Мужчина пожал плечами.
— Эта система до нашего времени остаётся противоречивой.
— Чистокровные дьяволы, и дьяволы, обращённые из людей — Сайзекс улыбнулся. — Некоторые говорят, что между ними есть заметные различия. Другие говорят, что разница незначительная, если вообще есть. Я бы сделал шаг дальше, и сказал, что нет никакой разницы, и пока дьявол хочет стать дьяволом, он или она приветствуется среди нас, невзирая на их происхождение.
— Благородная позиция, — сказал лорд Гремори — и она медленно становится нормой среди нас.
— И это подводит нас к корню проблемы — на изящном лице Дайхаузера появилась усмешка. — Сегодня мы наблюдали весьма впечатляющее событие. Призыв дьявола, давно вошедшего в анналы истории, и вдобавок в его самом первобытном состоянии.
Он заметил, что сейчас все они смотрели на него, на лице каждого — набор эмоций. Сайзекс выглядел самым спокойным из них, но он заметил оттенок беспокойства, остающегося за маской. Лорд Гремори сохранял нейтральное выражение, но долгие взгляды, который мужчина временами бросал на него, были какими угодно, только не нейтральными.
Лорд Фенекс в этом плане не отличался. Только Дайхаузер казался в хорошем расположении духа, но этому не стоило удивляться, учитывая произошедшие события.
— Белиал — в голосе дьявола была безошибочная нотка почтения. — Архидемон. Один из самых ранних Столпов, и величайший чемпион, которого когда-либо знала Преисподняя. Другие дьяволы были известны храбростью в битве, или навыками командования. Не Белиал. С его первого момента существования, его единственной целью было разрушение. Он был стихийной силой природы. Существом, объятым огнём и яростью. Где он шёл, Ангелы и Падшие едино разбегались перед его демонической славой.
— Осторожнее, Император — заметил лорд Фенекс. — Твои слова начинают походить на то, что сказал бы кто-то, верный фракции Старых Сатан.
— Прости меня, старый друг — усмехнулся Дайхаузер. — Но нечасто доводится увидеть предка, которого с детства учили почитать, во плоти. Прости моё волнение.
— Разумеется — был сухой ответ.
— Это противоречие, то, что мы чувствуем относительно Четырёх Великих Сатан и наших предков — продолжил мужчина. — С одной стороны, они причина нашего существования. Силы, которыми мы владеем, передавались поколение за поколением от них, изначальных Сатан, и дьяволов, которые служили им. Я заработал титул Императора благодаря своей способности выигрывать Игры Рейтинга. Это было бы невозможно, если бы оригинальный Белиал, первый Белиал, не передал свою силу потомкам. Мы почитаем этих предков, уважаем их за их силу и мощь, и восхищаемся ими достаточно, чтобы называть в их честь важнейшие организации Преисподней.
Дайхаузер наклонил голову в сторону Сайзекса.
— Люцифер — один из них, как и Вельзевул. Но я не говорю, что мы слепы к их недостаткам.
Его лицо омрачилось.
— Они творили чудовищные вещи, наши предки. Злые вещи. То, что что заставило бы нас стыдиться и ужасаться, если бы делалось в наше время. Так что необходим баланс. Баланс, при котором мы почитаем наших предков за их силу, но презираем их за то, что они решили делать с этой силой. Баланс, при котором мы уважаем тех, кто наделили нас силой, которой мы обладаем сегодня, но отвергаем использование этой силы для тёмных и злых деяний. Баланс, при котором мы восхищаемся Великими Сатанами за то, что они были идеальными дьяволами, и тем не менее ругаем их за то, что привели нас к почти полному уничтожению.
Дьявол улыбнулся ему.
— Я знаю, это длинно и запутанно. Всё нормально, если ты не понимаешь.
Он понимал. В истории человечества были собственные противоречивые фигуры. Фигуры, выковывавшие империи и вылепливавшие королевства, однако делавшие это через кровопролитие и насилие. Слава не чужда страданию. Величие зачастую построено на нищете других. Было любопытно, что дьяволы осознают эти факты, и стремятся не игнорировать их, но понимать.
