Танцовщица

Вот и держалась мужа.

Сторож, как оказалось, в столичном доме имелся.

— Здрав будь, Степан, рассказывай!

Муж дёрнулся, пришлось отцепляться. Похоже, пожал руку. Не чурается. Отчего ж Соня так себя вела? Иль ревновала ко мне, выжить меня пыталась да сама на моё место метила? Вполне возможно. Раз муж относится к крепостным, как к вольным, то могла и полюбить, а может, выгодно такого мужа иметь. Да только не знала, что он не откажется от наследства отца. Да, возможно, и женой бы сделал, сделав документы на ту же Варвару Карловну. А раз не сделал, значит, не по душе она ему была. Отчего ж тогда на мне женился и всё для меня сделал? А ведь почти сразу женой и сделал, как узнал, что я девственна. Видел мой танец и влюбился? Может быть. Я так поняла, у него страсть к танцовщицам. Эти танцевальные залы, появившиеся ещё до меня. А значит, могла его своим танцем приворожить. Тем паче, что, как он говорил, танец у меня огненный, душевного огня. Тогда... после всего того, что он для меня сделал... как я могу прекратить танцевать? И не получается ли, что сейчас мой танец ничего в его душе не трогает? Потеряла форму за время беременности и родов. Огладила свои бока. Лишок есть на бёдрах, и живот до конца не ушёл. Нельзя бросать танцы! Я должна радовать супруга, должна узреть обожание в его глазах. Да только не вижу ведь ничего! Погрузилась в материнство и о муже забыла вовсе. Вся растворилась в Анютке.

Что будет, если надоем ему? Да, я мать его дочери. И это для него важно. Но... он говорил, что я всегда буду его. Даже если захочу свободы. Я захочу. Значит, он меня не отпустит. Вот только, будет ли он желать меня, восхищаться мною. Тогда, в том первом танце, который видел Эжен, я отдалась своему огню. А сейчас? Смогу ли? Отринуть все мысли о дочери, и отдаться тому, что любила всегда? Люблю ли танцевать сейчас? Я ведь стремилась к этому подсознательно, старалась почти сразу, как лекарь разрешил вставать, вернуться в форму. Но... Для себя ли этого хотела? Или просто понимала, что муж желает меня видеть танцующей?

А ещё хотелось бы знать, что стало с теми женщинами, которые были до меня. Слабо верилось, что их не было. Откупился. Разбежались. Официально не было замужества, как я понимала. Но... была метка. Снял ли он её? И продолжают ли они быть его супругами? Или метка была иной?

За размышлениями не заметила, как муж завершил общение со сторожем. А я всё прослушала.

Меня взяли за руку. Муж. Положил руку на свой локоть и увлёк наверх, прислонившись, чтобы я почувствовала, что поднимается.

Дом казался холодным. Неприветливым, пропитанным болью. Поёжилась, стараясь согнать ощущение. Хотелось расспросить об этом мужа. Но можно ли? Не была в этом уверена. И хочу ли знать, что здесь произошло?

Меня привели в танцевальный зал. А вот здесь ощущалась первозданная сила. Прикоснулась к полу, ощущая едва заметный рисунок половой мозаики. Вспомнила, как выглядел пол этого зеркального купольного зала. И увидела энергию, закручивающуюся кверху. Ого! Она сияла разным светом, красиво закручиваясь спиралью, сводилась в верхнюю точку купола. Не знаю, почему, но сейчас я ощутила потребность станцевать. Вспомнился первый подарок мужа — музыкальная шкатулка.

Муж отпустил меня, ощутила, как уходит, закрывая за мной дверь. Сердце забилось чаще.

Глава 15

И вот я стояла босая в растерянности посреди зала в котором струилась сила. Хотелось вспорхнуть бабочкой и улететь, но я не слышала музыку. Закрыла глаза, стараясь услышать хоть какой-то ритм, но звукоизоляция этого помещения поражала.

Открылась дверь, подул ветерок. Приближающиеся шаги.

Прикосновение к волосам. Выдернутые шпильки, рассыпавшиеся по плечам волосы.

Шершавые ладони, очерчивающие контур моего лица. Шаг назад, подхват руки, рывок. Меня прижали к себе.

