— Как больно! — простонала пришедшая в себя Адель.
— Хорошо, что вообще уцелела! — сказал я. — Из-за своей глупости и пострадала! Теперь будешь десять дней залечивать руку!
— У меня работа, — запротестовала она. — Брат...
— Раньше нужно было думать, работница! — сердито сказал я. — Ни мне, ни твоему брату от тебя теперь долго не будет никакой помощи. Я немного подлечил, но моей помощью не обойдёшься. Герат сам контужен, поэтому сейчас попрошу Селди тобой заняться.
Бронежилет не срежешь, поэтому его пришлось снимать. Как ни осторожно я это делал, жена опять потеряла сознание от боли.
"Эмма, — связался я с Селди. — Вы где?"
"Пыталась спуститься помочь раненым, но Ларг не пустил! — сердито ответила она. — А сам хотел бежать на помощь стражникам, но его не пустили они".
"Идите в нашу спальню, — попросил я. — Адель тяжело ранена. Займитесь ею, а я помогу Герату. Он тоже попал под обстрел и пострадал".
Когда я спустился вниз, Герат уже пришёл в себя, разыскал свой кольт и брошенный мной пояс и собрался идти помогать раненым.
— Для начала помогите себе, — сказал я, — а ранеными займутся без вас. Я только что разговаривал с бароном Ольтом, и он сообщил, что высылает сюда всех своих магов. Вместе с ними приедет и Оскар. А вам нужно ложиться в кровать и лечиться. Ну и заодно подумать о своём поведении. Я ещё могу понять свою жену, но не вас!
Видя, что он доберётся самостоятельно, я вышел во двор и сразу столкнулся с Сигаром.
— Какие потери? — спросил я. — Скажите хотя бы приблизительно.
— В дружине убитых нет, — ответил он, — но раненых около двух десятков. В основном все ранения в конечности, но есть двое тяжёлых с ранением головы. Всех вытянем. А вот страже пришлось плохо. Считайте, что её у вас больше нет. Две трети убиты, в том числе и капитан, а остальные имеют много ранений. Целыми остались только двое, которые дежурили у дверей Ларга.
— Их же там было больше, — сказал я. — Обычно в карауле пятеро.
— Главный вход — единственное место, где братьям удалось проникнуть во дворец, — объяснил Сигар. — Трое стражников караула и один из ваших охранников удерживали вход, и все погибли.
— Сколько было братьев?
— Больше сотни, — ответил он. — Точно пока не считали. Если учесть их утренние потери, можно сказать, что братства больше нет. Они вложили в это нападение все силы и проиграли. Раненых или пленных нет, поэтому вашей помощи не требуется. Идите отдыхать, милорд, мы всё сделаем сами.
"Кирен! — вызвал меня Ларг. — Можешь объяснить, что случилось?"
"Попытка захватить власть, — ответил я. — Наверняка за всем этим стоит Гордой. Братства больше нет, но и наша стража почти вся погибла, а в дружине есть раненые. Надо завтра объявить вне закона и братство, и Верховного жреца".
"С братством согласен, тем более что его и так уже выбили, а Гордою я не могу предъявить обвинения без доказательств. Архид мог действовать и без его ведома".
"Тогда буду разбираться с ним сам. Я не прощу ему смерти своих людей. Кроме того, он не уймётся, а с этим противостоянием пора кончать. Нужно заниматься тварями, а мы из-за вашего брата сражаемся друг с другом!"
Я разорвал связь и отправился к себе. Раз сказали, что обойдутся без меня, пусть обходятся. Сегодня на меня столько всего свалилось, что не мог и не хотел взваливать на себя что-то ещё. Пусть для этого будет завтрашний день. Когда открыл дверь в гостиную, в ней сидели Хонг и Сардей.
— Мы одни уцелели, милорд, — сказал мне поднявшийся Гном. — Вы уж извините!
— За что ты извиняешься? — удивился я. — Вы выполнили свой долг и можете этим гордиться. Сегодня дворец охраняет дружина, поэтому не будет никаких дежурств. Идите отдыхать. Да, Сардей, что с моей сестрой?
— С принцессой всё в порядке, — ответил Учёный. — Рвалась стрелять из окна по братьям, но я не пустил.
