Мертвое солнце

Мертвое солнце.

Моей матери — человеку с ангельским характером и дьявольским терпением.

Пролог.

— Холодно... Небеса великие, как же холодно!

Посреди огромной снежной пустыни на каменном постаменте стояли гигантские врата, ведущие в никуда. Рядом с ними, кутаясь в драную, слишком большую для него куртку, сидел парнишка лет тринадцати на вид. Темные волосы с белыми прядями были покрыты инеем, как и длинные ресницы, обрамляющие ярко-синие глаза; зубы выстукивали дробь. Посиневшие от холода пальцы сжимали ветхую ткань. Помимо куртки, на мальчике были только легкие туфли, больше похожие на тапки, штаны и тонкая рубашка.

Здесь никогда не сияло солнце и не всходила луна. Только холодные, мертвые звезды сверкали в угольно-черных небесах. Только снег, тьма и холод. Много холода...

Внезапно врата заскрипели, и одна из массивных створок ненамного приоткрылась, пропуская невысокую, хрупкую темноволосую девушку в платье из золотистой парчи и наброшенной на плечи светлой шубке. Поднявшийся ветер едва не сдул девушку обратно и вынес в приоткрывшиеся врата огромный сугроб.

— Закрывай, закрывай быстрее! — Мальчик подскочил и всем своим хиленьким весом навалился на створку. Душераздирающе заскрипев, половинка врат захлопнулась, и ветер тут же успокоился.

— Что тебе надо, Имиалла? — Холодный тон мальчика не оставлял сомнений — девушке здесь не рады. Подросток хмуро взглянул на поежившуюся красавицу и, подобрав слетевшую с плеч куртку, вновь в нее закутался, усаживаясь на прежнее место. — Помнится, последний раз ты навещала меня около тысячи лет назад. В чем дело — неужели соскучилась? Или, — мальчик прищурился. — Как Торрэн, будешь требовать убрать тебе неугодных?..

— Эилиан, о чем ты? — Ярко-золотые глаза девушки изумленно расширились... Брови горестно сдвинулись. И она, сминая платье и не обращая на это ни малейшего внимания, уселась рядом с мальчиком, потянулась обнять... Но прежде, чем он успел ответить, раздался жуткий вой, идущий, казалось, со всех сторон.

— А ну, цыц! — Гаркнул мальчик. Вой тут же стих, и подросток повернулся к девушке. — Ну как же, — циничная усмешка жутко смотрелась на пока еще неопределенно-детском лице. — А разве ты не знаешь? Где-то сотни три лет назад ко мне заявился Торрэн. Как всегда, в доспехах, начищенных до блеска, с молотом... Имиа, как увидишь его, передай от меня, что он дурак, ладно? Это же надо додуматься: вместо шубы надеть доспехи... Так вот, он начал размахивать перед моим носом своим молотком и требовать — слышишь, требовать! — чтобы я убил какого-то бедолагу, нарушившего обет, данный в его храме...

— И что? — Не сдержалась девушка, сочувственно глядя, как ее младший брат растирает руки. Она знала: помощи от нее он не примет.

— Что-что... — Буркнул Эилиан. — Выставил я его. Пусть он и мой старший брат, но здесь, за Вратами, я гораздо сильнее его. Кстати, у меня к тебе будет просьба...

Девушка вопросительно вскинула брови, не решаясь спрашивать.

— Передай, пожалуйста, Торрэну и Каирри, что, если они и дальше будут науськивать народ против моих жрецов, то я очень сильно разозлюсь. Ты знаешь, во что может вылиться мой гнев. А если они не уймут имперцев, то я вообще перекрою каналы и посмотрю, как их последователей, лишившихся магии, будут громить мои избранники.

— Ты не посмеешь! — Девушка вскочила на ноги и уже было открыла рот для гневной речи, но осеклась, наткнувшись на пристальный и немного презрительный взгляд младшего брата. А еще в его синих глазах светилась бесконечная усталость.

— Прости, — пробормотала она, снова усаживаясь на холодный камень. — Я передам.

— Хорошо, — кивнул Эилиан и тяжело вздохнул. Как же он устал. Не мертвый, но и не живой, не нуждающийся ни во сне, ни в еде, он стал вечным стражем Врат, которые когда-то по своей глупости открыл. А еще — он так мечтал согреться...

Имиалла с жалостью рассматривала своего младшего брата. По их вине Эилиана затянуло за Врата; по их вине младший из пяти богов этого мира вынужден отнимать тепло душ у своих жрецов, чтобы хоть как-то согреться, щедро делясь взамен своей мертвой силой. Это по их — каждого из них! — вине Эилиан навсегда останется таким: не ребенком, но и не взрослым, с запорошенным снегом волосами, покрытыми инеем ресницами и глазами уставшего от жизни старца.

Девушка сняла с себя шубу, тут же непроизвольно поежившись от холода, и накинула ее на плечи брата.

— Зря ты, — легкая усмешка коснулась губ подростка. — Мне это не поможет.

— Я знаю, — кивнула Имиалла, забирая у брата ветхую куртку. — Но мне больно на тебя глядеть. Я заберу это тряпье с собой. Кстати, откуда оно у тебя?

— Харрэс дал, — и улыбка, детская, светлая, яркая, расцвела на губах Эилиана. — Он старается навещать меня не реже, чем раз в десять лет.

— Он что, совсем с ума сошел? — Возмутилась девушка. — Или захотел охранять Врата вместе с тобой?

Мальчик покачал головой. Сияние улыбки погасло.

— Нет, — обронил он. — Хар просто помнит, что я его брат.

Девушка не нашла, что на это ответить, и пошла к вратам. Эилиан, путаясь в слишком длинной для него шубе, встал и последовал за сестрой.

— Прости, — покаянно опустила глаза Имиалла. — В долину опять намело снега...

Подросток только махнул рукой.

— Забудь об этом. В долине и так растет столько сиина, что еще немного цветов будут просто никем не замечены. Иди, давай, а то замерзнешь.

Девушка чмокнула младшего брата в ледяную щеку и потянула на себя створку. Вновь поднявшийся ветер буквально вымел девушку прочь. Эилиан вновь захлопнул врата и, замотавшись в шубу, снова уселся на постамент, прислонившись к вратам. Закрыв глаза, он вновь принялся ждать.

Глава 1.

Жизнь бьет ключом. Тяжелым и по голове.

— Пока, Мистик!

— До встречи!

— Всем пока!

Распрощавшись с друзьями, я тряхнул головой, отбросив мешающиеся пряди с глаз, и, подхватив со скамейки набитый учебниками рюкзак, направился домой. По дороге вспомнил, что вчера вместо того, чтобы готовиться к контрольной по физике, которую нам грозились устроить через пару дней, всю ночь читал. И, что самое неприятное для меня — ухитрился за ночь прочитать всю книгу. И теперь мне абсолютно нечего делать вечером!

Вот так всегда... Закон мировой подлости в действии. А я только-только настроился на ничегонеделанье... В самом деле, не физику же мне учить! Все равно больше тройки, и поставленной-то из чистой жалости, я никогда не получал. Ну не дается мне физика, не дается! Впрочем, и информатика тоже. Зато я хорошо разбираюсь в экономике! По крайней мере, при словах "лизинг" и "холдинг" я не делаю круглые изумленные глаза и не спрашиваю: "Что это?", а от выражения "средство стимулирования сбыта" не падаю в обморок, и уж тем более, не начинаю глупо хихикать, как многие девчонки, или делать глупое лицо с вытаращенными глазами, как некоторые мои одноклассники.

Я тяжело вздохнул и, заткнув уши наушниками, на секунду задумался: чем бы заняться, раз у меня образовалось огромное количество свободного времени. Но в этот момент старенький плеер, закряхтев, пару раз моргнул экраном и затих. Ну вот...

Вообще-то, в моих руках ломается практически любая техника, кроме, разве что, музыкального центра, да еще ноутбука, используемого мной исключительно для хранения музыки и огромного количества электронных книг. Ну, иногда я еще пасьянс могу разложить — разномастные игрушки всех направлений и жанров для меня просто не представляют интереса. Сколько бы меня не пытались соблазнить всеми прелестями очередной кровавой стрелялки — я упорно не поддавался. Вот какое может быть удовольствие — гонять по экрану некачественно нарисованного человечка и проливать с его помощью реки нарисованной же и почему-то малиновой крови? Правильно, никакое. Только голова начинает болеть...

А вот теперь и плеер сломался. Эх, нет в жизни счастья!

Я начал яростно рыться по карманам, вспоминая, оставил ли я заначку в этой куртке, или все деньги тихо-мирно покоятся дома. Неужели я не смогу наскрести на новую книжку? Или придется старые перечитывать? Тоска... Ведь перечитано все, и не по одному разу!

Вот такой уж я ненормальный подросток: вместо того, чтобы сутками сидеть за компом или гулять с приятелями, я гораздо охотнее провожу время за книгами. И не такими, как у моей старшей сестренки, нет. Вместо трепетно ненавидимых мною бульварных детективов я тоннами поглощаю фантастику.

Началось мое увлечение, больше похожее на манию, когда в десять лет мне в руки попал трехтомник "Властелина Колец". О-о-о, при одном воспоминании об этом у меня начинают болеть уши, за которые меня оттаскивала от книги мама. Но в неравном бою я, все же, победил, и книга была осилена мной в рекордные сроки, несмотря на то, что почти половину я тогда просто не понял.

С тех пор я и увлекся фэнтези. А "Властелин Колец" стал моей настольной книгой. Это единственная вещь, которую я готов читать и перечитывать. Но не в третий же раз за неполный месяц! Я скоро книги — все три — смогу с любого места начать цитировать!

...В то время как мои одноклассники устраивали бунты, пили пиво, ругались матом и стриглись налысо, я с упорством, достойным лучшего применения, отращивал длинные волосы, стремясь походить на Леголаса, яростно изучал все подряд иностранные языки (была у меня когда-то мечта — создать свой язык наподобие квенья, придуманной глубокоуважаемым мной Толкиеном. Не судьба... Максимум, чего я смог достичь — это освоить школьную программу на уровне шестиклассника...) и устроил грандиозный скандал родителям, чтобы меня записали в школу фехтования.

Мысленно подсчитав свои финансы, я решительно развернулся и направился в книжный магазин, рассудив, что, если не хватит денег, то мне спокойно продадут книгу в долг. Да и как иначе, если я крепко дружу со всеми работниками магазина? О да, здесь меня знают все — от продавца Алексея, весьма интересного собеседника, кстати, до грузчика Володи. Немудрено: за последние три года я оставил здесь все деньги, выделенные мне родителями на карманные расходы. А это весьма немалая сумма. Благо, отец в деньгах меня не ограничивал, зная, что пить и курить я не буду.

Мелодично звякнула подвеска у входа, пропуская меня в прохладное помещение. Стоящий у кассы мужчина обернулся на звук и, заметив меня, широко улыбнулся.

— Привет, Мстислав!

— Привет, Леша!

Разрешите представиться: Королев Мстислав Андреевич, семнадцати лет от роду. Высокий (метр восемьдесят три), жилистый (семь лет занятий фехтованием, к которому впоследствии присоединился исторический клуб. Вот где я намахался мечами и настрелялся из лука!) парень. Одноклассницы называют меня симпатичным... Правда, при этом они всегда стараются растрепать мне волосы. А я этого очень не люблю! Я же не выставочная собачка! Вот только попробовал бы я объяснить это девчонкам... Бесполезно. Хотя, казалось бы, уж кто-кто, а девушки должны понимать, сколько сил уходит на то, чтобы привести в порядок длинные волосы...

Да, у меня длинные волосы! Свою темно-русую шевелюру я не стриг уже несколько лет, и теперь она, забранная в косу, достигала пояса. Ох, как я со всем этим добром намаялся в свое время! То забуду расчесать, отчего волосы мгновенно превращаются в гнездо какой-то сумасшедшей птицы, то не высушу их перед сном — и тогда спасайся, кто может! Сестра в таких случаях называет меня Медузой Горгоной, и ведь она недалека от истины. Огромный колтун, с которого свисают длинные пряди, в такие моменты очень напоминает клубок взбесившихся змей. А ведь его еще распутать надо! Меньше, чем два часа, на это никогда не уходило.

Сколько человек уговаривали меня подстричься, я уже и не сосчитаю. Одноклассники дразнили мямлей и девчонкой, учителя неодобрительно косились и постоянно просили родителей отвести меня в парикмахерскую и "привести мальчика в божеский вид". Отец фыркал, а мама только качала головой. А уж сколько было разговоров на тему: "Сын, ты мужчина или кто?", я уже и не припомню!

Тогда на мою сторону неожиданно встала сестра. По-моему, Настя в то время воспринимала меня как большую говорящую куклу, над которой можно безнаказанно проводить парикмахерские эксперименты. Единственное, что я ей запретил — приближаться ко мне с ножницами, а так я покорно терпел все ее издевательства.

Именно Настя в первые месяцы помогала мне управляться с волосами. Правда, при этом она упорно пыталась повязать бант... Такого варварства я вынести уже не смог, и с тех пор уже пять лет я справляюсь со своей шевелюрой сам.

Конечно, и сейчас не обходится без недоумевающих взглядов. Мол, ты парень или притворяешься? А мне все равно! Мне нравится — и точка! А мнением посторонних людей насчет моей собственной внешности я не интересуюсь.