Это делало их всё более похожими на людей.
А ещё это объясняло презрение демона, и почему каждое его слово, что он произнёс, было исполнено издёвки.
— И теперь ты принёс это противоречие к нашим дверям — Дайхаузер бросил на него резкий взгляд. — Белиал пал в начале Великой Войны. В битве, чьё название давно потерялось из памяти, он вышел на поле боя и встретил среди врагов достойного соперника. Архангела. Серафима. Одного из высочайших рангов иерархии Небес. Он наравне сражался с Архидемоном, и когда равновесие боя поколебалось, он сломал спину Белиала о колено.
На лице мужчины промелькнуло свирепое выражение.
— Это был неплохой конец, полагаю. Архидемон, павший от руки Архангела. Должно быть, битва была славная... Тот Архангел, его имя было Метатрон. Ты знаешь о нём?
Он улыбнулся про себя. Он знал его.
Словно уловив этот факт, лицо дьявола приняло вопросительное выражение.
— Где ты заполучил эту силу? Каким образом ты смог призвать первобытного Белиала, дьявола, который давно погиб в Великой Войне? Что именно ты сделал, чтобы призвать его? Как ты это сделал?
Столько вопросов. Он задумался, как бы так сформулировать ответ, чтобы ответить сразу всем. Он всё ещё думал, когда Сайзекс сказал за него.
— Персоны, я полагаю — брат Риас улыбнулся, когда все взгляды обратились к нему. — Они воплощение мысли. Решимость разума, обретшая форму. По крайней мере, так мне сказали о них.
Он понимал, для чего было это вмешательство. Попытка прикрыть его от допроса. Причина, по которой Сайзекс это делал, была ему неизвестна, но он мог предположить.
Дьявол подмигнул ему, когда он бросил на того непроницаемый взгляд.
Со стороны, лорд Гремори нахмурил брови.
— Ты знал об этой силе? И не счёл нужным сообщить мне?
— Прошу прощения, отец, — прозвучал непринуждённый ответ — но то, что Риас мне пишет, всегда личное. К тому же, если бы я тебе об этом сказал, это разрушило бы единственное преимущество, которое было у неё в Игре Рейтинга.
Его собеседник издал долгий страдающий вздох.
— Ты всегда баловал свою сестру.
— Это преступление, в котором я не против сознаться — ответил Сайзекс без следа стыда.
Покачав головой, лорд Гремори повернулся к мужчине, сидящему на другой стороне.
— Прошу прощения, лорд Фенекс. Если бы я знал то, что знаю сейчас, я бы остановил Игру Рейтинга и предотвратил столь... — он помедлил, словно выискивая слова — унизительное поражение твоего сына.
— Нет-нет, — вежливо отозвался его коллега-Столп — это не вина ни твоя, ни твоей дочери. Мы всегда были слишком жадными, когда речь заходила о чистокровных наследниках. Это было частично моей ошибкой, что напирал с этим вопросом. Всё так. Честно говоря, я подозревал, что напыщенность Райзера однажды станет его падением. Он всегда отличался от своих братьев в этом отношении. Для него это будет хорошим уроком, перестать недооценивать оппонентов. Хотя я замечу, что предпочёл бы, если бы урок был существенно менее брутальным.
— Наши предки были брутальны в Великой Войне, поскольку была такая необходимость — усмехнулся Дайхаузер. — Мы не можем ожидать меньшего от дьявола, жившего во времена, когда брутальность и безжалостность были качествами, необходимыми для выживания.
— И тебя это не беспокоит? — лорд Фенекс резко глянул на всех сидящих вокруг него дьяволов по очереди. — Что нечто столь брутальное, столь безжалостное всё ещё существует? Времена изменились. Нам не нужны бесцельное насилие или бессмысленная ярость. Мы больше не такие дьяволы.