— Давай, считай! Раз, два, три-и-четыре! — вполголоса говорит он.

Я молчала. Сейчас будто блок какой оказался включён, не могла произнести и звука.

Щелчок пальцев. Раз, два, три-четыре! Шаг, два, три-и-четыре! Хлопок, два, три, четыре!

Он продолжил отбивать ритм, а я начала двигаться.

— Плохо! Очень плохо!

А я вдруг увидела Этьена, это была старая дряхлая сцена, где мы репетировали перед премьерой "Озера лебедей".

— Двигайся плавнее, выше ногу!

И посыпалась брань! Теперь я её понимала, хотя и раньше, не осознавая, подсознательно поёживалась. Я всегда настраивалась на его голос, его слова, в которых видела ритм.

Раз, два, три-и-четыре! Прыжок! Разворот, прогиб, шпагат!

— Не так ногу ставишь! Давай сначала!

Ритм продолжил отбиваться. Я двигалась.

А потом всё стихло.

— Чего остановилась, считай!

И я считаю про себя, двигаясь. Шаг, ещё, выпад, прогиб! Шаг, ещё, прыжок, прогиб!

— Отбивай сама ритм! Не слышу!

А я сказать ничего не могу!

— Отбивай!

"Не могу!" — закричала мысленно.

"Можешь! Задействуй руки, ноги, давай!"

— Надень туфли!

Не могу я в них танцевать! Разве что в пуантах!

— Не нужны тебе пуанты! Иди сюда! — это был приказ. И хоть знала, что это муж, почему-то не могла ослушаться. Я же ничего не говорю вслух, как же он слышит?

Взял мою ногу надел туфельку, затем вторую. Этьен никогда... Нет, это не Этьен!

— Давай! Я не слышу твоих шагов! Я ведь не хожу бесшумно, а слух у меня не такой хороший, как твой! Не слышу!

"Зато видишь!"

— Нет, не вижу! Завязал глаза.

"Что тебе от меня нужно? Чего пристал?" — грубо, очень грубо. Но мысли сами возникают раньше, чем успеваю себя остановить.

— Гнев — хорошо! Выплёскивай его в танце, звуке, движении!

Я, правда, не понимала его. То говорит самой в себе разобраться, а то заставляет.

— Иди ко мне, отбивая ногами ритм! Чтобы я тебя слышал!

"Раз, два, три-и-четыре," — медленно, потягиваясь, будто кошка. Но ставлю ногу так, чтобы каблучок ударял по полу.

— Хорошо! Продолжай!

"Ты умеешь танцевать?"

"Умею бальные танцы".

"Ты никогда не танцевал со мной!"

"А ты не просила!"

"Как я тебя слышу?"

"Ритм!"

"Раз, два, три-и-четыре!"

"Шаг, ещё один, прыжок? Разворот?"

"Да, да, да-а-да!"

"Ум-ница, давай, да-а-вай!"

"По-танцуй, со мной, со-мною!"

И я прикоснулась к его руке. Развернул меня в объятьях! Шаг, ещё, один, вто-о-рой!

Я поймала ритм. Мы двигались одновременно, слаженно, будто всю жизнь вместе танцевали. Шаг, ещё, поворот, он поднял меня, закружив! И так легко стало на душе. Зазвучала в голове музыка, подхватывая заданный ритм.

— Умница! Теперь сама! Я буду только смотреть! У тебя есть зритель!

Эжен! В груди разлилось щемящее нежное чувство. И я танцевала. Для него. Порхала бабочкой, была кошкой, пёрышком, снежинкой!

— Вот, совсем другое дело!

А я улыбалась, остановившись. Сердце стучало часто часто, но я была счастлива!

"Я хочу танцевать!"

"Конечно хочешь! Другой вопрос — хочешь ли ты выступать для других".

Эжен. Для него — хотела. А для других — не знаю.

"С тебя танец в Большом".

"Но я..."

"Я узнал: сегодня вечером там выступление. Пойдём поспим — день предстоит длинный".

Я вздохнула. Да, уже заполночь, надо поспать. Хотя энергия во мне била ключом.

"Жень!"

"Моя неугомонная девочка!"

