Судя по отрешенному виду Коляна, тот чувствовал примерно то же самое. По дороге к машине они практически не разговаривали. В один момент Максим спросил:
— Что будем делать?
— Думать, — лаконично ответил Колян и снова углубился в свои мысли.
Максим решил не досаждать ему разговорами.
До Москвы они доехали без приключений. Максим загнал машину в гараж и пошел домой. Один, потому что Колян категорически отказался от предложения попить пива и пораскинуть мозгами. Он заявил, что хочет отдохнуть от мыслей о будущем.
— Время теперь не имеет значения, — сказал Колян. — Когда у тебя есть машина времени, куда-либо опоздать никак невозможно.
— Это точно, — согласился Максим. — Но это еще не повод расслабляться.
— После таких впечатлений расслабиться не помешает, — заметил Колян. — Давай лучше завтра созвонимся.
— Давай, — сказал Максим, навьючил на себя рюкзак и пошел домой.
Колян тоже навьючил на себя рюкзак и отправился домой к себе. Уже пять лет Колян и Максим жили в соседних домах, так получилось случайно, когда тесть Коляна купил молодым супругам новую квартиру.
Максим пришел домой, долго распаковывал рюкзак, а потом долго бесцельно бродил по квартире. Он никак не мог решиться на то, что должен был сделать. Но Максим все-таки включил привезенный из двадцать третьего века компьютер.
Максим отправил на fsb.ru подшивку одной электронной газеты начиная с завтрашнего номера и заканчивая тридцатым сентября. Письма получились довольно большими, их пришлось отправлять по одному и когда Максим закончил, уже стемнело.
На всякий случай Максим отправлял письма с нового почтового ящика, который только что завел и которым никогда больше не собирался пользоваться. Максим не верил, что это собьет ФСБшников со следа, но совсем уж облегчать им жизнь он не хотел. Он и сам не понимал, почему он путал следы, должно быть, сказался иррациональный страх перед спецслужбами, которому подвержена, наверное, половина россиян.
Глава шестая.
1.
Наручные часы Максима коротко пискнули. Одиннадцать утра. Максим сидел на своем рабочем месте, пил кофе и с отвращением смотрел в окно ворда, в котором пытался скомпоновать воедино пять больших кусков годового отчета, написанных пятью его подчиненными. У всех нормальных людей годовой отчет бывает раз в году и сдается в конце декабря, но в министерстве образования годовых отчетов два — за календарный год и за учебный. Идиотство.
Зазвонил мобильник. Максим посмотрел на экран и мысленно выругался. Уже вторую неделю его донимала незнакомая женщина, говорившая с кавказским акцентом. Каждый день она звонила по три-четыре раза и спрашивала какого-то Василия. Каждый раз она звонила с другого номера, причем номера почти всегда были городскими. Вначале Максим вежливо говорил, что она ошиблась номером, потом стал отвечать, что Василий умер, что Василий не может подойти, потому что напился, потому что занимается сексом, и тому подобное. В конце концов Максим стал отбивать все звонки с незнакомых городских телефонов.
На этот раз звонили с мобильника. Максим нажал кнопку приема звонка и приготовился ругаться.
— Привет, Максим! — раздалось из трубки. — Это Гвидон.
— Здорово, — отозвался Максим. — Какими судьбами?
— Привез ноутбук с информацией, надо передать сам понимаешь куда. Ты еще ни с кем не связывался? Ну, ты понимаешь...
— Несколько писем отправил, — уклончиво сказал Максим.
В трех метрах от него Оля Руденко увлеченно печатала одним пальцем в ворде. В ее присутствии Максим не собирался произносить вслух слова наподобие "машина времени", "спецслужбы", "передать властям информацию"... Не хватало еще, чтобы пошли слухи, что шеф сошел с ума.
— Реакция была? — заинтересовался Гвидон.
— Пока нет. А что?
