— И что же мне теперь делать?! — подрагивающая злая улыбочка. — Искать сырье не меньшей ценности, чем был ты. Ой, беда-беда, — мужчина понизил голос, сбиваясь до шепота. — Думаешь, это так просто?! — вдруг рявкнул он, вздергивая барда за шиворот и провозя его спиной вверх по стене. Многострадальная рубашка трещала и грозилась расползтись по швам от такого обращения. — Может быть, у тебя есть идеи, где мне такое найти?! Ну так скажи, я весь во внимании!
Айрел смотрел Дэйси в глаза и четко осознавал, что, если он так и будет сидеть, ничего не делая, то его жизнь и карьера трагически прервутся в течение следующих нескольких минут.
— Покажите разрешение, подписанное господином Эллентизом, — выдавил он, стараясь звучать твердо. — О том, что вам можно находиться на территории гильдии.
Салум замер и недоуменно моргнул. Такой поворот беседы сбил его с толку. Воспользовавшись замешательством противника, бард изловчился и изо всех сил толкнул его ногой в грудь. Снова послышался треск рвущейся ткани, ознаменовавший окончательную гибель рубашки — мужчина утащил за собой нехилый ее кусок. Дэйси откинуло на пару шагов назад, Айрел, прежде находившийся в полуподвешенном состоянии, плюхнулся на кровать. Что ж, ему всё равно больше нечего противопоставить салуму... Лютня возникла мгновенно.
— Обидно будет, если эта штука не поможет, — подумал бард, ударяя по струнам прежде, чем оружейник снова успел до него добраться.
Это был самый обычный "трям". Не последовало ни вспышек, ни взрывов, ни чего-то еще, на что рассчитывал Айрел. Просто "трям".
Струны мелко дрожали, постепенно успокаиваясь. Под умирающие звуки бард, не почувствовавший ничего необычного, с ужасом смотрел на противника, уверенный, что вот теперь-то ему точно конец.
Салум почему-то остановился и вдруг пошатнулся. Певец с удивлением увидел, как из его носа протянулись две темные дорожки. Дэйси неуверенно поднес ладонь к лицу и провел ей по губам. С недоумением уставился на свои окровавленные пальцы.
Внезапно лопнули оконные стекла и висевшее на стене зеркало. С грохотом обвалилась с потолка мгновенно растрескавшаяся штукатурка. В воздух взвились клубы пыли. Люди, инстинктивно пригнувшиеся при звуке взрыва, рискнули распрямиться. Произошедшее потрясло обоих.
Барда не задело ни шрапнелью стеклянных осколков, ни сколько-нибудь крупными кусками штукатурки — разве что припорошило мелким мусором. Его противник же стоял с рассеченной скулой. Окровавленный и изрядно выбеленный известковой пылью, он выглядел весьма загробно.
— Оп-па, — многообещающе проговорил Айрел, перехватывая лютню удобнее.
Певцу начинала нравиться эта штука. Он косо хмыкнул и повторно занес руку, глядя на салума с нескрываемым злорадством.
Тот, сообразив, что жертва намерена продолжить концерт, и что он не успеет ей в этом помешать, бросился к окну. Куда медленнее, чем мог бы: похоже, "трям" здорово подпортил ему координацию движений.
— Си мажор! — мстительно процедил сквозь зубы музыкант, зажимая аккорд.
Повторно провел по струнам. Звук получился чистым, глубоким, красивым — заслушаться можно. Дэйси не оценил. Споткнувшись, он неуклюже шлепнулся на пол. Тут же с усилием поднялся, уцепился за подоконник, вскарабкался на него и прыгнул в опустевшую раму. Айрел выждал несколько секунд, потом медленно встал с кровати, пересек комнату и осторожно выглянул на улицу. К немалому его огорчению трупа на земле не оказалось. Убедившись, что салум сбежал, бард убрал окимму и с глубоким вздохом облегчения опустился на пол. Ушибленная спина ныла, шея болела, голова кружилась, в нос лезла пыль. Пару раз чихнув, музыкант поднял глаза и критически оглядел царивший в комнате разгром. Что ж, вот теперь-то господину Эллентизу ремонта точно не избежать.
