Спасти Ссср ч6

— Я ему в живот выстрелил — сообщил он — и в пах. Пусть не сразу умрет...

Карпенко ничего не ответил.

В этот момент — к ним подошел Эркин Абдуллаев, один из подчиненных Карпенко. Казах, он немного знал арабский и в целом был хорош в выстраивании связей с местными.

— На минуточку.

Они отошли.

— Что хотел?

— Командир, я тут в соседних кабинетах пошарил.

— И что?

Абдуллаев достал какую то папку.

— Тут что-то неладное было.

— Это в каком смысле?

— Похоже, несколько комнат занимал не мухабарат.

— А кто? Не тяни, знаешь, кота...

Абдуллаев открыл папку. Там были записи, какие-то вырезки.

— Я нашел записи на английском, на немецком. Похоже на некое подобие формуляров целей. Вот, эта папка по британскому премьеру, похоже. Я нашел папку по немецкому канцлеру.

Тут надо сказать, что в советском спецназе от бойцов требовалось владение английским и немецким языками. Конечно, многие к языковым занятиям относились так себе — но кое-что все же знали...

Потом появятся "ускоренные" спецназовцы, без языков. Афганский вариант, не "охотники на Першинги". Но это была еще старая гвардия.

— И вот еще...

...

— Этот пистолет производства ГДР, там, в кабинете они в коробках лежат, штук пятьдесят.

Утро — майор Карпенко встретил на окраине Мукаллы, на жидкой линии обороны, которую он вместе с советскими строителями, докерами и палестинскими боевиками спешно организовал, чтобы не допустить прорыва в город банд вооруженной оппозиции.

Линия базировалась на укреплениях часто еще времен британского протектората, основой ее был блокпост на дороге, который как смогли укрепили камнями. Советские строители спешно отрывали стрелковые ячейки единственным имевшимся экскаватором. В плюсе было оружие — его было хоть завались, только на свою позицию Карпенко поставил два ДШК и положил несколько гранатометов. Два пулемета нужно было потому что он не был уверен в качестве румынских пулеметов и намерен был стрелять из обоих по очереди чтобы не допускать перегрева. На всякий случай — он оставил себе еще местный аналог СВД -правда сделанный на основе автомата Калашникова. СССР не передавал производство СВД в страны Восточной Европы.

Качество румынского оружия ему волей случая было хорошо знакомо — при подготовке операции Шторм в Афганистане столкнулись с тем, что тыловому Среднеазиатскому военному округу не хватало БТР, и произвести их было нельзя — промышленность не справлялась, спецпроизводство ГАЗ было не резиновое и все шло в ЗГВ и другие округа первой готовности. Решили закупить несколько десятков машин у румын*. Их все пришлось списать в первый же год — они ломались постоянно и больше стояли на ремонте, чем ездили, а броня, как выяснили опытным путем — трескалась от сильного удара кувалдой. В общем, когда стало понятно, что все надолго, пришла нормальная матчасть, а эти машины отдали афганцам, которые их быстро доломали и использовали корпуса как неподвижные огневые точки. Вот германские ИФА заслужили уважение — они как раз не ломались, что с ними не делай, и заправлялись дизелем, а не бензином как свои ГАЗ-66. Понятное дело, немцы делали, не румыны. Одна из них — как раз использовалась группой Карпенко, а вторым был знаменитый "колун", разработанный еще при Сталине, но производимый даже сейчас каким-то заводом на Урале**. Этим всем они привезли на позиции оружие и свою боевую группу.

Карпенко посмотрел на часы. Солнце скоро взойдет...

— Долго еще? — крикнул он

— Заканчиваем! — крикнул Павел, чумазый экскаваторщик. Он работал голый по пояс, но в бронежилете и держа под рукой десантный АКМС.

— Заканчивайте и ходу отсюда!

— Никак нет!

— Что?

— Никак нет, командир. Мы остаемся.

Карпенко сплюнул

— Вперед не суйтесь

Подошел наспех перевязанный, измазанный зеленкой Садык с РПК — он один из немногих местных кого взяли, потому что знали — будет мстить

— Как солнце встанет, они пойдут — сказал он, щурясь

— Почему не сейчас?

— В темноте по горам не ходят, опасно слишком

Карпенко кивнул

— С той стороны кто, знаешь?

— Думаю, первой пойдет банда Хаддада.

— Что за фрукт?

— Контрреволюционер. Его отец был губернатором здесь до революции. Ездил в Афганистан сражаться.

Карпенко кивнул

— Сколько человек с ним?

— Сто как минимум. Его семья.

— Вооружение?

— Как у нас. Минометов думаю, у них нет.

— Они могут про нас знать?

— Вряд ли. Линию мы обрезали, предупредить его не успеют...

Боевики — появились на рассвете.

Под утробное завывание какой-то молитвы в мегафон — на дорогу вывалили конные. Они были на типичных здесь, маленьких проходимых лошадках — но с автоматами. Вместе с конной лавой шли несколько разномастных пикапов и грузовиков. На головном развевалось черное знамя джихада. На ходу — боевики беспорядочно стреляли...

