— Лучше в храм войди, если сможешь, — послышался сверху испуганный, но, вместе с тем, насмешливый голос князя.
Мстислав поднялся по ступеням, осторожно обходя раскаленные трупы. От трупов сильно пахло жареным мясом, этот запах был настолько противоестественно аппетитным, что к горлу подкатила тошнота.
Отроки испуганно пятились, выставив перед собой мечи. Мстиславу вдруг стало смешно.
— Я не черт, — сказал он и перекрестился.
И вступил в храм.
Дядя Ярослав был бледен, но держался достойно, совсем не так, как двадцать лет назад под Переяславлем.
— А кто тогда? — спросил он. — Ангел, что ли?
Такого предположения Мстислав не ожидал.
— Нет, — растерянно ответил он. — Не ангел.
— Что-то мне твой голос знакомым кажется, — задумчиво проговорил Ярослав. — Где-то я его уже слышал.
— Кто я такой — пусть тебя не волнует, — сказал Мстислав, стараясь, чтобы голос звучал жестко и внушительно. — Отвечай честно и правдиво, как на духу — предал ли ты монголам своего брата Юрия?
— Ха, — сказал Ярослав. — Братанич. Совсем взрослый стал, Мстислав. А что это у тебя за самострел такой дивный?
Мстислав грозно скрипнул зубами и выстрелил в дверную притолоку. Блеснула вспышка, брызнули осколки камня, в стене осталась выбоина, как от легкого камнемета.
— Не сердись, братанич, — сказал Ярослав. — Не предавал я твоего отца, а тем более монголам. Я монголов этих и в глаза не видел.
— Врет, — раздался в наушниках голос москомпа. — Монголов он видел. Но отца твоего и вправду не предавал. Наверное, не успел еще. Эх, психотест бы ему устроить...
— Зачем?
— Тогда можно точно определить, предаст он Юрия или нет.
— Давай устроим.
— А как? Тарелку здесь сажать нельзя — в грязи забухнет, а наверх его иначе как на веревке не поднять, а на веревке болтаться он не согласится.
— А его никто спрашивать не будет, — ухмыльнулся Мстислав.
— С кем это ты шепчешься? — подозрительно спросил Ярослав.
— Сейчас узнаешь. Выходи из храма.
— Зачем это? Колдовать собрался?
— Выходи! — рявкнул Мстислав.
Получилось неубедительно. Когда тебе всего восемнадцать лет (с учетом времени, проведенного в будущем — девятнадцать), очень трудно рявкнуть внушительно, так, чтобы проняло бывалого вояку.
— Выходи, змей, а не то хуже будет! — добавил Мстислав, но тоже неубедительно.
Ярослав ехидно ухмыльнулся и спросил:
— Неужто родного дядю расстреляешь?
Мстислав обратился к москомпу:
— Так ты говоришь — не успел предать?
— Я не могу точно интерпретировать его поведение, — замялся москомп. — Это только предположение...
— Сам как думаешь — предаст или нет?
— Думаю, предаст. Я не вполне уверен...
— Да с кем это ты шепчешься все время? — раздраженно спросил Ярослав.
— Не твое дело! — огрызнулся Мстислав. — В последний раз прошу по-хорошему — выходи. Пристрелю как бешеного пса.
Мстиславу показалось, что Ярослав побледнел. Точно судить об этом не позволяло освещение.
— За что? — спросил Ярослав. — Христом богом клянусь — не рядился я с монголами и о твоем отце ни словом с ними не обмолвился.
— Не врет, — сообщил москомп.
— Тогда выходи, — потребовал Мстислав.
— А ты поклянись, что не причинишь мне никакого вреда.
Мстислав вздохнул и сказал:
— Христом-богом клянусь.
Ярослав вышел из врат храма, огляделся и сделал замысловатый жест рукой. В тот же миг Мстислава кто-то ошеломил. Точнее, не кто-то, а один из отроков, сумевший незаметно подкрасться сзади, пока Мстислав увлекся разговором. Шлем из будущего смягчила удар, Мстислава просто сильно качнуло вперед, он потерял равновесие и упал на одно колено. Тут же последовал удар сапогом по руке, бластер выпал и отлетел далеко в сторону.
