Мертвое солнце

На секунду прикрыв глаза, маг позволил себе помечтать о бездонных небесно-голубых глазах своей леди и о густых черных кудрях... Затем встряхнулся: не время грезить, скоро полночь!

Мужчина нервно поежился и оглянулся. Заброшенный храм Мертвого солнца стоял в отдалении от города, так что живых можно было не опасаться. Но никто не отменял того, что Мертвое солнце само может покарать того, кто посмел осквернять его храм, пусть даже заброшенный. Особенно ночью.

Культ Мертвого солнца был самым опасным и таинственным из всех существующих. Никто не знал, по какому принципу отбирались жрецы. Просто в один момент у выбранного на тыльной стороне левой кисти возникала татуировка в виде цветка изо льда. Выбран мог быть любой — младенец, старик, принц крови или последний нищий. Самое главное, что выбору нельзя было сопротивляться — отказавшийся просто умирал. Причем, далеко не самой легкой смертью.

Жрецы культа всегда великолепно владели магией Льда. Верховные жрецы спокойно могли одолеть в открытом бою с десяток Магистров Огня, не говоря уже более слабых противниках. Другое дело, что им было это не нужно — жрецы и так осознавали свою силу и не нуждались в доказательствах могущества своего божества. Правда, в последнее время культ сильно ослаб, многие храмы были заброшены, жрецы гибли или бесследно исчезали.

Вначале этому радовались, но потом пришли в ужас. Мертвое солнце всегда было проводником магических сил, а также стояло на страже упокоенных. И теперь, когда по миру стало бродить все больше нежити, а маги начали утрачивать свои силы, никто не знал, что же делать.

Линсахеете поежился, глядя на серебряную облицовку колонн храма, вздохнул при виде такого бессмысленного, на его взгляд, расточительства, и затянул заклинание. Через несколько минут пентаграмма вспыхнула зеленым цветом, и мужчина умолк — теперь все решается без него.

Внезапно в храме ощутимо похолодало. Пентаграмма сменила свой цвет на льдисто-голубой и ярко замерцала. Маг попятился, пытаясь понять, что происходит. На его памяти — а демонов он вызывал уже не в первый раз, не обращая внимания на всяческие запреты, — подобного просто не должно происходить... Только если демон в процессе перехода не умер.

Линсахеете досадливо сплюнул. Ну вот... И стоило высчитывать лунные циклы, строить сложнейшие пентаграммы и осквернять хоть и покинутый, но все же храм, чтобы в итоге получить вместо демона — труп. Впрочем, во второй раз он проводить призыв не будет — и так достаточно рисковал собой, забираясь ночью в храм с окнами в полнолуние. И как только сумел найти темный уголок...

Пентаграмма ослепительно полыхнула, заставив мага зажмуриться, и погасла окончательно. Все. Призванное тело прибыло.

Мужчина осторожно раскрыл глаза, проморгался и щелчком пальцев зажег светлячков, разглядывая лежащее в пентаграмме тело...

Вот только "тело" было весьма живым и явно не собиралось отходить в мир иной. Да и демоном вызванный определенно не являлся...

В пентаграмме лежал без сознания молодой парнишка, на вид не старше семнадцати. Длинные волосы заплетены в растрепанную косу. Тонкие черты лица. Бледные губы. Изящная фигура. Одет странно: в брюки из непонятного синего материала и не до конца застегнутую черную рубашку с короткими рукавами. На ногах вместо нормальной обуви тапок. Причем один.

Человек? Тогда почему он возник в пентаграмме призыва демонов?

Пока маг разглядывал парня, тот пошевелился и застонал. Это и привело мага в чувство. Задание выполнено... И тот ли, другой ли — никого не касается!..

Погрузив существо в глубокий сон, Линсахеете выудил из-за пазухи амулет портала, данный ему хозяйкой, и, ухватив "заказ" за тонкое запястье, активировал его, исчезая в синей вспышке.

А оставшаяся на полу пентаграмма полыхнула и рассыпалась мельчайшими искрами, тут же растаявшими в лунном свете...