— А мне отрежут руку, — мрачно подумал Айрел. — После этого можно даже не сомневаться.
Поколебавшись лишь пару мгновений, он решительно встал, подошел к двери и запер ее на засов: такой шум не мог не привлечь к себе внимания, наверняка сюда уже бежала толпа народу. Решив, что времени у него практически нет, бард бросился к шкафу, распахнул его и схватил первую попавшуюся одежду: пару рубашек, смену белья, какие-то штаны и теплый кафтан. Спешно запихал всё это в дорожную сумку на длинном ремне. Порывшись среди вещей, нашел спрятанный там кошель с деньгами.
В коридоре уже звучали встревоженные голоса. Айрел заторопился еще больше. Нахлобучил сапоги, кое-как отряхнув со стоп налипшую грязь. В дверь тревожно постучали. Бард, чуть посомневавшись, сорвал с себя остатки рубашки и схватил с полки новую. Натягивая ее на бегу, кинулся к своей верной лютне, с которой пересек всю страну вдоль и поперек, и с сожалением обнаружил, что та тоже не пережила атаки окиммы. Погладив на прощание треснувший бок, музыкант сгреб сумку и рванул к окну. На полдороги притормозил, развернулся и побежал к уже сотрясавшейся под ударами двери. "Рион не виноват", — вывел он на ней куском штукатурки.
— Айрел! Что происходит? Всё в порядке? Айрел, откройте! — кричали в коридоре. — Ломайте дверь! — это уже предназначалось кому-то другому.
Бард подбежал к подоконнику, залез на него, стараясь не порезаться об усыпавшие его стеклянные осколки, высунулся на улицу и огляделся, изучая расположение окон, водостоков и стыков кирпичей. Да, в силе и ловкости ему не сравниться с салумом, однако верхолазом он тоже был неплохим. Музыкант перекинул сумку через плечо, крепко уцепился за карниз и вылез наружу. До земли он добрался быстро и без проблем. Сверху слышались крики — похоже, дверь в его комнату таки высадили, привнесенные в интерьер изменения оценили. И кто-нибудь сейчас непременно выглянет в окно... Айрел со всех ног бросился к забору. Подпрыгнув, уцепился за край и, оттолкнувшись сапогом от немного выступавшего из кладки камня, сумел подтянуться и забраться наверх. Поморщился от боли — удары о стену не прошли бесследно. Не дожидаясь, когда его заметят и стащат обратно, бард перекинул ноги на другую сторону преграды, свесился и, разжав пальцы, спрыгнул.
* * *
Дэйси, тяжело дыша, ковылял по узкому переулку. Остановился и привалился боком к стене дома. Глубоко вздохнул, закрывая глаза. Его всего колотило, ноги подкашивались. Мужчина зашелся в приступе кашля и со злостью сплюнул кровь. Утер дрожащей ладонью рот и с трудом выпрямился. Побрел дальше.
Улочка была грязной и пустынной. Гильдия бардов осталась далеко позади, салум рассчитывал, что возможная погоня его уже не найдет: в этой части города было такое переплетение закоулков, тупичков и проходных дворов, что затеряться здесь ничего не стоило. Однако через некоторое время Дэйси остановился и замер, словно к чему-то прислушиваясь. Резко развернулся, принимая боевую стойку, и напряженно скользнул взглядом по переулку, выискивая затаившегося преследователя. Вряд ли это бард решил добить его своей трынделкой, а с кем-нибудь другим, мужчина был уверен, он сможет справиться даже в таком состоянии. От стены одного из домов неторопливо отделился силуэт.
— Неважно выглядишь, Дэйси Найя.
— Райнор? — салум досадливо поморщился, немного расслабляясь. — Что ты делаешь в Табиде?
— То же, что и ты, — отозвался Кеане, подходя ближе и давая себя разглядеть. — Прибыл в ходе охоты.
С громким треском надкусил яблоко.
— О, — собеседник косо усмехнулся. — Дай угадаю. По-прежнему всё записываешь и анализируешь? Боишься пропустить какую-нибудь важную деталь, типа сколько раз в день сырье ходит в туалет и на какую сторону зачесывает волосы?
