5. Искусство и Кофе

В руках у Глэдис была та самая газета, свёрнутая в трубку и измятая. Кажется, Луи ла Рон мог быть спокоен за своё место в сердцах бромлинцев — десяток статей мистера Остроума не сумели произвести такого эффекта, как единственная, вышедшая из-под пера Луи.

— В первую очередь успокойтесь, Глэдис, — подошла я к подруге и взяла её за руки. — Присядьте. Давайте выпьем по чашечке чаю, хорошо?

— Нет! — Глэдис, всегда такая сдержанная, разумная и капельку насмешливая, порывисто вскочила, теряя свой лорнет. — Нам надо ехать сейчас же! Промедление смертельно опасно для мистера Уэста, мы должны...

— Должны? Пожалуй, — вновь мягко потянула я её за руку, принуждая сесть. — Но можем ли?

Глэдис замерла.

— Простите?

— Что мы можем сделать сейчас? — тем же ласково-увещевательным тоном продолжила я. — Вот мы ворвёмся в Управление, потребуем встречи с мистером Хоупсоном... это глава Управления, Глэдис, не смотрите на меня так... словом, мы ничего сделать не сможем.

— Но у вас же есть знакомства? — Глэдис не спрашивала — она словно просила Мироздание об одолжении, о волшебном ключе, способном открыть дверь к спасительному решению.

— Мое "знакомство" — детектив Норманн, — опустила я глаза. — Скажу вам, не таясь, Глэдис: статья, которую вы прочитали — это его отчаянная попытка справиться с давлением страховой компании на "гусей". Мистер Хоупсон ценит детектива Норманна весьма высоко, и если даже его, детектива, просьба не может повлиять на судьбу Уэста... Что ж, думаю, вы и сами понимаете, что мы уж точно ничего поделать не можем.

Глэдис развернула газету, растерянно скользнула взглядом по строчкам и моргнула несколько раз, будто избавляясь от наваждения.

— Пожалуй, вы правы, Виржиния. Но сидеть просто так и ждать я не могу. Пусть надежды никакой нет, но всё же я поеду в Управление, напрошусь на прием к этому, как его... мистеру Хоупсону. Поговорю с ним. Вдруг он и правда не откажется принять залог за мистера Уэста? В любом случае, вреда от беседы не будет.

— От беседы — нет. Но вот требования могут возыметь обратный эффект, — заметила я. — Да и к тому же к самому мистеру Хоупсону вас могут и не допустить, наверняка после этой статьи многим пришла в голову та же мысль, что и вам... Глэдис, давайте сделаем вот что: мы поедем в Управление, но обратимся не к Хоупсону, а к детективу Норманну. Уверена, он не откажет нам в коротком разговоре. Так мы хотя бы узнаем наверняка, что происходит с мистером Уэстом. Зная ла Рона, — я коснулась газеты, — могу предположить, что опасность может быть несколько преувеличена. Ну, а если ситуация и впрямь так серьёзна, как он пишет, то я могу задействовать и другие свои связи.

"В конце концов, — подумала я, — дядя Рэйвен говорил, что в случае опасности я могу обратиться к миссис О'Дрисколл. Но он не уточнял, кому должна угрожать опасность, мне или другому человеку".

Уже вызывав в кэб, я вспомнила о том, что Эллис редко проводил в Управлении целый день. Обычно он с самого утра он сломя голову носился по городу — с этим поговорить, тому дать задание, у тех взять показания, здесь расставить ловушку, там арестовать подозреваемых... И только поздно вечером, а порою и ночью детектив заходил в "Старое гнездо" на чашку кофе.

Но удача оказалась на нашей стороне.

— А, Виржиния, это вы, — рассеянно поприветствовал меня Эллис, отрываясь от изучения бумаг. — А я-то думал, кого ко мне занесло с утра пора... — тут он заметил Глэдис и поперхнулся. — Доброе утро. А вы, собственно, кто?

— Это леди Клэймор, моя близкая подруга.

— Ага, — глубокомысленно произнёс Эллис и вновь уткнулся в свои бумажки. — И что здесь делает леди Клэймор, ваша близкая подруга?

— Она хочет узнать, как себя чувствует мистер Уэст.

— А он что, ещё не умер?

