— Ни есть мал?
Вылезшая из тёмных закоулков моей грешной души «жаба», завыла зимним волком:
— УУУУ, ГНИДА ПИНДОСОВСКАЯ!!!
Но я её задавил, сцаным веником загнал на место и, тяжело вздохнув:
— Хорошо! Тогда, патентуем ещё запасное колесо в багажнике, механизм открытия багажника автомобиля из салона… Чё молчишь, кровопивец?
— Ok, buddy! Я буду делать фракт судна — даже если придётся брать банк.
— ЧТО?! Ты что, империалист куев? Меня на гоп-стоп подписываешь?
— Кредит у банк.
— Фффуууффф… Слушай, Бро! Ты меня так больше не пугай.
* * *
Раз транспортный канал почти в кармане, почему бы не подзаработать на нем дополнительно?
— Максим Семёнович! — спрашиваю как-то своего бухгалтера-переводчика, — напомните мне, когда Вам на пенсию?
— Этой осенью.
— Так рано?
Старикашка то — ещё довольно бодрый!
А подсади его на «Пролетарскую стойкость» — глядишь и по борделям, как удручённый сперматоксикозом шестнадцатилетний гимназист забегает.
Наводящий на деловые подвиги вопрос:
— Вы сильно торопись на Родину? Семья, жильё, достойная пенсия за выслугу лет — всё там имеется?
Только рукой махнул:
— Да, какой там… Приютят в какой-нибудь богадельне — в «собесе», то есть и, на том мерси.
— Понятно.
Тут же вспомнились ильфо-петровские «12 стульев», 2-й дом Старсобеса и его завхоз — «голубой» воришка Альхен и, мне стало чисто по-человечески жаль старика.
— Тогда, может — подзадержитесь в Париже на годик-два? Чтоб так сказать — дополнительно заработать на обеспеченную старость?
Задумывается:
— «Задержаться» то, в принципе можно… А как «подзаработать»? Французам, ныне и самим — не слишком сладко живётся.
Действительно, за время Великой войны «Третья республика» нахваталась долгов и экономическое положение в ней — немногим лучше, чем в обязанной выплачивать репарации Веймарской республике.
— А давайте вместе с Вами вместе подумаем-посоображаем. Например, откроем небольшую фирму по переправке личного имущества сотрудников Посольства в Россию, или ещё в какие другие страны.
Подумали-посоображали мы с ним и открыли фирму «Берёзка» на подставное лицо!
* * *
Пока туда-сюда, за оставшееся время до конца «командировки» — по собственным наблюдениям да по разъяснениям Максима Семёновича, нашёл ответ на вопрос — мучивший меня почти с самого момента приезда: а «чем они тут в посольстве занимаются»? Вернее, в торгпредстве при Советском посольстве во Франции: по количеству персонала — превосходящему все остальные структуры этой дипломатической миссии.
Как и в Берлине, в Париже полным-полно «наших»: эмигрантов или даже командировочных из Союза — по каким-то официальным или «неофициальным» делам здесь долго проживающих и вполне освоившихся в местной среде обитания. Наиболее ловкие из них придумали весьма простую — но довольно эффективную схему изымания лишней валюты у первого в мире государства рабочих и крестьян, которое как известно — «не обеднеет». Пользуясь тем, что НКИД — составы иностранных дипломатических представительств тусовал как укуренный до зелённых соплей катала карты в игральной колоде и, недавно обосновавшиеся здесь торговые агенты торгпредства — плохо разбирались в местной конъектуре, они напрашивались в посредники между ними и французскими фирмами и, в случае заключения сделки — получали солидный «процент» с обоих из договаривавшихся сторон.
До того «солидный», что советской казне закупаемые товары — обходились, как бы не втрое дороже12!
Причём, французы не терялись (так же как немцы и остальные фирмачи) и зачастую подсовывали через посредников полный отстрой — давно устаревшее, бэу-шное или даже заведомо бракованное оборудование.
Так что, советским торговым агентам — особенно «заниматься» было нечем: за них всё сделают — найдут нужное, договорятся и «разведут».
Как кроликов!
Но самое интересно, что с посредников — в свою очередь собирал «комиссионные», некто «Товарищ Седой». В Торгпредстве полушёпотом говорят, что это человек — то ли Заместителя Председателя ВСНХ СССР, главного украинского лоббиста Георгия Пятакова, то ли Ивана Кабакова — «короля Урала», то ли самого «Льва Революции» — Льва Троцкого, Председателя Главного концессионного комитета.
А деньги, типа, жертвуются на «Мировую революцию».
Мда… Да, кто бы сомневался — куда же ещё?
Хм, гкхм… Однако, мне почему-то кажется, что деньги на дело освобождения всех трудящихся мира от гнёта эксплуататоров — я могу собирать ничем не хуже этого «седого» товарища.
Оформив с помощью Максима Семёновича ещё одну фирмочку и узнав точные координаты «посредников» — да они, не особенно то и скрывались, я решительно и бестрепетно внёс товарища Седого в список лиц подлежащих… Ээээ…
Про этот «список» в следующей главе и очень подробно.