— Ничего. Я к Москве только еще подъезжаю, ни с кем еще не разговаривал, решил пока позвонить, узнать, как... гм... обстановка.
— Никак. Если хочешь, заезжай ко мне вечером, расскажешь о своих успехах.
Тут Максим подумал, что если миссия Гвидона пройдет успешно, то вечером к Максиму приедут совсем другие гости. Ему стало грустно и немного страшно. Он даже подумал, не стоит ли попросить Гвидона не упоминать о нем, когда он выйдет на контакт с властями. Но просить об этом Максим постеснялся, он подумал, что это будет выглядеть проявлением трусости.
— Хорошо, заеду, — сказал Гвидон. — Если получится, конечно.
Надо полагать, он подумал о том же самом. Скоро события начнут развиваться настолько быстро и непрогнозируемо, что строить планы на ближайший вечер станет абсолютно бессмысленным занятием.
Они распрощались. Максим убрал мобильник и в этот момент его посетила безумная мысль.
Они с Коляном провели в будущем двое суток, а вернулись через час после отбытия. Отсюда следует, что они сместились в потоке времени назад и тем самым изменили реальность. Если во времени второго порядка Гвидон переместился в прошлое раньше, чем Максим, то тогда в недалеком будущем существует предшествующая реальность, в которой Гвидон позвонил Максиму, но не дождался ответа. Интересно, чем эти реальности различаются?.. Нет, о таком маразме лучше не думать, так и свихнуться недолго.
2.
Комплекс зданий на Лубянке в двадцать первом веке выглядел не так внушительно, как двумя столетиями спустя. Гвидон подумал, что афинский Парфенон тоже, наверное, не был таким величественным, когда на его ступенях размещались торговые ларьки. Как-то несподручно любоваться историческими памятниками, когда ты лавируешь в людском потоке и все время озираешься по сторонам, чтобы не попасть под колеса автомобиля.
Гвидон сказал Мише, что автомобилисты в этом времени ездят очень рискованно. Миша в ответ усмехнулся и сказал, что это еще ерунда, а вот что будет зимой...
— А что будет зимой? — заинтересовался Гвидон.
— На тротуарах гололед, а на дорогах дебилы на летней резине.
— На какой резине? — не понял Гвидон. — На колесах с летним протектором, что ли? Разве такие идиоты бывают? Это же самоубийство!
— Идиоты и не такие бывают, — сказал Миша и многозначительно замолчал.
Миша вел себя странно. Когда они ехали в метро, он пытался расспрашивать Гвидона о будущем, но, получив несколько ответов, сник и перестал задавать вопросы. Почему-то Мишу особенно расстроило, что менее чем через десять лет в Москве будет развернута система "АнтиКрайм". По мнению Гвидона, таким известиям надо, наоборот, радоваться, ведь что может быть приятнее, чем узнать, что новые открытия позволят тебе трудиться на благо общества с гораздо большей эффективностью, чем... И тут Гвидон понял, в чем дело.
— Не огорчайся, — сказал Гвидон. — Я ведь тоже раньше работал в полиции...
— Зачем вам полиция? — перебил его Миша. — С этим антикраймом...
— Я работал в дорожной полиции. А потом подмосковные дороги перешли на автоматическое управление и всю нашу службу в один момент упразднили. Мне пришлось переквалифицироваться в спасатели.
— Спасателей еще не упразднили? — ехидно поинтересовался Миша.
— Нет, ты что! У нас столько наркоманов...
Миша вдруг помрачнел.
— Я думал, у вас уже давно придумали лекарство от этого дела, — сказал он.
— Его и придумали, — подтвердил Гвидон. — Ломок больше не бывает, колоться можно безбоязненно. Только у нас наркоманы редко колются, чаще нюхают, героин дешевый, его не экономят.
Миша сделал странное движение ртом, как будто хотел сплюнуть на пол, но передумал.
