5. Искусство и Кофе

"Опоздал... — шепот поднимался над серым островом, сковывал бушующий океан ледяной коростой, высекал из неба тусклые молнии. — Опоздал, опоздал, опоздал..."

И ещё:

"Он ушёл".

Мне хотелось подойти ближе, коснуться плеча Сэрана и сказать ему... не знаю, что. Какую-нибудь никак не утешающую глупость из тех, что так любят произносить над гробом. Но потом вдруг запахло вишней, дымом, засушенными цветами, и на плечо мне легла рука. Я обернулась.

Леди Милдред — платье тёмно-красного бархата, черное пятно на месте лица — качала головой.

"Тебе здесь не место".

Потом я проснулась — в мокрой от пота сорочке, с бешено колотящимся сердцем. А ведь ничего страшного вроде бы и не произошло...

Но то было позавчера утром. А сегодня я была спокойна и сдержана — почти.

Насколько это вообще возможно в присутствии Эллиса, едва ли не на голове ходящего.

— Она опаздывает? — Детектив жадно приложился к кружке с кофе, как будто к целебному эликсиру, и уставился на пустую дорожку к особняку. — Может, она заподозрила что-то?

— Вряд ли, — я пожала плечами. — Откровенно говоря, Эллис, меня больше волнует, не потопчут ли ваши люди клумбы. И не поломают ли мой жасмин — между прочим, ростки привезли из Марсовии ещё при леди Милдред. И зачем, скажите на милость, вы привели столько людей... и животных?

— Увидите, — азартно улыбнулся Эллис и вдруг подмигнул мне. — Виржиния, обещаю, зрелище будет незабываемое — если я не ошибся. А я наверняка не ошибся!

— Вы настолько уверены? — я подавила вздох. Терпение, Гинни, терпение. Жасмин, если что, вырастет снова. А нервы, как известно, расшатываются раз и навсегда. — Возможно, мне следовало встретить мисс Дюмон у дверей, как полагается хозяйке. А то выходит не слишком вежливо. Я назначила встречу на раннее утро, в такую дурную погоду...

— Глупости, — отмахнулся Эллис и прикусил край чашки. — Слово даю, ваша Дюмон даже до дверей не дойдёт... А вот и она. Виржиния, смотрите внимательно.

Из окон третьего этажа было прекрасно видно, как к воротам подкатил кэб, из него вышла высокая рыжеволосая девушка в скромном, но очень дорогом плаще, и раскрыла зонтик. Я ощутила мимолетный укол досады, вспомнив, что так и не забрала свою трость у дяди Рэйвена, но отогнала эту несвоевременную мысль. Позже непременно нанесу ему визит. А пока — есть дела поважнее.

Тем временем Джулия Дюмон дошла до ворот. "Гусь", изображающий слугу, впустил её и любезно указал на дорожку, ведущую к дому. А сам потом принялся закрывать ворота... да так хитро, что оказался снаружи.

А мисс Дюмон — одна, во внутреннем дворике.

— Ну же... — прошептал Эллис, осторожно отставляя пустую чашку из-под кофе. — Ну же, ещё немного... Сейчас!

И в ту же секунду, будто по неслышной команде, из зарослей жасмина рванулись отпущенные с поводков собаки, поднимая жуткий лай. Я, хоть и знала, что произойдёт, всё равно дернулась, задела чашку Эллиса... Звон от разлетающегося на осколки тончайшего фарфора совпал с надрывным визгом Джулии. Одна из собак ухватила её за подол платья.

Зонтик отлетел в сторону.

Мисс Дюмон прижала руку к груди, потом поднесла к губам... Эллис подался вперед, жадно вглядываясь, и...

Внезапно собаки заскулили и бросились врассыпную, поджав хвосты. А та, что успела вцепиться в платье, вдруг повалилась на месте, повизгивая и тряся лобастой головой.

Эллис торжествующе выпрямился.

— Я так и знал. Так и знал!

— Что вы знали? — стиснула я кулаки. Как мне не хватало сейчас трости, чтобы надлежащим образом вразумить этого бессовестного, беспечного и безжалостного детектива! — Вы говорили, что собаки будут на поводках! А если б они покусали мисс Дюмон? Или, упаси Генриетта Милостивая, и вовсе загрызли?