Мстислав перекатился через плечо и врезался боком в ноги второго отрока, тот упал прямо на него и придавил своим телом. Мстислав потянулся к голенищу, но засапожного ножа там не было. В бронекостюме сапоги являются продолжением штанов, там нет места, куда можно спрятать нож.
— Кончайте его, — послышался голос Ярослава.
Мстислав попытался выбраться из-под бестолково ворочающегося отрока, но это никак не удавалось. Краем глаза Мстислав видел, что к нему приближается второй отрок, да еще по ступеням кто-то поднимается...
— Москомп! — крикнул Мстислав.
В воздухе вжикнула серая молния и перед лицом приближающегося воина зависло серое железное яблоко.
— Назад! — угрожающе прорычал нечеловеческий голос компьютера.
Воин ахнул и испуганно отшатнулся. Другой отрок, барахтающийся на Мстиславе, замер в изумлении, и это спасло Мстиславу жизнь.
Мстислав ужом выскользнул из-под противника и, не вставая на ноги, на четвереньках рванулся к бластеру. Ярослав с неожиданным для своих лет проворством метнулся наперерез и пнул бластер сапогом. Бластер улетел во тьму.
— Даю целеуказание, — сказал москомп в наушниках Мстислава.
На внутренней поверхности шлема появился красный крест. Мстислав перекувыркнулся, вскочил на ноги, спрыгнул с высокого крыльца, упал, но сразу поднялся и побежал к тому месту, на которое указывал крест. В бок ударила стрела, отразилась от брони, но чуть не сбила Мстислава с ног. От второй стрелы Мстислав исхитрился увернуться, а в следующий миг он добрался-таки до бластера. Схватил бластер, крутанул регулятор, придавая пулям наибольшую возможную мощность, и выстрелил во тьму, откуда летели стрелы и где светились метки целеуказания, заботливо предоставленные москомпом.
Вспышка была ослепительной. Забрало шлема потемнело, защищая глаза Мстислава, а наушники приглушили звук взрыва, защищая уши. А вот охранники великого князя, не имевшие такой защиты, прямо-таки остолбенели. В смысле, остолбенели те охранники, которых не разметало взрывом.
Ярослав застыл на крыльце, как соляной столб из библии. Мстислав поймал его в прицел и прошептал:
— Иуда.
И нажал на спуск.
10.
— Скромная квартирка, — сказала Елена. — Бедновато вы жили в начале века. Да и без роботов, наверное, тяжело приходилось. Полы вручную моешь?
— Обычно жена моет, — ответил Колян. — Я пылесошу.
— Вручную? Бедненький... Кстати, давно хотела спросить — почему ты сегодня такой грустный? Что-то случилось или просто устал?
Колян пожал плечами.
— Не знаю, — сказал он. — Скорее, устал. Очень трудно ничего не делать, когда все вокруг суетятся.
Елена издала нечленораздельный звук и хлопнула себя по лбу.
— Так вот в чем дело! — воскликнула она. — А я-то думала... Извини, Коля, я и не подумала, что ты так все воспримешь. Я дура. Тебе надо дать поработать самостоятельно. С завтрашнего дня мы разделимся, ты попросишь москомп доставить тебе еще одну тарелку и мы поделим цели. Желудевского, ты уж извини, я тебе не отдам, с ним тебе не справиться, а вот Бен Ладена, например... Хочешь лично замочить террориста номер один? Или, если хочешь, либераста какого-нибудь пристрели, из тех, что иностранным разведкам с потрохами продались. Идешь в будущее, читаешь книжки, отделяешь дураков от предателей и вперед.
Колян страдальчески скривился.
— Не понимаю я тебя, — сказал он. — Посмотришь — нормальная женщина, а как ляпнешь что-нибудь...
— Это параноидальный невроз в начальной стадии, — спокойно сказала Елена. — Лечение пока не требуется. По идее, он не должен прогрессировать, но сильный стресс, да еще без поддержки психолога... А что, я уже похожа на сумасшедшую?
