За это время бушевавшее во мне отчаяние и досада поутихли. Что за ерунда, сказала я самой себе. Допустим, до аварии я делала кучу вещей, которые теперь приводят меня в ужас. Но, в конце концов, это была совсем другая жизнь. Нельзя сказать, что эта девушка, встречавшаяся со своей подругой и не знавшая, как пользоваться средством для укладки (ее жуткая прическа возмущала меня почти так же сильно, как и листок клевера, который она, как клеймо, поставила себе — а заодно и мне! — на щеку), это _тот же человек_, что я. Мы переехали в соседний город. Никто из моих знакомых никогда не заподозрит, что до автокатастрофы я была совсем другой. А прежние друзья меня, скорее всего, просто не узнают.

Тут мне вспомнился — совсем некстати — встреченный когда-то в сквере парень. Теперь становилось ясно, что он был отнюдь не сумасшедшим, а знакомым Джей. Хотя, конечно же, одно другому не мешало. Видимо, у Джей друзья по большей части были сумасшедшими.

Я захлопнула альбом и зашвырнула его под кровать, совсем забыв, что собиралась уничтожить снимки. Ну, почти забыв. Если вам когда-нибудь случалось идти на такие сделки с самим собой и делать вид, что ты отвлекся, чтобы не пришлось осуществлять свое намерение или спрашивать себя, почему ты отказался от этой идеи — вы меня поймете. Если нет — вам просто повезло.

Я легла в тот вечер спать без ужина, чтобы не сталкиваться с кем-то из родителей. По моей перекошенной физиономии они бы точно догадались, что случилось что-то важное. А ночью я раз десять перебрала в уме все, что удалось узнать о Джей. Она любила девушку с короткой русой стрижкой. Совершенно не умела одеваться. Замечательно дралась. И, кажется, она еще жила где-то во мне, готовая в любой момент выйти на первый план — совсем как этим утром, когда меня собирались обокрасть. Ворочаясь в кровати, я подумала, что предпочла бы навсегда лишиться кошелька, лэптопа и ключей, только бы твердо знать, что Этой Девушке не будет места в моей жизни.

Наутро я старалась не смотреть на людей, которые встречались мне на улицах или в вагоне наземного метро. Вопреки всякой логике и здравомыслию, мне чудилось, что они знают обо мне что-то ужасное, постыдное, хотя и вызывающее любопытство.

Хотелось стать невидимой, а еще лучше — вообще исчезнуть.

Только подходя к колледжу, я подумала, что, если бы не автокатастрофа и потеря памяти, то все могло бы быть гораздо хуже.

Пережитое потрясение оказало на меня самое неожиданное действие. Сидя на утренних лекциях, я без конца вертела в пальцах карандаш и думала о том, что мне ужасно хочется курить. Чувство было непривычным и довольно странным. Несколько моих подруг курили, бегая за угол колледжа во время перерыва, но до этого момента мне даже не приходило в голову составить им компанию. Впрочем, нельзя сказать, что я совсем не понимала, в чем тут дело. Перед глазами то и дело всплывал снимок, на котором Джей затягивалась сигаретой — и я содрогалась от подобной мысли. Не хватало только воскрешать в себе ее привычки! Сигареты — мелочь, но кто знает, что последует за ними? Но на следующей паре я позорно перепутала вазопрессин с окситоцином, хотя накануне дважды перечитывала свой конспект. И тогда я сдалась. Я вышла из колледжа и направилась к ларьку, где покупали сигареты мои однокурсницы. Пару минут я протопталась у киоска, созерцая выставленные в витрине пачки. Название "RQ-8" показалось мне знакомым, и я спросила их. Я уже стала рыться в сумочке, разыскивая документы, но сонная продавщица молча забрала у меня деньги. Наверное, она привыкла отпускать товар девчонкам из нашего колледжа, которые были на два, а то и три года младше меня.

