Мальчик, не слушая ничего, шел вперед. Он не слышал даже криков главы Дома, не слышал стонов умирающих детей и жен престарелого торговца, он не слышал ничего кроме размеренных ударов капель, срывающихся с лезвия. Кап. Кап. Кап.

И, подчиняясь этому ритму, раз за разом вонзается нож, а по лицу Иренея текут слезы, смывая страшную маску из копоти и крови.

Кап. Кап. Кап.

По ночной улице, ярко освещенной светом звезд, идет безымянный мальчик в изорванной, изрезанной одежде, покрытый слоем сажи и крови, а в судорожно сжатых ладонях дрожит кривой нож. Он, качаясь от пережитого страха и усталости, подходит к кованой двери большого каменного дома. И падает.

Когда на рассвете из этого дома выйдет молодой мужчина с обезображенным двумя косыми шрамами лицом, мальчик будет метаться в лихорадке и, задыхаясь, звать мать. Склонившийся мужчина, оттерев кровь, увидит чистые голубые глаза, невероятно спокойные для подростка. А потом не успеет отшатнуться от сильного удара ножа. Кривой оскал и невозмутимые глаза мальчишки...

Стирая выступившую кровь с небритой щеки, мужчина, улыбаясь, протягивает руку к парню, медленно и аккуратно, словно приближаясь к дикому зверю. А потом, резко лохматит его волосы, бормоча:

— Лисеныш. Черный лисеныш...

А потом, резко делая шаг назад, раскрывает двери Гильдии и произносит, раскидывая руки и радостно улыбаясь:

— С возвращением домой, Черный Лис!

— Возвращайся...

Темнокожая красавица в недорогом борделе приграничного города...

— Возвращайся домой...

Гулкий голос Главы....

— Возвращайся...

Кап. Кап. Кап.

Теперь ты не слышишь и этого. Черного Лиса окружает только тишина.

— Возвращайся...

Привычные слова, привычное поглаживание кривого шрама на щеке. Привычные слова, значившие совсем не то. "Только попробуй не вернуться!"

Кап. Кап. Кап.

С измученного лица падают капли соленой от пота воды. Прикованный к стене мужчина с толстой косой из серебряных ниток, безучастно смотрит вперед. Низкие потолки, малюсенькое окошко, закрытое толстыми прутьями решетки, и начальник тюрьмы, в чьих очках отражается свет факелов.

— Как тебя зовут, убийца?— глухо роняет он, СС жалостью смотря на измученное тело.

"Убийца? Я — убийца?".

Упрямый взгляд бездушных глаз. Молчание. Он не помнит.

Начищенные сапоги стражника скрипят при каждом его шаге. Раз, два, три, четыре... До двери пять шагов.

— Знаешь, — королевский пес оборачивается, — знаешь, я буду звать тебя Некатор.

— Ты вернулся?

Сидящий за столом начальник тюрьмы даже не обернулся, что бы увидеть мужчину, стоящего позади. Некатор же не мог отвести взгляд от рассвета, зажигающегося на востоке, между крыш старых дворцов столицы, он смотрел на них сквозь зарешеченные окна кабинета, и впервые чувствовал себя свободным.

— Да, я вернулся домой.

— Дом! У нас есть дом! — радостно смеется воровка, навязавшаяся при побеге, кружась по пыльному залу полуразрушенного особняка. Ее грязное платье развевается, а с губ все не исчезает сумасшедшая улыбка...

— Неки! Ипис! Нам есть куда возвращаться!

Фури... Ипис...

— Возвращайся, Иреней...

— Возвращайся, Черный Лис...

— Возвращайся, Некатор...

Темнота.

И он видит глаза. Золотые глаза барда, который смотрит на него спокойно и радостно.

— Ты вернулся.

И улыбка, улыбка его матери:

— Ты вернулся, Иреней...— выдыхает он с облегчением.

И он падает.

Там, впереди, испуганно вскакивают друзья. И в ужасе смотрят на Кантаре, лежащего у ног повара и на нож, зажатый в его руке, с окровавленного лезвия которого на руки стекает необычайно темная кровь.