Глэдис попыталась упасть в обморок, но в захламлённой каморке, по недоразумению называемой кабинетом Эллиса, делать это было попросту некуда.

— Он шутит, дорогая, — я сочувственно прикоснулась к плечу подруги и метнула на Эллиса гневный взгляд.

Без малейшего результата, разумеется.

— Шучу? Я? Увольте, — страдальчески заломил руки детектив. — Леди Клэймор, если вам правда плохо, сядьте вон на ту коробку. Но лучше не надо, она в чернилах перепачкана... Леди, — обернулся он ко мне, — а ваша подруга умеет хранить секреты?

— Конечно, я умею, — с достоинством отозвалась Глэдис, стиснув свой лорнет.

— Это хорошо, потому что если сказанное мною выйдет за пределы этой комнаты, Уэст точно помрёт, — меланхолично кивнул Эллис, не отрываясь от бумажек. Глэдис закусила губу. — Леди Виржиния, гляньте в коридор — там никто не бродит, развесив уши?

Я послушно выглянула. К счастью, коридор, в конце которого и располагался кабинет Эллиса, никому не приглянулся для прогулок.

— Никого нет.

— Ну и прекрасно. — Детектив отложил бумаги и уставился на Глэдис, не мигая. — На самом деле Уэст жив и здоров. Даже здоровей меня будет, ему-то не приходится ночами не спать, допрашивая всяких мерзавцев, — зевнул напоказ Эллис, прикрыв рот ладонью. — А газетная статья — утка. Правда, если кто-нибудь об этом узнает, в особенности — домочадцы Уэста, то он имеет все шансы и впрямь помереть в тюрьме. А ведь он действительно невиновен — по крайней мере, в убийстве. Помните тех шестерых, о которых я вам говорил, Ви... леди Виржиния? — спросил детектив и интригующе замолчал. Я поспешно кивнула. — Так вот, один из них раскололся. Это его видел тот попрошайка. Альбиец по прозвищу Шон Лохматый вступил в преступный сговор со своим соотечественником с целью проникновения в галерею, — скучным голосом продолжил Эллис. — Однако, прибыв на место, преступники обнаружили, что картина уже исчезла, а сторож собирается сию секунду бежать и докладывать об этом в Управление спокойствия. Раздосадованный неудачей, Шон Лохматый в порыве гнева расправился со сторожем. Вот и все дела.

— Значит, мистер Уэст невиновен в убийстве? — торжествующим голосом произнесла Глэдис, оправившись от удивления. — Но тогда к чему эта статья? Почему он ещё в тюрьме, а не на свободе, оправданный и очищенный от клеветы?

— А это тайна следствия, — загадочно улыбнулся Эллис.

Право слово, мне захотелось его хорошенько стукнуть. Сначала выдать эти самые "тайны следствия" почти до самого донышка, а потом, в последний момент, заартачиться!

Впрочем, продолжить разговор нам не дали. Безликий молодой человек, которого я прежде уже видела в кабинете мистера Хоупсона, без стука отворил дверь и скучным голосом произнес:

— Мистер Норманн, к вам еще посетитель. Мистер Уэст-младший. Он хочет сделать некое заявление. Прикажете пропустить?

Эллис азартно подался вперед, как лис, почуявший добычу.

— Ну наконец-то! — и обернулся ко мне: — Леди Виржиния, передайте ла Рону, что он действительно мастер. Мастер убеждения!

Сказал это — и торжествующе уселся на свою колченогую табуретку, как на трон, нахально положив ногу на ногу.

Глэдис выглядела совершенно ошарашенной. Она нервно вертела в руках лорнет и покусывала нижнюю губу, то и дело поглядывая на меня. Я же, увы, ничем не могла помочь подруге, поскольку сама терялась в догадках.

Стучалась в сознание одна неприятная мысль: неужели та статья оказалась жестокой провокацией? Эллис, получается, был полностью уверен в том, что виноват Лоренс Уэст, и потому решил запугать его, сыграв на родственных чувствах?

Но где в таком случае гарантия, что сын в отчаянии не оговорит самого себя, чтобы спасти отца? Если б подобное случилось не с Уэстом-старшим, а с леди Милдред, то я не задумываясь выгородила бы её, даже ценой своей жизни! И это я, не особенно смелый человек. До той же бабушки мне, увы, ещё далеко...

