Семейные узы

Петуния зажала себе рот ладонью, чтоб не выдать себя рвавшимися наружу рыданиями.

"Будьте вы прокляты, волшебники! Будь проклят ваш мир, что отнимает у меня близких людей и спокойную жизнь!"

Она не заметила, как долго пролежала на холодной земле, стараясь не видать себя не единым звуком, полностью погруженная в свою печаль и горе. Петуния не услышала, как положили на порог ее дома тугой сверток, что принес с собой лесник-великан, как взревел мотоцикл и взмыл в небо, вновь нарушая законы своей конструкции, как прощались два старых волшебника, и постепенно возвращался свет привычных фонарей на тихую улочку. Незваные гости Тисовой улицы ушли, бросив без зазрения совести на холодном пороге спящего дома маленького ребенка, даже не позвонив в дверь, оставив лишь в качестве объяснения одинокое письмо. Ушли праздновать, беззаботно, словно дети, безответственно, как и все остальные жители скрытого от всех мира, забывшие слово благодарность.

И никто из магов не заметил беззвучно плачущую в темных кустах садовой изгороди миссис Дурсль.

Фонари у дома номер 4 резко вспыхнули, разогнав спасительную темноту, и спрятавшаяся молодая женщина подняла голову, презрительно кривя губы вслед уходящим. Если у нее и оставались иллюзии относительно волшебников и хотя бы капля уважения к ним, то после этого невольно подслушанного урывками разговора они растаяли как утренний туман над Темзой. Старшая сестра была права. Во всем права. С самого начала. Вот только ее, тогда еще совсем маленькую девочку, никто не стал слушать.

Выждав еще немного, Петуния встала и, отряхнув налипшие листья на длинный подол ночной сорочки, выглядывающий из-под длинного плаща, что скрыл ее от ненужных взглядов, тихонько подошла к крыльцу, чтобы взглянуть на мальчика, которого ей придется называть своим племянником. Потому что она твердо знала, что ребенок, оставленный почти на сутки в развалинах дома холодным промозглым ноябрем, выжить не мог, будь он хоть трижды магом.

* фразы из канона. Джоан Роулинг "Гарри Поттер и Философский камень"