Нет, есть и те, кого приводит в восторг столь... необычная для современного подростка прическа. В частности, парочка знакомых уже несколько раз звала меня на ролевку. Я несколько раз съездил, добросовестно изображая из себя эльфа, поскольку другой роли мне просто не давали, а потом стал вежливо отказываться — вот оно мне надо? Грязь, сырость, холод, комары... Нет, спасибо, я лучше дома посижу, с книжкой...

...Еще я являюсь гордым обладателем светлых, орехово-карих глаз, доставшихся мне от матери. Сестренка завидует: ей, с ее темно-серыми, подобного эффекта не добиться даже при помощи линз...

...Прозвище "Мистик" я получил лет в двенадцать, как только мое увлечение фэнтези стало известным для знакомых. Оно настолько крепко ко мне пристало, что, порой, даже учителя называют меня так, не говоря уже о родителях. Единственный, кто упорно зовет меня полным именем — Алексей. Когда я спросил его, почему, мне было сказано: "Нельзя коверкать такое редкое имя, как у тебя!". Странно... Никогда не считал свое имя чем-то редким или выдающимся...

— Ты опять за книгами? — ласково поинтересовался Алексей. Ну да, если учесть, что я обеспечиваю ему хорошую выручку, то с его стороны будет крайней глупостью грубить мне.

— Нет, на тебя любоваться пришел, — буркнул я. — Соскучился по твоей физиономии. Конечно, за книгами! Все закончилось. Есть что-нибудь новенькое? Только "Декамерон" больше не подсовывай! — Тут же уточнил. — А то в прошлый раз мне крепко досталось...

— А как же! — Ехидно ухмыльнулся продавец и нырнул куда-то за прилавок. Вытащил пакет и протянул мне. — Держи!

— Леша! — Ужаснулся я, заглянув в протянутую пластиковую авоську и увидев шесть толстенных книг. — У меня же денег не хватит!

— В первый раз, что ли? — Хмыкнул Алексей. — Ты бери, потом расплатишься.

— Спасибо большое, — кивнул я и насмешливо поинтересовался: — А что, ты решил подработать библиотекарем? Давно ты мне книги не подбирал...

— Иди ты, — обиделся Алексей. — Я стараюсь, отбираю для него лучшие книги из новой партии, а он недоволен...

— Ладно-ладно! — Я шутливо поднял руки. — Не злись! — И тут мой взгляд упал на часы на правом запястье. Мама дорогая, два часа! Через три часа сестра приезжает, ее дома полгода не было, а в доме такой бардак, словно орда орков устроила пьяный дебош. А что: родители уехали отмечать юбилей свадьбы, сестра в командировке, и я три недели являлся единоличным собственником пятикомнатной квартиры в тихом районе. Лепота!

Уборкой я себя, как нетрудно догадаться, не утруждал, хорошо хоть, посуду мыл. И теперь мне придется совершить подвиг и убрать всю квартиру за три... нет, два с половиной часа!!!..

— Ой, Леша! Забыл! У меня сестра сегодня приезжает!!

— Угу... И наверняка дома бардак... Как ты там однажды сказал? Куры не доены...

— Конопля не кошена!! Все, я побежал! — Под тихий смех продавца я пулей вылетел из магазина и рысью понесся домой.

* * *

Уффф! Справился!

Я устало плюхнулся в кресло и оглядел комнату. Чистота! За два часа я ухитрился убрать весь мусор в доме (а что не убрал — под ковер замел), и теперь ничто не мешало мне разобраться с тем, что всучил мне Леша. Нет, я знаю, что дрянь он мне не подсунет — слишком хорошо знает мои вкусы. Но все равно!..

Я подхватил пакет со стула в прихожей и поволок его в святая святых нашей квартиры — библиотеку.

На самом деле, это не столько библиотека, сколько помесь комнаты для медитаций, читального зала и периодически спальни для меня. А еще меня здесь крайне редко трогают. Просто все представители нашего славного семейства знают: если Мистик засел в библиотеке — его оттуда калачом не выманишь. Ну, разве что новой книжкой...

Большая комната, оформленная в темных тонах. Две стены от пола до потолка закрывают битком набитые стеллажи из темного дерева. На третьей стене я любовно повесил парные мечи, презентованные лично мне руководителем клуба как наиболее отличившемуся ученику (кстати, мечи настоящие и очень острые — правила заточки мастер вбил в меня в первую очередь. А клинки были мне подарены тренером на пятнадцатилетие. Правда, оформлять их пришлось на папу — мне бы просто никто не выдал разрешение на хранение холодного оружия...), шпагу (муляж, зато симпатичный) и несколько ножей и кинжалов (что-то настоящее, что-то нет). У этой же стенки притулился большой музыкальный центр, рядом стоял симпатичный бордовый диванчик и крохотный столик, куда я обычно сгружал взятые с собой бутерброды. Окно закрывают тяжелые, длинные, до пола, шторы цвета запекшейся крови. Мрачно? А мне нравится! И личная библиотека (сестра как-то попыталась пристроить здесь свои детективы, так я поднял такую бузу, что она надолго зареклась сюда даже заходить), и тренировочный зал, если мне приспичит размяться, благо, на полу не ковер, как в других комнатах, а паркет. Правда, после того, как я обрушил несколько стеллажей, — хорошо хоть, не на свою дурную голову! — заниматься здесь предпочитаю без оружия. Как сказал отец — для этого есть клуб.

Стеллажи вмещают в себя не только фэнтези всех калибров. Лет в пятнадцать мне в голову пришла гениальная, как мне казалось, идея: я решил придумать, что бы я делал, если бы оказался на троне. Как сейчас помню круглые глаза сестренки, когда я таскал у нее учебники по экономике за пятый курс. Понимал я в них крайне мало, но с упорством, достойным куда лучшего применения, продолжал вгрызаться в гранит экономических наук. Отец с матерью посмеивались, наблюдая за моим новым увлечением, но, тем не менее, не препятствовали. Напротив, папа приволок откуда-то пять битком набитых сумок. Чего в них только не было! И книги с экскурсом в политику наших императоров, и "экономика для чайников", и даже "Государь" Макиавелли оказался! Золотые у меня родители — действуют по принципу: "чем бы дитя не тешилось"... Очень правильный подход, между прочим! По крайней мере, я никогда, например, не пил украдкой в подъезде пиво. А зачем? Можно попросить у родителей — и спокойно выпить это же самое пиво дома. правда, при этом терялось все удовольствие от пенного напитка... Правду говорят: "что разрешено — то не интересно"! По крайней мере, у меня ни разу не возникло желания напиться в компании...

Вот и огда, узнав о моей новой "блажи", родители не мешали мне "развлекаться". Мол, дитятко натешится и успокоится... А я никак не успокаивался!

Как у меня от всех этих "сальдо", "бульдо" и прочего тогда голова не лопнула — не понимаю! Ведь я еще и в школе учиться успевал. Правда, оценки были, мягко говоря, плохие... А если говорить начистоту, то меня едва вообще не выгнали за неуспеваемость... Но в итоге я добился-таки своего! Полгода назад я, замирая от страха, выложил перед отцом мой план. Папа — ведущий экономист одной крупной фирмы — бегло просмотрел мое творчество, похмыкал и забрал к себе на работу. Через неделю принес обратно и вечером, когда вся семья собралась за столом, заявил, с гордостью поглядывая на меня:

— Сын, тебе предложено после окончания ВУЗа устроиться к нам в отдел. Так что можешь считать, что работой ты уже обеспечен.

— А что, у Мистика получилось что-то толковое? — хлопнув ресницами, поинтересовалась Настя. Я нахмурился. Сестра никогда не одобряла мои увлечения, считая их глупыми и бесполезными для современной жизни. А я не понимал, что хорошего можно найти в ночных клубах, столь трепетно любимых ею, кроме грохота, ошибочно именуемого музыкой, выпивки и головной боли. "Хорошую компанию!" — обычно отвечает на это сестренка. Ну-ну...

— Еще как! — хмыкнул отец. — Столь подробно расписанного плана, даже если не смотреть на допущенные ошибки, никак нельзя было ожидать от школьника. Начальство пришло в восторг.

Я надулся от гордости. Знай наших!

...Отдельно на стеллажах стояли словари и учебники по иностранным языкам. Английский, немецкий, итальянский, санскрит, японский, латынь... Это, пожалуй, единственные книги, которые я позволил хранить здесь своей сестренке. У нее всегда были огромные успехи в изучении иностранных языков — потому она и работает переводчиком в элитной корпорации, часто уезжая за границу. А я... Я же мог только завистливо вздыхать и с тихой ненавистью коситься на учебник немецкого, упорно изучаемого мной в школе. Немецкий язык я изучал уже семь лет, и, как шутила Настя, был "счет пять-два", то есть, я более-менее знал программу за два первых года — а пять лет выезжал на одной удаче и списывании у более успешных в изучении столь коварного предмета приятелей...

Тяжело вздохнув, я плюхнулся на диван и нашарил пульт от музыкального центра. Тыкнул кнопку, выбирая песню наугад, закрыл глаза и откинулся на спинку дивана. Агрегат немного пожужжал, выбирая мелодию, потом из динамиков раздалась песня моей любимой "Мельницы". Немного послушав тихую музыку, я потянулся к пакету — интересно же, что мне подсунул Леша. Нет, я знаю, что гадость мне он не подкинет, но порой попадаются такие книги... Например, однажды Леша вручил мне тоненькую брошюрку "По дороге в нирвану". И все бы ничего, но книжка была весьма... откровенного содержания. Похихикав над ней, я забросил ее за шкаф. А через пару недель Насте взбрело в голову сделать генеральную уборку. Разумеется, она наткнулась на данную... макулатуру, а я потом месяц сидел без карманных денег. Как сказал отец: "Чтобы всякую пакость не покупал". С тех пор я тщательно проверяю все, что Леша мне подсовывает, и подозрительные книжки стараюсь убирать подальше, чтобы потом вернуть обратно. Обычно Леша ворчит, но книги принимает, даже не смотря на то, что это, вроде как, запрещено правилами.

Та-ак, посмотрим... Угу... Ага... А это я уже читал... О, а вот это весьма интересная книга, мне ее уже давно советовали... Ладно, на неделю мне хватит, а дальше посмотрим.

Я закрыл глаза и откинулся на спинку дивана. Спа-ать хочу...

Перед закрытыми глазами возникло видение — огромный замок, сложенный из черного камня. Ночь. Стены освещают три огромные разноцветные — бледно-красная, золотая и серебристая — луны, бросая яркие блики на широкую реку, текущую неподалеку. Из окон замка видны огни — там пируют. Слышна веселая музыка. Но это все далеко — а здесь, на пустынной дороге, тишина...

...Мужчина ласково улыбается, словно подбадривая меня, и разворачивает коня. Одна из лун, сверкнув особенно ярко, словно открывает перед ним серебряную дорогу, сотканную из собственного света. Мужчина направляет коня на нее и через секунду рассыпается ворохом искр, с невероятной скоростью устремившихся прочь по дороге. До меня донесся тихий смех...

* * *

Фффууу, приснится же такое!

Я подскочил от громкой трели звонка и поглядел на часы. Пять часов! Значит, это Настя!

Потряс головой, изгоняя тем самым остатки сна, убавил звук проигрывателя, на этот раз воспроизводившего что-то из классики, и пошел к двери. Если сестре не открыть дверь сразу, то она потом всех доведет своими придирками по поводу скорости. Она как бронепоезд — ее ничто не остановит! Слава богу, у нее есть жених. Через два месяца у нее свадьба — и она, наконец, съедет из квартиры и не станет больше доставать меня по утрам!

Настя — "жаворонок", причем, жаворонок по утрам гиперактивный, тогда как я ярко выраженная "сова". Лучше всего мне думается после полуночи, а сестренка в десять уже зевает. И у нее хватает наглости будить меня в шесть утра! Помнится, из-за этого мы как-то раз даже подрались, и я, вроде как, отстоял свою точку зрения, но потом сестренка заручилась поддержкой родителей... Теперь по утрам меня ходит будить вся семья... Эх, нет в жизни справедливости. Или я уже это упоминал?..

— Иду! — крикнул я, подходя к двери. Распахнув дверь, я тут же отскочил в сторону. Вовремя — полный чемодан пролетел мимо. "Первый пошел", — мысленно хихикнул я.

Настя имеет вредную привычку по приезду зашвыривать свои чемоданы в квартиру. Именно зашвыривать — сейчас чемодан проехал несколько метров, прежде чем остановиться и с жалобным скрипом упасть, подмяв под себя мой тапок. Я еле успел отдернуть ногу, иначе вместо своей ступни получил бы блин. Так, понятно. Опять Настя в последний день командировки носилась по магазинам и, разумеется, накупила кучу вещей. Помнится, когда она уезжала, чемодан был полупустым... И тогда чемодан был один! А сейчас в квартиру один за другим залетели три перетянутых ремнями огромных баула фасона "мечта оккупанта". Ничего себе... Кажется, Настя в этот раз немного увлеклась...

