Небесная дева

— Это, конечно, на холодное время лета.

Тётя уже сидела на корточках и, улыбаясь, гладила овец. Похоже, они уже нашли общий язык.

— Благодарю, Вьюнка, — она казалась искренней.

Я ей на словах рассказала, как за овцами ухаживать. И вручила свои записи. Тётя занесла их сразу же в дом.

— Некоторые пьют овечье молоко. Я не пробовала, поэтому не знаю, — сказала напоследок.

— А своих, надеюсь, не обделила? — уточнила она.

— Я маме коз привезла, но она не обрадовалась. Их как раз ради молока разводят. Я маму научу, ежели надумаешь доить овец, наверное, есть что-то общее с дойкой коз, попросишь маму показать, — сказала я напоследок. — Мне пора, а то малышка будет переживать.

— О, поздравляю! Сколько ей уже?

— Четыре месяца.

— Растите здоровыми и счастливыми! И много тебе молочка!

— Благодарю.

Мы обнялись, и я ушла.

Скрывшись за домом, наткнулась на ствол плодового деревца. Прислонилась к нему. Надеюсь, придётся по душе мой подарок. Только сейчас поняла, что лоб вспотел. Переживательно!

И только собралась идти дальше, как попала в капкан рук. Незнакомых рук. Точнее давно забытых рук. Хотела отстраниться, но меня не выпустили, лишь сильнее к себе прижали.

И стали покрывать поцелуями, но они обжигали, доставляли нестерпимую боль глубоко в сердце.

"Нет!"

И сил не было, чтобы воспротивиться и даже вздохнуть, чтобы закричать. Я просто обмякла.

Боль продолжала меня беспокоить. А потом всё стихло. Я смогла вдохнуть и даже открыть очи. Меня держал на руках супруг.

— Что со мной? — спросила вслух, пытаясь понять, могу ли. Голос вышел тихим.

— Что ты сделал? — спросил муж, глядя мимо меня.

— Ничего, — кто-то пискнул.

Проследила взглядом, уже зная, кого спрашивают. Зорк был бледным, а его горло будто тисками сжимал супруг одной рукой, второй придерживая меня.

Жаль его не было. В очередной раз убедилась в том, что любовь затуманивает разум, за нежными чувствами не видишь очевидного. Это мой поступок его так изменил или всегда была эта чернота, так сейчас меня пугающая?

Стало тоскливо.

Увидев, что Зорк начал синеть, муж отпустил. Тот упал на колени, пытаясь вдохнуть.

— Прости, Вью, — просипел он, отдышавшись. — Я не хотел... увидел тебя, не удержался. Прости...

— Не приближайся больше ко мне, — сказала уверенно. — Никогда!

"Но что со мной всё же было?" — спросила мужа.

"Думаю, твой бывший не знает. Нужно поговорить с древом рода".

И тут вспомнила про малышку. И хоть она вроде бы больше не переживала, но муж должен знать мои мысли.

Просто постаралась вспомнить тот разговор с мамой, и передала его любимому.

"Поговорим, прямо сейчас. Только возьмём сперва Солу".

Так мы и поступили. Правда, ноги меня отказались носить, и муж придерживал меня.

Сола уж попривыкла к своей бабушке. И застав маму баюкающую малышку, мы какое-то время простояли в дверях, не решаясь нарушить такой миг. Кажется, мама начала получать удовольствие от нашего прибывания в гостях.

"Как ты нашёл меня?" — спросила супруга мысленно, дабы не потревожить родных.

"Я ощутил твою боль. Разве что дышал по-прежнему, в отличие от тебя".

"Но почему? Откуда такая связь? И как ты меня, всё-таки, нашёл?"

"Малышка плакать начала, я пошёл за тобой. Уже подходил к тебе, когда увидел Зорка. А когда он сжал тебя в объятиях, я не стал тебя окликать. Зря".

"Хотел посмотреть, как я поступлю?"

"Честно? Мне стало больно. Не так, как тебе. Я собирался уже развернуться и уйти, но ты сказала "Нет!". А потом ощутил эту боль. Твою боль. И я не смог оставаться в стороне," — несколько смущённо сказал он, потупив взгляд.

