Чупакабра (завершено)

— И это тоже, — энергично кивнул Пин. — Дружище, я сейчас просто лопну от счастья. И — я в этом нисколечко не сомневаюсь — когда ты узнаешь, почему я здесь, с тобой случится то же самое.

— И зачем же ты здесь? — осторожно поинтересовался Бродяга. У него резко засвербело в левой пятке, что являлось несомненным признаком надвигающейся катастрофы.

— Тилли, мой самый дорогой, самый лучший, самый старый друг, — прочувствованно провыл Пин, — мы идем в поход!

Тиллирет так и сел с размаху на пол. В углу глухо закашлялась чупакабра.

Нет, вы это слышали? Эти два старых пенька собрались в поход! Да белошерстый по лестнице-то полчаса поднимается и из кресла с кряхтением вылезает, о каком походе может идти речь?

Я не удержался и глухо закашлялся, пытаясь скрыть напавший на меня приступ смеха. Представляю, как эти сморчки, держась друг за друга и посыпая трухой всю округу, будут брести по дороге. Максимум, на что их хватит, так это дойти до развилки, а дальше? А дальше их придется нести. Вперед задними лапами, как это принято у людей.

Тут я вспомнил одно маленькое обстоятельство, от которого мне сразу же стало не до смеха. Если белошерстый и вправду соберется идти с приятелем, то как же я? Что будет со мной?

— Пин, ты шутишь! — Тиллирет с трудом поднялся с пола и присел на кровать рядом с другом. — Какой поход? Ты что, забыл, по сколько нам с тобой лет?

— Что такое возраст при нашем-то мастерстве? — отмахнулся приятель. — Так, досадное недоразумение. Давай, дружище, пошевеливайся. Даю тебе пару часов на сборы, и выступаем.

-Что? Куда выступаем? — всполошился Бродяга. — Я никуда не пойду! Что ты еще выдумал, Пин? У меня дом, хозяйство, постоянные клиенты. Зверь редкий, в конце концов.

— Да ладно тебе, Тилли, — Пин заискивающе заглянул в глаза друга. — Неужели тебе не хочется иногда тряхнуть стариной и снова побродить по городам и странам?

— Вот именно, что старина здесь является ключевым словом, — жестко отрезал Тиллирет.

— Ой, да брось! — поморщился Пин. — Есть еще порох в пороховницах. Разве тебе не хочется иногда выкинуть что-нибудь эдакое, как раньше? Неужто ты забыл, как мы с тобой однажды забрели на ночлег в пещеру, облюбованную летучими мышами-вампирами, и те три километра гнали нас по бездорожью, поочередно гадя на головы? Или как мы на спор оприходовали на двоих бочонок красного вина и отправились истреблять оборотней в Волчьем лесу? Эти славные ребята долго смеялись, вытаскивая нас из выкопанной нами же ловчей ямы, а потом пригласили в свое селение и угостили отменным шашлычком. Или как мы по ошибке забрели в гарем ингарского султана и устроили там переполох? Или...

— Хватит, — попросил Тиллирет, чувствуя, как яростно у него полыхают щеки. Чупакабра издавал тихие похрюкивающие звуки, в которых даже тупой мог опознать с трудом сдерживаемый смех. — Достаточно, Пин. Все это было от молодости и глупости, и давно прошло. А сейчас я — уважаемый и почтенный волшебник, ведущий частную практику на дому. К тому же я должен до зимы предоставить в гильдию свою рукопись, причем в законченном виде.

— А если я скажу тебе, что ты можешь на время забыть про свою рукопись, и гильдия ничего не скажет против? — вкрадчиво произнес Пин.

Тиллирет посмотрел на друга с внезапно возникшим подозрением.

— Это почему это гильдия не будет против?

— Нет, ты сначала ответь мне, тогда ты отправишься в поход со мной?

Бродяга быстро прикинул все "за" и "против". "За" получалось гораздо больше.

— Хорошо, я готов отправиться хоть в преисподнюю, лишь бы только не ломать голову над тем, что лучше написать в этих чертовых мемуарах.

