Вершина мира 1. Часть 1

Щелчок открываемого замка заставил вскочить на ноги. Хозяйка выглядела усталой. Лицо ее было настолько бледным, что кожа казалась почти прозрачной, на виске четко проступила синяя жилка, а под глазами залегли черные круги.

— Переоденься, — госпожа кинула Владу объемистый пакет, — мы идем домой.

Влад кивнул, торопливо скидывая одежду, стараясь глаз на госпожу не поднимать, как всякому приличному рабу и положено. Упаковка с треском разорвалась и в руках Влада оказалась более чем странная одежда — куртка и штаны сшитые вместе. Ох, уж эти свободные! Чего только не придумают, а ему теперь мучайся!

— Вообще-то, мужчина сперва отходит за ширму, а потом уж оголяет зад, — насмешливый голос хозяйки заставил замереть в нелепой позе — Влад, балансируя на одной ноге, согнулся в три погибели, вталкивая другую в непослушную штанину. — И не стыдно тебе так себя вести?

Уши, щеки и, кажется, даже шею залило жаркой краской, подтверждая, да ему действительно стыдно. Влад покачнулся и, окончательно запутавшись в штанинах и рукавах, не удержался, рухнул на колени. И как ей это удается!? Кривя губы от обиды, парень разглядывал свои растопыренные пальцы, упирающиеся в пол. Никто из ее предшественников так не мог. Им нужно было орать, звать орду надсмотрщиков, с полного замаха перетягивать беззащитную спину семихвостой плетью от души натертой жгучим перцем... А эта и с места не двинулась, так и стоит, подпирая косяк плечом. Насмешливо брошенная фраза и он уже валяется на полу, безнадежно запутавшись в непривычной одежде.

Она хмыкнула, покрутила головой и, отлепившись от косяка, моментально решила все его разногласия с одеждой. Снова и снова заставляя раба чувствовать себя законченным придурком.

Потом был молчаливый переход до Аниной каюты. Влад плелся за хозяйкой, неосознанно оттягивая миг, когда закроется дверь каюты. Но ничего не случилось, то есть абсолютно. Его накормили и отправили спать, предоставив в одиночестве терзаться непониманием...

На пороге прихожей нас встретил генерал. Я закатила глаза к потолку и едва не заскулила, за что мне такое счастье и все в один день? Генерал при виде Влада, топтавшегося за моей спиной, принялся старательно вращать глазами, вдохновенно изображая бешенство. Парень и без того старавшийся лишний раз не напоминать о себе совсем сник. Удовлетворившись его убитым видом, отец сообщил, что ужин готов.

Они уселись по разным концам стола, причем папаня с видом хозяина, а Влад нерешительно опустился на край стула, готовый в любой момент сорваться и сбежать. Генерал делал вид, что увлечен едой, но я видела, какими испепеляющими взглядами он награждает парня.

— Анечка, — наконец не выдержал генерал, — может, ты мне объяснишь, что он, — папа ткнул вилкой в сторону Влада, — делал у тебя в постели?

— Спал, — пожала я плечами.

— А тебе не кажется, что он должен спать в своей комнате, а еще лучше в прихожей на коврике?

— А тебе не кажется, что это должна решать я? — не повышая голоса, в тон ему ответила я.

— Нет, не кажется! — рявкнул родитель так, что бокалы на столе жалобно звякнули, а Влад втянул голову в плечи. Стоит генералу еще раз гаркнуть и парень точно под стол полезет, безразлично отметила я.

— Прекрати орать, пожалуйста, — попросила я, спокойно продолжая ужин, — ты меня пугаешь, и не забывай, что я твоя дочь и ты не на допросе.

— Я никогда не ору на допросе, — смутился он.

— Хорошо, — легко согласилась я, — тогда представь, что ты на допросе и дай спокойно поесть.

Папа мою просьбу выполнил, но все же изредка бросал недовольные взгляды в сторону раба, отчего последнему делалось совсем худо. Когда мы пили чай, я позволила себе заметить:

— Папа, может быть, ты перестанешь расточать пламенные взоры и направишь энергию в другое, более полезное русло?

— Чего еще ты хочешь? — насторожился отец.

— Например, посоветуй, как узаконить положение Влада на станции.

— Я не буду ничего узаконивать, пока он спит в твоей постели, — хмуро выставил условия генерал.

— Как вам двоим не стыдно, думать обо мне так плохо, — обиделась я, — сначала он, — я кивнула на Влада, — решил, что мне нужен мальчик для постельных развлечений, а теперь еще и ты! Неужели я настолько страшна и безголова, что мне надо покупать мужика!?

— Ничего такого я не думал, — попытался оправдаться генерал, заливаясь краской от подобной откровенности, а Влад виновато уставился в свою чашку.

— Нет, думал, — упрямо возразила я, шлепнув ладошкой по столу, — иначе не устроил бы сегодня утром балаган и не вынудил Влада бежать, куда глаза глядят, а он, между прочим, потерялся.