Хех, не понимаю я женщин. Они не любят тяжелую атлетику, но, тем не менее, таскают за собой такие пакеты, когда ходят по магазинам... Я как-то раз решил взвесить сумку сестренки после того, как она ураганом пронеслась по парфюмерному отделу перед очередной командировкой, оставив после себя только пустые полки и взмыленных продавцов. Специально взял с собой весы. Получилось семь с половиной кило... А ведь у нее еще и другие авоськи были!

— Мистик! — Раздался возмущенный возглас сестры. — Почему ты его не поймал?

— Я не самоубийца, — буркнул я. И откуда у нее только силы берутся? Вроде хрупкая девушка... На вид. Ну да, шесть лет занятий карате никуда не денешь. А все потому, что Настю в детстве постоянно дергали за косички, и она твердо решила не давать своим обидчикам спуску. Помнится, последнему, кто к ней приставал, она сломала руку и нос...

Я перевел взгляд на сестру. Хрупкая — на вид — невысокая блондинка с серыми глазами, доставшимися ей от отца, симпатичной мордашкой и ладной фигуркой. Вот если бы она не была старше меня на восемь лет и не была бы моей сестрой... Эх, сочувствую я ее жениху — под ангельской внешностью Насти скрывается настоящий дьявол. Вся в отца... это я больше похож на мать, как внешностью, так и характером. И если Настасья обладала взрывным темпераментом, то, пообщавшись со мной или мамой, люди обычно качали головой и говорили: "В тихом омуте...".

— Ты меня пропустишь? — Вздернула бровь сестренка. Я ехидно усмехнулся и поклонился, пародируя швейцара:

— Прошу, миледи.

— Да ну тебя, — отмахнулась Настя, заходя в квартиру. — Дай я тебя хоть обниму, полгода ж тебя не видела!

Не успел я пискнуть, как оказался в стальных объятиях сестры. Вот ведь... Так и ребра недолго сломать. Я пару раз трепыхнулся и, поняв, что сопротивляться бесполезно, расслабился, навалившись на нее всем весом. Теперь, пока она не отпустит меня сама, дергаться бесполезно. Проверено.

В нос ударил странный запах: можжевельник, жасмин и полынь... В какой-то момент мне показалось, что Настя сменила духи, но нет — от нее по-прежнему пахло столь любимым ей и ненавидимым мной сладким карамельным запахом. Тогда откуда?..

Запах становился все сильнее, забивая ноздри и мешая дышать. Я отстранился от сестры и начал хватать ртом воздух. Не помогло. Кроме того, к запаху, ставшему уже нестерпимым, прибавился жуткий холод. Меня затрясло.

— Мистик? — Ворвался в мое сознание встревоженный голос сестры. — Мистик, что с тобой? Братик, ты меня пугаешь. Мистик!!

Что, Мистик, что — Мистик? Я сполз из ослабевшего захвата на пол, перед глазами возникла серая пелена. Голос сестры все отдалялся от меня, воздуха не хватало, холод пробирал до костей...

"Все. Допрыгался", — мелькнула в голове мысль, и я... Умер?

Глава 2

Поминок не получилось — так отпразднуем же это событие!

Линсахеете арр Мерадан утер со лба пот и уставился на пентаграмму. Ну почему, почему хозяйке для опытов понадобился именно демон? Неужели нельзя было схватить первого попавшегося человека? Они ведь так быстро размножаются, человеком больше, человеком меньше, какая разница! А призыв демонов считается запретным уже много веков. И если его поймают, то не видать ему больше гаххи* как своих ушей! Да если бы это было возможным, он бы лично наловил капризной леди различных особей: и мужчин, и женщин, и детей, если понадобится... Но нет: подавай ей демона!

На секунду прикрыв глаза, маг позволил себе помечтать о бездонных небесно-голубых глазах своей леди и о густых черных кудрях... Затем встряхнулся: не время грезить, скоро полночь!

Мужчина нервно поежился и оглянулся. Заброшенный храм Мертвого солнца стоял в отдалении от города, так что живых можно было не опасаться. Но никто не отменял того, что Мертвое солнце само может покарать того, кто посмел осквернять его храм, пусть даже заброшенный. Особенно ночью.

Культ Мертвого солнца был самым опасным и таинственным из всех существующих. Никто не знал, по какому принципу отбирались жрецы. Просто в один момент у выбранного на тыльной стороне левой кисти возникала татуировка в виде цветка изо льда. Выбран мог быть любой — младенец, старик, принц крови или последний нищий. Самое главное, что выбору нельзя было сопротивляться — отказавшийся просто умирал. Причем, далеко не самой легкой смертью.

Жрецы культа всегда великолепно владели магией Льда. Верховные жрецы спокойно могли одолеть в открытом бою с десяток Магистров Огня, не говоря уже более слабых противниках. Другое дело, что им было это не нужно — жрецы и так осознавали свою силу и не нуждались в доказательствах могущества своего божества. Правда, в последнее время культ сильно ослаб, многие храмы были заброшены, жрецы гибли или бесследно исчезали.

Вначале этому радовались, но потом пришли в ужас. Мертвое солнце всегда было проводником магических сил, а также стояло на страже упокоенных. И теперь, когда по миру стало бродить все больше нежити, а маги начали утрачивать свои силы, никто не знал, что же делать.

Линсахеете поежился, глядя на серебряную облицовку колонн храма, вздохнул при виде такого бессмысленного, на его взгляд, расточительства, и затянул заклинание. Через несколько минут пентаграмма вспыхнула зеленым цветом, и мужчина умолк — теперь все решается без него.

Внезапно в храме ощутимо похолодало. Пентаграмма сменила свой цвет на льдисто-голубой и ярко замерцала. Маг попятился, пытаясь понять, что происходит. На его памяти — а демонов он вызывал уже не в первый раз, не обращая внимания на всяческие запреты, — подобного просто не должно происходить... Только если демон в процессе перехода не умер.

Линсахеете досадливо сплюнул. Ну вот... И стоило высчитывать лунные циклы, строить сложнейшие пентаграммы и осквернять хоть и покинутый, но все же храм, чтобы в итоге получить вместо демона — труп. Впрочем, во второй раз он проводить призыв не будет — и так достаточно рисковал собой, забираясь ночью в храм с окнами в полнолуние. И как только сумел найти темный уголок...

Пентаграмма ослепительно полыхнула, заставив мага зажмуриться, и погасла окончательно. Все. Призванное тело прибыло.

Мужчина осторожно раскрыл глаза, проморгался и щелчком пальцев зажег светлячков, разглядывая лежащее в пентаграмме тело...

Вот только "тело" было весьма живым и явно не собиралось отходить в мир иной. Да и демоном вызванный определенно не являлся...

В пентаграмме лежал без сознания молодой парнишка, на вид не старше семнадцати. Длинные волосы заплетены в растрепанную косу. Тонкие черты лица. Бледные губы. Изящная фигура. Одет странно: в брюки из непонятного синего материала и не до конца застегнутую черную рубашку с короткими рукавами. На ногах вместо нормальной обуви тапок. Причем один.

Человек? Тогда почему он возник в пентаграмме призыва демонов?

Пока маг разглядывал парня, тот пошевелился и застонал. Это и привело мага в чувство. Задание выполнено... И тот ли, другой ли — никого не касается!..

Погрузив существо в глубокий сон, Линсахеете выудил из-за пазухи амулет портала, данный ему хозяйкой, и, ухватив "заказ" за тонкое запястье, активировал его, исчезая в синей вспышке.

А оставшаяся на полу пентаграмма полыхнула и рассыпалась мельчайшими искрами, тут же растаявшими в лунном свете...

* * *

Ох, е... Как голова болит!

Я осторожно пошевелился, стараясь не дергать головой. Такое чувство, что она сейчас отвалится! Та-а-ак, обо что я так хорошо приложился, интересно? В прихожей кроме вешалки и стула, стоящих у стены, были только чемоданы. Ну, Настя, ну... сестренка любимая! Рассчитаюсь я еще с тобой за это!

Пришедшее в себя любопытство осторожно намекнуло, что не мешало бы оглядеться и понять, где же я нахожусь, поскольку до этого момента таких мягких кроватей в нашем доме не наблюдалось. Решив послушаться его, я аккуратно приоткрыл глаза... и тут же изо всех сил зажмурился, игнорируя новую вспышку боли.

Вместо родного потолка квартиры и милой моему сердцу электрической люстры я успел заметить высоченный каменный свод (метров десять, не меньше) с огромным светильником, в котором горело штук тридцать матовых, очень ярких лампочек в виде шаров. Интересно, и где это я? Смахивает на чью-то дурацкую шутку. Точнее, не чью-то, а родной сестренки!

— Эй, есть кто живой? — Мамочки! Неужели этот сиплый вой и есть мой голос?

Преодолевая головную боль, я снова раскрыл глаза и сел, осматриваясь. Интересно, где я?

Небольшая комнатка с высоким потолком и каменными стенами. Крохотный столик, шкаф из светлого дерева, наглухо завешенное тяжелыми, изумрудного цвета шторами до пола окно, пушистый бежевый ковер на полу, две двери и небольшая кровать, больше похожая на тахту-кушетку, на которой, собственно, и покоилась моя тушка. У кровати стоял мой любимый тапок, почему-то один. Ну да, второй тапок почил смертью храбрых под сестричкиными чемоданами...

Вопреки наличию высоких потолков, помещение казалось очень маленьким и тесным. Это что за чулан для знатных особ? Или комната свиданий?..

Оглядевшись, я заметил зеркало в углу напротив кровати. И мое отражение в нем вызвало целый табун нервных мурашек, пробежавших по спине.

На моей шее красовался совершенно неощутимый, но массивный черный ошейник, украшенный серебристой чеканкой. Я лихорадочно ощупал новоприобретенное украшение и содрогнулся — замка не было.

Это что же... Что за?..

Та-а-ак, мне не смешно! Если Настя решила подшутить, то мне даром не нужны такие шуточки! Все папе расскажу!..

Подергав новоявленную цацку и безуспешно попытавшись стянуть ее через голову — едва не оторвал себе уши, между прочим! — я замер, потирая саднящую кожу на шее и задумавшись. Интересно, где Настасья могла раздобыть подобную штуку? И как она планирует ее с меня снимать?..

Не успел я встать, чтобы подойти к зеркалу и рассмотреть "подарочек" на моей шее, как правая дверь открылась, и в комнату вошел мужчина. При виде него я с трудом сдержал хохот.

Высокий, под два метра ростом, он был настолько худым (вернее, тощим), что по сравнению с ним скелет в кабинете биологии, который я на последний Новый год старательно нарядил Дедом Морозом и оставил в учительской на радость преподавателям, казался толстяком! Ну, это я немного преувеличил, но все равно. Волосы странного кроваво-ржавого цвета — такие одно время были у моей сестренки, когда она доэкспериментировалась с краской для волос — спускались до плеч; со скуластого лица с узкой полосой презрительно поджатых губ недобро смотрели светлые, почти прозрачные серые глаза. Кроме того, это "чудо" было завернуто в балахон, бывший когда-то черным, а теперь щеголявший всеми цветами радуги из-за различных пятен неизвестного происхождения и разноцветных заплат. С какого пугала сняли эти лохмотья, скажите мне! Наверное, в той области самый большой урожай.

На ногах у мужчины были... тапки. Черные. Пушистые. С помпонами.

При взгляде на это "великолепие" я не выдержал и сложился пополам от истерического смеха. Нет, ну надо же! Я тоже хочу такие тапочки!

"Чудо" недовольно нахмурилось и сделало странный жест рукой. Тут же меня скрутила такая боль, что я заорал во весь голос, грохнувшись на пол. Собственный крик отразился от стен и зазвенел у меня в ушах. Перед глазами потемнело, а во рту появился стойкий привкус крови.

О-о-о-ох... Как же больно...

Сколько это продолжалось — не знаю. Наконец, боль утихла, и я сумел аккуратно сесть на ковре.

За что?.. Что я такого сделал? Не понимаю...

— Встань! — приказал мужчина.

Ага, сейчас, спешу и спотыкаюсь! Мне и сидеть-то затруднительно, а он еще встать требует. Переживет, не маленький. К тому же, это он виноват в том, что мне сейчас даже сидеть больно... Сволочь!

Видя, что я не спешу выполнять его приказ, мужчина злобно оскалился, протянул в мою сторону правую руку и сжал кулак. И вот тут я понял, что перед этим была не боль, а так, легкая щекотка. Казалось, что мне сломали все кости разом, перекрутили их, словно пластилин, а на том, что от меня осталось, станцевали чечетку в железных сапогах. От боли я не мог даже кричать, только тихо хрипел. С-с-скотина... Хоть бы объяснил, за что... Даже инквизиторы объясняли причину пыток! А этот... с-с-садист доморощенный!

Наконец, этому гаду надоело меня мучить. По крайней мере, боль ушла... ну и слава небесам! Еще раз встречаться с этой леди я не имею ни малейшего желания...

— Встань! — снова раздался приказ.

Да встаю, встаю... Интересно, а чем это он меня? Электрошок? А почему тогда руки пустые? Превозмогая боль, я привел свою тушку в вертикальное состояние и, пошатываясь, с ненавистью глянул на мужчину. Тот хохотнул.

— Смелый... — хмыкнул он. — И наглый. Идем.