Правда, купленные мною сигареты разительно отличались от тех, которые курили мои однокурсницы. Те были очень тонкими и белыми, а эти — толстыми, темно-коричневыми, с золотой каймой у фильтра. В точности такими же, как на одной из фотографий Джей. Теперь я поняла, почему пачка сразу показалась мне знакомой.

Достав сигарету, я сообразила, что теперь мне нужна зажигалка или спички. Возвращаться к сигаретному киоску мне не захотелось, и я обратилась к незнакомому мужчине, курившему на трамвайной остановке. Чувствовала я себя при этом несколько неловко. Но, раз уж решила проводить эксперимент, нужно идти до конца.

— Извините, у вас не будет зажигалки?..

Он обернулся на мой голос — и полез в карман за зажигалкой, в то же время с интересом разглядывая мое серое пальто, короткую черную юбку и сапожки на высоких каблуках. Потом он перевел взгляд на сигарету, которую я по-прежнему держала в пальцах, и с веселым удивлением спросил:

— Простите, а вы всегда курите такие крепкие?..

Я покосилась на свою руку с сигаретой, будто бы она была чужой.

Впрочем, в каком-то смысле так оно и было.

— Да, всегда, — сказала я. А про себя подумала — вот смеху-то будет, если я сейчас вдохну немного дыма и раскашляюсь. Ни дать ни взять, глупая семиклассница, впервые пробующая с подружкой покурить за школой.

— А меня не угостите?..

— Пожалуйста, — я протянула ему пачку.

Он взял сигарету и галантно предложил мне прикурить, прикрыв огонь ладонями от ветра.

Выпрямившись, я глубоко, с неожиданным для себя самой наслаждением затянулась, чуть откинув голову назад. Наверное, что-то подобное должна чувствовать рыба, когда после долгих судорог на берегу глотнет трепещущими жабрами воды. Что ж, судя по тем снимкам, Джей была заядлой курильщицей. И мое тело помнило об этом.

Я еще немного поразмыслила об этом — и выдохнула дым в морозный зимний воздух.

— Лихо, — то ли уважительно, то ли обескуражено сказал мой случайный собеседник.

Я так и не поняла, что он имел в виду.

Теперь я изредка курила, останавливаясь в сквере по пути домой. И почему-то меня это не особо огорчало. Матери с отцом я ничего не рассказала, не желая лишний раз их беспокоить. Так прошло примерно две недели — и я перестала содрогаться при любом воспоминании о Джей. Наоборот, подумала, что было бы неплохо разузнать о ней побольше. Иначе не избежать новых "сюрпризов". Правда, оставалось совершенно непонятным, как мне подступиться к этому делу. Такой неожиданной удачи, как сентябрьская встреча с незнакомым парнем в сквере, ждать бессмысленно — значит, придется действовать самой. Идея осенила меня в тот момент, когда я в очередной раз срезала дорогу к колледжу через автостоянку. В тот же вечер я доехала до одной из центральных станций и отправилась в полуподвальный ресторанчик, где сидела после нападения грабителя. В прошлый раз ноги сами привели меня сюда — а это значило, что Джей уже бывала в этом месте. Возможно, там бывает кто-то из ее знакомых. Я спросила кофе и устроилась за угловым столом. В первый вечер мне не повезло, хотя я просидела в ресторанчике почти до самого закрытия. Но меня все равно не покидала странная уверенность, что я на правильном пути. Я приходила в это заведение еще несколько раз — то в выходные дни, то в будни, так что полутемный зал в конце концов начал казаться мне почти родным. Кстати сказать, кофе здесь делали вполне приличный, хотя остальные посетители обычно спрашивали пиво. То ли на шестой, то ли на пятый раз мне наконец-то повезло. Привычно обводя глазами зал, я обратила внимание на юношу за барной стойкой, который время от времени беспокойно косился в мою сторону. Со мной уже несколько раз пытался познакомиться кто-то из здешних посетителей, но сейчас у меня впервые появилось ощущение, что этот человек видит меня уже не в первый раз. Ладони у меня вспотели. Я не очень представляла, как подойду к совершенно незнакомому мужчине и заговорю с ним о вещах, которые я не могла доверить даже собственным подругам. Но выхода не было. Либо рискнуть — либо расстаться с надеждой что-то узнать о своем прошлом. Я встала из-за стола и на негнущихся ногах направилась в сторону барной стойки.