— Неки, что ты наделал? Неки!!!

Крик девушки, отражаясь от стен, звучит в его ушах, не смолкая, не прекращаясь. И он, роняя нож, прижимает трясущиеся ладони к ушам, надеясь заглушить его, надеясь, что она замолчит.

"Я был должен, должен, должен!"

"Какое банальное оправдание!"

"Он бы убил их!"

"Конечно, нападать самому проще, чем защищать. Ведь так, Черный Лис? Ты так ничего и не понял из того, что рассказывал тебе Ипис..."

И Некатор поднимает глаза.

Испуганная Фури плачет, в ужасе смотря на фигуру друга. Иллаби, не в силах скрывать накрывшую его с головой ненависть, мрачно достает ядовитые иглы. И в его глазах можно видеть только смерть. Вампир и Прах, в растерянности смотрят на повара, словно не веря, словно ожидая, что это очередная дурная шутка веселой парочки. Джайрин, прижимается к сиду, смотрящему на Неки со смесью презрения и жалости, не понимая как все так быстро изменилось. И полный безнадежности и отчаяния взгляд Пати.

— Я... не хотел...— хриплый голос и какие-то неуклюжие слова вырываются из горла Некатора, когда он смотрит на друзей.

"Смейся, Черный Лис, смейся! Сегодня ты убил не одного, а семерых!"

"Нет, ты не прав. Сегодня я убил восьмерых."

И он нагибается к распростертому телу друга, сжимает ладонь на скользкой от крови рукояти... Но ему не дают поднять нож. На бледной руке мужчины сжимаются хрупкие черные пальцы.

Морщась от боли, на ступенях поднимался полукровка, зажимая рану на боку правой рукой, левой же вцепился в повара. Тот, снова выронив нож, начал ему помогать, испуганно глядя на его посветлевшее лицо.

Но тот неожиданно спокойно улыбнулся и произнес, глядя на своего неудавшегося убийцу со странной радостью:

— Так хорошо, что ты вернулся, Иреней!

Тишину замершей таверны нарушил скрип отодвигающегося стула. Кречет, Глава Гильдии, встав, приказал, едва не срываясь на крик:

— Добей его, Черный Лис! Заверши дело!

Некатор смотрел в золотые глаза барда, отпустившегося на ступени и спокойно подающего ему нож. Некатор стоял спиной к залу, так что только Кантаре видел, как бесшабашно улыбался повар, принимая из рук полукровки кухонный нож. Как он, протерев его о рубашку, подмигнул другу, говоря:

— Меня зовут Некатор.

"Прости, мать. Время прощать пришло. Прими в свои объятия погибшего Иренея, и молись за жизнь Некатора!"

— Это твой выбор, Черный Лис?— зловеще проронил Глава, выходя из-за стола.

— Некатор, старый Кречет, я же сказал — меня зовут Некатор.

Когда повар повернулся, то увидел, как так хорошо знакомым движением его бывший Глава потирает шрам на щеке. И Неки усмехается, чувствуя, что стал сильнее. "Я смог оставить прошлое, а ты?" И это превосходство горит в глазах беглеца, и он не чувствует страха, когда Кречет дает отмашку своим псам:

— Атака!

Кантаре,

Странствующий бард

Когда старик скомандовал атаку, время словно бы замедлило свой бег. Вот медленно поднимаются наемники, привычно рассредоточиваясь в боевые тройки, вот в руках "подозрительных личностей" зажглись магические жезлы, а мои друзья все так же в растерянности смотрели по сторонам. Только Неки сумел стремительно переместиться, закрыв меня своим телом и перехватив летящий в меня нож.

Первый удар Гильдии едва не стоил нам жизни. Закаленные в боях тройки были куда собранней нашей команды: первая, состоящая из троих невозмутимых телохранителей старика, мгновенно сгруппировавшись, пройдя мимо нашего столика и не встретив сопротивления, взяла нас с Неки в полукольцо.