Он почти ощутил, как демон с отвращением фыркает при этом заявлении.
— Это может быть опасно. Последствия, если такому существу будет позволено делать, что захочет, немыслимы.
— Тот факт, что он сейчас не буйствует в Преисподней, разрушая всё на своём пути, очко в его пользу, на мой взгляд — непринуждённо заметил Сайзекс.
— В любом случае, это беспокоит. В этом пареньке сущность Архидемона. Откуда нам знать, что он на него не влияет? Заставляет делать вещи, на которые иначе неспособен?
Если они беспокоятся об этом, то у него есть способ развеять их страхи.
Он вытолкнул присутствие Белиала из своего разума, возвращая его обратно в Море Душ. Фигуре в нём, Ладье, имплантированной Риас, было больше не за что держаться, не к чему прикрепиться, демоническая скверна, что была её якорем, рассеялась вместе с Персоной. Она стала инертной, безответной, и он ощущал, что она начинает отвергать его как свой сосуд, активно отталкиваясь от его сущности.
Он приложил руку чашечкой к своей груди, дотронувшись там, где прежде танцевали её пальцы, и подождал. Несколько секунд спустя она возникла, материализовавшись сквозь ткань его рубашки, дюйм за дюймом освобождаясь из его тела, пока не упала мягко в его ожидающую ладонь. Какой-то миг он позволил ей лежать там, ощущая края и углы, и гладкую поверхность — а затем поставил её на стол, маленькую фигурку башни с зубцами бойниц на вершине.
Вызванная этим простым действием тишина была почти признательной в каком-то смысле.
— Пожалуйста, не делай так больше — глава рода Фенекс вздохнул и устало потёр лоб. — Я видел достаточно невозможного на сегодня.
— Хмм, — Сайзекс смущённо глянул на фигурку, которую он поставил на стол. — Риас будет весьма огорчена.
— Это изначально планировалось временным — ответил он.
Он не был удивлён тем, что тот сказал в первую очередь. Этот мужчина вообще создавал любопытное впечатление.
— Я знаю, — улыбнулся ему Сайзекс — но она всё равно надеялась.
— Я больше не ощущаю присутствия Белиала — Дайхаузер вернул разговор обратно к теме. В голосе дьявола звучало лёгкое разочарование. — Жаль.
— Если ты можешь сделать это, — лорд Фенекс, похоже, оправился достаточно, чтобы уставиться на него — то это не Архидемон повлиял на тебя, вызвав такую брутальность в Игре Рейтинга, а ты сам? — В его глазах сияло обвинение.
Он не был неправ. Иногда даже членам SEES становилось некомфортабельно от того, сколь безжалостен он мог быть по отношению ко врагам. Но со временем они привыкли к этому, и стали воспринимать это как одну из определяющих его черт, наряду с апатией и молчанием. Намного позже они поняли, что ошибались.
У дьяволов не было времени, чтобы узнать это о нём.
— Его фигуры — неожиданно для себя произнёс он. — Они серьёзно пострадали?
Вопрос был встречен фырканьем того, к кому был направлен.
— Большая часть Игры Рейтинга — симуляция, — сообщил лорд Фенекс — но некоторые серьёзные раны переносятся. Те раны, что ты нанёс... Они все существенно больше, чем серьёзные. Они жуткие, и некоторые из этих девушек будут покалечены на всю жизнь.
— Не будут — он встретил вызов во взгляде мужчины собственным. — Я их исцелю.
На лице дьявола возникло осторожное удивление.
— Ты хочешь войти в дом врага и исцелить его последователей? Тех, кто совсем недавно стремился к твоему поражению?
Он кивнул в сторону фигуры, которую поставил на стол.
— Они мне больше не враги.
Он ощущал взгляд лорда Гремори на себе, и одобрение в нём.
— Я принимаю это благородное предложение — секунду задумчивого молчания спустя произнёс глава Фенексов, а затем капитулирующе покачал головой. — Должно быть преступлением симпатизировать тому, кто победил моего сына с таким позором.