— Дай угадаю. По-прежнему лезешь на рожон, даже не попытавшись выяснить, что к чему? — мужчина небрежно взмахнул рукой, указывая на потрепанный вид коллеги. — Сталкиваешься с непредвиденными обстоятельствами и ползаешь по улицам, харкая кровью?
— Не твое дело, — злобно прошипел Дэйси.
Отвернулся, демонстрируя, что разговор окончен, и побрел дальше.
— Какая она была? — Кеане с нескрываемым интересом рассматривал собеседника.
— А? — хмуро переспросил салум, останавливаясь и вновь обращая на него внимание.
— Окимма, которая с тобой это сделала, — пояснил мужчина, снова вгрызаясь в свое яблоко. — Я не поверю, что тебя так потрепал обычный человек.
— Тебе-то что? — окрысился Дэйси, пошатываясь.
— Просто спросил.
Раненый смотрел на Кеане с подозрением.
— Скажи, Райнор, — протянул салум, медленно стирая рукавом со щеки запекшуюся кровь. — Ты уже успел кого-нибудь забрать?
Собеседник промолчал.
— Успел, — определил Дэйси, пристально за ним наблюдая. Склонил голову набок и ласково улыбнулся. — Дай посмотреть, а?
Кеане задумчиво скользнул взглядом в сторону, бросил огрызок, развернулся и исчез во мраке проулка. Его коллега стиснул зубы от ярости.
— Так это ты, да?! — прорычал он, сжимая ладони в кулаки. — Это ты дал ему окимму?!
Ответа не последовало.
— Значит — ты... — улыбка нервно подрагивала и кривилась от злости.
Дэйси глубоко вздохнул, беря себя в руки.
— Ты допрыгался, Райнор, — громко и чётко проговорил он в темноту, не сомневаясь, что коллега не успел уйти далеко и прекрасно его слышит. — Ты знаешь, что будет, когда гавен с реном узнают, что ты нарушил правило. А они узнают — я об этом позабочусь, можешь не сомневаться.
Салум истерично расхохотался. Смех плавно перешел в надрывный кашель и смолк.
— И на твоей казни я буду стоять в первом ряду, жрать конфеты и наслаждаться зрелищем! — хрипло крикнул мужчина, бессильно приваливаясь к стене.
— А смысл? — донесся издалека равнодушный ответ. — Ты всё равно не чувствуешь их вкуса.
— Тварь, — с ненавистью прошептал Дэйси, медленно сползая на мостовую.
* * *
Кеане задумчиво брел по городу, стараясь не попадаться на глаза случайным ночным прохожим. Может быть, стоило вернуться и добить "друга детства"? Глупо — это ничем не поможет. Резерв выработан и еще не скоро восполнится, а оправдать его отсутствие нечем. По возвращении в "гнездо" в любом случае пришлось бы отвечать на вопросы о том, на что он потрачен и где в таком случае результат. Досадно, но соврать не выйдет — нет такой лжи, что прозвучала бы правдоподобно.
Встреча с Дэйси Найя по сути имела лишь одно безусловно отрицательное последствие — сокращалось время, что гавен с реном оставались в неведении. Если б не она, можно было бы спокойно помотаться по стране еще пару месяцев якобы в поисках подходящего сырья. Вряд ли дольше: в "гнезде" бы насторожились и послали кого-нибудь на поиски. Кеане бы нашли, доставили домой и выяснили кучу всего интересного. А так там всё узнают в худшем случае уже дней через восемь. Возможно, чуть позже, если потенциальный доносчик решит сначала поправить здоровье, а уж потом отправится в путь. Может, всё же его добить? Полтора месяца — не так уж мало.
Вроде, салум был осторожен: следил за Дэйси издалека, старался ничем себя не выдать... Выходит, недостаточно, раз тот его заметил. Пожалуй, не стоило поддаваться на искушение узнать, что делает окимма, первая и теперь уже, похоже, единственная, что было суждено Кеане создать. И всё же как хочется хоть раз взглянуть на нее, подержать в руках, увидеть в деле... За эти три дня он неоднократно приходил к гильдии бардов, неизвестно чего ожидая. Возможно, в глубине души надеялся, что Айрел Керран выйдет погулять, на него кто-нибудь нападет, он отобьется окиммой, а салум полюбуется своим творением со стороны. Глупость, конечно, но, поскольку других дел у него всё равно не было, мужчина решил, что может ее себе позволить. В какой-то момент оружейник заметил, что за гильдией следит не он один. Причем личность второго наблюдателя практически не оставляла барду шансов нападения избежать.