— Не то чтобы похожа... Но иногда ты становишься такой кровожадной, прямо зверь в человеческом облике.
— В каждом из нас сидит зверь, — улыбнулась Елена, но тут же стерла улыбку с лица и продолжила уже серьезно: — Большинство людей стараются его не замечать, но не всем это удается. А когда ты работаешь в спецназе, от зверя никуда не спрятаться. Как бы ты ни отворачивался, он всегда найдет способ показать себя во всей красе. Я уже давно не пытаюсь прятаться от него. Зачем? Я — это я, мой зверь — тоже часть меня. Если хочешь, можешь считать, что я добрая и пушистая, но тогда время от времени тебе придется разочаровываться. Либо, если хочешь, ты можешь просто уйти, точнее, я могу уйти, это ведь твоя квартира. Хочешь, чтобы я ушла?
— Как тебе сказать... — замялся Колян. — Пожалуй, нет. Но иногда ты меня очень сильно пугаешь.
— Я пугаю всех, — сказала Елена. — Это моя судьба. Я знаю, в чем дело — люди видят во мне то, чего боятся в себе. Я очень сильная женщина, у меня есть талант к боевым искусствам и ко всему прочему я красива. Если смотреть на меня издали, я выгляжу как идеальная женщина, любой нормальный мужчина смотрит на меня и думает: "Эх, я бы ее трахнул". Но когда доходит до дела, мужики пугаются. На зверя хорошо любоваться издали, но когда сталкиваешься с ним вплотную, ты понимаешь, насколько он опасен.
— А ты опасна?
— Конечно. Все мы опасны, только в разной степени, я — больше, чем другие. Но я не буду нападать на тебя без нужды, да и вообще, не могу пока себе представить, как ты сможешь меня разозлить до такой степени. Я ведь добрая, если меня не злить. К сожалению, слишком многие предпочитают меня злить.
— Многие? — удивился Колян. — Я бы не рискнул.
— Не специально, — уточнила Елена. — Меня давно уже не били по морде и не обзывали бранными словами. Но можно обидеть и косвенно, походя, сам не того замечая. Очень обидно, например, когда друг обращается с тобой как с тухлым яйцом, чтобы, не дай бог, не рассердить.
— А как с тобой обращаться? Если тебя случайно рассердить...
— Как с обычным человеком. Я не богиня и не адская тварь, я такой же человек, как и ты. Я хорошо умею драться и обращаться с оружием, у меня высокий интеллект и твердый характер, но в глубине души я обычная женщина. Во мне живет не только волк, но и маленькая нежная кошечка, а ее как раз никто и не замечает. Знал бы ты, как это достало...
— Кошечка, — повторил Колян. — Маленькая киска с пушистой шерсткой и острыми коготками. Ласковая подруга для кота и жестокий убийца для крыс. Преданный друг и одновременно безжалостная садистка, которая любит замучить мышонка до смерти просто ради тренировки. Она никогда не нападет первой, но если зажать ее в угол, она сражается до последнего. Когда на нее нападает собака, она убегает, но если убегать некуда, она бросается в бой и обычно побеждает. Она прощает многое, но никогда не прощает, когда над ней издеваются. Знаешь, Елена, я однажды видел, как одна хозяйка дразнила своего кота. Она была пьяная. Вначале он просто злобно мяукал, потом пытался уйти, но она шла за ним по пятам и мяукала в ответ. Он стал и шипеть, но она только смеялась. Минуты через три он не выдержал и прыгнул. Она выставила руку, но он обтек ее руку в воздухе, изогнул свое тело так, что оно как бы прошло сквозь руку.
— И чем все кончилось? Он выцарапал ей глаза?
— Нет, всего лишь разодрал бедро в кровь. А потом сидел посреди комнаты, орал благим матом и выпускал когти. Никто не решался к нему подойти, пока он не успокоился. Я тогда всерьез подумал, что у кошек есть телепатические способности. Ты понимаешь, что он слишком маленький, чтобы причинить тебе серьезную травму, но ты все равно не можешь к нему подойти. Без каких-либо причин, просто не можешь и все. Он так смотрит...