Мужчина развернулся и вышел из комнаты. Я, зачем-то захватив с собой тапок, покачиваясь, направился за ним, мысленно кроя своего проводника на все лады. Интересно, кто же он?..

* * *

Я, пошатываясь, брел за своим проводником-мучителем по длинному коридору с высоким потолком и развешанными на каменных стенах симпатичными светящимися шарами, и меня все сильнее охватывала паника. В голове царил сумбур.

Не знаю, сколько я провалялся без сознания, но меня успели отвезти куда-то очень далеко. Начать с того, что в окнах виднелся отнюдь не городской пейзаж — высокие, покрытые сверкающим снегом горы. Интересно, где это я? На Алтай, где мы с семьей не раз отдыхали, что-то не очень похоже... Кавказ, что ли? Или меня, решив не мелочиться, увезли сразу в Гималаи?..

К тому же, за окном явно была осень: крупные листья, похожие на кленовые, носились в воздухе, подхваченные игривым ветром, весело переливаясь в свете... Двух солнц?!

Я замер у ближайшего окна, не в силах переварить поступившую информацию. Это что же... Мама дорогая! Где я?! Верните меня туда, где взяли!!!..

Я не спорю, читать про попаданцев очень весело и интересно, это всегда было моим любимым чтением, но чтобы самому влипнуть в это?!! Не хочу!!

А родители? А сестренка? Я же с Лешей за книги не расплатился!

Нет, нет, нет, только не это... Мама, папа, Настя... Нет...

Бездумно глядя на нахально сияющие на небосводе светила, я продолжал что-то невразумительно шептать, пытаясь осознать всю глубину свалившегося на меня несчастья.

Только не это, пожалуйста, пусть это будет что угодно: пьяная галлюцинация или предсмертные видения... Пожалуйста, пусть мне все это кажется...

— Идем, — ворвался в мое сознание чужой голос. Я не обратил на него внимания, продолжая очумело глядеть на два ярких солнышка и так вцепившись в тапок, словно он был моей единственной надеждой на светлое будущее.

— Идем! — в голосе мужчины послышалось раздражение. Я только отмахнулся, продолжая с бешеной скоростью обдумывать ситуацию.

Итак, я в другом мире, что это значит? "То, что сбылась мечта идиота", — мысленно хихикнул я, чувствуя, что вот-вот сорвусь и начну биться в истерике. Я же не знаю ничего об этом мире: ни его истории, ни географии, ни даже как он называется!

Тут меня на несколько секунд охватило дикое жжение, словно с потолка опрокинули чан с кислотой. Я, вынырнув из надвигающейся на меня серой пучины отчаяния, яростно зашипел сквозь зубы и глянул на своего провожатого. Тот удовлетворенно хмыкнул и направился дальше.

— Идем, — в третий раз бросил он мне через плечо.

Мысленно матеря моего спутника, я продолжал обдумывать ситуацию. Выводы получались неутешительные.

Во-первых, я си-и-ильно сомневаюсь, что в этом мире говорят на великом и могучем. И то, что я могу понимать мужчину, означает лишь одно — экспресс-обучение кого-то из нас (скорей всего, меня) новому языку при помощи столь подробно расписанной в любимых мной книгах магии. Ох, чует мое сердце, что с ее помощью можно не только учить. Наверняка он мучил меня именно ей...

"Ничего, когда-нибудь я с ним за это расплачусь", — промелькнула в голове абсолютно спокойная, отдающая арктическим холодом решимости и словно бы не моя мысль. Поглядев на спину мага, я злобно ухмыльнулся. Да, когда-нибудь я с ним рассчитаюсь за все. И за то, что выдернул меня из дома... и за то, что пытал...

Не попадайся мне на узкой дорожке, маг! Иначе для тебя эта встреча станет очень неприятной... И очень, очень болезненной...

Во-вторых, нужно срочно что-то сделать с новоприобретенным украшением. Слишком уж сильно оно напоминает мне рабский ошейник, как они обычно описываются в книгах. А участь раба меня не прельщает! Да что там — одна мысль об этом приводит меня в состояние истерики!!

Эх, кого я обманываю... Здесь, в ином мире, без родных, защитников, не имея ничего, что мало-мальски походило бы на оружие (ну не тапком же мне отмахиваться? Разве что на меня нападет полчище комаров... и то — вряд ли), без знаний о мироустройстве и расстановке сил я абсолютно беспомощен. И если кому-то пришло в голову сделать меня рабом... Что ж, русские не сдаются, так? Но никто не говорил, что они и не гибнут при попытках сопротивления...

Ха, может, сейчас я физически и беспомощен, но никто не мешает мне мысленно ругать своего провожатого на все лады! Какое-никакое, а удовольствие...

Тяжело вздохнув, я решил помучить вопросами своего провожатого. Начнем с самого простого.

— Эй, ты меня слышишь? Может, хоть скажешь мне, где я оказался?

"Чудо" резко развернулось и, метнувшись ко мне, отвесило такой подзатыльник, что я упал на пол, крепко приложившись лбом. Голова не раскалывалась, нет. Такое чувство, что ее сунули под отбойный молоток.

Неудачная попытка... что ж, отрицательный результат — тоже результат.

— Молчать! — гаркнул мужчина. — Ты не имеешь права голоса, раб!

Все-таки раб... Допрыгался. И что теперь? Изображать из себя Спартака?.. Ага, вот только мы не в Древнем Риме, и за моей спиной нет преданной мне армии из бывших рабов, готовых отстаивать свою свободу до последнего вздоха... Зато знания о том, как эту армию заиметь, у меня есть! И как сидячие забастовки проводить...

Тихонько постанывая от боли, я поднялся на ноги (того урока в комнате мне вполне хватило, повторения не надо, спасибо) и в упор уставился на мужчину. Тот оскалился.

— Молодец! Послушный раб. Идем.

Шатаясь из стороны в сторону, не в силах унять начавшееся головокружение (вот гад, наверняка я сотрясение мозга из-за него заработал! Все плывет, как будто я в тумане), я побрел за мужчиной. В голове было пусто.

* * *

Коридор закончился массивной дверью, перед которой мужчина остановился и обернулся ко мне.

— Слушай меня, раб...

— У меня есть имя! — огрызнулся я. Удар, и я отлетаю к стене, пытаясь понять, не сломал ли мне этот гад позвоночник. По крайней мере, спина подозрительно хрустнула.

Да нет, руки-ноги шевелятся — значит, позвоночник цел. Было бы весело, если бы мне сломали спину в первые же часы моего пребывания здесь...

— Ты не имеешь права на имя, раб! — холодно отчеканил мужчина. — Ты принадлежишь хозяйке, и только она может дать тебе кличку.

"Я не собака!" — Едва не сорвалось у меня с языка. Все-таки мои кости мне еще дороги в первозданном виде. А жертвовать собой ради каких бы то ни было возвышенных целей я не имею ни малейшего намерения... По крайней мере, пока я не могу сделать ничего, чтобы изменить свою участь. Так зачем лишний раз трепыхаться? Уж лучше поберечь силы... Например — до того момента, как мне в руки все-таки попадется мой мучитель-проводник.

Скосив глаза на мага, я красочно представил себе, как сначала сдираю с него кожу, потом слегка прожариваю и, все еще живого и вопящего, медленно разрезаю на кусочки и скармливаю бродячим псам...

Бррр, что за мысли палача-садиста? Я в недоумении потряс головой. Странно... Я вообще-то мирный человек, для меня убитая птичка — уже трагедия. Может, иной мир так на меня влияет?..

Из раздумий меня вывел мощный тычок в спину, благодаря которому я пролетел сквозь услужливо распахнувшиеся двери и пропахал носом покрытый пушистым алым ковром пол, затормозив у чьих-то ног. От поднятой пыли я начал яростно чихать. Над головой раздался мелодичный женский смех.

— А он крепкий, — сказала незнакомка. — Даже кости не сломались.

Я, прочихавшись, поднял голову... Ой, мать моя женщина...

Стоящая передо мной женщина была... совершенна. Да, именно так. Густые черные волосы были забраны в высокую прическу. С идеального лица на меня пристально смотрели яркие голубые глаза. Безупречная фигура была затянута в кожаный костюм, облегающий ее, как перчатка. Алые губы насмешливо улыбались.

"Статуя", — подумал я. — "Прекрасная мраморная статуя".

Улыбка мгновенно превратилась в оскал.

— С-с-статуя? — прошипела женщина и с силой заехала ногой в сапожке мне по ребрам. Я скорчился на полу, хватая ртом воздух и пытаясь унять боль. Да что ж такое?! Почему мне все время хотят сломать несколько костей?! Не жалко свои новые игрушки — так хоть обувь бы пожалела!

Стоп... Я же не говорил вслух про статую!

От пришедшей мне в голову догадки я похолодел. Это... это же...

Небо великое, Хаос предвечный, телепатка! Самая настоящая телепатка! Вот я попал... Да кто вообще такая эта с-с-с... совершенная женщина?

Снова раздался смех, и женщина сказала:

— Линсахеете, спасибо за подарок. Он прекрасен. Оставь нас.

— Да, хозяйка, — произнес мой провожатый и, судя по звукам, вышел из комнаты. Я фыркнул. Ну и имечко у него! Наверняка, намучился он с ним!

На какую-то секунду мне даже стало жалко незадачливого мучителя. Видимо, его в детстве крепко достали насмешками, вот он и издевается над другими... Впрочем, если бы подобным образом обозвали меня, то не думаю, что мой характер был бы намного лучше.

— Ошибаешься, — ой, блин! Мне что, за мыслями теперь тоже следить? — Линсахеете означает "непобедимый". Это честь — носить такое имя.

Ага, только звучит идиотски. Вот уж действительно, наглядное пособие традиции "дай имя — поиздевайся над ребенком"...

Я аккуратно сел и, положив рядом с собой тапок, с любопытством огляделся. Как оказалось, меня привели в небольшой кабинет. Стол с резной крышкой, стул, больше похожий на трон, и несколько шкафов с книгами — вот и все убранство комнаты. Окна украшали тяжелые, плотные алые шторы, сейчас распахнутые, а на потолке крепилась симпатичная люстра с такими же непонятными шарами, как и в коридоре. В общем, обычный кабинет, почти такой же у моей матери на работе.

Только моя мама не переносит алый цвет — а тут его в избытке... Но вкус у того, кто обставлял кабинет, есть — в этом не поспоришь...

А вот хозяйка этого места... Я поспешно оборвал мысль и поинтересовался у женщины:

— Вы кто?

— А ты наглый, — с непонятным мне восхищением сказала она

— Какой есть, — скромно пожал я плечами и поерзал, устраиваясь поудобнее и подтягивая к себе поближе тапок. Да что я так в него вцепился?! Не понимаю...

Женщина чуть приподняла левую бровь, и тапочек весело вспыхнул синим пламенем. Я, непроизвольно вскрикнув, — горячо, между прочим! — отбросил его подальше. Огонь погас, и я с грустью констатировал, что от тапка остались лишь обгорелые лохмотья. Вот и пропала моя последняя обувь в этом мире. Не то, что я собирался ходить в одном тапке, но теперь я вообще не могу ничего обуть!

— Не волнуйся, — раздался женский голос. Я вскинул голову и увидел, как женщина (тот чудик с непроизносимым именем, кажется, назвал ее хозяйкой) плавно садится передо мной на услужливо подъехавший к ней стул (видимо, перетащить стул вручную она посчитала ниже своего достоинства) и элегантно закидывает ногу на ногу. — Обувь тебе не понадобится.

— Почему? — Вскинул бровь я. Не понял — мне что? Ходить босиком по каменному полу? А он, между прочим, холодный!.. Простыну — и что тогда? Не думаю, что меня будут лечить...

— А рабам обувь не положена, — безмятежно отозвалась эта... леди, эффектно наколдовывая хрустальный бокал и кувшинчик, парящие в воздухе. Кувшин наклонился, и, наполнив бокал ярко-фиолетовым тягучим напитком, по консистенции напомнившим комкастый кисель, бесследно исчез. Женщина аккуратно взяла бокал и пригубила пойло. Меня передернуло. Мерзость...

— Да нет, не мерзость, а элитное вино столетней выдержки. Кстати, можешь звать меня хозяйкой, — усмехнулась эта... эта... в общем, эта. Подобрать приличное слово для определения дамочки я никак не мог.

— У меня нет хозяев. Я свободный человек! — Честное слово, не сдержался! Мне и так сегодня стрессов хватило. Сначала странный, уже почти стершийся из моих воспоминаний сон, затем перемещение в другой мир, рабский ошейник и, в завершение комплекта, маг-садист с непроизносимым именем и сумасшедшая тетка, требующая называть ее хозяйкой. Многовато впечатлений за один день, не кажется? К тому же, я их не заказывал — мне вполне спокойно жилось дома.

Ух, попадись мне тот ухарь, благодаря которому я здесь оказался! Убить не убью, но покалечу основательно!..

Так, Мстислав, спокойно... Побереги свои нервы — они тебе еще пригодятся...

Глаза женщины заледенели, рука так сжала бокал, что тот взорвался, засыпав осколками и залив своим содержимым ковер. Ой... Кажется, я нарвался...

Что-то прошипев, она махнула в мою сторону рукой, и меня словно окунуло в море боли.