После того как «Товарищ Седой» — пал жертвою «вихрей враждебных», наняв «втёмную» двух французов «побрутальнее» обликом — я проехался по посредникам и, практически без всяких проблем договорился, что отныне — они будут добровольно башлять на Мировую революцию, совсем по другому адресу.
* * *
Конечно же, нельзя не упомянуть о итогах «Международной выставки современных декоративных и промышленных искусств» в Париже.
Несмотря на то, что Советский павильон дизайна Константина Мельникова был оценён специалистами разных стран, как одно из высших художественных достижений — общее количество наград полученных нашими экспонатами, было сравнительно невелико. Из восьми тысяч — всего чуть более двухсот, в том числе девять высших наград — «Гран-при».
Но, как говорится — важен почин!
К сожалению, моё вмешательство в естественный ход истории имело и негативные последствия. Слив в прошлом году Иохелю Гейдлиху инфу по моде 1925-го года, я лишил наград советского модельера Надежду Ламанову — в «реальной» истории получившую «Гран-при» за коллекцию платьев.
Ну, что ж…
«Лес рубят — щепки летят»!
Тот успех всё равно не принёс бы ей особого счастья: деньги бы забрала посредническая организация «Мосэкуст» (Московская кустарно-экспортная контора), а саму модельершу затравили бы коллеги — то ли от зависти, то ли — из классовой ненависти. А так глядишь, обойдётся.
Кстати, предложил ей переехать из Питера в наш Ульяновск — на швейную фабрику «Красная игла», но та наотрез отказалась сменить северную столицу на провинциальную глушь.
Ну, что ж — это её выбор!
Провал в дизайне одежды, я компенсировал Отечеству громким успехом в архитектуре. Проект Ульяновского железнодорожного вокзала в стиле «Хай-Тэк», принёс широкую известность и «Гран-при» Александру Александровичу Прасолову. Принёс бы и контракт от Мэрии Парижа на проектирование многоэтажного гаража на тысячу машин… Но произошедшие под конец нашей «командировки» события, описанные ниже — сорвали уже было начавшиеся переговоры.
А вот зависть и классовую ненависть со стороны советских коллег-архитекторов, то да!
Александру Александровичу пришлось испытать на себе в полной мере. Особенно со стороны Константина Мельникова — автора Советского павильона и саркофага Ленина.
Однако, мы с ним из НКВД!
Мы можем постоять за своих.
* * *
Ну, это была так сказать — «лирика».
Но кроме лирики, была у меня в городе Париже и…
Политика!
Практически с момента моего приезда в эту "мировую" столицу моды, началась операция "Вброс дохлой кошки".
Глава 6. Операция «Вброс дохлой кошки».
Сразу после приезда в Париж, прибытия в Советское дипломатическое представительство и, сравнительно недолгих мытарств там, мы с Александром Александровичем Прасоловым — отдали чемодан Давида Леймана, человеку с неясной должностью, якобы занимающегося «металлургическим импортом» — но на самом деле, являющимся представителем ИНО ОГПУ в советском посольстве.
Все, называли его «товарищ Иванов» — без имени-отчества и я тоже строго следовал этой традиции.
В торговом представительстве посольства на улице Гренель, в боковом флигеле располагался тайный центр советской разведки — по слухам с химической лабораторией, фотолабораторией, радиомастерской и прочими атрибутами для шпионской деятельности.
Имелись в его подвале и, совсем недавно построенные печи — в которых уничтожали ненужные, но тем не менее секретные документы. Во время демонстрации белогвардейцев-эмигрантов, могущей запросто закончиться штурмом комплекса — здесь всерьёз приготовились жечь шифры и какие-то коминтерновские бумаги — видать, шибко компрометирующие эту организацию.
Когда я шепнул на ушко товарищу Иванову, что прибыл «от Генриха Григорьевича» потеряв по пути «боевого товарища» — тот тут же принял меня за своего и, позже стал всецело мне доверять.
Человек, с любой стороны исключительно положительный!
«Гвозди бы делать из этих людей
Крепче бы не было в мире гвоздей!».
Товарищ Иванов был родом из «старых большевиков», достаточно хорошо шпрехал на державной мове лягушатников — изучив её в эмиграции и, не на словах — на деле, исполнял все нормы партийной этики… То есть — ходил по посольству в гимнастёрке, презирал роскошь, не танцевал фокстрот и даже не слушал джаз.
Причём, не особенно-то навязывал свои ценности другим. Просто переставал здороваться с «перерожденцем» и этого бывало достаточно — чтоб тому беспокойно отдыхалось-спалось и без аппетитно кушалось-елось…
Не… Я таких людей уважаю!
У которых слова не расходятся с делом, чего бы это не касалось.
Однако, для руководителя разведывательной службы на территории иностранного государства — этого мало, согласитесь?