— Ну, в преисподнюю нам не надо, хотя, если ты настаиваешь, то можем завернуть туда на обратном пути, — невозмутимо ответил Пинмарин, вытаскивая из-за пазухи слегка помятый свиток, украшенный печатью гильдии. — А вот в Черный Бор прогуляться придется.

— К-куда?! — Тиллирет порадовался тому факту, что уже сидит, иначе бы он опять упал на пол. — В Черный Бор?

Ой-ой, кажется, дело плохо. В Черный Бор не сунется ни один нормальный зверь или человек. Начиная с того, что живущие там создания готовы отобедать всем, что попадется, заканчивая ядовитыми и смертельно опасными растениями, этот "милый" бор не выпускает из своих пределов ни одного забредшего туда живого существа. И эти человеки хотят отправиться туда? Желаю удачи, вот только избавьте меня от участия в этом самоубийстве.

Хотя, может быть, белошерстый отпустит меня на свободу, раз уж все равно собрался на верную погибель? В конце концов, зачем я ему там?

— Вот, держи, — Пин сунул помятый свиток в руки Тиллирета. Тот сорвал печать и пробежал глазами нацарапанные на пергаменте кривые закорючки, несомненно выведенные главой гильдии.

"Мой дорогой друг Тиллирет!

Настоящим уведомляю тебя, что в силу возникшей необходимости я вынужден послать тебя в... (следующее слово вымарано), на... (несколько раз зачеркнуто), к... (написано неразборчиво), для чего направляю к тебе твоего старого друга и компаньона Пинмарина. Пинмарин объяснит тебе, что именно от вас требуется. Я взял на себя смелость выделить для этого дела несколько ценных дорожных артефактов, к сожалению, одноразового пользования. Прости, это все, что я могу. Желаю удачи. Мурдин.

P.S. На обратном пути обязательно заверните ко мне. Буду с нетерпением ждать вашего рассказа.

P.P.S. Кстати, обещанную тобой рукопись можешь задержать насколько тебе потребуется. Я все понимаю, дело важнее всего".

— Но почему именно мы? Почему не кто-нибудь из молодых магов? — искренне недоумевая, вопросил Бродяга.

— Как сказал Мурдин, "старая гвардия опытнее и надежней", — процитировал Пин. — Короче говоря, если что случится, то нас не жалко, а если дело выгорит, то честь нам и хвала. Так что давай, собирайся. Отвертеться все равно не получится.

— Хотя бы объясни, что нам предстоит сделать, — еще протестуя, но внутренне уже сдаваясь, попросил Тиллирет.

— Понятия не имею, — легкомысленно отозвался Пин. — Мне велено забрать тебя и направиться в сторону Черного Бора. Там нас ждут дальнейшие указания, куда идти и что делать.

— То есть, есть шанс, что в Черный Бор нам не понадобится заходить? — с робкой надеждой уточнил Бродяга.

— Зная Мурдина? Конечно же, придется. Даже если на самом деле нам там будет нечего делать, — обрадовал приятеля Пинмарин. — Трех часов тебе хватит на все — про все? Или побольше выделить?

Тиллирет растерянно оглянулся, и его взгляд упал на ехидно скалящегося чупакабру.

— Мне же надо животное куда-то деть, — потерянно сообщил Бродяга. — А как не хочется его отпускать! Только-только начал наблюдения, и все коту под хвост?

— Да какие проблемы, Тилли, — Пин так и лучился оптимизмом. — Возьмем его с собой, изучай по дороге, сколько тебе влезет. Так сказать, проведешь ряд наблюдений в естественных условиях.

— Еще чего не хватало, — подал голос зверь. — Лапы моей в Черном Бору не будет. Я, в отличие от вас, мечтаю жить долго и счастливо и умереть от глубокой старости, а не от когтей и клыков неведомого чудовища!

Нет, это возмутительно! Мало того, что сами тащатся на верную смерть, так они еще и меня с собой решили прихватить! И ведь никуда не денешься, белошерстый меня так просто не отпустит. Ну черноклокий, я тебе это еще припомню!

А я тоже хорош! Ведь знаю же, что людям верить нельзя. Нет, размечтался о свободе, поверил, что для меня все закончится хорошо. Вот тебе и пожалуйста, получите щелчок по носу. Видели бы меня сейчас покойные родители, сгорели бы от стыда. А дядька бы как следует надрал хвост, чтобы я впредь думал не им, а противоположной стороной тела.