Боль была в голове, она переливалась и полыхала всеми оттенками красного, как дорогое вино. Нет, не вино — ликер, поскольку боль была такой же тягучей и приторно-сладкой на вкус...

Боль была в теле, и казалось, что каждую мышцу сначала растянули до невообразимых пределов, а затем свернули в жгут и намотали поверх осколков, в которые превратились кости...

Но сильнее всего болело сердце. Казалось, какой-то ненормальный палач вскрыл мне грудную клетку и стал медленно, смакуя каждое движение, разрезать судорожно трепыхающийся орган на кусочки...

Сколько это продолжалось: секунду или вечность, — не знаю. Просто в один момент боль ушла, оставив после себя жуткую слабость и ломоту во всем теле, вкус крови во рту и нещадно саднящее горло. Я что, кричал?..

С трудом собрав себя в кучу и переведя взгляд на женщину, я успел заметить сумасшедший оскал и безумный блеск глаз. Но в следующий момент жутковатую гримасу заменила маска безмятежности и легкого любопытства. Бр-р-р...

— Ну что ж, первый опыт прошел успешно, — чуть насмешливо сказала она и откинулась на спинку стула.

Экспериментаторш-ш-ша, чтоб ее...

"Опыт?" — хотел поинтересоваться я, но из истерзанного горла не вылетело и звука. Впрочем, этой х-х-х... Хозяйке недоделанной хватило и мысли.

— Ну да, опыт. А разве Линсахеете тебе не сказал? — удивленное лицо и чуть приподнятая бровь. — Мне нужен был демон для опытов в магии Крови, и мой слуга вызвал первого попавшегося. Им оказался ты. Да, ты бы уже определился, как будешь меня называть...

Но я не обратил внимания на последние слова, пытаясь понять, не сошла ли эта женщина с ума. Судя по всему — уже давно...

О чем это она? Какой демон? Я чистокровный человек!! В нашем мире вообще нет других рас!!

— А мне без разницы, — безмятежно заявила эта... хозяйка. Хоть бы представилась, что ли! — То, что ты не демон, а человек, только играет мне на руку. В этом мире ты одинок, а значит, за тебя никто не заступится.

Эй! Я же не беспомощный котенок! И драться я умею! По крайней мере, отпор разным там... дать смогу... мог, по крайней мере... до этого момента...

— Ну и отлично! — Эй, что означает эта предвкушающая улыбка? — Значит, будешь жить в казармах, и в свободное от опытов время тебя будут тренировать. Заодно и выясним, как будут влиять опыты на твое физическое состояние. Если и убьешь парочку солдат — не жалко.

Ага, щас! Я не собираюсь никого убивать!

— Малыш, — меня передернуло от такого обращения, и по телу от неосторожного движения прошла волна боли, заставив меня зашипеть. — На тебе мой личный ошейник подчинения. Если я захочу, то ты самолично перебьешь всех обитателей моего замка и принесешь мне голову Линсахеете на серебряном блюде. Правда, это будет делать твое бессознательное тело, поскольку разум будет разрушен...

Я похолодел. Вот это влип! Ничего, всегда можно попытаться снять эту удавку или, если не будет другого выхода, покончить с собой...

— Можешь об этом не думать, — интересно, а существует защита от телепатов? Искренне надеюсь, что да... — Ошейник можно снять только после моей смерти, а я умирать не собираюсь. И к тому же, эта "удавка" не даст тебе самовольно умереть — ты слишком ценный материал.

Я почти наяву услышал, как забивается последний гвоздь в крышку моего гроба. Легкий смешок дамочки, в котором промелькнули торжествующие нотки, прозвучал вместо похоронного марша. Все. Дальше падать уже некуда.

Интересно: она начнет остальные опыты ставить сейчас, или немного подождет, позволив мне прийти в себя?..

Женщина громко хлопнула в ладоши, и в комнату вошли два угрюмых мужика, здоровенных и, судя по их лицам, явно не обремененных интеллектом. Новоявленная хозяйка (ха, неужели у нее настолько глупое имя, что она стесняется его называть?) указала на меня таким жестом, каким император указывает на заинтересовавшего его крестьянина:

— В казарму его. К "мясу".

Значит, не сейчас. Или?..

"К какому еще мясу?" — хотел уже поинтересоваться я, когда амбалы, подойдя ближе, резко вздернули мое тело в воздух, держа за руки и за ноги. Я взвыл и от накатившей боли второй раз за день потерял сознание...

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

*Гаххи — парные браслеты, вручаемые человеческому магу или магу-полукровке, один из родителей которого был человеком, в день окончания учебы и позволяющие колдовать без колоссальных потерь жизненной энергии, возникающей из-за неустойчивости каналов связи с миром. Индивидуальны; невозможно украсть или использовать другим магам. Также мага можно лишить гаххи по приговору Совета. Забрать у мага гаххи — значит, отнять у него возможность колдовать, поскольку гаххи каждому магу можно изготовить лишь раз в жизни. Высший приговор для мага, выносится Советом архимагов и подтверждается не менее, чем тремя жрецами Мертвого солнца.

Глава 3

Друг — это не тот, кто приходит, когда ему плохо, а тот, который не уходит, когда плохо тебе.

...— Элли, расскажи! — Весело поблескивая глазенками, заявил один из парнишек, аж подпрыгивая от нетерпения на узкой койке, на которой сидел.

— Да, расскажи, расскажи! — Хором поддержали говорившего еще двое пацанят, похожих на первого, как две песчинки в пустыне.

Сидящий у противоположной стены на покосившемся табурете рыжеволосый, покрытый шрамами мужчина слегка дернул уголком рта.

— Хорошо. Итак...

В этот момент дверь казармы со скрежетом распахнулась, и в светящемся проеме возникло несколько фигур.

— Эй, мясо! — Хрипло крикнул печально известный всем обитателям казармы начальник стражи в замке. — Принимай пополнение!

Новенький?! Опять... И опять не выдержит долго, покончив с собой уже через пару улэдов...

В помещение буквально зашвырнули чье-то тело, и дверь тут же захлопнулась.

Мужчина, буквально подлетев со своего места, бросился к новичку. За ним спешили мгновенно посерьезневшие тройняшки. Новичок... За что же с ним сразу так жестоко?

Перед ними лицом вниз лежал худой русоволосый паренек с длинной косой и в странной одежде. Обувь у него отобрали... Глупо. Как прикажете обходиться на тренировках без обуви? Придется выделять новичку сапоги...

Парнишка явно был без сознания, но при этом тихонько стонал, словно от боли. Что же с ним сделали?..

Мужчина осторожно перевернул паренька на спину, скользнул взглядом по лицу лежащего... и замер, зацепившись взглядом за тонкие черты.

— Лиэс... — беззвучно шепнули его губы. К-как... Как это возможно?..

Встряхнувшись, мужчина бережно поднял юношу с пола — благо, весил мальчишка совсем мало — и принялся командовать:

— Так, ребятки, быстро расчистили кровать рядом с моей. Затем отцепляйтесь от меня и начинайте лечить его, — рыжий указал взглядом на тихо стонущего парня.

Но близнецы не торопились выполнять его требование.

— Элли, а может... — начал было один из них.

— Быстр-р-ро!!! — От громкого начальственного рыка тройняшек словно сдуло — так быстро они бросились расчищать свободную койку от наваленных на нее вещей. Мужчина же, пристально следя за работой близнецов, бережно, хоть и неловко, погладил бессознательного парнишку по мягким, спутанным волосам.

— Потерпи, маленький... Потерпи, сынок... Лес Великий, благодарю тебя... спасибо, что послал мне его...

* * *

Очнулся я от громких незнакомых голосов, звучащих над ухом. Не открывая глаз, я прислушался. Хриплый голос со странным чирикающим акцентом яростно материл каких-то "южных придурков", у которых наблюдается "хроническое отсутствие мозга" и которые не видят, что "парень едва листья не начал считать", а они его будить собрались. На заднем плане слышались чьи-то сбивчивые оправдания сразу тремя звонкими голосами, явно принадлежащими молодым парнишкам.

Интересно, кто это так горланит у меня под боком, мешая спать? Я приоткрыл глаза и тут же зажмурился от яркого света, испускаемого подвешенным прямо у меня над головой шаром. Де жа вю. Я продолжаю спать?..

Очевидно, спорщики услышали сдавленный стон, так как мгновенно умолкли. Раздался шорох почти неслышных шагов, и на мой лоб легла узкая шероховатая ладонь, а хриплый голос поинтересовался:

— Ты как, парень?

В ответ я смог выдавить беззвучно-жалобное: "Пи-ить". В горле пересохло так, словно там открылся филиал пустыни, во рту был соленый вкус крови. Противно-то как...

Тут же вторая ладонь опустилась на мою спину, помогая немного приподняться и поддерживая, а к моим губам поднесли кружку с прохладной водой. Не открывая глаз, я начал жадно пить. Никогда не понимал словосочетания "живительная влага", но тут его смысл дошел до меня со всей ясностью. Холодная, чуть солоноватая вода буквально вернула меня к нормальной жизни. Ну, более-менее нормальной — все равно я чувствовал себя так, как будто меня пропустили через пресс... или я опять свалился в море с прогулочного катера. Меня тогда еле вытащили — я уже почти утонул, — а потом долго пытались привести в себя...

Разогнав усилием воли туман перед глазами и решив посмотреть-таки на своих благодетелей, я осторожно приоткрыл глаза и первым делом наткнулся взглядом на трех абсолютно одинаковых смуглых парнишек лет пятнадцати на вид, с черными волосами до плеч и карими глазами, стоящих возле моего лежака и пристально на меня глядящих. Одеты они были в одинаково потрепанные серые штаны и рубашки, а на шее у всех троих красовались идентичные ошейники, такие же, как у меня, но без серебряных насечек.

Я моргнул. У меня что, уже троится в глазах? Но нет — глюки не желали рассеиваться, а троящийся парень упорно не хотел превращаться обратно в одного.

Парни на мое нервное моргание синхронно растянули губы в ехидных усмешках и дружно сели на пол, скрестив ноги.

— Дэни, — представился тот, что слева, весело мне подмигнув.

— Лэни, — важно кивнул сидящий посередине, состроив уморительно серьезную рожицу.

— Рэни, — а вот у этого и в глазах, и в каждом движении чувствовалась неподходящая для его возраста печаль. Интересно, что с ним произошло?..

Я перевел взгляд на того, кто до сих пор поддерживал меня, и вытаращил глаза. Ничего себе... А вот и местный представитель экзотической фауны...

Возле изголовья моего спального места стоял обшарпанный трехногий табурет, на котором сидел... эльф. Самый настоящий. По крайней мере, уши у него были длинными и острыми, задорно торчащими вверх, а их кончики забавно шевелились. Ну, точь-в-точь эльф с картинок! Точнее, ослик Иа — уши как раз подходят по длине.

В остальном же... Смуглая обветренная кожа, испещренная глубокими шрамами, самый крупный из которых начинался на левой скуле и, пересекая щеку и рассекая шею, исчезал за вырезом рубашки в районе правой ключицы. Вот это да... Как только ему трахею не перерезало?..

Горло этого странного эльфа охватывал ошейник, но не черный, а серебристый. На голове вместо воспеваемой всеми авторами фэнтези густой золотистой шевелюры красовался коротенький ежик огненно-рыжих волос. Со скуластого и, буду говорить откровенно, довольно страшного лица на меня пристально глядели желтые глаза.

Мужчина был худым и жилистым, причем он сутулился. В общем, ни капли не похож на эльфа.

Губы остроухого растянулись в улыбке, обнажая пару великолепных клыков. Небеса великие! Это что еще за вампир?! Чур меня, чур...

Та-а-ак... Крестик с меня не сняли, хоть здесь повезло... Значит, защита от вампиров есть! Правда, он золотой, а не серебряный, но, думаю, этого будет достаточно...

Мужчина тихонько засмеялся, сверкнув клыками в свете шара. Да-а-а... Не хотелось бы мне стать его обедом. Такими клыками разодрать шею — раз плюнуть.

— А ты много раньше эльфов видел? — ехидно поинтересовался клыкастик, отсмеявшись.

Все-таки эльф... Уф... Слава богу...

Стоп. Он что — тоже мысли читает?!!

...! ..., ... ... и ... на ...! В ... ..., да ... к ..., ... ...! Да что же мне так не везет-то? Еще один телепат! Похоже, в этом мире они на каждом шагу!

Глаза эльфа мгновенно стали колючими и холодными — я даже вздрогнул от такой резкой перемены.

— В этом мире? А ты что, из другого мира? Как ты сюда попал?! Отвечай!! — Он с силой сжал мое плечо и так встряхнул, что у меня лязгнули зубы. Блин, да что же этот гад делает? Добить меня хочет, что ли? Так для этого ему не надо даже стараться, встряхнет еще разочек — и останется у него в руках моя дохлая тушка, пришедшая в такое состояние из-за болевого шока. Слышь, дядя, хватит меня трясти-и-и-и!!..

— Прости, — ушастый отдернул руку и осторожно помог мне сесть и спустить ноги на пол. — Ты не ответил. Ты, правда, из другого мира?