* * *

Ох, е... Как голова болит!

Я осторожно пошевелился, стараясь не дергать головой. Такое чувство, что она сейчас отвалится! Та-а-ак, обо что я так хорошо приложился, интересно? В прихожей кроме вешалки и стула, стоящих у стены, были только чемоданы. Ну, Настя, ну... сестренка любимая! Рассчитаюсь я еще с тобой за это!

Пришедшее в себя любопытство осторожно намекнуло, что не мешало бы оглядеться и понять, где же я нахожусь, поскольку до этого момента таких мягких кроватей в нашем доме не наблюдалось. Решив послушаться его, я аккуратно приоткрыл глаза... и тут же изо всех сил зажмурился, игнорируя новую вспышку боли.

Вместо родного потолка квартиры и милой моему сердцу электрической люстры я успел заметить высоченный каменный свод (метров десять, не меньше) с огромным светильником, в котором горело штук тридцать матовых, очень ярких лампочек в виде шаров. Интересно, и где это я? Смахивает на чью-то дурацкую шутку. Точнее, не чью-то, а родной сестренки!

— Эй, есть кто живой? — Мамочки! Неужели этот сиплый вой и есть мой голос?

Преодолевая головную боль, я снова раскрыл глаза и сел, осматриваясь. Интересно, где я?

Небольшая комнатка с высоким потолком и каменными стенами. Крохотный столик, шкаф из светлого дерева, наглухо завешенное тяжелыми, изумрудного цвета шторами до пола окно, пушистый бежевый ковер на полу, две двери и небольшая кровать, больше похожая на тахту-кушетку, на которой, собственно, и покоилась моя тушка. У кровати стоял мой любимый тапок, почему-то один. Ну да, второй тапок почил смертью храбрых под сестричкиными чемоданами...

Вопреки наличию высоких потолков, помещение казалось очень маленьким и тесным. Это что за чулан для знатных особ? Или комната свиданий?..

Оглядевшись, я заметил зеркало в углу напротив кровати. И мое отражение в нем вызвало целый табун нервных мурашек, пробежавших по спине.

На моей шее красовался совершенно неощутимый, но массивный черный ошейник, украшенный серебристой чеканкой. Я лихорадочно ощупал новоприобретенное украшение и содрогнулся — замка не было.

Это что же... Что за?..

Та-а-ак, мне не смешно! Если Настя решила подшутить, то мне даром не нужны такие шуточки! Все папе расскажу!..

Подергав новоявленную цацку и безуспешно попытавшись стянуть ее через голову — едва не оторвал себе уши, между прочим! — я замер, потирая саднящую кожу на шее и задумавшись. Интересно, где Настасья могла раздобыть подобную штуку? И как она планирует ее с меня снимать?..

Не успел я встать, чтобы подойти к зеркалу и рассмотреть "подарочек" на моей шее, как правая дверь открылась, и в комнату вошел мужчина. При виде него я с трудом сдержал хохот.

Высокий, под два метра ростом, он был настолько худым (вернее, тощим), что по сравнению с ним скелет в кабинете биологии, который я на последний Новый год старательно нарядил Дедом Морозом и оставил в учительской на радость преподавателям, казался толстяком! Ну, это я немного преувеличил, но все равно. Волосы странного кроваво-ржавого цвета — такие одно время были у моей сестренки, когда она доэкспериментировалась с краской для волос — спускались до плеч; со скуластого лица с узкой полосой презрительно поджатых губ недобро смотрели светлые, почти прозрачные серые глаза. Кроме того, это "чудо" было завернуто в балахон, бывший когда-то черным, а теперь щеголявший всеми цветами радуги из-за различных пятен неизвестного происхождения и разноцветных заплат. С какого пугала сняли эти лохмотья, скажите мне! Наверное, в той области самый большой урожай.

На ногах у мужчины были... тапки. Черные. Пушистые. С помпонами.

При взгляде на это "великолепие" я не выдержал и сложился пополам от истерического смеха. Нет, ну надо же! Я тоже хочу такие тапочки!