Однако перспектива прогуляться по Черному Бору мне совершенно не улыбается! Как бы увильнуть от столь почетного занятия? А, знаю! Надо втереться к этим двоим в доверие, пусть думают, что я смирился и готов верно и преданно служить им до последнего вздоха. А как только их бдительность спадет — удрать. Главное, предварительно проверить отсутствие на себе всяких магических поводков или следящих ок, то есть глаз, или еще какой-нибудь колдовской гадости.

И все-таки я — умница! Дело осталось за малым — привести только что придуманный план в исполнение.

— Впрочем, ладно, — неожиданно переменил свое решение чупакабра. — Так уж и быть, пойду с вами. Вы же, человеки, дальше своего носа ничего не видите, не говоря уже о том, чтобы учуять. Придется мне стать вашими глазами, ушами и носом.

Тиллирет с недоверием уставился на зверя. Тот выдержал пристальный взгляд мага с совершенно невинным выражением на морде. Зато Пин только что в ладоши не захлопал от восторга.

— Вот видишь, Тилли! Даже твоя говорящая зверушка желает размять лапы. Кстати, кто это? Я таких зверей раньше не видел.

— Чупакабра, — недовольно буркнул маг.

— Иди ты! — восхищенно присвистнул его друг. — В самом деле, живая чупакабра? А я думал, что их не существует.

— Как видишь, существует, и весьма активно. Как только мне его везти? Оставить в сфере или нацепить магический поводок?

— Да пусть идет так, он же сам вызвался нам помочь.

— Ага, и на первом же привале навсегда исчезнет в ближайших кустах. Ну уж нет, я не такой дурак, чтобы поверить ему на слово. Сам же знаешь, сколько волка ни корми — он все равно в лес смотрит.

Вот зар-раза! А белошерстый не так прост, как кажется. Как только он сумел догадаться? Или я себя чем-то выдал?

Как бы то ни было, придется провести в их компании гораздо больше времени, чем я предполагал. Хотя... наверное, это будет забавно, понаблюдать за этими двумя. Зато потом, когда я наконец вернусь домой, мой рассказ о поведении человеков войдет в историю. Все следующие поколения чупакабр будут изучать людей по тем фактам, о которых поведаю я. Слава и почет достанутся мне! Хе-хе!

Глава 3

С утра перед домом Тиллирета выстроилась длинная и многолюдная очередь. Собрались все жители деревни, включая маленьких детей и дряхлых стариков. "Откуда они смогли узнать про мой отъезд?" — недоумевал Бродяга, но только до первого же разговора с одним из селян.

Оказалось, что Пинмарин вчера не ограничился двумя прихваченными из дома бутылями вина и решил заглянуть в местный трактир, где с большим интересом продегустировал местную самогоночку под названием "Мухоморовка". То-то он так буйствовал! Один стакан мухоморовки способен свалить с ног взрослого здорового мужика вроде кузнеца, что уж тут говорить о Пине. Разошедшийся маг умудрился осилить целых два, после чего радостно сообщил заплетающимся языком всем присутствующим, что он прибыл в гости к своему старому во всех смыслах этого слова другу, дабы спасти его из плена мирной и скучной деревенской жизни. И вот теперь донельзя расстроенные селяне пришли проститься с покидающим их Бродягой.

Пока Тиллирет надрывался, оказывая всем и каждому "посильную помощь на память", Пин сидел в его кабинете и с большим интересом изучал наспех нацарапанные другом заметки относительно чупакабры. Сам зверь угрюмо сидел в углу, снова заключенный в удерживающую сферу.

— Ну надо же! — после каждой прочитанной фразы восклицал Пин. — Подумать только! Быть этого не может!

Чупакабра тоскливо покосился в сторону двери.

О сломанный клык, ну когда же придет белошерстый? Черноклокий меня уже достал своими бесконечными воплями и восторженными взглядами. Если он и в дороге будет так на меня таращиться, улучу момент и перегрызу ему глотку! Терпеть не могу, когда меня вот так разглядывают.