— Лучше уважать своих оппонентов, чем ненавидеть их — заметил Сайзекс. — Мы научились этому тяжёлой ценой во время и Великой Войны, и нашей гражданской.
— Успокаивает это твоё беспокойство, старый друг? — Дайхаузер наклонил голову в его сторону. — Дикие дьяволы не предлагают исцелить раны своих врагов, хотя я сомневаюсь, что нашего юного друга можно считать таковым.
Дикие дьяволы? Он занёс эту информацию в список того, о чём рано или поздно нужно будет расспросить Риас или Сону.
— Успокаивает — царственно кивнул лорд Фенекс. — Пока эти так называемые Персоны могут оставаться под контролем, я удовлетворён.
Он решил, что сейчас не самый подходящий момент упоминать, что Персоны могут разорвать удерживающие их цепи, если пользователь не готов. Синдзи — свидетельство этого. Стрега, в какой-то степени, тоже.
— Вполне — взгляд лорда Гремори мелькнул к его сыну. — Хотя что-то мне говорит, что Белиал — не единственная Персона, которую он может призывать
— Ты прав — Сайзекс, извиняясь, пожал плечами. — Их больше.
Он понимал. Хотя дьявол и отвлёк от него большую часть внимания, когда речь зашла о Персонах, но были зоны, в которых он не мог или не хотел помочь. В любом случае, он был благодарен, что не понадобилось пространного объяснения, что такое Персоны, и признателен, что Сайзекс сделал это за него.
— Больше... — медленно произнёс Дайхаузер. Мужчина словно смаковал эту мысль.
Остальные ожидающе глянули на него.
Он поборол позыв вздохнуть. Он знал, чего они хотят. Демонстрации. Часть его противостояла этой идее; его способность была дана ему не для того, чтобы показывать, как цирковое представление. Другая его часть, логическая часть, знала, что сокрытие его талантов будет воспринято скверно.
И как всегда, в итоге победила логическая часть.
Эти дьяволы уважают силу. Он может по крайней мере продемонстрировать им это.
Он позвал, и оно ответило.
Словно ядовитые миазмы оно просочилось в его разум, и немедленно его сознание оказалось наполнено мрачными мыслями. Даже несмотря на то, что он уже призывал его раньше, использовал его против Теней в Тартаре, полагался на него в той катаклизмической битве с Никс, чистый вес его присутствия всё же удивил его.
Белиалу понадобилось выставить напоказ вся свою невероятную демоническую мощь, чтобы заставить его думать так, как он думал. Этот же заставлял думать на порядок мрачнее одним своим существованием.
Он не позволит ему воплотиться. Это было бы катастрофой. Но всё же, просто рыская за тонкой вуалью, стеной, отделяющей его разум от реальности... Этого было достаточно, чтобы его присутствие ощущалось в реальности. Словно пролитые чернила, его сущность распространялась по комнате, затапливая находящихся в ней своим присутствием, разъедая их сопротивляемость своей чёрной злобой.
Послышался звук удара, когда дьяволица, предлагавшая напитки, сдалась внезапному, невыносимому побуждению преклониться. Разбитое стекло разлетелось, и фарфоровая крышка чайника откатилась в сторону. Жутковато-призрачный шум, когда она по неровной траектории катилась по полу, был единственным звуком в повисшей тишине.
— Ого — улыбнулся Сайзекс.
— Ты тоже это чувствуешь?.. — пробормотал лорд Фенекс, и он не мог не заметить, что мужчина слегка запинается.
— Оно требует подчинения — на лице Дайхаузера было ошарашенное выражение, когда он наблюдал, как служанки одна за другой становятся на колени. Их тела дрожали, когда они пытались бороться с приказом высшей воли, но не справлялись. — Я могу с этим бороться, но это весьма неприятное ощущение.
— Да уж — согласился лорд Гремори. Лёгкое дрожание пальцев его левой руки было единственным внешним признаком того, что на него тоже подействовало. — Неприятное.