А, его наив…
Да, будь он коммерсантом в наши «Лихие 90-е» — его бы «разводили» на бабло даже ушастые кролики!
К примеру, жалуется он мне на одно нехорошее — но шибко широко распространённое явление.
Сотрудникам посольства было строжайшим образом рекомендовано читать только советскую прессу, или на самый худой конец — газету французских коммунистов «Юманите». Однако, что печатали в «Правде», «Труде» или «Известиях» и, так было хорошо всем известно — об этом рассказывали на обязательных «политчасах» специально назначенные политработники. По-французски же, мало кто из рядового персонала балакал — не то чтобы читать газетные статьи, а не просто ценники в магазинах. Поэтому практически все, кроме самых пугливых и наиболее упоротых — покупали и читали белоэмигрантские газеты «Возрождение» и «Последние новости».
Во-первых, зело удивляюсь: а твоё какое дело? Знай себе разведывай военные и государственные тайны вероятного противника, а за «обликом-морале русо-туристо» — нехай следит специально для этого назначенный человек, для того и оклад ему во франках платят.
А во-вторых…
Памятуя об его прежних сетованиях на трудности и лишения разведывательной службы, конкретнее — об сложности добычи информации, я на недолго «зависнув» — выкатил ему «арбуз»:
— На вашем бы месте, товарищ Иванов, я бы наоборот — заставил бы всех сотрудников посольства читать французские буржуазные и белоэмигрантские газеты и журналы и, потом писать отчёт по прочитанному.
Если бы я, сняв штаны — показал б ему трёхголовый, как Змей Горыныч жовто-блакыдный писюк пришельца-рептилоида — он наверное удивился б, меньше!
Однако, надо отдать должное: товарищ Иванов не стал хвататься за то место — где у него когда-то стоял… Извиняюсь — висел комиссарский «Маузер С-96», а довольно адекватно и заинтересованно спросил:
— Почему, товарищ Свешников?
— Во-первых, Вы их сами косвенным образом к этому вынуждаете. «Запретный плод — сладок», слышали такую библейскую мудрость? А сделай обязаловку — тогда точно читать вражескую пропаганду перестанут… Чисто из вредности — присущей нашему человеку. Вот Вы, товарищ Иванов, читали бы по молодости-глупости революционную литературу — если бы её, как Закон Божий — в гимназиях учить заставляли?
Смотрю, того начинает трясти… Поэтому, щерясь во все тридцать два — не тронутых кариесом и даже бдительным чекистом, зуба:
— Шутка! Хахаха!
— Ну и шуточки у Вас, товарищ Свешников…, — вымученно, — хахаха!
Посерьёзнев Понтием Пилатом — отправляющим Спасителя в последний путь на Голгофу, заявляю:
— А во-вторых, пресса — важнейший источник разведывательной информации. Разведки всего мира, имеют специальные отделы — в которых изучают газеты и журналы стран — вероятных противниц и, извлекают из них до семидесяти пяти всей разведывательной информации.
Подозрительно прищурившись:
— Откуда Вы это всё знаете, товарищ Свешников?
Пожав плечами:
— Да про это любой ребёнок знает — осиливший хотя бы парочку детективов или шпионских боевичков. Если интересуетесь, товарищ Иванов, могу рекомендовать Вам — «Семнадцать мгновений весны»… Ээээ… Не могу вспомнить автора: по ходу — результат перенесённой на польских фронтах контузии.
Тот, совсем по-сталински набив и закурив трубочку, сперва почти её выкурив, размышляя — концом её указал на кипу советских газет на столике у стены в его кабинете:
— Так, значит и из наших газет — буржуазные разведки могут извлекать информацию?
— Конечно!
— Не подскажите, как? Каким образом?
Приложив руку к сердцу:
— Сказать по правде, никогда подобным не занимался… Но, давайте попробуем!
Убив где-то полчаса на чтение этой макулатуры, выдаю:
— Из краткосрочных прогнозов можно с большой долей уверенности сказать, что… Какое сегодня число?
— Восьмое сентября.
— Ах, да! Уж скоро неделька, как я в Париже… Так вот: в начале двадцатых чисел этого месяца — в СССР примут «Закон о двухлетней военной службе» и «Положение о Рабоче-крестьянской милиции».
Вижу, не особо впечатлило — вот же Фома Неверующий!
Продолжаю:
— Среднесрочный прогноз… В течении этой осени (скорее всего в конце октября или в начале ноября, приурочив к очередной годовщине Октябрьского переворота), надо ожидать официального разрешения поднять крепость водки до сорока градусов.
Вижу — приподнял брови. Более впечатлило — стало быть. Так, вроде — не пьющий товарищ, или по крайней мере — ещё не пойманный на злоупотреблениях с «Зелёным змием».
— И наконец… Не совсем уверен, но в декабре в Москве пройдёт XIV съезд Всесоюзной коммунистической партии (большевиков), на котором объявят курс на индустриализацию и дадут пинка под хвост Зиновьеву и Каменеву. Снимут со всех должностей, стало быть.