— Хорошо, ты приперла меня к стенке — я виноват, — пришлось позорно отступать грозному генералу, — а теперь объясни, чего именно ты от меня хочешь.

Я попросила составить список бумаг, которые понадобятся, что бы перевести Влада на легальное положение. Папа поскреб щеку и составил мне черновой набросок, пообещав, с утра более детально заняться этим делом, с тем и ушел.

— Он меня убьет при первом же удобном случае, — заметил Влад, глядя на закрытую дверь.

— Не говори глупости и иди спать, — устало попросила я.

Удивление, вызванное подобным приказом, не помешало Владу выполнить его в кратчайшие сроки. Убрав на кухне, я наскоро сполоснулась в душе и забралась под одеяло. День показался неимоверно длинным.

Сон, не смотря на усталость, решительно отказывался приходить. Из головы не шел приказ адмирала, который необходимо выполнить в кратчайшие сроки, в этом Дэмон прав. И даже когда отец выправит Владу документы, это ровным счетом ничего не решит. Вот принесет нелегкая проверку и тогда точно придется искать другое место работы, тут уж никто не поможет. Да и информация просочиться может, совершенно случайно и тогда, когда меньше всего ждешь.

Как назло ни одной связной мысли в голове. Промучившись в темноте не менее часа, я включила свет и уселась в кровати, затолкав под спину подушку стараясь ни о чем конкретно не думать. Мысли, сорвавшись с наезженной колеи, понеслись вперед без разбора и направления. Вспомнился сегодняшний ненормальный день, череда операций, парочка из которых была действительно интересная... Неплохо бы взять одну из них для написания исследования, время уж давно подошло написать его, родимого, а приличной темы все никак не подворачивалось. Хорошо еще никто об этом не напоминает...

Озарение, как это с ним, с озарением, как правило, происходит, пришло внезапно, до идиотизма очевидное. А кто сказал, что исследования должны быть непременно по хирургии? Никто ж не требует и темы конкретной не дает, к тому же разносторонность врача только приветствуется. Так почему же не влезть в психиатрию? И плевать, что специализация для меня несвойственная. Объектом исследования будет Влад, а грант на исследования я себе выделю, придумав достоверности ради какой-нибудь фонд, никто и интересоваться не станет, откуда взялись деньги, ежели использоваться они будут по назначению. Я облегченно вздохнула, проблема разрешилась на удивление легко. Осталось только обозвать все это безобразие чем-нибудь красивым и неимоверно длинным, чтобы не сразу и догадались о чем конкретно идет речь, а составлять отчеты дело привычное, так что с этим особых проблем не будет.

Появившаяся конкретная цель требовала немедленного воплощения, заставила слететь с кровати и засесть за компьютер. За час напряженной работы на счету госпитального отсека появилась немалая сумма, выделенная благотворительным фондом известного человеколюбца де Сада для исследований по адаптации и реабилитации, короче, возвращению в нормальный мир подобных Владу особей человеческой породы. Название исследований было длинным в три строчки и до жути красивым. Под руководителем исследования значилась естественно я. Полюбовавшись собственным произведением, ощущая при этом законную гордость — мало кто смог бы обставить все более изящно в столь короткий срок, отключила компьютер. Единственное, что немного настораживало, так это ощущение некоторой предопределенности. А как это еще назвать, когда события, начавшиеся с выпавшей из уставших пальцев вилки, приобретают нечто схожее с логической цепочкой, которыми так любит забавляться генерал, выстраивая очередную версию. Как упавшая костяшка домино тянет за собой все остальные, а взмах крыла бабочки вызывает ураган поражающий своей необузданной дикостью. Я мрачно хохотнула, прогоняя глупые мысли, а то выходит, что кто-то свел Влада и меня в одной точке пространства, предварительно подготовив почву позволив мне выиграть в казино баснословную сумму. Это, доктор, даже не сюрреализм, это уж, извините, шизофренией попахивает!

Сон пропал окончательно, я уселась на кровать, раздумывая, чем бы еще себя занять. Рассеянно оглядев комнату, увидела краешек дорожной сумки, сиротливо выглядывавший из-за стола. Сумку следовало перебрать еще вчера, но я поленилась, так почему не сделать это сейчас, раз все одно не уснуть? Вытащив сумку на середину комнаты, рывком расстегнула замки и вытряхнула содержимое на пол.

На сумку ушло полчаса. После сортировки и укладки на полу остался какой-то бумажный мусор, обертки от конфет и плотный пакет с ошейником и лохмотьями Влада. Ошейник, пожалуй, оставлю, как сувенир. Подарю его Владу вместе с вольной. А от вонючих тряпок нужно срочно избавиться.