Эллис традиционно пропустил мою тираду мимо ушей. Ну, конечно, зачем слушать какую-то графиню! Лучше напялить кое-как пальто, с трудом попадая в рукава, и сбежать по лестнице, топая так, что картины на стенах вздрагивают.

Впрочем, упрямства у меня хватало.

— Вы не ответили! — сердито окликнула я детектива, на ходу накидывая шаль на плечи. Посылать служанку за плащом и шляпкой не было времени. — Эллис!

— А что тут отвечать, — весело подмигнул мне он и перемахнул разом через три последние ступени. — Вы посмотрите, какие у неё юбки пышные, там сразу и не прокусишь... Да шучу я, шучу! Собакам было приказано "держать", не "нападать", а команды они выполняют безукоризненно, поверьте. Кроме того... — перед дверью Эллис слегка притормозил, тщательно застегнул пальто и состроил трагическую физиономию. — Кроме того, я был уверен, что мисс Дюмон справится с любой собакой. Даже с самой свирепой. Пойдемте, Виржиния. Я хочу, чтобы и вы убедились.

Пока мы спускались, прошла всего минута, не больше. Но за это время "гуси" успели вытоптать клумбу с посаженными в зиму ирисами, увести куда-то всех псов и оскорбить мисс Дюмон до глубины души.

— Да куда вы тянете руки! Я буду кричать! — придушенно шептала она, стискивая ворот платья. Один из "гусей" при этом, напряженно сопя, пытался отодрать её руку от ткани, а другой — пошарить у мисс Дюмон за корсажем.

Я вспыхнула от гнева — как эти мужланы смеют её трогать, она не леди, но все же девица благородная, какая-нибудь торговка! — и чувствительно ткнула Эллиса пальцем в спину:

— Прекратите это как-нибудь, или я сама вмешаюсь, слово даю.

Детектив нахмурился и подал подчинённым знак рукой, причем такой, который трудно было истолковать превратно: погрозил кулаком.

"Гуси" прыснули в стороны, как перепуганные птицы при виде драной, вечной голодной уличной кошки. Джулия тоже отпрянула, дрожа, и попыталась одной рукой застегнуть свой плащ, не разжимая другую, стискивающую воротник платья. Но пальцы не слушались, и пуговицы выворачивались, как скользкие ледышки.

— Мисс Дюмон, выбирайте, — вкрадчиво предложил Эллис, глядя на женщину из-под полуприкрытых ресниц. — Или я сейчас говорю "вы арестованы" и в сопровождении собачьего конвоя направляю вас в Управление, или мы проходим в гостиную леди Виржинии и беседуем, как подобает разумным людям.

Джулия обернулась. Она была до того бледна, что даже губы её казались серыми. Рыжие волосы намокли под дождем, распрямились и теперь жалко липли к голове.

— Не понимаю, о чём вы говорите. И кто вы? Представьтесь, будьте так любезны, — хрипло произнесла Джулия. Кажется, визг не прошел даром для её голосовых связок.

— Алан Алиссон Норманн, детектив, Городское Управление спокойствия, — охотно представился Эллис и отвесил светский полупоклон. — Удостоверение показать?

— Если вас это не затруднит.

— Нисколько, — безмятежно улыбнулся он и, пошарив в карманах пальто, вытянул искомое — небольшую металлическую бляху, на которой с одной стороны было выгравировано имя, должность, а с другой — герб Управления спокойствия. — К слову, мисс Дюмон, мы уже встречались. Помните, я брал у вас показания сразу после того, как сторожа нашли мёртвым, а картина пропала?

Она слабо кивнула.

— Да, я припоминаю нечто подобное... — и обернулась ко мне растерянно: — Леди Виржиния, вы...

— Мне пришлось оказать содействие следствию, — туманно ответила я. — Сожалею.

Она склонила голову, сминая в кулак платье у себя на груди — жест, выдающий отчаяние и одновременно попытку собраться с духом.

— Полагаю, у вас не было выбора, леди. Как нет его и у меня, — мисс Дюмон прерывисто вздохнула и выпрямилась, ловя взгляд Эллиса: — Детектив Норманн, вы что-то говорили о том, чтобы пройти и побеседовать? Я согласна.