Высокий мужчина с лицом потомственного аристократа, бросивший в меня нож, мальчишка, оказавшийся, судя по стремительно выросшим у его ног лианам, природным магом, и старик двинулись к нам, заходя с трех сторон, не обращая никакого внимания ни на вытащившую меч Джайрин, ни на оскалившегося вампира, ни на изготовившегося брата.

Да в этом и не было нужды — шестеро стихийников окружили их плотным барьером. Я, все еще скованный странным оцепенением наблюдал, как внезапно раскалившийся меч Джайрин выпадает из ее обожженных ладоней, как окруженный плотным кольцом огня в ужасе мечется Ренеске, а Кэссер, отгорожденный от своего меча, в ненависти мечется между ледяными щитами, замораживающими его и так холодную кровь.

Два стремительных смерча не давали Шураю ни шанса сосредоточиться и вырваться из стены или помочь захлебывающимся Фури и Пати, которые, не в силах себя защитить попали в водяной смерч. Но хуже всего пришлось моему брату — его так и не привыкшие к яркому свету глаза буквально выжигал бушующий огонь, вырывавшийся из ладоней двух огневиков, а его иглы не в силах отбивать каменные копья, вырастающие из плит, покрывающих пол. Если бы была бы еще одна минута, что бы они могли подготовиться... Но времени не было.

Его не было и у нас — шесть мечников отрезали все пути отступления, позади нас, на лестнице, зловеще извивался магический куст, выращенный зловеще ухмыляющимся мальчишкой-природником. Неки, защищая меня, едва успевал отбивать непрерывно летящие из рук аристократа острозаточенные ножи — на его руках и лице уже обильно кровоточило множество неглубоких порезов, не опасных, но сильно замедляющих его движения. Я, наблюдая за нападавшими, не заметил, как сзади подтянулся тонкий росток и вгрызся в рану, причиняя нестерпимую боль. Я, не в силах сдерживаться, заорал от боли. Мои губы беззвучно воззвали к небу.

Я не понял, что произошло дальше. Словно в тумане, я увидел, как мои руки привычно потянулись к притороченным по бокам ножнам кинжалов, как я, не чувствуя боли, прокрутив одну из сестер назад, обрезал лиану и, внезапно кинувшись вперед, перехватил кинжал и, неожиданно метко кинул его в одного из магов, попав ему в глазницу. Не ожидавший нападения маг не успел поставить защиту, покачнулся и упал, теряя контроль над стихией льда.

Внезапно освободившийся Кэсс, моментально разрушив каменную стену, кинулся к засветившемуся мечу, наполняя его Силой. На какое-то время я потерял его из виду, защищаясь от вступивших в схватку мечников. Как ни странно, я все еще не чувствовал боли, хотя моя рана все так же кровоточила — кровь стекала по боку на бедро и капала на пол. Резко выхватив вторую сестру, я выдвинулся вперед, отражая удары двух тяжелых мечей.

Я никогда не был хорошим мечником, да и от родителей мне досталась скорость, но не сила... так, что я не выдержал напора мечников Гильдии, и соскользнувшие с моих сестер мечи срезали рукава моей рубашки. Я, уворачиваясь от их лезвий, скользнул вниз. Они были мастерами, в отличие от меня. Они это прекрасно понимали, что их, в конце концов, и сгубило.

Все было просто — наемники забыли о полумесяце. Опустившись на колено, я опустил голову и, подхватив лезвием сестры оружие, резко прокрутился на колене, давая ускорение полумесяцу резким движением головы. Лезвие как живое взвилось вверх, где, не ожидающие удара мечники немного опустили клинки, открывая шеи для моего удара.

Я почувствовал, как мою голову дернуло назад, когда лезвие летело, перерубая позвоночники воинам. Сильным движением вырвав полумесяц из горла второго нападающего, я вновь поймал его на острие сестры и, прокрутив, послал назад, когда, отступая за спину повара, остановился, чтобы оценить обстановку.