Их было уже больше сотни — но на дорогу вываливали все новые и новые басмачи, и было понятно, что их сильно больше. Горы — двинулись жечь и грабить город...

А палестинцы молодцы, не стреляют. Ждут команды.

Карпенко сплюнул едкую, навязшую в зубах слюну — и крепко взялся за ручки пулемета...

* Это правда

** Тоже правда, эта машина производилась аж до 1991 года, пока ее не вытеснил дизельный Камаз

Порт Аден

Народно-демократическая республика Йемен

Автобус горел в начале улицы — горел хорошо, чадно. Судя по тому, как он был разрушен — попали в него из чего-то крупного, как бы не из танка. Не хотелось думать, что это был советнический автобус, который утром в шесть часов вез советников на работу, а в час — здесь так работали из-за жары — отвозил обратно.

За спиной слышались глухие разрывы — это артиллерия била по армейским казармам, где засели сторонники бывшего президента Али Насера Мохаммеда. Утром — неизвестные самолеты бомбили здания министерства обороны и советскую колонию. Про судьбу министра обороны Али Антара, лидера группы, которая объявила Али Насера Мохаммеда низложенным, ничего не было известно. Кто-то говорил — убит, кто-то — что спасся.

Капитан ВДВ Виктор Усольцев, сейчас — старший военный советник — сидел в здании, которое ранее принадлежало британцам. На нем был кубинский вариант пустынной формы, под рукой — "лифчик" с магазинами и автомат АКМС. Вместе с остатками десантной бригады и несколькими советскими — он ожидал подхода танкистов, чтобы идти на штурм президентского дворца, откуда по городу била артиллерия. Считалось, что в отличие от большей части пехотных частей — танковые части были просоветскими. Хотя этого нельзя было знать наверняка.

В голове билась одна мысль — как это случилось. Как это могло случиться.

Мысль была не праздной — он уже выкапывал из-под завалов погибших при бомбежке сослуживцев и слышал по рации, что подполковнику Гоглидзе подсоветные отрезали голову...

Как получилось...а так и получилось

Не было тут социализма ни фига. Не было. Эта страна собрана из племен, а Аден, ее столица — это чисто британский город, который был организован британцами как крейсерская стоянка и угольный пункт на пути в Индию. Еще двадцать лет назад порт Аден входил в десятку крупнейших портов мира по грузообороту, а местный НПЗ — был крупнейшим в регионе и заправлял все проходящие суда. Остальная часть страны жила в лютейшем феодализме, усугубленном тем, что экспортной культурой страны был кофе и еще хорошо рос кат — легкий наркотик. И то и другое выращивали феодалы — но крестьянам надо было что-то есть, а ни кофе ни кат не годятся в еду и крестьяне жили впроголодь. Но постепенно становилось лучше и там. Крестьяне уходили работать на многочисленные стройки и нефтяные прииски соседней Саудовской Аравии. Феодалы спускались в Аден, чтобы красиво пожить, купить предметы демонстративного потребления — на этом их ловили британцы, убеждая отдать сыновей в британские ВУЗы и самим стать депутатами местного парламента, а не провинциальными феодалами.

Но для того чтобы это все работало, чтобы люди зарабатывали, поднимались — надо было, чтобы не было политики. Никакой.

Политика вторглась сюда чуть ли не с разбойным посвистом — именно здесь, в горах Йемена погиб проект Насера по созданию единого арабского государства: египетские войска даже применяли химическое оружие, но не смогли сломить сопротивление феодалов, племенных и исламских ополчений. Но Насер подал всему арабскому миру пример захвата власти в стране армией — и именно это тут и случилось. Правда, военные получили всего лишь две нищие страны — а заминированный Суэцкий пролив лишил экономику большей части доходов и породил народное недовольство. Племенное же сознание — а оно то и дело прорывалось из-под покрова цивилизованности — сделало невозможным формирование единой и монолитной партии и породило многочисленные, часто кончающиеся кровью распри. Особо тяжелые, потому что здесь поддерживали обычай кровной мести.

СССР не смог выступить в роли мудрого и справедливого судьи, потому что как в Афганистане — советнический контингент быстро раскололся на противоборствующие фракции, поддерживающие "своих". Все это усугублялось местной традицией угодничества, богатых подношений и пьянством. В попытке дать местному советническому контингенту какую-то разрядку — придумали алкогольный паек, которого хватало, чтобы упиться до полусмерти. Но многим не хватало и его, и они искали, где добавить — а это редко кончалось чем-то хорошим.