— Вот и чудесно, — улыбнулся Эллис довольно и спохватился: — Леди Виржиния, а вы-то не возражаете? Дом ваш... — и детектив страдальчески заломил бровь.

"Как будто кого-то это когда-то смущало", — едва удержалась я от шпильки и сухо кивнула:

— Разумеется, не возражаю. Всегда рада оказать помощь аксонскому правосудию. Все мы равны перед законом.

— Да-да! — с энтузиазмом подхватил Эллис. — Какие мудрые слова! — и многозначительно посмотрел на мисс Дюмон: — Идемте... Ах, да! — он щелкнул пальцами, обращаясь к застывшим на приличном расстоянии "гусям". — Джеральд, Прайм, действуем дальше, как условлено.

После этого мы — я, мисс Дюмон и Эллис — проследовали в гостиную и там устроились вокруг низкого кофейного столика, как старые друзья.

Иллюзия была бы полной, если б не безмолвно сторожащие дверь "гуси".

— Итак, начнём, — улыбка у Эллиса стала голодной. — Но для начала, мисс Дюмон, покажите нам то, что вы так старательно прячете под корсажем... Не спешите заливаться стыдливым румянцем, я имел в виду всего лишь свисток.

— Свисток? — переспросила я недоверчиво, но, судя по тому, как потупилась мисс Дюмон, Эллис не ошибся.

— Да, свисток. Тот, который ваша гостья носит на шнурке и никогда не снимает с шеи, — невозмутимо подтвердил он, бросив на меня быстрый взгляд. — Ну же, мисс Дюмон. Сейчас уже поздно отрицать что-либо. Давайте сотрудничать, а не портить зазря друг другу настроение. Тогда, возможно, леди Виржиния смягчится и предложит нам кофе.

— Я и так предложу, — пожала я плечами. — Магда вот-вот его принесёт — приказ был отдан, как только мы вошли в дом. Мисс Дюмон, вы предпочитаете несладкий, очень горячий кофе с молоком и корицей, если мне не изменяет память?

Уж не знаю, что такого было в этом вопросе, но Джулия Дюмон вдруг захлопала ресницами, всхлипнула как-то жалобно — и рассмеялась, хрипло, истерически, до слёз.

Эллис отвернулся, в кои-то веки проявив деликатность.

— Свисток, пожалуйста, — мягко напомнил он, когда Джулия немного успокоилась.

— Хорошо, — сдалась та наконец и добавила неуверенно: — Но только верните его, пожалуйста. Это не только моя защита, но и память.

— А ещё — улика, — вздохнул Эллис, но всё же пообещал: — Я подумаю.

Мисс Дюмон зажмурилась, словно готовясь нырнуть в омут, и вытянула шнурок.

На стол с тихим стуком лег желтовато-белый предмет странноватой формы — то ли неправильная спираль, то ли вовсе абстрактная загогулина. Эллис с любопытством наклонился, вглядываясь в причудливую резьбу.

— Интересно... Это кость?

— Да. Думаю, да. И еще какие-то камешки внутри — по крайней мере, там что-то гремит. И ещё дрожит, как будто натянутая нитка.

И воцарилась тишина. Эллис и Джулия одинаково внимательно глядели на злосчастный "свисток" — только один жадно, а другая тоскливо. И лишь я по-прежнему ничего не понимала.

— Гм, — кашлянула я. — Рискую показаться вам невеждой... Но все же прошу пояснить — что это такое?

— Бесшумный свисток, отпугивающий собак.

— Мой амулет.

Ответы прозвучали одновременно, но ясности не добавили. Я сдвинула брови.

— Мистер Норманн...