Гвидону захотелось успокоить его, рассказать что-нибудь хорошее. Гвидон стал рассказывать про роботов, берущих на себя всю грязную работу, про интеллектуальные компьютеры, раз и навсегда решившие проблему коррумпированного начальства, но Миша мрачнел все больше и больше.
Они ехали в метро около получаса. В вагоне было душно и очень шумно, но последнее даже радовало — можно было не опасаться, что их разговор подслушают.
Станций через десять Миша сказал, что пора выходить, они вышли из поезда, пересекли платформу и сели в другой поезд, из которого вышли на следующей станции. Потом они долго поднимались по движущейся лестнице, а когда вышли на поверхность, попали на небольшую площадь, сплошь заставленную киосками и лотками. Здесь торговали всем подряд, начиная от пирожков с мясом и заканчивая музыкальными записями на оптических дисках. Карты энергонезависимой памяти в этом времени еще не успели вытеснить более древние носители информации.
Миша повел Гвидона через тоннель, проложенный прямо сквозь первый этаж большого здания. Обе стороны тоннеля представляли собой сплошную стену, составленную из ларьков. В тоннеле пахло табачным дымом, жареными в масле мясными пирожками и почему-то мочой. Должно быть, где-то рядом находится общественный туалет, в котором произошла серьезная авария.
Минут десять-пятнадцать Миша и Гвидон плутали по лабиринту узких улочек, сплошь заставленных припаркованными автомобилями, и, наконец, вышли к Лубянке. Вначале они вошли в небольшое помещение на первом этаже одного из зданий, сюда посетителей впускали свободно. Миша постучался в окошко, прикрытое деревянным ставнем, ставень открылся, симпатичная молодая женщина в униформе грязно-зеленого цвета внимательно изучила их паспорта и выдала две маленькие бумажки, которые Миша назвал пропусками. После этого Миша и Гвидон пошли к главному зданию комплекса. По дороге Миша вытащил из кармана коммуникатор и с кем-то связался.
Невидимый собеседник заверил Мишу, что их с Гвидоном встретят, но они простояли около подъезда минут пятнадцать, а никто их не встречал. Миша долго и нервно разговаривал с кем-то по коммуникатору, из обрывков разговора Гвидон понял, что они пришли не туда, куда надо, а куда надо идти, Миша никак не может понять, потому что его собеседник говорит путано и невразумительно.
В конце концов они пришли туда, куда надо, это было совсем в другом здании, метрах в трехстах, если не больше. У правильного подъезда их встретил низенький, щуплый и абсолютно лысый мужчина, который сказал, что его зовут Илья. По меркам двадцать третьего века он выглядел лет на восемьдесят-сто, но Гвидон решил, что с поправкой на историческую эпоху ему можно дать лет пятьдесят, а то и сорок.
Они вошли в подъезд, охранник в темно-зеленой униформе бегло взглянул на пропуска и заявил, что они недействительны. Оказывается, по разовому пропуску можно войти в здание только в течение нескольких минут после получения. Илья стал ругаться, охранник сказал, что все понимает, но ничем помочь не может. Он посоветовал Илье заказать новый пропуск и Илья снова стал ругаться. Он сказал, что это не так просто сделать, потому что человек, который ставит на пропуск печать, ушел обедать, а в отделе режима сидят идиоты, появившиеся на свет в результате противоестественных действий, которые никак не могли привести к рождению нескольких людей, но, однако, каким-то образом привели и...
— Илья, ты сюда на машине приехал? — спросил Миша, остановив поток бестолковой брани.
— Да, — ответил Илья. — А что?
— Может, мы пока пойдем в машине посидим?
— Пошли, — согласился Илья.
Машина у Ильи была очень большая, но помятая, ржавая и неказистая. Илья сел за руль, Миша подтолкнул Гвидона к пассажирскому сиденью, а сам устроился сзади.
— Вот, — сказал Миша. — Гвидон Алиханов, пришелец из будущего, прошу любить и жаловать.