"Чудо" недовольно нахмурилось и сделало странный жест рукой. Тут же меня скрутила такая боль, что я заорал во весь голос, грохнувшись на пол. Собственный крик отразился от стен и зазвенел у меня в ушах. Перед глазами потемнело, а во рту появился стойкий привкус крови.

О-о-о-ох... Как же больно...

Сколько это продолжалось — не знаю. Наконец, боль утихла, и я сумел аккуратно сесть на ковре.

За что?.. Что я такого сделал? Не понимаю...

— Встань! — приказал мужчина.

Ага, сейчас, спешу и спотыкаюсь! Мне и сидеть-то затруднительно, а он еще встать требует. Переживет, не маленький. К тому же, это он виноват в том, что мне сейчас даже сидеть больно... Сволочь!

Видя, что я не спешу выполнять его приказ, мужчина злобно оскалился, протянул в мою сторону правую руку и сжал кулак. И вот тут я понял, что перед этим была не боль, а так, легкая щекотка. Казалось, что мне сломали все кости разом, перекрутили их, словно пластилин, а на том, что от меня осталось, станцевали чечетку в железных сапогах. От боли я не мог даже кричать, только тихо хрипел. С-с-скотина... Хоть бы объяснил, за что... Даже инквизиторы объясняли причину пыток! А этот... с-с-садист доморощенный!

Наконец, этому гаду надоело меня мучить. По крайней мере, боль ушла... ну и слава небесам! Еще раз встречаться с этой леди я не имею ни малейшего желания...

— Встань! — снова раздался приказ.

Да встаю, встаю... Интересно, а чем это он меня? Электрошок? А почему тогда руки пустые? Превозмогая боль, я привел свою тушку в вертикальное состояние и, пошатываясь, с ненавистью глянул на мужчину. Тот хохотнул.

— Смелый... — хмыкнул он. — И наглый. Идем.

Мужчина развернулся и вышел из комнаты. Я, зачем-то захватив с собой тапок, покачиваясь, направился за ним, мысленно кроя своего проводника на все лады. Интересно, кто же он?..

* * *

Я, пошатываясь, брел за своим проводником-мучителем по длинному коридору с высоким потолком и развешанными на каменных стенах симпатичными светящимися шарами, и меня все сильнее охватывала паника. В голове царил сумбур.

Не знаю, сколько я провалялся без сознания, но меня успели отвезти куда-то очень далеко. Начать с того, что в окнах виднелся отнюдь не городской пейзаж — высокие, покрытые сверкающим снегом горы. Интересно, где это я? На Алтай, где мы с семьей не раз отдыхали, что-то не очень похоже... Кавказ, что ли? Или меня, решив не мелочиться, увезли сразу в Гималаи?..

К тому же, за окном явно была осень: крупные листья, похожие на кленовые, носились в воздухе, подхваченные игривым ветром, весело переливаясь в свете... Двух солнц?!

Я замер у ближайшего окна, не в силах переварить поступившую информацию. Это что же... Мама дорогая! Где я?! Верните меня туда, где взяли!!!..

Я не спорю, читать про попаданцев очень весело и интересно, это всегда было моим любимым чтением, но чтобы самому влипнуть в это?!! Не хочу!!

А родители? А сестренка? Я же с Лешей за книги не расплатился!

Нет, нет, нет, только не это... Мама, папа, Настя... Нет...

Бездумно глядя на нахально сияющие на небосводе светила, я продолжал что-то невразумительно шептать, пытаясь осознать всю глубину свалившегося на меня несчастья.

Только не это, пожалуйста, пусть это будет что угодно: пьяная галлюцинация или предсмертные видения... Пожалуйста, пусть мне все это кажется...

— Идем, — ворвался в мое сознание чужой голос. Я не обратил на него внимания, продолжая очумело глядеть на два ярких солнышка и так вцепившись в тапок, словно он был моей единственной надеждой на светлое будущее.