— О, понял, раскаялся, объясняю, — быстро поднял руки вверх Эллис, как будто о пощаде молил. Вышло это ужасно комично. — Леди Виржиния, вы видите перед собой вещицу легендарную. Я бы даже сказал, мифическую — бесшумный свисток, звук от которого слышат только звери. Знакомо ли вам понятие "ультразвук"? — Я покачала головой. Эллис тяжко вздохнул, и я сразу почувствовала себя постыдно необразованной. — Что ж, не буду вдаваться в подробности, времени нет. Объясняю вкратце: это звук настолько высокий, что человеческое ухо его не различает. Однако многие животные прекрасно слышат ультразвук. Ещё в прошлом веке аксонец по фамилии Стэллтон создал особый свисток для дрессировки собак, основанный на принципе ультразвука. Применяется это устройство и сейчас. Звук его, к сожалению, настолько тих, что некоторые собаки на него не откликаются вовсе. Но это... — Эллис с восхищением прикоснулся к костяному свистку. — Радиус действия у него явно невелик: собаки, стоявшие чуть дальше, всего лишь испугались. Но та, которой не повезло оказаться близко, на некоторое время была просто-напросто оглушена — так, что не смогла идти самостоятельно. Удивительная вещь! — ещё раз повторил Эллис с восхищением. — Откуда, говорите, вы его получили? И когда?

— Я пока не говорила, — опустила глаза мисс Дюмон. — И мне не хотелось бы...

— Мисс Дюмон, — ласково укорил её Эллис. — Вспомните, мы же с вами хотим сотрудничать, верно?

— Это не относится к следствию, — тихо ответила она.

— Мне решать, — так же ласково продолжил детектив, но я почувствовала, как по спине прокатилась волна мурашек. Ох, скорей бы Магда принесла горячий кофе! Наверное, во всём виноват озноб. И мокрое платье. Ну, разумеется! — Не упрямьтесь, мисс Дюмон. Чем раньше мы покончим с вашими воспоминаниями, — прозвучало это на редкость двусмысленно, — тем быстрей перейдём к сути дела. Я же знаю, что вы устали молчать.

— Я молчала бы столько, сколько надо, — задушенно произнесла мисс Дюмон. — Но вы ведь уже знаете всё, да?

— Почти всё, — уклончиво ответил Эллис. — Кроме деталей и мотивов, а это, знаете ли, самое интересное. Итак?

— Мне подарил его призрак.

— Что?! — изумлённо задрал брови Эллис. — Мисс Дюмон, вы взрослая, очень умная женщина, давайте обойдёмся без мистики.

Мисс Дюмон подняла голову, встретив недоуменный взгляд детектива почти безмятежно.

— Я говорю правду. Хотите верьте, хотите нет. Это случилось пятнадцать лет назад, в годовщину смерти Нингена. Я тогда гостила в Марсовии, в тихом пригороде Лютье, у своей троюродной сестры...

— У Эстер Бонне, — охотно подхватил Эллис. — Она дочь Нингена, верно?

— Да, всё так, — кивнула Дюмон. Волосы у нее начали подсыхать и — вновь завиваться кольцами. А вместе с приличной прической к ней, кажется, начало возвращаться и самообладание. — Мы дружили в детстве. В тот день была годовщина смерти Нингена, и наши семьи отправились вместе на кладбище Сен-Мари, чтобы почтить его память, принести цветы и свечи... А там, на кладбище, были эти чудовища.

— Призраки? — искренне заинтересовался детектив.

Джулию Дюмон перекосило от отвращения:

— Что вы. Хуже. Собаки.

К счастью, именно в этот момент Магда постучалась и вкатила в комнату сервировочную тележку, и за шумом я смогла скрыть неуместный смешок.

— Отец знал о моём отношении к этим... животным, — продолжила между тем мисс Дюмон. — Поэтому он разрешил мне постоять у ворот кладбища, пока сторож не отгонит собак. Дело это, увы, затянулось. Тогда я отдала Эсти свои цветы и попросила положить их на могильный камень вместо меня, а сама стала смотреть за церемонией издалека. — Глос у мисс Дюмон стал напевным, как тогда, когда она рассказывала о символизме в картинах Нингена. Запах кофе и корицы плыл по комнате... Эллис лишь с очевидным усилием воли заставлял себя смотреть на рассказчицу, а не на блюдо со слоёными пирожными. Да уж, некоторые вещи не меняются. — Сначала я просто наблюдала, а потом заметила, что у соседней могилы стоит какой-то мужчина во всём черном и с белыми цветами в руках. Он глядел в сторону могилы Нингена, но тоже не спешил подходить. Мне отчего-то стало жутко при взгляде на этого незнакомца, и я, само собой разумеется, окликнула его.

Что тут было " самого собой разумеющегося", я не поняла, но уточнять не стала, чтобы не выглядеть трусихой.