Я подошла к нему на пружинящих ногах. Он привлёк к себе, покрывая моё лицо поцелуями. Все ощущения обострились. Поцелуи были такими желанными, будто воздух, и прикосновения, нежность, граничащая с неистовством волны, накатывающей вновь и вновь на берег, облизывающей, поглощающей, и вновь открывающейся, поднимающей брызги до небес, и вновь ласкающей. А ещё... зачинающей новую жизнь.

В эту ночь мы так и не поспали. Но энергии было так много, что хватило бы, казалось, на неделю непрерывного труда.

Успели мы лишь помыться, и карета была уже подана.

Объехали мы пол-Москвы, пока Эжен нашёл след женщины с моей внешностью. И самое главное, что обо мне уже спрашивали.

— Кто она вам? — спросил какой-то англиец.

— Беглая крепостная...

— Красивая... Жаль будет, если не найдётся...

Разговор был на английском, который я отчего-то тоже понимала. Видно, Эжен его знал, хотя не так хорошо, как французский.

Одновременно с этим Эжен встречался с купцами, ходил в какие-то магазины, оставляя меня в карете.

А я думала, как можно найти женщину. Куда она пошла и зачем? Возможно, к отцу дитятка. Что ей могло не понравиться в доме, где тебя кормят, поят, одевают? Да, невозможность говорить наверняка омрачала её существование. Могло ли это сыграть свою роль? Всё зависело от того, какая договорённость была на женщине. Только ли устная или магическая. Вроде бы, муж обмолвился, что блок магический. А значит, она говорить не сможет. Но, женщина, скорее всего, ничего не знала про магию. Надеялась, что за пределами дома сможет говорить?

Если б не слепота... Куда немая и слепая могла попасть? Допустим, скопила деньжат или украла, наняла экипаж, но ей надо было озвучить пункт назначения. Немая этого сделать не может. А значит, либо пошла, куда глаза не глядят, либо её кто перехватил.

Утешало то, что навредить ейне могут. Ещё всплывал третий вариант: её увели или похитили. Хотя, раз Этьен её искал, а вряд ли это был кто-то другой, то значит, это был не он, или вообще, она вышла сама.

Хорошо, предположим, что я — Пятнашка. У меня есть дитя от кого-то. И как бы я ни желала блага для своего малыша, а жить стало невмоготу. Куда бы я пошла? Либо дилижанс, либо пешком.

Москву я не знаю. Или знаю? Я-то знаю. А вот знала ли та женщина? Участь всех женщин, попавших на улицу — быть изнасилованными и пойти по рукам. Но на ней метка. Правда, та защищает только в случае насилия. Вдруг женщина сама хотела?.. Первого встречного? Или... Она так собиралась расплатиться за экипаж?

Предположим....Но, говорить она не могла. А показать? Вцепиться в первого встречного, умолять... Что мог понять встречный? Что женщина пойдёт на всё, чтобы ей помогли. Тем паче — дитя. Но на улице в богатом районе вряд ли станут просить плату. Заведут куда-то в подворотню...

"Хочешь приключений?" — Эжен ворвался в мои мысли.

"Нет. Но сидеть мне скучно".

"Тогда я создам иллюзию, а ты будешь ею управлять. Станешь Пятнашкой".

"А видеть я буду?"

"А ты хочешь? Лучше будет, если нет. Чтобы не выбивалась из игры. А вот погружение станет полным. То есть ты будешь ею всё ощущать, даже запахи. И прикосновения. А вот защиту делать не стану. Что скажешь? Попробуем ловлю на живца?"

"А без моей помощи ты можешь обойтись?"

"Могу. Но тогда расход энергии будет значительно больше, ведь управление съедает больше всего энергии, к тому же, ты будешь сидеть и скучать, пока не понадобишься".

"А внешность?"

"А что с ней?"

"Ну, будет странно, если две Пятнашки выйдут из твоего дома".

"Тогда можно и не выходить из дома. И Пятнашку не привлекать. Ты готова сыграть женщину с улицы, слепую, но не немую".

Хочу ли я этого? Это ведь игра, как в театре. Только сценарий к ней заранее не написан.

"А если эту женщину попытаются изнасиловать?"

"Ты можешь в любой момент выйти из иллюзии. Стоит только захотеть это сделать".