А Лоренсу, мужчине, сама его природа, его честь велела спасти престарелого, немощного отца от ложного обвинения.

"Жаль, что Глэдис тут, — подумала я вдруг. — Останься мы наедине с Эллисом, и можно было бы спросить у него, почему он так уверен в виновности Лоренса".

Подумала — и почувствовала, как начинаю краснеть. Выходит, что я теперь свободнее себя чувствовала рядом с Эллисом, с этим беспардонным манипулятором, чем со старинной своей подругой?

Ох...

— Леди Виржиния, у вас что-то больно виноватый вид, — весело подмигнул мне детектив, подтверждая репутацию самого бессовестного существа во всем Бромли. Нет, во всей Аксонии! — Я могу подумать, что на самом деле это вы заварили кашу с похищением... Да-да, входите!

Как только в кабинет постучали, Эллис поспешно выпрямил спину, облокотился на конторку, состроил мрачную физиономию и исподлобья уставился на дверь.

— Добрый день.

Лоренс поздоровался ещё из коридора и вошел после еле заметной паузы. Он был смертельно бледен и, кажется, умудрился исхудать за то время, пока мы не виделись. Светлые волосы немного потемнели, словно впитав холодную влагу бромлинских туманов, и отчего-то "липли" к голове.

Присмотревшись, я поняла, что туманы тут ни при чем. Просто Лоренсу в последние несколько дней явно было не до мытья волос.

"Он так переживал из-за статьи?" — предположила я про себя и вдруг вспомнила, что газета-то вышла только вчера. Неужели Эллис был прав?

— Добрый день, мистер Уэст, — тем временем хмуро поприветствовал визитера Эллис. Лоренса аж передернуло от этого обращения. — Что привело вас сюда? Эй-эй, Смит, не уходи, свидетелем будешь. А то скажут потом, что я над подозреваемыми издеваюсь.

"А что, разве нет?" — хотела я спросить, но вовремя прикусила язык.

Лоренс глубоко вдохнул, будто перед тем, как нырнуть в омут, и произнес, тихо и чётко:

— Я хочу написать заявление. И признаться.

— В чём? — с деланным интересом подался вперед детектив, демонстративно подвигая к себе исчерканные бумажки и химический карандаш.

— Во всём, — твердо ответил юноша и поднял глаза на нас. Губы у него немного дрожали. — Отпустите отца к врачу, я тут же напишу признание.

— Отпустить? Обязательно, как только вы изложите нам правдиво все события, что произошли в ночь перед так и не состоявшейся выставкой, — добродушно пообещал Эллис.

Возможно, общение с ним дурно влияло на мою подозрительность, но в этих словах мне почудился какой-то подвох.

— Но отец...

— Сначала признание, — серьёзно покачал головой Эллис и протянул Лоренсу мятый листок бумаги и химический карандаш. — Пишите. Всё, как было, без утайки. А я почитаю и решу, что делать.

Лоренс растерянно оглянулся и, похоже, только тогда заметил нас. Столкнувшись с ним взглядом, Глэдис отвернулась, прижав пальцы к губам, и побледнела. Я успокаивающе коснулась её плеча и холодно поинтересовалась у Эллиса:

— Может, нам лучше выйти?

— Не стоит, — обворожительно улыбнулся он, глядя исподлобья. — Будете свидетелями. Ну, и развлечетесь заодно, — добавил он совсем тихо. Глэдис вздрогнула. — Мистер подозреваемый, вы не стесняйтесь, садитесь вон на ту коробку, на пятна внимания не обращайте, ага... Вы картонку или книгу на колени подложите?

— Книгу? Зачем? — глядя на детектива глазами побитого щенка, тихо спросил Лоренс.

— Как зачем? А записывать признание вы на весу будете, да? — наигранно удивился детектив. — Вы же не думали, что я вас на своё место пущу? Берите книгу, рекомендую, я на ней уже столько отчетов написал, что она скоро, наверно, превратится в конторку. Пишете? — Эллис несколько секунд понаблюдал за тем, как старательно строчит признание Лоренс, и отвернулся от него. — Милые леди, кофе вам не предлагаю — его просто нет, но если желаете взбодриться, Смит может принести сюда пару чашек той бурды, которую наши зовут чаем. Не знаю, из чего её делают, но пробирает лучше виски.