Помяв пакет в руках, нащупала ошейник и, кривясь от брезгливости, запустила руку внутрь. Порылась, выуживая непослушный кусок кожи. Пальцы наткнулись на жесткую пластинку, заставив удивленно нахмуриться — в пакете не должно быть ничего подобного! И это не пряжка ошейника, ее я держу в руке. Любопытство штука страшная и никакая вонь не сумеет его остановить. Я достала лохмотья и с силой их тряхнула, грязная ткань с тихим треском расползлась под пальцами и к ногам выпала цепочка с пластинкой. Удивляясь все больше, отбросила тряпье и поднесла находку к глазам. Эт-то еще что за черт!? Если не ошибаюсь, такие штуки вешают детям на щиколотку, вместо паспорта. Я покрутила медальончик в руках, прочесть то, что было когда-то на нем выгравировано, оказалось почти невозможным — буквенная гравировка совсем стерлась, а из двенадцати положенных цифр осталось только пять — три в начале и две в конце. Может быть, это поможет найти родственников парня? Ведь у него где-то должны быть родные, не возник же он из воздуха и на пробирочного не похож. Значит, появился на свет самым древнейшим способом, а раз так, у него должны быть отец и мать.

Есть, конечно, вероятность, что я ошибаюсь, и медальон попал к нему случайно и он, как ворона, таскал блестяшку за собой. Но верить в это как-то не хотелось. Решив, что не усну, пока не узнаю, откуда у него эта вещица, пошла его будить.

Толкнув дверь в его комнату, я нерешительно остановилась на пороге. Свет из гостиной тусклым пятном высветил обстановку комнаты, разогнав по углам темноту. Влад спал, свернувшись калачиком поверх одеяла. Стоит ли мое любопытство его сна? Конечно, не стоит, все расспросы вполне могут подождать утра. Я уже собралась потихоньку убраться, как Влад шевельнулся и сел на кровати, будто и не спал вовсе.

— Привет, — тихо проговорила я, не придумав ничего лучшего, — мне нужно с тобой поговорить.

— Да, я понимаю, — спокойная обреченность в его голосе удивила. Я постоянно забывала, с кем имею дело.

Влад стянул с плеч пижамную куртку, опустил ее на пол, туда же отправились и штаны. Он вытянулся на кровати лицом вниз, сцепив ладони на затылке. Я тряхнула головой, не совсем понимая, что все это значит, а когда поняла, стало обидно. Я нащупала выключатель, заставив потолок слабо светиться. Присев на край кровати дотронулась до изуродованного плеча, вызвав волну дрожи.

— Ни черта ты не понимаешь, — вздохнула я, погладив Влада по спине, — я действительно пришла просто поговорить.

— И что, воспитывать не будешь? — недоверчиво буркнул он в подушку.

— А что — надо? — хмыкнула я, осторожно расцепляя мужские пальцы, Влад лишь неопределенно передернул плечами. — Ты меня боишься? — я заставила его повернуться и посмотреть на меня.

Влад кивнул, отводя глаза. Хоть не соврал и то ладно. Я помолчала, не зная, как убедить его в обратном. Нет, ни черта он сейчас не поймет, придется набраться терпения и ждать.

— Слушай, я вот чего пришла, — я выудила из кармана медальон, и, удерживая за цепочку, покачала у парня перед глазами, позволяя хорошенько рассмотреть, — откуда...

— Я не крал, — быстро прервал он меня.

— А я и не говорю, что ты крал, — обиделась я, — я просто хочу узнать, откуда он у тебя, только попробуй припомнить точно, для меня это очень важно.

— Я не знаю, — пожал плечами Влад, — он всегда был у меня, сколько себя помню...

— А сколько ты себя помнишь? — больше у себя, чем у него спросила я, не надеясь получить ответ. Парень вновь пожал плечами и ткнул в первое клеймо, сказал:

— Вот столько.

— Ты помнишь, как тебя продавали? — спросила я, внимательно рассматривая кружочек на его коже.

— В какой раз? — озадачился он.

— В самый первый.

Влад задумался, я молчала, боясь спугнуть удачу.

— Про самый первый раз я не помню, — сказал он, наконец, — зато я помню, как ставили первое клеймо, я был ребенком, и было очень больно, но тебе, наверное, не это интересно. Извини.

— Да причем тут ты, — вздохнула я, — глупо было надеяться, что все так просто получится...

— Что получится? — проявил он живой интерес.

— Я тебе потом как-нибудь объясню, — пробормотала я, — а сейчас залазь под одеяло и спать.

Выключив свет, поплелась к себе, оставив двери открытыми, на тот случай, если ему опять приснится кошмар и мне придется бежать будить парня. Ждать, что он сам придет ко мне, вместо того чтобы мучиться в темноте, дело зряшное. Он еще не настолько мне верит. Страх перед ним куда-то пропал, осталась лишь едва уловимая жалость. Я не знаю, как наша жизнь сложится дальше, но сейчас стало ясно одно — я за него любому глотку перегрызу!