Эмма уже ушла, а жена спала, и ей явно стало лучше. Я разделся, лёг в кровать и провалился в сон. Если что-то и снилось, я ничего не запомнил. В одном из двух окон отсутствовали стёкла и, несмотря на потепление, мы к утру замёрзли. Я проснулся, когда было темно, сходил в гардероб и принёс все оставшиеся свитера. Один надел сам, а остальными обложил жену. Забинтованная рука свесилась с кровати, и я осторожно положил её на простыню. Видимо, боли уже не было, потому что она никак не отреагировала. Хорошая вещь — магия. Если сразу не убили, значит быстро вылечат. Вот только мёртвых она не поднимет. Я постоянно пользовался услугами стражников и хорошо знал многих из них. Теперь они почти все погибли, и то, что дружина расправилась с убийцами, не уменьшало боль потери и ненависти к виновникам этой бойни. Я содрал бы с них шкуру живьём даже за одних моих охранников! И сегодня надо постараться это сделать. Хватит тянуть резину и рисковать своими жизнями и теми, кто нам служит. Немного полежав, я понял, что уже не усну, и принялся одеваться.
— Ты куда? — спросила проснувшаяся жена. — Ещё совсем темно.
— Спи, — сказал я. — Теперь твоя судьба — лежать в кровати и выздоравливать.
— Ну уж нет! — возразила она, садясь в кровати. — Рука совсем не болит! Если хочешь, бинты можно оставить, они не помешают работать. Я сама не ношу грузы, а каналы пробивать смогу. Скажи, куда дел мой пистолет?
— Мне было не до него, — ответил я. — Наверное, так и валяется у дверей подъезда, если не подобрали дружинники. Лежи, я сейчас выйду и посмотрю.
Я вышел в коридор и направился к лестнице. Уже начало светать, и стали видны последствия штурма. Почти все окна были выбиты пулями, и стенные панели тоже придётся менять. Выйдя из дворца, сразу увидел, что пули основательно изуродовали весь его фасад.
— Как отдежурили? — спросил я старшего караула.
— Спокойно, милорд, — ответил он. — Да мы уже ничего не ждали. Братьев было чуть больше полутора сотен, а вчера мы насчитали их сотню и ещё восемнадцать! Если считать с теми, кого побили на площади, в братстве, наверное, остался только их старший. Его здесь не нашли. А дворец они, сволочи, сильно попортили!
— Что дворец! — сказал я. — Всё равно переезжать в южный. Камни можно отремонтировать, вот убитых уже не поднимешь. Остаётся только за них отомстить и сделать так, чтобы жрецы зареклись хвататься за оружие и делать пакости. Ладно, всем воздадим по заслугам. Вы не находили здесь пистолет?
— Кроме пистолетов погибших стражников был ещё один, — ответил дружинник, показывая мне оружие. — Ваш, милорд?
— Моей жены. Спасибо.
Я вернулся в спальню и отдал уже одевшейся жене её пушку.
— Зря сама одевалась, — сказал я, почувствовав, что ей не так хорошо, как хочет показать. — Подзарядить?
— Не помешает, — согласилась она, протягивая за шнурком здоровую руку.
Шнур накопителя снимал зря. Посмотрев на возникшее белесое пятно, она его вернула.
— Полностью разряжен, — констатировал я. — Это сколько же пуль он отбил? Я вчера почувствовал только одну, от которой спас бронежилет. На спине точно был синяк.
— Наверняка тебя узнали и стреляли не один раз, — сказала она. — Нам досталось случайно, целились в тебя. Слуги принесли завтрак, пошли быстрее! Вчера легли без ужина, поэтому страшно хочется есть!
Когда мы позавтракали, связался один из охранявших ворота дружинников, который сообщил, что ко мне для разговора прибыл Первый жрец Главного храма.
"Где у вас лежат тела братьев?" — спросил я.
"Мы сложили их на заднем дворе, милорд, — ответил он. — Скоро должны приехать подводы".
"Пусть кто-нибудь приведёт его ко мне. Только ведите через задний двор, чтобы он непременно их увидел".
"Я понял, милорд, — мысленно ухмыльнулся дружинник. — Сделаем в лучшем виде!"
— Давай быстрее заканчивать с завтраком, — сказал я жене. — К нам гость.
— Кого это принесло в такую рань? — недовольно сказала Адель, которая обычно много времени уделяла десерту. — Опять твоя сестра? Так я как-нибудь переживу её визит.