Незнакомец обернулся в мою сторону, и глаза у него слегка расширились. Я окончательно поверила, что не ошиблась. Язык почти не ворочался во рту, когда я все-таки заставила себя заговорить.

— Простите, если я вам помешала. Дело в том, что я хотела вас спросить... только не удивляйтесь! Вы, случайно, никогда не знали девушку, которую звали Джей?

Казалось, мой собеседник собирался что-то ответить, но потом его лицо застыло, а взгляд сделался пустым и отстраненным.

— Вы ошиблись, — сказал он.

Я коротко кивнула, развернулась и направилась к своему столику. Дрожащими руками вытащила кошелек, бросила на столешницу деньги за кофе и вышла на улицу, на ходу надевая на себя пальто. Давешний парень провожал меня глазами.

Оказавшись снаружи, я привычным жестом вытащила сигареты. Прислонилась плечом к шершавой стене дома, глядя на освещенные витрины магазинов и поток сигналящих машин. Ничего такого уж страшного как будто не произошло, но почему-то мне хотелось плакать. Я со злостью затянулась сигаретой. Кто-то осторожно тронул меня за плечо. Я обернулась и увидела парня из ресторанчика. Он так спешил, что даже не успел одеться — на нем была только черная рубашка.

— Вард, — представился он неожиданно, протянув мне сухую крепкую ладонь, которую я заторможено пожала. — Слушай, извини... давай вернемся, а то у меня сейчас кишки промерзнут.

Вокруг его головы клубился белый пар.

— Давай, — кивнула я, надеясь, что на этот раз мне повезло. Пару минут спустя мы снова вошли в зал. Мой провожатый сгреб в охапку свою куртку, сиротливо брошенную возле стойки, и провел меня за самый дальний столик, где было почти совсем темно.

— Два темных, пепельницу и картошку фри, — на ходу бросил он задерганной официантке. И переключился на меня. — Прости, что я тебя отшил. Я слышал, что с тобой случилась... неприятность. И поэтому решил... а, ерунда. Забудь.

Слово "неприятность" меня слегка покоробило. Это он об автокатострофе, полугодовом лежании в больнице и потере памяти?.. Ну ничего себе, понятия у некоторых! Однако спорить я не стала. Может быть, мой собеседник просто волновался и от этого так неудачно выразился.

— Значит, ты знал Джей?

— Даже не знаю, как сказать... Сначала мы с тобой пересеклись на паре акций, а потом еще на чьей-то вписке. Так, случайно знакомство. Но однажды мне было совсем хреново... так хреново, что я под конец чуть с крыши не спикировал. И обратиться было совершенно не к кому. Тогда я позвонил тебе. А ты сказала — жди, сейчас приеду. Мы с тобой всю ночь сидели в этом самом баре, он тогда еще был круглосуточным. Потратили все деньги, сколько у нас было. Но мне тогда правда полегчало... О, а вот и пиво! — сбился незнакомец. Нам действительно принесли две объемных кружки с пивом. Я хотела было отказаться, но потом подумала, что это поможет создать более непринужденную и доверительную атмосферу и обреченно отпила из запотевшей кружки. Сейчас я бы предпочла что-то горячее и сладкое, но, как ни странно, ледяное пиво мне тоже понравилось.

— Пожалуйста, расскажи что-нибудь еще, — просительно сказала я.

— А что тебя интересует? — настороженно осведомился собеседник.

Я невольно подосадовала на такую толстокожесть. Интересно, окажись он сам на моем месте, что бы он хотел узнать о своем прошлом?!

— Все, — решительно сказала я. — Ну вот хотя бы — почему вы звали ее "Джей"?

Вард явственно расслабился и даже улыбнулся — в первый раз с начала разговора.