"Получается, ты позволишь иллюзии быть изнасилованной?"

"Это всего лишь иллюзия".

"А если что-то пойдёт не так, и я не смогу выйти из мары?"

"Твои предложения?"

А я просто не знала, какое решение тут уместно. Защиту муж не хочет ставить. Да и я сразу настраиваюсь на негатив.

"Давай так, — сказал он после продолжительного молчания. — В случае нависшей опасности и любого насилия ты выходишь из иллюзии. Сейчас потренируемся ещё. А если не выйдет, зовёшь меня. Ну и каждый час мне отчитываешься и при изменении обстановки. Если нет, я тебя сразу выдёргиваю, а мару развеиваю, не разбираясь, что случилось".

Я вздохнула.

"Но сперва я должен быть уверен, что ты в безопасности. Хотя, знаешь, я тут подумал — надо всё же иллюзию Пятнашки создавать".

"Почему?"

"Из-за твоих размышлений. Могли охотиться именно на тебя. Возможно, кто-то из моего близкого окружения".

"Получается, у меня есть враги? А у тебя — предатели, обошедшие клятву?"

Наступила тишина. То ли Эжен размышлял, то ли был занят другими делами.

"Я отвезу тебя в Большой. Побудешь пока там. Заодно окунёшься в жизнь театра," — решил муж мою участь.

"А как же иллюзия?"

"Мне нужно время, чтобы создать иллюзию в нужном месте. Я позову, когда понадобишься".

Спорить не стала. Ему виднее.

Мы приехали в театр, и Эжен прошёл туда, куда пропускали лишь сотрудников. Стал опрашивать, не видели ли Пятнашку.

— Это та слепая девушка, которая очень красиво танцевала? — спросила какая-то девушка или женщина. Голос показался знакомым.

— Да.

— Так вам её подарил Этьен Деларви?

— Вы правы. Мне.

— Он тогда очень сильно разозлился после представления.

— Почему?

— Я далеко была, не слышала, но наша труппа говорила, что кричал что-то на того лекаря, что осматривал девушку, по-французски.

— А потом что?

— Стал бить зеркала. Его охрана выставила, полицию вызвали. Он был совсем не в себе. А ещё я слышала, что заплатил полицейскому, велел догнать вашу карету. Мол, вы украли у него рабыню.

"Ты ничего не хочешь мне сказать?" — спросила мысленно мужа.

"Я оформил на тебя покупку. Документы присутствуют. Будь спокойна".

"Да, но..."

"Варя, не сейчас".

"Хорошо, как скажете, мой господин!"

Что-то тут нечисто. Ещё и потом нападение Этьена в доме Эжена. Неспроста. Он сказал, что обознался. Ведь внешность у меня была уже иная. Но... Как муж устроил нашу свадьбу, оформленную задним числом?

Эжен общался с той женщиной.

— Значит, Пятнашку не видели...

— Где-то полгода назад, она тогда с вами ведь приходила... Уж не беременна ли бы... — девушка, похоже, прикрыла рот, спохватившись. — Извините, это не моё дело.

— Я зайду ещё вечером на спектакль. Вы мне билет достанете?

— Да,конечно.

Послышался звон монет, но девушка не взяла.

— Ну что вы, для вас совершенно бесплатно. Если найдёте, приводите, она могла бы примой стать...

— Она слепа.

— Но не глуха ведь. В тот день, на премьере "Озера лебедей", она была неотразима.

— Сперва её найти нужно.

— Если что-то узнаем, куда вам сообщить?

— Пошлите телеграмму по этому адресу. Мне доложат.

— Хорошо. Я провожу вас...

— Не стоит. Я знаю дорогу. Ваш отец ещё работает?

— Да, сударь. Господин у себя в кабинете.

"Отец?"

"Да, это его дочь. Мне несколько раз её сватали".

Вспомнила ту девушку, что нашла мне одежду и обувь в первый раз. Девушка не являлась красавицей, но была вполне миленькая.

— А ещё разные слухи ходят...

— Например?

— Что вы женились...

— Это правда. Мало того, у меня недавно дочь родилась...

— О, примите мои поздравления!

— Благодарю.

— Женитьба на вас благотворно влияет.

— Жена заставляет поддерживать форму.