"Прости, я пыталась его оттолкнуть, но вместо этого он сильнее меня сжал. А потом стал покрывать поцелуями," — я не оправдывалась, просто честно призналась, как всё было, чтобы не было потом недомолвок.

"Скажи, только честно. Что ты ощутила, когда он тебя обнял?"

Я глубоко вдохнула, стараясь вспомнить ощущения. И просто пустила мужа в свои мысли.

"Значит, тоску и чувство вины," — сделал он вывод тем ощущениям, которые я не смогла бы сама описать.

"Я предала его. Предала нашу любовь," — виновато опустила взгляд.

"У тебя не было выбора. Я сам объявил о нашей помолвке. Не ты".

"Да. Но... Ты мне предлагал свободу. Предлагал быть счастливой с Зорком," — глупый разговор, я говорю мужу, что чувствую вину за то, что его выбрала.

"Но тогда ты была уже моей женой. Нас священное древо поженило. И мы, хоть и не знали, но чувствовали это. Мы уже не могли поступить иначе," — не обиделся на мои слова он.

"Но ты ведь давал мне свободу," — не унималась я, решив, что надо проговорить всё до конца, чтобы впредь не возвращаться к этой ране моей души.

"Иначе ты бы меня не полюбила. Я не мог поступить иначе," — он прижал меня к себе.

"Как и я".

"Поэтому прекрати ощущать себя виноватой. Зорку не повезло. А наша свадьба была устроена свыше. Ведь не будь твоего чувства вины перед нами, ничего бы не вышло. Я вряд ли обратил бы на тебя внимание".

"Хочешь сказать, что тогда, когда я уснула во время застолья, ты не заметил этого?"

"Все обратили," — ответил он, нежно проводя рукой по моим волосам.

"Значит, уже тогда..." — задумчиво протянула я.

Он был прав. Всевышний нас с самого начала готовил друг для друга. И всё вышло так, как вышло. Вот только Зорк...

"А Зорку надо это пережить. Либо он сломается, либо станет сильнее. Ежели он будет тебя обвинять, значит, он трус," — муж приподнял моё лицо, заглядывая в очи.

"И мы ничем не можем помочь?"

"Ничем".

Я грустно вздохнула. Неловко перед бывшим возлюбленным. Но на этот раз действительно нет никаких нежных чувств к нему. Потому, что полюбила мужа? Или полюбила уже тогда, когда к Зорку ничего не осталось? Откуда же эта боль?

"Думаю, ты наказываешь сама себя. Считаешь, что заслужила страдания, раз так поступила. Но с древом пообщаемся всё же," — сказал муж, отстраняясь.

Муж сделал шаг по направлению к дочке.

— Матушка, позволь нам взять дочку, — уважительно попросил он новоявленную бабушку.

— Да, конечно, — улыбнулась мама, протягивая ему Солу.

Малышка протянула отцу ручонки, тут же заметила меня и расплакалась. К Ветру не пошла, требуя маму.

— Иди ко мне, Солушка, — взяла её на руки.

Малышка сразу же успокоилась, но начала подхныкивать, требуя молоко.

— Сейчас мы покажемся священному древу и покушаешь. Потерпи маленько, — шептала я ей, не зная, нужно ли бодрствование при общении с древом или нет. Но на груди малышка однозначно уснёт. Поэтому нужно заболтать её. Закрепила доченьку в перевязи. — Знаю, близко молочко, моя хорошая, но погоди.

Как только оказались на улице, муж подхватил меня под стан и прыгнул.

Перемещения прошли незаметно для меня, всё моё внимание было приковано к малышке, которая хныкала, требовала, возмущалась непониманием мамы. А закончилось такой сильной атакой на моё сознание, что я едва выдержала натиск и не сдалась. Сола просто не желала ничего понимать.

Но стоило нам ступить на сушу, как она притихла. Сола развернула головку, пришлось срочно отвязывать её. Похоже, она видит то, чего не видит никто из нас.

Песня древа звучала довольно громко. И дочка наверняка слышит, вот только почему же не плачет, как раньше?

В очах малышки было какое-то восхищение. И это у четырёхмесячного дитятка? Мы подошли к древу, ступая босыми ногами по кусочку суше, которая, как мне показалась, увеличилась немного. Малышка прикоснулась ручонками к стволу священного древа, как и мы с мужем.