— На Энигме у тебя был ник — "Jeneva". Но подписывалась ты обычно просто "J". Женевой тебя точно никогда не называли. И стихи ты тоже подписывала только инициалом.

— Ты хочешь сказать — _мои_ стихи?

— Ну да. Поищи в архивах "Стихотвари", вряд ли их оттуда удалили. На самом деле, там придраться не к чему, так что цензура до тебя не доберется.

— Цензура? — глупо переспросила я. Вард посмотрел на меня как-то странно.

— Разумеется. Ты почти все, что написала, посвятила Ладе. Ты не помнишь, да?.. Так звали твою девушку. Но там по тексту не поймешь, что это сочинял не парень. Вот цензура и не чешется. Обычные любовные стихи.

Любовные... час от часу не легче. "Кровь-любовь", "луна-одна" и всякое такое. Ладно, это разочарование можно оставить на потом. Пока что важно вытянуть из Варда все, что он способен рассказать.

— Значит, на "Стихотвари"? Я запомню. А как человек? Какой она была? — спросила я.

— Сложно сказать. Кое-кто из наших тебя сильно недолюбливал. Считал, что от тебя сплошные неприятности. А для других ты была настоящей героиней, кем-то вроде Жанны д"Арк. И твои лучшие друзья были точно такими же. Я недавно разыскал в Энигме видео с вашей последней акции, — поймав мой удивленный взгляд, Вард пояснил. — Вы заблокировали выход из суда, где шел процесс над несколькими активистами "Зеленых". Вы знали, что их все равно посадят... но вы перекрыли выезд, и остались там даже тогда, когда "пятнистые" пустили в ход электрошокеры и газ.

— Ты говоришь, мы знали, что тех активистов все равно посадят?

— Ну конечно. Будь вас десять тысяч — тогда, может быть, что-то и вышло... Но вас было всего десять.

— Тогда для чего мы это делали?!

— Не знаю, Джей... Наверное, поэтому меня с вами и не было. Но раньше ты сказала бы, что иногда что-нибудь очень важно сделать, даже если это совершенно бесполезно.

Мы проговорили еще несколько часов. И даже отыскали на Энигме стихи Джей. Вопреки всяким ожиданиям, вполне приличные. Придя домой, я вытащила с самого дна своего шкафа старые потрепанные джинсы и взяла футболку, в которой ходила дома — старую и выцветшую синюю футболку. Больше никаких вещей, которые понравились бы Джей, здесь не было. Я намочила волосы над раковиной и дала им высохнуть, не делая укладки. Потом затянула в хвост. Настало время посмотреть на свое Альтер-Эго.

Я подошла к зеркалу — и почти сразу испытала разочарование.

В большом, занимавшем почти весь простенок между дверью и комодом, зеркале все еще отражалась я. Только в разношенной футболке и потертых джинсах. Но, вне всякого сомнения, именно я.

У Джей было совсем другое выражение лица и взгляд.

Похожие, как близнецы, мы все же оставались разными. И эту разницу нельзя было исправить дырами на джинсах или стянутыми в узел волосами. Она приходила изнутри.

Пару недель назад подобное открытие меня только порадовало. Но, чем больше я узнавала о Джей, тем больше сомневалась в своем превосходстве.

Джей была неуправляемой и, вероятно, грубой. Джей курила и без всяких колебаний ввязывалась в опасные авантюры. Джей любила девушку — и это было противоестественно.

Но Джей никогда и никого не бросала в беде. Вард говорил, что она могла сорваться с места и приехать на ночь в другой город, чтобы поддержать попавшего в беду приятеля, с которым она виделась всего несколько раз.

Джей бесстрашно участвовала в акциях протеста, где людей били дубинками по головам или травили газом. Я могла считать все эти марши и протесты полной ерундой, но не могла не спрашивать себя — рискнула бы я поступать, как Джей, если бы верила в их справедливость?..

1234567

Предыдущая глава

↓ Содержание ↓