— Пожаловал Первый жрец. Я сказал на своём выступлении, что буду иметь дело только с ним. С этими святошами как-то нужно договариваться, вот мы и попробуем. А ты, если хочешь, забирай свои сладости в спальню.
— Нет уж, — не согласилась она. — Я лучше доем и посижу здесь.
Мы успели поесть и прикрыли грязную посуду скатертью. Вскоре в дверь постучали, и на разрешение войти появился дружинник, который доложил о госте и пропустил его в комнату. Я в знак уважения привстал и показал ему рукой на стул.
— Присаживайтесь, ваша благость. Мы не привыкли к столь ранним гостям, но ваш визит кстати: через час мы с женой займёмся делами, и будет не до приёмов.
— Специально проводили меня мимо тел? — спросил он, садясь на стул. — Считайте, что их вид произвёл должное впечатление. Я не имею никакого касательства к этой авантюре, но очень заинтересован в том, чтобы восстановить с вами нормальные отношения.
— Голова Архида — это раз! — сказал я, загнув один палец. — И мы забираем себе крепость братства. Пока я жив, у храмов будет только охрана. Как показала практика, вам противопоказаны боевые отряды.
— К обеду крепость освободят, — недовольно согласился он, — а Архида ищите сами. Мы не собираемся его защищать, но не будем искать.
— Мы поищем, и я согласен подождать до обеда, хотя были мысли занять прямо сейчас. Второе — это денежная компенсация семьям погибших. Всего около семидесяти саев, включая четверых убитых вами горожан. Сумма для вас небольшая — по сто золотых на каждого.
— Мы заплатим. Что ещё?
— В Главном храме должны подтвердить, что моё назначение наследником законно и угодно Богу. Что вы так скривились, будто выпили уксус? Если меня признали вещи Бога...
— О каких вещах вы говорите? — недоуменно спросил он.
— Известный вам меч и накопитель магии. Обе числятся священными реликвиями рода Ольмингов, полученными из Его рук. Если не верите, могу продемонстрировать.
— Ладно, мы объявим. Надеюсь, это всё?
— К вам у меня больше ничего нет. Но вы должны понять, что я не прощу Гордоя.
— Не в моей власти выдать того, кто стоит выше меня.
— Повелитель тоже не захотел связываться с этим дерьмом, — кивнул я. — Я понимаю ваше положение и ни на чём не настаиваю. Просто хочу предупредить, что скоро место Верховного жреца станет вакантным.
— Думаете применить силу и хотите, чтобы я на это не реагировал? Это будет нелегко объяснить.
— А вы попробуйте! — подался я к нему. — Пусть нет прямых доказательств его виновности во вчерашней бойне, зато достаточно косвенных! И он, как глава жречества, в любом случае должен ответить. Это бузили не пьяные матросы, а ваши жрецы! К тому же он пытался меня похитить. Скажите недовольным, что нам с Гордоем не ужиться в одном мире. Если хотите, я даже не стану его убивать, просто отправлю в другой мир. Но если не удастся его скинуть, уйду я. Поверьте, что после моего ухода вы будете радоваться недолго. Твари не миф, и вам об этом прекрасно известно!
— Вы сумеете с ними справиться?
— Я очищу север. Понятно, что в этом случае не будет никакого нашествия северян. Отстрел вновь прилетающих тварей тоже организуем. Но здесь есть одно слабое место. Мы не знаем, откуда и почему они летят во всё больших количествах, и как долго это будет продолжаться. Боеприпасы мне дают не за красивые глаза. Придётся либо пустить для их покупки всё добываемое золото, либо пускать сюда чужаков.
— И что вы считаете худшим?
— Всё плохо! — сказал я удивлённому жрецу. — Золото может когда-нибудь закончиться, и оно будет нужно и для другого, а пришельцы защитят от тварей, но рано или поздно подомнут нас под себя. Даже если ничего плохого вроде бы не произойдет, мы уже будем не саями, а людьми.
— Вам же не нравилась наша жизнь!
— Мне она и сейчас не всем нравится, — сказал я, — точно так же, как и жизнь людей. Вы были на моём выступлении?
— Не был, но я его слышал.
— Какой-то амулет у казначея? Впрочем, это неважно. Раз слышали, должны помнить, что я говорил по этому поводу.