— Илья, — представился Илья и протянул руку для рукопожатия. — Показывай свой бластер.
Гвидона не ожидал такого поворота событий, он рассчитывал, что Илья в первую очередь заинтересуется ноутбуком. Гвидон вытащил из кармана бластер, выщелкнул энергетическую ячейку и протянул бластер Илье.
Илья покрутил его в руках и ничего не сказал, только брови у него недоуменно приподнялись вверх. Гвидон понимал его недоумение. Внешне бластер очень похож на пневматические игрушки, в какие играют дети любого времени — тот же монолитный пластмассовый корпус, нет ни движущегося затвора, ни курка, а линейный электродвигатель снаружи не виден. Пули в обойме настоящие, но Илья этого не поймет, потому что с его точки зрения пуля должна быть вставлена в тупорылую латунную конструкцию, которая называется "патрон".
— Давайте я лучше ноутбук покажу, — сказал Максим и открыл сумку.
Вначале Илья наблюдал за манипуляциями Гвидона скептически, но когда Максим спроецировал картинку на воздух, брови Ильи снова поползли вверх. А когда на коленях Ильи появилась виртуальная клавиатура, он нецензурно выругался. Второй раз он выругался, когда Гвидон вывел на виртуальный экран газету "Утро" за первое сентября.
— Дай сигарету, — сказал Илья, обращаясь к Мише.
— Ты же бросил, — ехидно ответил Миша, но сигарету дал.
— Бросишь тут... — буркнул Илья и снова выругался. — Знаешь, что... гм... Гвидон... Объясни-ка мне, пожалуйста, как эту штуку включать и как ей вообще пользоваться.
3.
На работу Максим обычно ездил на метро, он предпочитал час толкаться в метро, чем полтора часа стоять в пробках. Максим как раз выходил из метро, когда на его мобильник позвонил кто-то незнакомый.
Максим не думал, что ФСБшники будут канителиться так долго, он ожидал, что они позвонят ему на работу, но за весь день его телефон звонил только один раз. Звонила женщина, по-прежнему искавшая Василия.
— Алло! — сказал Максим в трубку.
— Добрый вечер, — прозвучал из мобильника незнакомый мужской голос. — Максим Витальевич?
— Да, это я.
— Вас беспокоит подполковник Герасименко из ФСБ. Хотелось бы с вами поговорить.
— Давайте поговорим, — согласился Максим. — Подъезжайте.
— Мы стоим у вашего дома. Вы только что из метро вышли?
— Да. А вы давно звоните?
— Минут двадцать. Чуть-чуть не успели вас на работе застать. Вас подвезти?
— Быстрее пешком дойду, — сказал Максим. — Пока вы будете по дворам крутиться... Лучше оставайтесь на месте, через пять минут я подойду.
— Хорошо, — сказал подполковник Герасименко. — Мы стоим у подъезда, в зеленой "девятке", номер 545. Ждем вас.
Через пять минут Максим подошел к стоявшей у подъезда зеленой "девятке" и осторожно постучал пальцем в тонированное окно. Максим ожидал, что как только он появится в поле видимости, ФСБшники выйдут ему навстречу, но, похоже, они еще не знали, как он выглядит. Максим испытал разочарование, он был лучшего мнения об отечественных спецслужбах.
Передние двери "девятки" синхронно открылись и из машины вылезли два человека. Тот, кто сидел на пассажирском сиденье, выглядел лет на тридцать — тридцать пять, он был высок, худощав и носил короткую бородку. Человек, сидевший за рулем, был лет на десять постарше и выглядел как типичный непьющий пролетарий, например, механик автосервиса или мастер по ремонту телевизоров. Впечатление усиливали потертые джинсы и грязно-серая рубашка с короткими рукавами.
— Юра, — представился бородатый и протянул руку Максиму.
— Максим, — представился Максим, пожимая протянутую руку.