Нет, честное слово, скорее бы уже в дорогу! Может, удастся уговорить хозяина дать мне размять лапы. А то я так совсем разучусь ходить и бегать. И еще какая-то новая складка появилась, прямо на животе, и подозрительно тянет меня к земле. Нет, в поход, скорее в поход!

Тиллирет чуть ли не силой вытолкал за порог последнего посетителя и с облегчением вздохнул, привалившись к двери. Кажется, с визитами вежливости покончено, и можно наконец-то приступить к сборам. Сейчас Бродяга как никогда желал быстрее уехать из Загребинки.

Войдя в кабинет, Тиллирет наткнулся на тоскливый взгляд чупакабры, устремленный на него. Впрочем, увидев мага, зверь откровенно просиял.

— Наконец-то! Когда мы уже отправимся?

Пин, заметив друга, тут же отложил в сторону изучаемый пергамент и вскочил.

— Дружище, я готов помогать тебе собирать вещи.

Бродяга с сомнением посмотрел на Пинмарина, на чупакабру.

— Нет уж, я, пожалуй, сам управлюсь.

— Как пожелаешь, как пожелаешь, — пропел Пин, возвращаясь на исходное место и снова погружаясь в чтение.

Тиллирет вышел в холл и остановился посередине, глубоко задумавшись. Ну и что же брать с собой в дорогу? Разумеется, кое-какие лечебные зелья, здоровье, как ни крути, уже не то. Затем обязательно прихватить походную книгу заклинаний, дополненную и улучшенную. Сменное белье, спальный мешок, некоторые артефакты... Ах да, Мурдин же что-то выделил на дорогу. Хотя, зная Мурдина, лучше перестраховаться и взять все свое. Хроническая скупость главы гильдии уже давно вошла в поговорку.

Сложив нужные вещи в зачарованный саквояж, способный вместить все жилище мага, а не только несколько жалких его деталей, Тиллирет вернулся в кабинет. Заглянув через плечо Пина, Бродяга убедился, что тот изучает его труды по исследованию чупакабры. Ловким движением руки лишив приятеля столь занимательного чтива, маг положил пергамент в саквояж, добавив чистые листы, пару запасных перьев и плотно закрученную чернильницу. Пин еще некоторое время тупо таращился на собственные пустые руки, силясь понять, куда исчезли читаемые страницы, затем все же догадался обернуться.

— О, Тилли, ты уже собрался.

— Угу, — невнятно буркнул Бродяга, задумчиво разглядывая притихшего чупакабру. — Как мы будем добираться до Черного бора?

— Маги мы или не маги? — глубокомысленно вопросил Пин. — Предлагаю порталом до ближайшей деревушки, а оттуда уже пешочком. Так гораздо безопаснее.

— Ладно, — согласился Тиллирет.

Пин тут же замахал руками, выпучив глаза и бормоча себе под нос какую-то абракадабру. Прямо в дверном проеме засияла бледно-розовая звездочка, немедленно разросшаяся в окно портала. Его границы были сплошь увиты благоухающими розами.

— Извини, не удержался, — хихикнул Пин, заметив, как нахмурился Бродяга. Подобные спецэффекты считались показухой и крайне дурным тоном, но, тем не менее, каждый волшебник обожал украшать порталы своими излюбленными изображениями. Например, портал Тиллирета был окружен причудливо извивающей золотистой змейкой, кусающей себя за хвост.

Тиллирет решил проигнорировать некоторое неуважение со стороны приятеля, зная, что тот все равно лишь еще больше развеселится, и поманил сферу пальцем. Синяя окружность, в центре которой каменным изваянием застыл испуганно моргающий чупакабра, первой влетела в окно портала.

Ой, мамочки, дядьки! Спасите!! Помогите!!! За что меня-то первым? А вдруг там опасно, а я даже лапой пошевелить не могу?

Разумеется, мои возражения никого не интересовали, да и высказать я их все равно не мог, потому что челюсти намертво сковал страх. Сфера вместе со мной пролетела через портал, что-то мигнуло, сверкнуло, и я увидел себя на окраине незнакомого людского поселения. Сфера плавно опустилась на землю, и я с облегчением растянулся на сочной траве. Очень сильно захотелось посетить кустики, но лапы пока отказывались твердо держать меня.