— Я еще никогда не бросалась на людей, — улыбнулась Елена. — Я не довожу себя до такого состояния, я всегда ухожу раньше. Обычно меня не удерживают, а если кто-то и пытается, его ставит на место первая же угроза. В том, чтобы быть экс-чемпионкой мира по рукопашному бою, есть свои положительные стороны. А ты молодец, ты все правильно понял, я действительно кошка. Не только пушистый комочек меха, но и полный комплект мышц, зубов и когтей. Хорошо, что ты все понимаешь, но... Неужели ты готов принять обе мои стороны? Сможешь поверить, что я не просто гибрид роковой красотки и жестокого убийцы?
— По-моему, я это уже давно осознал, — сказал Колян.
— Вот именно! — Елена подняла палец и многозначительно покачала им перед глазами Коляна. — Ты осознал, всего лишь осознал, но не поверил. Только когда ты поверишь в это всем сердцем, лишь тогда мы сможем стать настоящими друзьями. Но я не верю, что это произойдет. Ты, конечно, извини, но с годами поневоле становишься циником.
— Ты поверишь, — сказал Колян. — Я постараюсь, чтобы ты поверила.
Он подошел к ней вплотную, неуверенно положил одну руку на талию и замер в нерешительности.
— Ну что же ты? — улыбнулась Елена. — Все-таки боишься?
Колян нахмурился. Он не понимал, в чем дело, а даже то, что понимал, не знал, как объяснить, чтобы она не подумала, что... В этом трудно признаться даже самому себе, даже в мыслях.
Елена вдруг рассмеялась, положила руки Коляну на плечи и прильнула к нему всем телом.
— Прости меня, — прошептала она ему в ухо, — я совсем забыла. Вы в прошлом были такие ханжи... — она хихикнула. — Мужественность...
Колян понял, о чем она говорит, и покраснел. В том, что она все поняла, нет ничего плохого или унизительного, но это все равно неправильно, настоящий мужик не должен... И ведь понимаешь, что бред, но... Программы, мать их так, это всего лишь еще одна программа. Программа настоящего мужика.
— Программа, — пробормотал Колян.
— Ага, — согласилась Елена, — программа. Выключи ее, она нам мешает. Представь себе, что ее нет, что ты — это не ты, а кто-то другой. На худой конец, представь себе, что смотришь интерактивный порнофильм от первого лица.
— Сейчас попробую, — сказал Колян.
Он попробовал и у него все получилось.
Глава двенадцатая.
1.
Ночь, проведенная с Еленой, оставила у Коляна двоякое впечатление. С одной стороны, Елена была великолепной любовницей. Красивая, умелая, напрочь лишенная комплексов и ко всему прочему добрая душа и приятная собеседница. Многие считают последние качества несущественными, но с точки зрения Коляна, есть огромная разница между деревенской проституткой, неспособной связать два слова без мата, и нормальной умной и доброй девушкой. Даже если проститутка — настоящая красавица, а нормальная девушка имеет весьма скромную внешность, Колян никогда не выбрал бы проститутку. Если только она не будет такой, как Елена.
С другой стороны, Колян никак не мог избавиться от... даже не от страха, а от какой-то неуверенности, напряженности... Очень странное чувство испытываешь, когда изображаешь крутого самца перед женщиной, способной одним пальцем размазать тебя по стенке. И неважно, что она демонстрирует тебе слабость и покорность, в глубине души ты все равно понимаешь, что это не более чем игра. А если копнуть чуть поглубже, понимаешь, что дело даже не в этом. Все дело в том, что программа, работающая в душе любого нормального мужика, предполагает, что женщина не должна быть круче его. Однажды Колян вычитал в научно-популярной книжке, что у ворон самец может выбирать себе подругу только из тех самок стаи, которые стоят ниже него на иерархической лестнице. Люди в своем поведении более свободны, но похожие программы есть и у них.