Надо сказать, что дело явно пошло лучше. Освободившийся и все-таки дотянувшийся до меча Кэссер, уже успел вытащить из огненного плена обожженного и очень злого друга, который, словно не замечая магической стены, вгрызся в шею огневика. Кровь мага, наполненная огнем, обжигала губы вампира, но тот, словно не замечая появлявшихся ожогов, продолжал вытягивать жизнь своего мучителя. Второй огневик, заметив неприятности напарника, попытался ему помочь, но напоролся на Ветер Погоста, вырвавшийся из меча Муэрто, который тысячами маленьких лезвий срезал с еще живого мага куски плоти, пока на грязный пол таверны не упал покрытый мелкими разрезами скелет. Но и это не было его концом — проклятие древних кладбищ не давало убитым покоя. Восставший Неживой, послушный воле некроманта отправился нам на помощь. А нам помощь требовалась.

Некатор, едва не падая на пол от усталости, уже не успевал ловить кинжалы, летевшие из рук аристократа. Парочка из них уже впились в его ногу, лишая возможности нормально двигаться, заставляя повара, уже опустившегося на одно колено, испуганно глядеть на приближающихся мужчин. Аристократ и Глава шли неспешно, прикрытые со спины талантливым природником, в этот момент довольно резво отражавшим нападение Неживого.

Я, вновь подхватив лезвие полумесяца, встал вперед, прикрывая Неки, давая ему шанс вырвать ножи и на скорую руку перевязать довольно опасную рану на бедре. Я не питал иллюзий по поводу своих шансов против этих двоих — в этот раз не было эффекта неожиданности в виде полумесяца, не было и преимущества в скорости, судя по всему, эти два человека ничуть не уступали мне в ней.

Полностью сосредоточившись на этих двоих, я не заметил как сзади ко мне скользнул все еще живой мечник из первой тройки, замахиваясь кривой саблей. Но мне снова повезло. Освобожденный вампиром брат, из последних сил кинул в сторону воина одну из своих игл. Из-за опаленных век он практически не видел, так что смог лишь оцарапать наемника, но тому хватило — мгновенный яд пещерных пауков, которым было наполнена игла, сделал свое дело и мечник упал на ступени лестницы, корчась в агонии.

Все это время я ожидал нападения Аристократа и Кречета, но они почему-то отступили, выскользнув за пределы таверны вместе с парнишкой. Когда я оглядел зал, то понял почему — пока мы с поваром сражались с мечниками, друзья методично уничтожали магов. Первые два огневика, уничтоженные некромантом и вампиром, и ледышка, убитый моим ножом, были только началом.

Напитавшийся кровью и магией Ренеске, серебристым призраком скользнул к магу Земли, изящно обходя вырастающие на его пути каменные столбы, туманом просачиваясь сквозь каменные стены — сила крови мага давала невероятные способности вампиру из клана Охотников, правда, ненадолго. Но Рене хватило и этого — подлетев к магу, он перерезал ему горло и, подставив губы под вырвавшуюся струю, начал жадно пить, наполняясь силой.

Кэссер же, заметив мечущегося в ловушке Шурая, поспешил уничтожить мага Воздуха, просто напросто остановив его сердце проклятием. Маг был готов к нападению, но Сила Посоха, перекованного некромантом в меч, напитанная остатками душ сотен тысяч Немертвых, намного превосходила силу элементаля Воздуха, который служил наемнику, и защита сломалась, позволяя обозленному сиду лишить мощи водника, давая свободу двум самым слабым в нашей компании — официантке и моему ученику. Обессиленный маг спешно отступал к выходу, но на пороге его достиг метко брошенный хозяином кухонный нож.

Мы стояли, смотря на зал, залитый кровью, покрытый сажей и трупами, и не смели вздохнуть, пока в тишине не прозвучал неуверенный голос рыжего мальчишки:

— Неужели... Неужели это все?

Но не успели мы ответить, как в дверях таверны появились другие воины. Их было больше, намного больше. Но и мы уже были готовы. Впереди, на острие удара, самые сильные — вампир, едва не светящийся от впитанной энергии, некромант с горящими аметистовыми глазами, окруженный сотней мерцающих болотных огоньков, и почти не пострадавшая в предыдущем сражении Джайрин, вновь сжимающая тяжелый меч.