Усевшись и подперев собой стену, к которой прислонялся мой лежак, я огляделся. Да-а-а, а вот тут мои представления о казарме — пусть даже и неправильные с точки зрения постройки классических казарм — оправдались на все сто. Длинное, метров сорок, здание было невероятно узким — метров шесть от силы. Вдоль стен, чередуясь, стояли узкие койки, на одной из которых я сейчас сидел, и шаткие трехногие табуреты. Также вместо четырех кроватей были оббитые войлоком двери. Над каждой десятой койкой висел небольшой, но очень яркий шарик. Ну вот... никогда не мог заснуть при свете, а тут лампочка прямо у меня над головой. И не поменяешься — остальные лежаки совершенно точно имели хозяев. На одном лежит чья-то рубашка, под другим стоит небольшой кувшинчик с замазанной глиной крышкой (заначка, не иначе), на табурете возле третьего стоит пустой стакан и лежит тоненькая книжка...

Однако... Хорошо же здесь живут рабы, если им позволяется и выпивку иметь, и книги читать... А если вспомнить, что мне говорили про тренировки — то наверняка им и оружие выдают! Да-а-а... и как хозяйка справляется с дисциплиной? Впрочем, глупый вопрос — наверняка, при помощи магии...

— Эй, — меня легонько тронули за плечо. — Ты нам ответишь?

— Простите, задумался, — я перевел взгляд на напряженно ждущих моего ответа близнецов и ушастого. — Да, я из другого мира. Причем совершенно не знаю, как сюда попал. Выдернули прямо из родного дома...

Ушастый сгорбился, словно из него разом выпустили весь воздух. В недоумении я посмотрел на парней и заметил обреченность в их взглядах.

— Значит, эта стерва получила, что хотела... — почти неслышно проговорил эльф.

— Это сейчас о ком говорится? — я не понимал, в чем дело. — Кто что получил?

— Демона... — откликнулся один из близнецов. Да что с ними всеми такое? Сидят, как на похоронах. И взгляды такие... жалостливо-настороженные. — Эта тварь сумела заполучить себе демона из иного мира...

— Так, стоп! — Я поерзал, пытаясь как можно меньше прислоняться спиной к холодной стене, даром, что деревянная. — Если вы сейчас говорите обо мне, то заявляю сразу: я не демон! У нас вообще нет магии, никакой, и в моем мире нет никого, кроме людей.

Ага. А еще я свободный... Был, по крайней мере, сегодня утром.

В глазах клыкастого эльфа разгорелась сумасшедшая надежда, а парни робко заулыбались.

— Так ты не демон? — Переспросил один из пацанов. Он что, не расслышал все сразу?

— Сейчас как стукну больно! — Рассердился я. — Я же сказал уже, что демонов в моем родном мире нет!

— Хвала Мертвому солнцу! — выдохнул рыжий, встал с табурета и, положив на сердце правую ладонь, слегка поклонился мне. — Человек, мое имя Эллисаан лиир Аторре. Можешь звать меня Элли.

— Э-э-э... Очень приятно, — неловко поклонился в ответ я, стараясь не отодвигаться далеко от стеночки. — Королев Мстислав Андреевич, можно просто Мистик.

Всех четверых ощутимо передернуло.

— Нет, парень, так тебе называться нельзя, — протянул Эллисаан, усаживаясь обратно. — У людей, да и у нас, эльфов, не самые лучшие ассоциации с этим названием. Выбери себе что-нибудь другое.

— Не знаю, — растерялся я. — Меня так уже много лет называют, я привык...

— Как расшифровывается твое имя? — Неожиданно спросил меня Дэни. Та-а-ак... И что этот пацан задумал? По лицу же вижу, что пакость!

— Ну-у... Имя "Мстислав" дословно обозначает "славящий месть", можно также понять его как "месть священна"...

— Ясно, — оборвал меня парень, и близнецы, сев в кружок, стали о чем-то тихо перешептываться. А я обернулся к шрамолицему эльфу. К моему удивлению, тот ласково улыбался, глядя на ребят.

"Интересно, почему он сразу мне поверил, когда я сказал, что человек?" — Мелькнула в голове шальная мысль.

— Эльфы всегда умели различать ложь, — тут же был дан мне ответ. — Я почувствовал, что ты говоришь правду.

Ой... Мало того, что этот остроухий — телепат, так он еще и ходячий детектор лжи! Что такое "не везет"...

Я покосился на предмет моего размышления. Мдя... И где воспеваемая авторами красота и утонченность эльфов? Где голос, напоминающий журчание ручейка или звон серебряного колокольчика? Где изящество фигуры? Вместо этого рыжий ежик волос, желтые глаза вместо канонических зеленых или, на худой конец, голубых, тощее тельце и клыки, сделавшие бы честь любому вампиру. Хоть самому графу Дракуле.

Все. Я попал в неправильный мир, и в нем живут неправильные эльфы! Не удивлюсь, если они и бессмертия лишены...

— А зачем нам бессмертие? — Непритворно удивился Элли, бросив на меня изумленный взгляд. — Эльфы живут не более трех-четырех тысяч лет, да и то, до такого возраста доживают крайне редко — обычно уходят раньше. Бессмертие — это так страшно... — Голос эльфа затих. Хм, а ведь он прав. Бессмертие — одна из самых страшных вещей, которые только могут быть. Достаточно только представить, как все, буквально все — даже звезды — вокруг тебя стареет и умирает, а ты все жив... Ужас! Никому не пожелаю подобной участи.

Где-то с минуту было слышно только непрерывное шушуканье братьев и мое хриплое дыхание. Вот блин, наверняка эта гадина своим "опытом" мне что-то сломала, иначе почему так болят ребра?

— Расскажи мне об этом мире, — тихо попросил я.

Элли перевел на меня взгляд блеснувших золотом глаз.

— Что именно ты хочешь узнать? — Поинтересовался он.

— Все, — признался я. Элли фыркнул.

— Об этом мире все не знают даже боги. Я могу для начала рассказать тебе историю, как этот мир был создан богами. Хочешь?

Я кивнул и, устроившись поудобнее, приготовился слушать.

* * *

"Этот мир гораздо более древний, чем считается ныне. У людей короткая память, и они могут многое забыть. А эльфы... Эльфы помнят все.

Жрецы, выбранные Мертвым солнцем, — единственные из всех, назначаемые богом лично! — великолепно владеют магией Льда. А все потому, что юный бог с их помощью пытается согреться и берет себе тепло их душ, давая взамен холод и силу мертвого мира"...

* * *

Элли умолк, и несколько минут мы сидели молча.

— Красивая легенда, — прочистив горло, сказал я. Меня буквально заворожил хриплый голос эльфа.

— Это не легенда! — гневно сверкнул глазами эльф. — А чистая правда! Хроники моего народа не могут ошибаться!

— Ладно, ладно, уймись, — примиряюще поднял руки я и вздрогнул от боли. Ох, бедные мои ребра... — А теперь расскажи мне о чем-нибудь более обычном.

— То есть? — Не понял Элли.

— Ну, хотя бы, почему на вас всех такие ошейники? И где мы находимся?

Эльф горько усмехнулся.

— Мы, как и ты, являемся личными рабами одной небезызвестной тебе стервы. Меня, например, захватили в рабство, опоив и нацепив ошейник во сне. Причем сделал это мой младший брат. Когда я спросил его, почему, он ответил, что ему нужны деньги для оплаты долга, а за меня, как за опытного мага, много платят! — Элли сжал кулаки и так заскрипел зубами, что я испугался за их сохранность. Я только-только начал привыкать к зрелищу эльфа с клыками и не хотел бы увидеть еще и беззубого эльфа. — Глупость какая! На самом деле Веши давно положил глаз на мою невесту. Да если бы он сказал, что любит ее, я бы отступил! Это должен был быть брак по договоренности! — последние слова эльф буквально выкрикнул и спрятал лицо в ладонях. Через несколько секунд он опустил руки и продолжил рассказывать спокойным голосом, будто ничего не случилось:

— В данный момент мы все находимся в казарме личных рабов, коих насчитывается сорок существ. О нас даже заботятся, — он криво усмехнулся своим мыслям, — построили несколько отхожих мест и не стали окна делать, а только провели вентиляцию.

— И что в этом хорошего? — удивился я.

— Ты чем меня слушал? — Ехидно поинтересовался эльф. — Я же сказал, что свет Мертвого солнца губителен. Он не может убить, зато свести с ума — легче легкого. Поспишь одну ночь под его лучами — и все! Правда, оно действует странно: абсолютное большинство теряет разум сразу, а на некоторых вообще не действует. Хозяйка, — Элли умудрился вложить в это слово столько яда, что я восхитился. — Слишком ценит своих личных рабов, чтобы ставить над ними такие эксперименты.

Ой! А в комнате, где я очнулся, окно было... Во всю стену. Противоположную... Это что — первый эксперимент?..

— Ага, — с тоской в голосе произнес я. — Если только она уже не пообещала проводить над ними опыты.

Ох, чует мое сердце, что одним-двумя экспериментами я не отделаюсь...

— Держись, парень, — Элли с сочувствием поглядел на меня. — Ты только не вздумай сдаваться!

— Постараюсь, — вздохнул я.

— А я говорю, что так будет идеально! — Крик, раздавшийся со стороны близнецов, заставил нас с эльфом вздрогнуть и повернуться к троице.

— Думаешь? — Спросил второй близнец. Как только они сели в кружок, я мгновенно запутался, кто есть кто, и теперь не мог понять, кто же сейчас говорит.

— Ага! — близнецы дружно хихикнули и быстро сели в линию, уставившись на меня.

— Мы придумали тебе имя! — Важно надувшись, сказал сидящий слева. По-моему, это был клоунадствующий Лэни.

— Да? И какое же? — скептично вздернул бровь я.

Близнецы переглянулись и хором сказали:

— Отныне тебя будут звать Раалэс! — Все вокруг меня поплыло... И устаканилось опять.

Мдя? Что-то меня это имя не прельщает. Странное оно, да и звучит как-то... Интересно, а как оно расшифровывается? Я уже открыл рот для вопроса, как наткнулся взглядом на эльфа и замер.

Вампироэльф с отвисшей челюстью — а зубки-то у него о-го-го! Хочу такую челюсть учительнице биологии показать! — и идеально круглыми глазами, здорово напомнившими мне маленькие желтые солнышки, смотрел на братьев, которые с каждым мигом принимали все более смущенный и упертый вид. Видно было, что предложенный ими вариант содержит большую свинью (кабана размером с Кремль, ага), но, судя по всему, близнецы менять свое решение не будут.

— Вы что, — наконец выдавил из себя Элли. — Совсем с ума сошли?

— А что не так? — Хмыкнул правый близнец. — Оригинально.

Эльф нервно хихикнул.

— О да, в оригинальности этому имени не откажешь...

— Эй-эй, — я ничего не понимал. — А мне никто не хочет объяснить, в чем дело?

— А в том, что имя, которое придумали тебе эти оболтусы, взято из изначального языка. Языка творения, — переведя на меня взгляд вернувшихся к нормальным размерам глаз, сказал Элли.

— И что? — Я не понимал, в чем дело. Хоть из изначального языка, хоть из эльфийского, хоть из человеческого. Да хоть из оркского! Хотя, орки здесь, кажется, не водятся...

— А то, что словосочетание "раалиин эсса" означает "священная месть". А если кому-то дать имя, не прозвище, а именно имя на изначальном языке, да еще если это делают несколько разумных сразу, то поименованный уже не сможет называть себя иначе — такова магия этого мира. Если он не захочет представляться, то ему придется пользоваться прозвищами. Ну там, "Быстрый", "Воитель", "Меткий"... Какие еще прозвища у людей? Я как-то не особо этим интересовался...

Что? Из-за этих оболтусов я теперь не смогу назвать свое настоящее имя?! Я открыл рот... и понял, что не могу сказать: "Меня зовут Мстислав". Словно что-то парализовало мне голосовые связки. Ну, близнецы, ну... Молодцы, блин!

А "непобедимый" мага этого... Линса... хете?.. Тоже из языка творения? Что ж, тогда остается только посочувствовать бедолаге. Наверняка, над ним-таки тоже поиздевались, как сейчас надо мной...

Под моим испепеляющим взглядом братья стали пятиться назад, пока не уткнулись спинами в стоящий у противоположной стороны лежак.

— Раалэс, ты чего? — робко спросил один из них. — Не нравится? А мы так старались...

— Да? — Рыкнул я. — И поэтому меня обязательно нужно было обозвать Священной Местью. Это кому вы мстить собрались, герои недоделанные?

— Как, кому? — Удивился Рэни. Вот его я почти сразу смог отличить от других. Слишком взрослым он кажется... Казался. Эта выходка с именем достойна пятилетнего ребенка! — Хозяйке, конечно! Пока она будет ставить над тобой опыты, ты вырвешься и убьешь ее!

Я понял, что сейчас точно встану и пойду убивать. Только не хозяйку, а трех малолетних идиотов!!

С глухим рыком я соскользнул с кровати и шагнул к близнецам. Те с писком кинулись в разные стороны, а меня в последний момент поймал за ремень джинсов Элли.

— Стой, Раа... парень, — выдохнул он. — Не начинай бессмысленный бой. Еще успеешь подраться.

— А я и не собирался драться, — опешил я. Он что, решил, что я этих оболтусов убью? Неужели у меня настолько свирепый вид? Или здесь убийство — норма?.. — Так, дать пару подзатыльников.