— Вы, видимо, с утра уже этого "чаю" пригубили, — вздохнула я, смиряясь. Когда Эллиса несло, его было не остановить. Самое лучшее в такой ситуации — смириться и дождаться, пока нёумное веселье у него схлынет. — Глэдис, вы не хотите выйти и подышать свежим воздухом?

— Я останусь, — ответила она странно высоким голосом. — Хочу убедиться, что...

Лоренс свистяще выдохнул и ещё ниже склонился над клятым листком.

Следующие четверть часа прошли в тишине. Смит незаметно стоял у двери, ожидая дальнейших приказаний. Глэдис покачивала лорнетом, вперив взгляд в пространство, и едва дышала. Эллис опять уткнулся в свои бумажки и что-то сосредоточенно перечитывал, беззвучно шевеля губами. Я же бездумно переводила взгляд с предмета на предмет, стараясь ни о чём не думать. Забитые чудными коробками и мешками полки на стене по правую руку от входа; рисунки, пришпиленные булавками к полотну, растянутому на противоположной стене — портреты, схемы, планы, маршруты, странные закорючки, похожие на чжанские иероглифы; маленькое узкое окошко под самым потолком; две новенькие электрические лампы — над столом и над дверью; вбитый под окошком здоровенный гвоздь, служащий вешалкой для двух, по крайней мере, курток и одних замызганных штанов блёклого черного цвета; стопки исписанной бумаги и папки, разложенные прямо на полу, под столом, у входа...

— Я закончил, — сухо произнес Лоренс. Эллис оторвался от своих записок и сладко улыбнулся:

— Прекрасно, просто расчудесно. А теперь давайте мне, я почитаю.

Двигаясь медленно, будто в толще воды, Лоренс поднялся, пересек, спотыкаясь, захламленный кабинет и протянул Эллису помятый лист.

— Горю от нетерпения, — прищурился детектив, вчитываясь в строчки. — Вы присядьте, присядьте пока, мистер Уэст, вы мне здоровым нужны. А от стояния на нетвёрдых ногах развивается синячная болезнь. Слышали про такую?

— Нет, — как в забытье, Лоренс качнул головой и послушно вернулся на свой испятнанный чернилами ящик.

Эллис грустно цокнул языком.

— Сразу видно человека, воспитанного не улицей, а благороднейшим семейством. Ну-ка, почитаем... — на минуту или две он замолчал, а потом вновь широко улыбнулся: — Я так и знал. Леди и джентльмены, вы только послушайте. Какой образчик эпистолярного жанра! — Лоренс сгорбился, но детектив не обратил на это ни малейшего внимания и начал зачитывать запись вслух, голосом скучным и сухим: — "Признание. Я, Лоренс Юджин Уэст, двадцати лет отроду, находясь в здравом уме, заявляю. Тра-та-та числа, тра-та-та месяца сего года в ночь на понедельник..." А это разве был понедельник? Ну, потом уточним... "В ночь на понедельник около четырёх утра проник в галерею своего отца, воспользовавшись ключом, чтобы выкрасть картину Нингена для последующей перепродажи..." А чего не указали, кому продавать собрались? Для следствия это очень, очень важно. "...для последующей перепродажи с целью получения денежных средств и затребования страховки". О! Какие формулировки, нужно запомнить! Затребования страховки, как же. "Изъятие картины с законного места прошло успешно. Будучи замечен сторожем, мистером Пулом, испугался и ударил его ножом в грудь, который впоследствии выбросил в Эйвон". Во как! Ножом, значит... "После этого отнёс картину домой. Однако в страхе перед разоблачением уничтожил её путём сожжения в камине сегодня ночью". Дата, подпись. Прелесть! — восхитился Эллис и сочувственно поинтересовался у Лоренса: — Мистер Уэст, а как же это вы умудрились забыть, что убили сторожа аж четырьмя ударами, нанесенными в область левого плеча, в часть спины под лопаткой и в тазовую область? Причем все удары были сделаны не ножом, а маленьким топориком, которым, кстати, была вскрыта и задняя дверь в галерее? Как же это вы забыли такую важную подробность? Э? То-то же.