И все это усугублялось тем, что в порту Аден действовали разведки полутора десятков стран мира только на постоянной основе, скапливались беглые и оппозиционеры из самых разных стран — Северного Йемена, Саудовской Аравии, Египта, Сомали, Эфиопии. Здесь находили себе приют самые одиозные террористы, такие как Карлос Шакал, разыскиваемый по всему миру. Северный и Южный Йемены находились в состоянии необъявленной войны и всегда готовы были сделать друг другу какую-нибудь пакость. И сам порт Аден использовался советской разведкой для тайной переправки оружия для значительной части Африки и Азии — уж очень выгодно он был расположен и имел огромные, незадействованные перевалочные мощности.

На этом фоне — Родина послала сюда главным военным советником не хитреца со знанием местных языков и обычаев, желательно из республик Средней Азии, чтобы еще понимал ислам — а бывшего командира танковой дивизии с Урала. Прибыв на место, первым делом он организовал принудительные читки книг Брежнева и организовал хор для пения патриотических песен...

Невеселые мысли капитана прервал нарастающий вой реактивных движков... опять.

Он выглянул на улицу, стараясь не высовываться как раз чтобы видеть, как эскадрилья F5* разворачивается для новой атаки городских целей над Заливом.

Козлы...

Танк пришли через два часа — несколько Т55 и даже два Т34. Остальные, по словам командовавшего ими офицера — либо сломались в пути, либо попали под бомбы в пригороде. По словам того же офицера — командовавший ими советник убит при бомбежке, так это или нет — проверить нельзя. Но зенитчики, по его же словам — "за советскую власть". Вошедшие в город племена режут и грабят мирное население, но у них сказывается недостаток оружия и боеприпасов, так что они вероятно, скоро откатятся обратно в горы. Уцелевшие йеменцы активно делились историями, как по пути они раскатали гусеницами и из пулеметов чуть ли не конную дивизию...

Три часа дня. Подошли еще силы — несколько грузовиков Прага с собранными десантниками седьмой парашютно-десантной бригады, несколько единиц бронетехники. Самое главное — подошли две зенитные установки калибра 85 мм — с ними можно было добить до президентского дворца с того места, где они находились.

Еще вышел на связь министр обороны Антар — заявил, что он жив, призвал уничтожать "узурпатора" и его войска.

Капитан принял решение наступать сейчас и наступать хитро. Три часа дня — здесь это тихий час, традиционно никто не воюет в это время, никто ничего не делает — слишком жарко. С орудиями он оставил двоих советских, приказав стрелять только тогда, когда он пустит две красные ракеты.

Сработало!

Они сумели пройти две трети пути не стреляя, даже больше -прежде чем во дворце их заметили. Ударил один пулемет, затем другой, искрами сыпануло по броне. Капитан прикрылся вонючим задом танка, выдернул ракетницу — и выстрелил...

Зенитки, выведенные на прямую наводку и позволяющие стрелять быстро и точно — это сила...

После нескольких прямых попаданий в дворец — замолчали пулеметы. Отвечала только стрелковка, и то вяло и невнятно. Капитан зарядил еще ракету — и выстрелил в сторону дворца

— Аллах с нами! Вперед! — заорал он

Йеменские воины — десантники, с утробным воем, как басмачи — рванули вперед, стреляя по дворцу.

Рывком — пространство преодолели быстро и почти без потерь. Засели у стен. Зенитки продолжали давить огнем, приближались танки. Головной из них — снес ворота, отодвинул расстрелянную из пулемета Волгу, и вломился внутрь...

Бросив приберегаемые для этого дымовые шашки, полезли и десантники...

Капитан притормозил у расстрелянной Волги — судя по всему ее расстреляли у дворца, когда она выезжала. Рядом — лежал успевший раздуться на такой жаре обезображенный труп советского генерала. Главный военный советник...

Эх, Виктор Федорович... а ведь предупреждали вас, и не раз предупреждали. Но нет. Не получилось из вас посланца державы. Потому что командовать гарнизоном в Сибири и командовать людьми здесь — две очень большие разницы. Очень большие. Вы наверное как только прошла информация о первых неприятностях — рванули сюда, в президентский дворец. Чтобы из первых рук так сказать. И судя по тому, что вас расстреляли на въезде, а не на выезде — президент принял вас и глядя вам прямо в глаза — сказал что все это наветы и происки врагов революции. И вы поверили ему — как мужик мужику и как офицер — офицеру. А как только вы пошли на выход — он мигнул охране. Потому что здесь — врут как дышат и слово офицера не значит ровным счетом ничего.

Ни-че-го...

Эх, Виктор Федорович...

Капитан вдруг вспомнил, некстати, кого напоминал ему погибший генерал — его собственного отца. Тот прошел войну, и тоже вот так вот — любил глаза в глаза и лично все выяснять. Прогибаться не прогибался — как он говорил, погоны прогибаться не позволяют. Потому и службу закончил всего лишь подполковником, и то дали перед самой пенсией.

Похоронить потом надо, по-человечески...

А дальше — прорвались к самому дворцу, и началась обычная бойня, обычное рубилово. Пушки уже не помогали — капитан скорее боялся, что зенитчики снова откроют огонь, уже по своим...