Мужчина вдруг осознал, что идет обратно к гильдии — сейчас бы он пересек Мясницкий переулок, дошел до Портняжной улицы, свернул на Купеческую, а там до нее буквально рукой подать. Остановился. Нет, туда ему не нужно — пора заняться делами насущными. К примеру, решить, на что потратить оставшееся ему время. Кеане развернулся и собрался пойти в другую сторону, как вдруг из Мясницкого переулка выбежал человек. Запыхавшийся, растрепанный и какой-то потерянный. Салум замер, недоуменно на него уставившись. Вот уж не ожидал он увидеть здесь и сейчас Айрела Керрана.
Барда эта встреча, похоже, тоже застала врасплох и ни капли не обрадовала. Он испуганно отшатнулся, узнав ночного прохожего, затормозил и активировал окимму. Перехватил лютню так, чтоб можно было в любой момент ей воспользоваться, и угрожающе занес над струнами руку. Парень тяжело дышал, глядя на Кеане с таким выражением, словно готовился, если понадобится, биться с ним до последней капли крови.
Молчание затягивалось. Певец был на взводе, напряжен и испуган. Салум стоял спокойный, расслабленный, безразличный. Айрел заметил, что тот не сводил взгляда с лютни в его руках.
— Если я пушу ее в ход, здесь камня на камне не останется, — грозно пообещал он, несколько преувеличивая действительность.
Кеане едва заметно улыбнулся. Похоже, эти слова его обрадовали.
— Дай посмотреть, — попросил он.
— Не дам! — бард вцепился в окимму так, словно от нее зависела его жизнь.
Во взгляде салума мелькнула обида. Постояв еще несколько секунд, он развернулся, сунул руки в карманы кафтана и пошел прочь. Айрел расслабился и с облегчением выдохнул. Поглядел оружейнику вслед и неуверенно потоптался на месте, о чем-то мучительно раздумывая. Вскоре тот услышал за спиной быстро приближающиеся шаги.
— Почему, когда я спрашивал о последствиях, ты не сказал, что мне вообще нельзя владеть окиммой, потому что я не вхожу в какой-то список, и мне захотят отрезать руку? — сварливо поинтересовался бард, возникая рядом с ним. Уже без лютни.
Салум наградил его долгим, ничего не выражающим взглядом. Отвернулся и, не меняя скорости, пошел дальше. Певец, видимо решивший, что Кеане для него опасности не представляет, не отставал и не сводил со спутника требовательный, весьма назойливый взор, явно ожидая ответа.
— Дэйси что, прочел тебе лекцию? — нехотя буркнул мужчина, убеждаясь, что музыкант не был намерен сдаваться.
— Нет, не он. Тавис Давиот.
— Кто это? — насторожился салум.
— В "Мирле" работает. Это какая-то королевская служба.
Кеане помрачнел. Прекрасно, значит "Мирла" уже в курсе. Хуже и быть не может. Интересно, откуда они узнали?..
Прошли в молчании целый квартал. Музыкант больше ничего не говорил, однако уходить не торопился. Глубоко вздохнув, салум остановился и посмотрел на спутника в упор. Тот тоже притормозил.
— Что тебе от меня нужно? — прямо спросил оружейник.
— Сколько ты хочешь за то, чтоб стать моим телохранителем? — Айрел решил не ходить вокруг да около.
Собеседник от такого вопроса впал в легкий ступор. Заметив это, бард решил пояснить.
— Слушай, я могу заплатить, — серьезно проговорил он. — Деньги у меня есть. И сейчас я в таком положении, что с радостью их потрачу на то, чтоб из него выбраться. Своими силами мне не справиться, и ты — пожалуй, моя единственная надежда...