— Да? Тогда хорошо. Запомни одно правило, действующее среди рабов: в казарме бои запрещены!

— Да какие бои, — я плюхнулся обратно на койку. — Тут же проход метра три шириной! Развернуться негде! Не по стенам же бегать...

— Это ты еще не видел, что творится по утрам, — ехидно протянул Элли. — Тогда действительно не развернешься.

— Кстати, а где все? — Удивительно, почему я не поинтересовался раньше. Ладно, спишем на общую потрепанность организма и шок от перемещения в другой мир, не говоря уже об эльфе с клыками и явно ненормальных тройняшках.

— На тренировках, — близнецы, поняв, что бить их не будут, вернулись обратно. — Хозяйка предпочитает не пользоваться услугами наемников для гладиаторских боев, а тренирует для этого рабов. И проще, и дешевле.

— Погодите-погодите, — я решил, что ослышался. Протер уши, потряс головой. — Какие-какие бои?..

Действительно, откуда в ином мире могла взяться весьма специфическая забава древнеримских императоров?

— Гладиаторские, — повторил Рэни, усаживаясь на кровать напротив. — Знатные и очень богатые люди устраивают их для потехи, ну, и ради приза. Чьи воины победят во всех битвах — тот получает заранее оговоренный приз.

Угусь... Цезари местного разлива...

— А почему вы четверо не на тренировках? — полюбопытствовал я, пытаясь хоть как-то собрать вдребезги рассыпавшиеся еще утром казавшиеся незыблемыми представления о мироустройстве. Мне нужна передышка! Хоть какая-то. Слишком много впечатлений за один раз...

Вместо ответа эльф закатал правый рукав, и от увиденного меня затошнило.

Глубокая рваная рана с ярко-красными краями, покрытая черной коркой, выглядела чудовищно. Рука распухла и явно причиняла нешуточную боль.

— Я вчера не успел увернуться от секиры, — пояснил Элли, с усмешкой глядя на судорожно сглотнувшего меня. Ужас, что за рана! Как он еще себе гангрену не заработал? — Вот и свободен от тренировок до завтрашнего дня.

— Завтрашнего?! — Я подумал, что ослышался. Такая рана, на мой дилетантский взгляд, будет заживать не меньше месяца!

— Ну да, — Элли мотнул головой в сторону усмехающихся близнецов. — У этих троих очень сильная аура. В их присутствии регенерация увеличивается до максимума, потому они и остались здесь в качестве моих личных лекарей. Да и тебя заодно подлечили. А то выглядел ты жутко...

— Да, мы такие! — Эх, близнецам надо в хоре петь, настолько слаженно у них получается.

— Но бестолковые, как не знаю кто, — задумчиво продолжил эльф. Парни надулись, а я захихикал.

И медицина здесь магическая... Правила!.. Мне надо узнать правила выживания в этом... А... Аа... ле... в общем, в этом мире. Умереть я всегда успею. Но, кажется, местные товарищи по рабству дружелюбны — значит, постараюсь выжить и, если получится, вытащить и их...

Внезапно шар, висевший над моей кроватью, ярко вспыхнул и замерцал. Не понимая, в чем дело, я перевел взгляд на эльфа, как самого вменяемого на данный момент.

— Вечер наступил, — ответил Элли на мой незаданный вопрос. — Скоро придут остальные.

Не успел он договорить, как дальняя дверь в казарме распахнулась, и в проеме показались люди.

Глава 4

Жизнь — смертельно интересная штука...

Казарма очень быстро наполнилась гулом голосов. Я, подобрав под себя ноги, чтобы их никто не оттоптал, напряженно смотрел, как новоприбывшие быстро и без толкотни прошли к своим местам. Другой мир, другие обитатели... И одежда... Свободные штаны, простые рубашки... Ничего особенного. По крайней мере, я со своими джинсами не смотрелся белой вороной.

Честно говоря, я был удивлен. Гладиаторы представлялись мне почему-то здоровенными, под два метра, мускулистыми мужиками, размахивающими копьями и трезубцами и кричащими: "Аве, Цезарь!". А тут...

Изящные, невысокие создания с хрупкими фигурами, за спинами которых виднелось странное разноцветное марево, небольшими остренькими ушками и кукольно-правильными личиками были в большинстве. Быстро поинтересовавшись у присевшего рядом со мной Элли, кто это такие, я получил ответ: "Сильфы". Чуть меньше было эльфов всех мастей (от блондинов до типов с иссиня-черными волосами) — у них были самые длинные уши и великолепные клыки, выглядывающие из-под верхней губы, точно такие же, как и у Элли. Также я заметил трех людей, не считая близнецов, и одного невысокого, но необычайно широкого в плечах бородатого мужичка, идентифицированного мною как "гном классический, обыкновенный". Шрамы... почти у всех. Тонкие, почти незаметные, и страшные, глубокие...

На кровать, стоящую справа от моей, сел невысокий, жилистый мужчина. Человек. Седые, без единой темной пряди волосы были стянуты в коротенький хвостик на затылке, а с загорелого лица на меня пристально и цепко глядели карие глаза.

— Ты кто такой? — Низким голосом поинтересовался он у меня.

— Раалэс, — пискнул я в ответ. Как-то неловко представляться столь пафосным именем...

Мужчина усмехнулся. Либо он ничего не понял — в чем я си-и-ильно сомневаюсь, — либо взял на заметку.

— И откуда ты такой смазливый взялся? — насмешливо спросил мужчина.

— Я не смазливый! — Дернулся я. Ох, не нравятся мне эти намеки! Неужели все рассказы о том, что творили с рабами в эпоху античности, правда?..

Ну нет, от меня такого не дождутся! Я лучше умру, но не стану... таким!

Впрочем, что я смогу сделать против грубой силы?..

Внезапно мужчина весело рассмеялся.

— Не злись, — мягко сказал он мне. — До того, как я заполучил это украшение, — он щелкнул по своему ошейнику. — Мне пришлось попутешествовать. И я не помню, чтобы хоть где-то люди выглядели так же, как ты, а примеси нечеловеческой крови в тебе явно нет: уши-то круглые. Вот мне и интересно, откуда ты.

— О... — Я почувствовал, как у меня начинают гореть щеки. Стыдно-то как... Вот они, плоды неправильного воспитания современной молодежи! Какие нехорошие мысли в голове бродят!..

Ой, что-то меня не туда занесло...

Элли, пересев на кровать слева, тихонько хихикнул. Ну да, ему смешно, а я едва не опозорился...

Решив, что дальше молчать будет просто невежливо, я ответил:

— Я из другого мира.

К моему удивлению, мужчина отнесся к этому заявлению довольно спокойно, только моргнув. Удивительная выдержка... Интересно, кем он был до того момента, как попал в рабство?

— Тогда понятно, — протянул он. — Ну что ж , давай знакомиться. Я Лиир, мастер боя и тренер гладиаторов, а значит, отныне и твой.

— Эй! — Я с возмущением воззрился на мужчину. — Мне об этом ничего не говорили! И не собираюсь я быть гладиатором!

Лиир нахмурился, глядя на меня. Краем глаза я заметил, как Элли страдальчески возвел глаза к потолку казармы. Ясно — сейчас меня будут ругать...

...Но не бить же? Лиир — мама, Элли — папа... Я почти дома...

— Я не потерплю лентяев в этой казарме! — Отрезал он. — Если тебя поселили сюда, значит, ты будешь тренироваться вместе со всеми! И меня не волнует, кто ты, будь ты даже подопытным материалом хозяйки!

Эх...

— А я и так подопытный материал, — тихо признался я. На душе было мерзко.

— Ох, прости, парень, — повинился Лиир. — Я не знал. Но тренироваться ты все же будешь!

Я уныло кивнул. А куда я денусь?

Лиир осмотрел меня с головы до ног.

— У тебя есть сменная одежда? — поинтересовался он.

— Откуда? — Усмехнулся я. — Только то, что на мне. Хотел попросить хоть какую-то обувь, но мне сказали, что "не положено"!

— В замке — да, — кивнул просидевший все это время молча Элли. — А вот во дворе нужны сапоги. Без них ты просто собьешь себе ноги.

— И откуда я их возьму? Наколдую, что ли? — Скептически поинтересовался я.

— Ну зачем так сразу, — усмехнулся мастер и внезапно так гаркнул, что я подскочил. — Нар-р-род! Помогите новенькому! Нужна сменная одежда, сапоги и гребень для волос!

Я покраснел. А о волосах я вообще не подумал... И как бы я их завтра распутывал?

Буквально через минуту столпившиеся вокруг лежака обитатели казармы, с любопытством разглядывая меня (неужели для этого мира у меня настолько экзотическая внешность?..), вручили черные штаны и серую рубашку, явно принадлежащие ранее одному из эльфов (больше просто никто не подходил по габаритам — сильфы низкие, люди слишком плечистые), черные сапоги, деревянную расческу и длинную черную ленту. Последняя вещь меня удивила.

— А это зачем? — Поинтересовался я, приподнимая ленту за один конец. — Кого мне на ней вешать?

В казарме раздался смех, а я недоумевающе смотрел на хохочущий народ. Наконец, отсмеявшийся Элли пояснил:

— Это чтобы волосы закреплять! — И захихикал снова.

Я покраснел. Ну да, не подумал, что резинок для волос здесь нет, а ходить с распущенными патлами мне никто не даст, да и я сам не буду. Иначе колтуны потом придется просто срезать... А мне мои волосы еще дороги.

— Тебя как звать, парень? — Добродушно поинтересовался стоящий ближе всех сильф.

— Раалэс, — ответил я и удостоился нескольких изумленных взглядов. Ясно, к игре "дай имя — поиздевайся над человеком" подключили и меня... Ну, близнецы, я вам это еще припомню!

— Ладно, — прервал веселье Лиир. — Завтра на тренировке познакомитесь. Всем спать!

Гладиаторы послушно разошлись по своим местам. Элли, как раз и преподнесший мне столь... оригинальный подарок, вернулся на кровать слева от меня, близнецы заняли три койки напротив. Я стянул рубашку и джинсы, по примеру других сложив их на опасно шатающемся табурете, и заполз под тонкое, но неожиданно теплое одеяло. Светящиеся шары немного помигали и погасли, погружая казарму во мрак.

Я немного повертелся, слушая дыхание существ, с которыми мне теперь предстояло жить, и незаметно для самого себя заснул.

Может, дома проснусь?..

* * *

— ПА-А-А-АДЪЕ-О-О-ОМ!!!

От жуткого вопля, раздавшегося у меня над ухом, я подскочил и, запутавшись в одеяле, грохнулся на пол, крепко приложившись затылком. Следующие несколько минут я громогласно, при помощи лексикона моего тренера в клубе и терминов одноклассника (заядлого игромана), сообщал всему миру о том, что я думаю по поводу новоявленного будильника, где бы я хотел его видеть, как глубоко и далеко находится это место, и красочно расписал ему маршрут со всеми остановками и предполагаемыми попутчиками, а также что полагается означенным попутчикам при помощи подручных предметов с этим "будильником" делать.

— ... И чтоб тебя на жестком диске вирусом прихлопнуло! — Закончил я, пытаясь стянуть одеяло с головы, и замер. Вокруг стояла тишина, которая по праву могла называться мертвой. Ни звука. Даже чужого дыхания не слышно — только мое сосредоточенное сопение, которое я издавал в попытках выпутаться из коварного куска материи.

Наконец я сумел освободиться и посмотреть на того, кого я столь красочно и витиевато послал. И столкнулся взглядом с шокированно глядящим на меня мастером Лииром. Ой...

Я огляделся, и увидел, что привлек внимание всей казармы. Кто-то хмурился, кто-то кусал губы в попытке сдержать смех, но все при этом смотрели на меня. Не дома... Все-таки проснулся не дома...

Я сжался в комочек, подняв глаза на внимательно наблюдающего за мной мастера.

— Кхм... Мда, — прокашлялся он. — Таких выражений я никогда не слышал. Расшифруешь?

Судорожно припоминая, что же такого наговорил, я с каждой секундой краснел все больше. Это я его послал туда... а потом туда... и пообниматься с тем... А потом... Ой, мама моя... чистокровный человек, лучше не вспоминать!

От раздумий меня отвлек тихий смех Элли. Эльф уже успел одеться и теперь от души веселился, явно читая мои мысли. Ах, так? Получай!

Я стал мысленно перемывать косточки наглому телепату. Эльф поперхнулся и возмущенно глянул на меня. А я что? Я — ничего. Так, мимо проходил. И запомнил. А теперь все это повторяю, чтобы не забыть. Что-то не так?

— Ну, ты и нахал, — восхищенно протянул Элли и повернулся к Лииру. — Не мучай парня, он и сам толком не понял, что наговорил. Я тебе потом расшифрую. — И эльф хитро улыбнулся.

В этот момент ступор у всех прошел, и помещение наполнил громогласный хохот. Мужчины, улыбаясь и переговариваясь, стали собираться. Лиир, усмехаясь себе под нос, протянул руку и помог мне встать.

— Давай, одевайся и марш на площадку, — он развернулся и пошел к выходу, а я стал быстро натягивать на себя одежду, благо, джинсы и любимая домашняя рубашка были вполне пригодны для здешнего климата, а сапоги оказались всего лишь чуть больше, чем надо.