— Идем! — в голосе мужчины послышалось раздражение. Я только отмахнулся, продолжая с бешеной скоростью обдумывать ситуацию.

Итак, я в другом мире, что это значит? "То, что сбылась мечта идиота", — мысленно хихикнул я, чувствуя, что вот-вот сорвусь и начну биться в истерике. Я же не знаю ничего об этом мире: ни его истории, ни географии, ни даже как он называется!

Тут меня на несколько секунд охватило дикое жжение, словно с потолка опрокинули чан с кислотой. Я, вынырнув из надвигающейся на меня серой пучины отчаяния, яростно зашипел сквозь зубы и глянул на своего провожатого. Тот удовлетворенно хмыкнул и направился дальше.

— Идем, — в третий раз бросил он мне через плечо.

Мысленно матеря моего спутника, я продолжал обдумывать ситуацию. Выводы получались неутешительные.

Во-первых, я си-и-ильно сомневаюсь, что в этом мире говорят на великом и могучем. И то, что я могу понимать мужчину, означает лишь одно — экспресс-обучение кого-то из нас (скорей всего, меня) новому языку при помощи столь подробно расписанной в любимых мной книгах магии. Ох, чует мое сердце, что с ее помощью можно не только учить. Наверняка он мучил меня именно ей...

"Ничего, когда-нибудь я с ним за это расплачусь", — промелькнула в голове абсолютно спокойная, отдающая арктическим холодом решимости и словно бы не моя мысль. Поглядев на спину мага, я злобно ухмыльнулся. Да, когда-нибудь я с ним рассчитаюсь за все. И за то, что выдернул меня из дома... и за то, что пытал...

Не попадайся мне на узкой дорожке, маг! Иначе для тебя эта встреча станет очень неприятной... И очень, очень болезненной...

Во-вторых, нужно срочно что-то сделать с новоприобретенным украшением. Слишком уж сильно оно напоминает мне рабский ошейник, как они обычно описываются в книгах. А участь раба меня не прельщает! Да что там — одна мысль об этом приводит меня в состояние истерики!!

Эх, кого я обманываю... Здесь, в ином мире, без родных, защитников, не имея ничего, что мало-мальски походило бы на оружие (ну не тапком же мне отмахиваться? Разве что на меня нападет полчище комаров... и то — вряд ли), без знаний о мироустройстве и расстановке сил я абсолютно беспомощен. И если кому-то пришло в голову сделать меня рабом... Что ж, русские не сдаются, так? Но никто не говорил, что они и не гибнут при попытках сопротивления...

Ха, может, сейчас я физически и беспомощен, но никто не мешает мне мысленно ругать своего провожатого на все лады! Какое-никакое, а удовольствие...

Тяжело вздохнув, я решил помучить вопросами своего провожатого. Начнем с самого простого.

— Эй, ты меня слышишь? Может, хоть скажешь мне, где я оказался?

"Чудо" резко развернулось и, метнувшись ко мне, отвесило такой подзатыльник, что я упал на пол, крепко приложившись лбом. Голова не раскалывалась, нет. Такое чувство, что ее сунули под отбойный молоток.

Неудачная попытка... что ж, отрицательный результат — тоже результат.

— Молчать! — гаркнул мужчина. — Ты не имеешь права голоса, раб!

Все-таки раб... Допрыгался. И что теперь? Изображать из себя Спартака?.. Ага, вот только мы не в Древнем Риме, и за моей спиной нет преданной мне армии из бывших рабов, готовых отстаивать свою свободу до последнего вздоха... Зато знания о том, как эту армию заиметь, у меня есть! И как сидячие забастовки проводить...

Тихонько постанывая от боли, я поднялся на ноги (того урока в комнате мне вполне хватило, повторения не надо, спасибо) и в упор уставился на мужчину. Тот оскалился.

— Молодец! Послушный раб. Идем.

Шатаясь из стороны в сторону, не в силах унять начавшееся головокружение (вот гад, наверняка я сотрясение мозга из-за него заработал! Все плывет, как будто я в тумане), я побрел за мужчиной. В голове было пусто.