"Она пробудилась. Так нужно," — услышала я голос древа.

Передала образы того, что меня напугало.

"Всё хорошо. Она привыкнет".

Передала образ того, что мне как-то ограничивали способности.

И получила ответ, что родителей это беспокоило, чтобы не пугать их, пришлось сделать, как они просили.

"Мне не сложно ограничить способности, но тогда малышке придётся несладко. Сейчас они пробуждаются медленно," — пояснил дух древа. А я поняла, что благом для малышки будет как раз то, что дано от природы.

Я поблагодарила за ответ, решив, что мы справимся с малышкой, ведь у обоих силы много. Хотя меня напугало её попытка добиться того, чего хотела.

"Я твои ограничения тоже сниму, тогда не будет больно," — ответило древо. А я вдруг ощутила себя такой лёгкой, будто ничего не мешало, и я была наедине с природой без одежды.

Вспомнила про недавнюю боль при общении с Зорком. И обратилась за советом.

"Это твоя магия. Дело не в чувстве вины. Просто принадлежишь другому. И не осознавала этого, но хотела понять, что движет бывшим возлюбленным. Когда любят, сделают всё для любимого. И не вынесут страданий дорогого человека".

Но Зорк не остановился, пока муж не вмешался.

"Как мне помочь Зорку? Я не желаю ему зла. Наоборот, хочу, чтоб он был счастлив," — попросила я священное древо.

"Ты уже помогла. Он осознал, что им движет вовсе не любовь. Больше не приблизится к тебе. Но и счастлив пока не будет. Ему пока нельзя любить".

"Но... Как же так?"

"Не вини себя. Вы бы не были счастливы с Зорким Оком. Возможно, вначале бы так и казалось. Но временно. У него есть изъяны, которые нужно побороть. Он станет другим человеком, если справится со своими страхами, болью, своей сущностью. Тогда и будет счастлив. Но пока он не готов".

"Я предала его".

"Нет. Ты стала частью родовой силы. Он бы не удержал твою мощь. И погиб бы или убил тебя, или ваших детей".

"Значит, я должна просто перестать винить себя".

"Ты слишком мнительна и всё время ощущаешь вину. Возможно, сейчас перестанешь. Живи просто в мире с собой и поступай так, как велит совместная весть".

Значит, совесть. Я, полагаясь на неё, не смогла дать согласие Зорку?

"Да. Муж тебя поддержит и поможет".

"Благодарю тебя, Род," — поблагодарила я Всевышнего, древо рода ведь связывает нас именно с ним.

"Будь счастлива, Вьюнка. Но теперь ты стала частью другого рода, сюда вовсе не обязательно приходить. А дух древа изобретателей общается с твоим супругом..."

Я улыбнулась. Всё, оказывается, так просто.

Глава 17

Общение с родовым древом успокоило меня, к тому же все блоки уже сняты. Во всём теле ощущалась такая лёгкость. Малышка уснула и даже от груди отказалась.

— Ты пообщался с древом? — спросила мужа.

— Нет.

— Почему? Неужто нечего было спросить?

— Ну так ты ж поговорила.

— Я могла и забыть что-то. К тому же, ты попросить совета, как решить те трудности, с которыми столкнулся в этом селении.

— Огонёк, зачем тревожить твоих предков по пустякам? Это наши земные вопросы.

Подумала и согласилась. А я вылила свои заботы на Род. Но на этот раз совесть молчала. Значит, порядок.

— Ты прав, — признала понуро. Зря такое сказала ему. Как бы не обиделся. Чтобы скрасить возникшую неловкость, сказала: — Сола уснула, — А ведь у меня грудь полна.

— Сола получила силу от священного древа, — пояснил супруг.

И как мне быть? Когда она захочет кушать?

— Пойдём, искупаемся? — предложил супруг.

— А малышка?

— Проснётся.

Подумала и согласилась. Пожалуй, это выход. Ощутив холодную воду, Сола действительно проснулась. Вначале не поняла, в чём дело, но затем обрадовалась. Воду она любила. И уже могла наравне со мною задерживать дыхание.

Поплавав немного в одиночестве, мы обзавелись обществом дельфинов. Узнала у них, как дела. И получила неутешительные вести. Змей развелось много. А поскольку даже их мальки больших размеров, они пожирают крупных морских обитателей: особенно детей дельфинов. Да и нападений на людей много.

