что творилось за углом. Оставалось поделиться опытом. С каждым из отобранных бойцов в группу изучал местность на макете, старался обеспечить всем необходимым, начиная от булавки и заканчивая сапёрными ножницами с алюминиевым щупом. Разбирал ошибки, показывал на собственном примере, словом, делал всё, что мог. Теперь он стоял и тоскливо смотрел на тёмные, чуть колышущиеся на припорошенной снегом земле фигуры, прикидывая, всё ли сделал, как требовалось, и что-то бормотал себе под нос. 'Девять мин на пятьдесят шагов вглубь, снять растяжку и не забыть про 'колокольчик' из консервных банок у берёзового пенька'.
Вот-вот на ночном небосклоне должна была появиться анёва, но созвездия и планеты словно застыли в ожидании, оставляя в тишине небесному астрологу время подобрать гороскоп для участников сегодняшних событий. Это была долгая и лишавшая покоя тишина, давящая на плечи мучительной тяжестью. За пнём начиналась нейтральная полоса в тысячу шагов, на которой, звёзды для кого-то сияют в последний раз. Сплошных траншей перед деревней немцы не создали, надеясь, что болотце и не до конца промёрзший ручей надёжно прикроет их боевые порядки, усилив оборону пулемётами на флангах. Используя опорные пункты и патрули, в целом противник справился бы со стихийной атакой нашей пехоты. А ещё они были уверены, что в ближайшие пару дней нанести внезапный удар мы не сможем. Ну, нет тут у Красной Армии резервов, нет.
В небе едва заметно мерцали приглушённые предрассветной мглой звёзды, и Исидору Ивановичу показалось, что там, из далёких просторов ему подмигнули. Наконец отчётливо послышалось сопение.
— Проход есть, командир, — доложил сержант, сползая в траншею.
На стороне противника метнулся росчерк осветительной ракеты, потом полоснули яркие трассеры одинокого пулемёта, уходящие светлячками куда-то в сторону бора. Ели там стояли могучие, разлапистые, шелестели солидно и тени от них лежали густые, надёжные. Возможно, эта надёжность и нервировала немецкого пулемётчика. Что он там рассмотрел с такого расстояния или предположил — вряд ли удастся узнать, пусть стреляет. За очередью послышался далёкий шум моторов. Постепенно он стих, но не так, словно удаляясь, а будто заглушили двигатели по команде, когда приказ передают по цепочке. Судя по всему, к немцам так же прибыло подкрепление. С нашей стороны пока было тихо. Нащёкин поморщился: следовало бы ответить на пулемётную трескотню, иначе по ту сторону могли подумать, что тишина соблюдается неспроста. Однако до начала оставались считанные минуты, и по большому счёту можно было хоть песни петь, хоть на аккордеоне играть. Музыка сейчас зазвучит так, что всунутые в уши пальцы не помогут.
— Расставить сигнальные вехи, — приказал Исидор Иванович.
Освоение колонных путей выдвижения на рубеж атаки было отработано до самых мельчайших деталей. В ночных условиях, конечно, случается всякое, но справились без нареканий и явных промахов. Четвёрка бойцов похватала колышки, и побежали обозначать место прохода для прибывших по железной дороге танков. Установленные на шестах с флажками фосфоресцирующие прямоугольники размером со спичечный коробок при всём скудном свечении, тем не менее, являлись каким-никаким подспорьем для мехводов. Направление, так сказать, было указано. В темноте с места водителя их почти не разглядеть, а вот высунувшись из башни, любой член экипажа уже мог подсказать в какую сторону повернуть гусеницы.
Сколько не смотри на часы, а начало артподготовки вышло внезапным. Разрывая тишину, кажется, почти над самыми головами народился нарастающий свист 'подарков' от крупнокалиберной артиллерии. Вначале он был глухой, отдалённый, потом стал усиливаться, а вскоре над передним краем с воем пронеслись невидимые простому глазу вестники смерти и ухнули где то там, за холмами. Ни давая и мгновенья передышки, всё заглушилось рёвом реактивных снарядов. Вслед за первым залпом последовал второй, третий и наконец, последняя установка потонула в облаках пара и дыма. За канонадой было не слышно, как запустили двигатели танков и уже при зареве пожарищ на броню 'матильд' залезала пехота. Вновь раздались отголоски свиста снарядов и хлопки покидающих стволы миномётов мин, только теперь к ним присоединился ещё один источник звуков — со стороны железной дороги. Не дожидаясь окончания праздника артиллерии, танки пошли в бой. Сто пятьдесят-двести метров они шли колонной, а затем развернулись в боевой порядок. Наблюдавший за атакой Исидор Иванович зарядил сигнальный пистолет и выпустил в небо ракету зелёного цвета.
— С богом, — произнёс он, — видя, как при отблесках огня от загоревшихся крайних изб деревни с танков посыпались бойцы штурмовой роты, чтобы тут же найти укрытие за бронёй. Пока всё шло без замечаний, бронированные монстры прокладывали путь и принимали на себя разрозненные винтовочные залпы немцев, как во фланг атакующим ударил вражеский пулемёт. Вроде бы всё было известно о противнике. Даже смены по часам и вчерашний снимок с самолёта, а самый важный ДЗОТ упустили. Ориентируясь по трассерам, Нащёкин наконец нашёл его. Как он и предполагал, тот разместился посреди двух холмов, плавно сросшихся друг с другом как скрюченный палец, надёжно закрывавших его с фронта от артиллерийского огня. Тут бы и мортира не сразу сдюжила, настолько природа постаралась своим ландшафтом. Пушку там без серьёзных земляных работ не спрятать, а вот пулемёт, зараза, встал как гвоздь в бревно по саму шляпку. Просто так не сковырнуть, только колупать или выйти на прямую наводку и вбить в жерло пробку. Конечно, не будь раций у танков, сержант послал бы бойца проползти между пеньками от воронки к воронке, чтобы потом пробежать метров тридцать и мгновенно забросить в чёрный зев амбразуры пару гранат. Вот только сидящие в траншее немцы вряд ли обрадовались бы такому развитию событий и стали бы активно мешать. Возведённый не иначе как за прошлые сутки новый оборонительный форпост создавал реальную угрозу наступлению. Русский трофейный пулемёт выдавал из него очередь за очередью, совершенно не жалея патронов и наплевав на паспортный ресурс.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