— Магия и свой собственный путь? Может, вы и правы, только это не сочетается с нашей верой. И что прикажете делать нам?
— Мне в голову заложили все священные книги, а потом я внимательно их прочёл. Вы знаете, Жаром, на Земле много религий, поэтому мне есть с чем сравнивать вашу. Меня сразу удивила её однобокость. Все религии что-то обещают за чертой жизни. Эти обещания бывают разные и не обязательно приятные, но они всегда связаны с тем, как жил человек. Жил праведно — получишь кучу девственниц, грешил — и тебе будут вечно жечь или морозить пятки. Это я говорю упрощённо, чтобы вы поняли. Вы не верите в своего бога, вы знаете, что он есть или был тысячу лет назад. Он ничего не обещал вам после смерти. Фактически всё сводится к одной фразе: "Живите по обычаям, а я огражу вас от нашествия тварей". Так?
— Если очень упрощённо, то так.
— И не упрощённо будет так. Хотите, расскажу, как было дело? Жил-был некий разумный, видимо, внешне очень похожий на нас с вами. Сил в его распоряжении было немерено, времени — тоже. Просто так существовать скучно, вот он и создал по своему образу и подобию ваш народ. Дал ему язык и те обычаи, которые вам заменили законы, поднял со дна океана Ахрамию и обеспечил вам нормальные условия жизни. Это было нелегко, но он справился. А теперь подумайте, зачем ему всё это нужно? Для того чтобы его творения тысячу лет топтались на одном месте? Кому интересно на такое смотреть?
— Зачем же Он ограничил нас Своей волей? — возразил жрец.
— Я думаю, для того, чтобы посмотреть, хватит у вас наглости послать подальше его ограничения и жить своим умом, или он создал что-то ущербное. У нас в одной из религий всё начиналось очень похоже. Тоже скучающий бог создал мир, населил его всем необходимым и запустил в него людей. Только запустил не в сам мир, а в небольшое и безопасное место, где было всё, что душе угодно. А за границами этого островка бродили страшные звери. Бог не был бы богом, если бы в чём-то не ограничил людей. В центре острова росло дерево, плодов которого нельзя было рвать. Сорвал и чеши в большой мир самостоятельно добывать себе пищу и защищаться от чудовищ. Люди — это не саи, и их не хватило на тысячу лет. Походили они вокруг дерева и нажрались плодов. И сейчас нет в том мире никаких чудовищ, и весь он принадлежит людям. Не усматриваете аналогии?
— Есть что-то общее, — признал он. — Только это ваши предположения. И что делать мне? Объявить ложным то, чему мы учили саев тысячу лет?
— Вы слишком прямолинейны. Давайте порассуждаем. Я считаю, что всё можно трактовать по-другому. У вас записано, что нельзя менять основы жизни. Вы почему-то отнесли к этим основам обычаи, но это в корне неверно! Не обычаи творят жизнь, а наоборот! Жизнь рождает обычаи, которые часто становятся важнее писаных людьми законов! Но изменяются условия жизни, и вслед за ними рано или поздно изменятся и обычаи. Они лишь отражают тот образ жизни, который удобно вести. А основы жизни лежат в нравственности. Забота о престарелых родителях и уважение к старшим, долг к господину и защита родины, любовь к детям, честь... Подумайте и вспомните что-нибудь ещё. Вот что нужно беречь в народе и должны проповедовать жрецы. А нашествие тварей на север может быть связано не с вашими текстами, а совсем с другим. Тысячу лет назад смерть гнездилась на Омигроне, Дермигроне и в океане. От них вас и защитили. И оттуда, кстати, пока никто не плывет и не летит, так что защита по-прежнему действует. А эта напасть летит с каких-то других земель, которые вам раньше не угрожали. Я не знаю пока, в чём причина. Может быть, изменилось течение, и какие-нибудь острова начали замерзать, вынуждая тех, у кого есть крылья, лететь туда, где тепло и больше корма. Причин может быть много, с ними будем разбираться. Вот перестанем с вами бодаться, закончим с войной и начнём выбивать тварей. А заодно с этим нужно помогать соседям. Я уже говорил, что в одиночку такие вопросы не решаются, тем более что мы один народ. А когда очистим нашу землю, тогда и будем разбираться, откуда эта напасть, и что нужно делать, чтобы десятилетиями не переводить боеприпасы. Я вас не убедил?