"Ты слышал об этом от местных?" — спросила у мужа.

"Нет. Хотя предложил нашу помощь. Но им ничего не надо. Сами разберутся," — несколько обиженно передал их ответ любимый.

"Я тут подумала, а что, ежели нападения чаще именно на "говорящих с жизнью". Я тогда слышала шум в голове. Возможно это какая-то атака. И мои односельчане теряют сознание и гибнут из-за этого, — и только я это сказала, как в голове зашумело. — Только не это!"

Дельфины тоже предупредили об опасности и уплыли. Просить их о помощи, подвергая риску, не стала.

Муж схватил меня за руку, провернул кольцо на пальце. Вокруг нас вспыхнул голубой шарик.

"Выныриваем! Быстро! Нужно наполнить воздухом защитное поле!" — услышала голос мужа, прорывающийся сквозь шум.

Вынырнуть мы успели. Малышка тут же закричала от боли. Я не видела, но почувствовала, как мы поднимаемся над водой. Прикосновение к защите?

— Быстро выключай защиту! — велел муж.

Я не понимала, зачем, но послушалась. Муж подхватил нас и оттолкнулся от носа змеи, выпрыгивая на сушу.

Малышка продолжала кричать, приводя меня в растерянность, ведь я не знала, как ей помочь.

"Вьюнка! Вьюнка! — муж взял моё лицо в свои руки, заглядывая в очи. — Не думай о Соле. Пробей этот шум в своей голове. Это волна атаки. Пробей её своей мыслью".

— Но я... А как же Сола?

— Ей помочь можешь только ты. Тебе ведь тоже больно. А ей больнее. Поэтому ты должна это сделать. Силу тебе Род дал.

А и правда, сил у меня прибавилось. Я смогу, ради Солы!

Отринуть все мысли сразу не получилось, как и перестать замечать причиняющий боль шум, крик дочки.

Закрыла глаза и постаралась услышать биение своего сердца, дыхание. Вдох, выдох, тишина, вдох, выдох, тишина. Вдох, тишина, выдох, тишина. Целиком погрузившись в действо, услышала тук-тук, тук-тук.

Потихоньку начала впускать приглушённые звуки. Плач Солы, дыхание мужа, прибой. Когда эти звуки стали частью меня, стала впускать чужие мысли. Сперва мужа, правда, ничего не услышала, будто он ни о чём не думал. Но увидела образ змеи, выступающей над водой. И приоткрыла щёлочку для того, чтобы впустить шум змеи. Расширила эту дырочку, постаравшись уместить в ней голову змеи. И накинула на змею воображаемый мешок. Существо заметалось, будто пойманное в невод. "Тихо, тихо, — прошептала я, мысленно делая шум глуше и глуше, пока змея не успокоилась. Я её даже погладила воображаемой рукой. — Всё хорошо".

И лишь когда змея перестала сопротивляться, я сняла мешок. Шума змеи теперь почти не было слышно. Надеюсь, так будет лучше.

Я открыла очи, глядя на уходящую под воду змею. Ощутила возвращение дельфинов.

"Змея никуда не делась, — предупредила я".

"Да, мы знаем. Видим её. Но теперь она не оглушает нас. Благодарим".

Ну вот, хоть кому-то помогла. Я улыбнулась. Малышка больше не плакала. Значит, боли не ощущает, как и я.

— Умничка! — похвалил супруг.

А я закрыла очи, сливаясь сознанием с другими змеями, со всем их видом, и убавляя издаваемый ими шум.

Вздохнула и отсоединилась от всех.

Во всяком случае морские обитатели не будут страдать, ведь все животные общаются между собой мысленно. Вначале человек тоже мог, но потом Всевышний решил, что будет лучше, ежели часть людей сможет общаться с жизнью. Ему виднее. Раньше я не задумывалась об этом. А сейчас вот подумала, что та же свекровь общается с живностью, будто родовая память хранит сведения об этом. Просто не слышит их языка, улавливая лишь настроение. Но, я уверена, и она сможет, ежели захочет. Так же, как и другие племена могут изобретать. Мы созданы по образу и подобию Всевышнего, значит, можем то же, что и он.