Проблема возникла с волосами, успевшими спутаться в один огромный клубок. Ну, не могу я пользоваться гребешком! Не могу! Дома у меня была нормальная расческа, а не это деревянное редкозубое извращение!

Шипя и матерясь сквозь зубы, я с трудом разодрал колтун, образовавшийся за ночь из косы, попутно выдрав клок волос и разорвав сдерживающую их резинку. А вот это уже проблема. Я не девчонка, и выданную мне ленту просто не смогу вплести в волосы. Просто не знаю, как!

Нет, одно время Настасья пыталась приучить меня к ленточкам-заколкам, но я взбунтовался и наотрез отказался подходить ко всей этой девчачьей дребедени. Мало того, что на меня и так косятся... косились из-за длинных волос, а если я еще и заколку бы нацепил, то точно заподозрили бы в чем-то небесно-синем! Подобные намеки как-то были, были... правда, после трех сломанных рук, пяти свернутых набок носов и двух десятков выбитых зубов от меня отстали и больше подобных шуточек старались не отпускать. Другое дело, что из всех способов, которыми возможно закреплять волосы, я признавал только резинки, причем исключительно черного цвета — для надежности, что ко мне хотя бы по этому поводу никто не прицепится.

А теперь резинка порвалась... И что мне делать?

— Что случилось? — поинтересовался подошедший ко мне Рэни.

— И тебя с добрым утром, — ответил я, задумчиво рассматривая полоску материи, свисающую с моей ладони. — Скажи, ты умеешь вплетать ленту в косу?

— Что? Да, умею, — Растерялся парень. — А ты что, нет? А как же ты тогда волосы скреплял? Или, — тут парень сощурился. — Тебе косы плел кто-то другой?

— Резинкой, — буркнул я, пытаясь подавить всплеск раздражения. Это что за намеки?!..

Так. Спокойнее... Если я сейчас начну орать, никто не поймет... Лучше я его на тренировке подловлю...

— Чем? — Удивился он.

Вместо ответа я только махнул рукой, засунув обрывки резинки в задний карман джинсов, и жалобно попросил:

— Тогда, может, поможешь мне с волосами?

Рэни хмыкнул и, сев на мою койку, похлопал рядом с собой:

— Садись ко мне спиной.

Хе! Не-е-ет, не права была мама, когда ругалась на меня за то, что я уговариваю людей делать что-то для меня! Очень полезный навык!.. А главное — мне не нужно тратить время на собственные бесполезные попытки!

Рэни буквально за полторы минуты заплел мне тугую косу, перевязанную на конце лентой. Я пристально осмотрел плоды его труда и, не найдя изъянов, мстительно оскалился (вот тебе за имя!):

— Отныне, парень, ты мой личный парикмахер! Будешь каждое утро мне косу плести, — и, похлопав Рэни, лицо у которого скорбно вытянулось, от чего парень стал похож на обиженного жизнью бассета, по плечу, развернулся и пошел к выходу, тихонько посмеиваясь.

С каждым шагом меня трясло все больше. Какой он, новый мир? Он отнесся ко мне неласково, превратив в раба. Что ждет меня дальше? Смерть? Или свобода?

У самой двери я остановился и судорожно вздохнул. На мое плечо легла уже знакомая узкая ладонь с длинными пальцами.

— Не дрейфь, парень, — негромко сказал Элли. — Один ты не останешься. Мы все с тобой.

Я зажмурился и, толкнув дверь, сделал шаг вперед.

* * *

Первым, что я почувствовал, был... запах. Печально знакомый мне запах полыни, можжевельника и жасмина. Меня передернуло. Я люблю цветы, но с некоторых пор я жасмин просто ненавижу! Слишком уж нехорошие воспоминания он у меня вызывает...

Я осторожно приоткрыл глаза. Ну... не все так страшно, как могло было быть. С прозрачно-голубого неба без единого облачка светят два ярких солнышка. Одно побольше и имеет оранжевый оттенок, а второе, гораздо меньше, бело-зеленое. Вместе они светятся чуть ярче, чем мое родное светило... Как там в астрономии? Класс "джи"?

Да-а-а... не мир, а мечта наркомана. Ну где еще я мог увидеть сразу два солнца? Да еще и разноцветных...

Замок и прилегающие к нему строения (в том числе и наша казарма) располагался в небольшой, наполненной зеленью долине в горах, сильно напомнившей мне глубокую чашу. Замок был ажурным, сложенным из сверкавшего на солнце серо-серебристого камня, так что создавалось впечатление его невесомости.

Мираж. Вот самое подходящее определение для замка. Слишком он неестественный, словно срисованный с картинки. Нереальный.

Недалеко от входа в долину располагалось идеально круглое озеро с кристально чистой водой, по поверхности которого плавали красивые синие цветы. Идиллия. От сахарной приторности представшего моим глазам зрелища у меня свело зубы. Вот уж действительно — не верь глазам своим! Какое красивое, кукольно-правильное место — и какая чудовищная у него хозяйка...

Совсем другой вид открывался в другой части долины, закрытой от случайных взглядов замком. Несколько больших и мрачных строений непонятного назначения, четыре длинных казармы, огромное поле для тренировок, на котором возвышались самые разнообразные тренажеры, больше напоминающие орудия пыток, и... кладбище.

Я протер глаза и посмотрел снова. Но несколько рядов аккуратных, свежих холмиков с уложенными на них сверху плоскими камнями не желали исчезать. Во всем этом чего-то не хватало. Чего-то неуловимого — того, к чему привыкаешь и не замечаешь, а когда оно пропадает, начинаешь тревожиться.

Прислушавшись, я понял, что меня насторожило. Птицы. Точнее, их отсутствие. В долине стояла неестественная тишина, нарушаемая только звуком шагов выходивших из казармы рабов. Ни чириканья, ни мелодичного свиста... Да что там — даже насекомых не было!..

Интересно, почему?..

Меня легонько подтолкнули в спину, и я понял, что замер в проходе. Поежившись, я шагнул вперед. Меня быстро нагнал Элли и пошел немного впереди, целеустремленно куда-то направившись.

— А где все? — Негромко спросил я у него. Эльф бросил на меня хмурый взгляд и ответил, остановившись:

— Кроме рабов, нет здесь никого. В этой долине никто, кроме тех, кто защищен стенами замка, дольше пяти лет не живет. Могилы — все, что от них осталось. А новый набор рабов будет не скоро, года через два, не раньше.

Я замер на месте и в изумлении уставился на эльфа. Это он сейчас о чем?

— Видишь те цветы? — Элли ткнул пальцем в сторону маленьких сереньких цветочков, практически невидимых среди травы. — Это сиин, "огненный ветер". Именно из-за него в долине нет зверей и птиц. Его пыльца смертельно ядовита. Чем дольше будешь вдыхать воздух, наполненный этой пыльцой, тем больше шансов сгореть заживо.

— Это как? — Не понял я.

— Пыльца сиина, попадая в организм живого существа, остается в нем навсегда. А в больших количествах она одновременно загорается. Вся. Представь себе, что происходило с теми рабами, кто был до нас.

Я вообразил последствия и вздрогнул от ужаса. Сгореть заживо... Жуткая смерть. Никогда не любил огонь, предпочитая прохладу и полумрак. А тут такое...

Стоп! А как же тогда все остальное? Почему, например, не отравляется вода в озере или земля?

Эльф, прочитав мои мысли, хмыкнул и, отойдя немного в сторону, подозвал меня к себе.

— Смотри, — сказал он и ткнул пальцем в особо густой кустик сиина.

Не решаясь подойти так же близко, как и Элли, я принялся рассматривать коварное растение. Цветок как цветок. Невзрачные серо-коричневые цветочки, острые багрово-зеленые с ржавым оттенком листья...

И тут до меня дошло. Силуэт, в пределах которого рос этот цветок, напоминал человеческое тело.

От пришедшей на ум догадки я задохнулся. Это же... это...

— Именно, — кивнул Элли. Впервые за все время я был ему благодарен за чтение мыслей! — Сиину для роста необходим пепел сожженных им живых существ — за это его и называют "огненным ветром". В воде или земле пыльца просто разрушается... что нельзя сказать о живых. В принципе, именно поэтому хозяйка либо находится в замке, либо, если куда-то выходит, окружает себя "воздушной пеленой".

Меня затошнило. Что же это за мир такой, раз в нем может расти... это?! И как тогда в этом мире еще вообще живут?

— Зря ты так думаешь, — покачал головой остроухий. — Сам по себе сиин растет только в долине около Врат: слишком много там энергии смерти — настолько много, что не нужен даже пепел. Сюда же его специально привезли.

— А откуда тогда могилы? — Поинтересовался я, отходя подальше от страшного растения. Действительно, если рабы погибают, сгорая заживо, то что тогда хоронят?

— Неужели ты думаешь, что рабы хозяйки гибнут только из-за сиина? — Одними губами горько улыбнулся эльф. — Много из нас гибнут на работах по расчистке долины: сорвался, например, в озеро — и все! Можно вынимать ледяную статую. А расчистка склонов? Неужели ты думаешь, что долина приобрела такой вид исключительно с помощью магии?

— Ну... — я замялся. Честно говоря, я так и подумал.

Клыкастик хмыкнул.

— Не забывай еще и о том, что тренировки тоже не являются развлечениями. Да, многие из новичков кончают с собой, не выдержав участи раба. В нормальных-то условиях в нашем мире такое подчинение запрещено.

Я совсем пал духом. Да что ж мне так не везет-то?! Даже этой участи — пусть и в какой-то мере трусливой и постыдной — меня лишили! А тут еще и трава эта...

— Эй, не раскисай, — Элли уже более приветливо улыбнулся, оскалив клыки. Улыбка изуродованного лица была слабой и кривой, но почему-то согрела. Улыбнулся бы мне так кто на Земле — бежал бы я... очень быстро и далеко. — На каждое существо сиин действует по-разному. Я, например, здесь уже десять лет, и ничего, живой.

— А сбежать не пробовал? — Вырвался у меня вопрос.

Улыбка исчезла, будто ее и не было. Элли нахмурился и сердито глянул на меня.

— Последний идиот, который попробовал отсюда сбежать, умирал в течение пяти суток, все это время корчась в агонии. Я не хочу повторять его участь. Лучше быть рабом, но живым, чем свободным, но мертвым. — Эльф резко развернулся и направился к маленькому сарайчику на краю поля, куда до этого заходили все остальные, оставив меня в одиночестве.

Вот оно как... Значит, рабство лучше... Но ведь они все обречены. Неужели они не понимают, что умрут в любом случае? Что сиин просто не даст им шанса?

Или боятся перемен?..

Я так сильно задумался, что, когда на мое плечо легла широкая ладонь, я подскочил от неожиданности и, обернувшись, увидел ухмыляющегося Лиира.

— Так, парень, а теперь давай разберемся, что ты умеешь, — казал он.

— Ну-у... — протянул я, пытаясь собрать разбегающиеся мысли. Наверняка же он меня спрашивает не о моих навыках печати на компьютере, а о владении холодным оружием. — Я умею обращаться со шпагой и немного — с короткими парными мечами. Люблю кинжалы и метательные ножи, из лука стрелять умею, но очень не люблю...

Мастер выслушал меня и задал неожиданный для меня вопрос:

— Тебе приходилось убивать?

— Что? — Опешил я. — Нет, не приходилось...

— Значит, ты ничего не умеешь, — резюмировал он.

— Эй! Это почему? — Сказать, что я был оскорблен, значит, ничего не сказать. — Я умею драться.

— Неверно. — Отрезал Лиир. — Ты умеешь фехтовать. У гладиаторов один принцип: убей, или убьют тебя. Причем убить надо так, чтобы это было красиво.

Меня передернуло. Дожил — иду рядом с человеком, который рассуждает о том, чтобы я научился убивать красиво... За что мне все это?

— Ты правша или левша? — Тем временем продолжил расспросы Лиир

— Левша, — я не понимал, куда заходит разговор.

Мужчина походил вокруг меня, заставил сделать несколько приседаний, похмыкал и направился к тренажерам, позвав меня с собой.

— Пойми, парень, — втолковывал он мне на ходу. — Быть гладиатором — значит, быть убийцей. Ты должен убить своего врага первым, чтобы он не убил или не покалечил тебя. Покалеченный раб — мертвый раб, запомни это. — Я запомню. — Шпаги и ножи — это, конечно, хорошо, но для арены не годится. — Не обращая особого внимания на мои реплики, продолжал свои рассуждения мастер. — Нужно что-то длинное, но не слишком тяжелое, так что двуручник не подойдет.

— А что тогда? Копье? — Ужаснулся я. Копья я терпеть не мог, в клубе всегда обходил их десятой дорогой. Сколько тренер ни старался всучить мне очередной деревянный дрын с железкой на конце, я никогда не брал их в руки.

— Нет, — хитро улыбнулся Лиир. — Копья — это для всадников. У меня есть кое-что гораздо интереснее...

Когда мы подошли вплотную к орудиям пытки, по недоразумению называемыми тренажерами, я увидел, что за ними находится небольшая стойка, накрытая плотной тканью. Лиир подошел поближе и стянул накидку со стойки. А на ней... Я задохнулся от восхищения.

Прямой металлический шест длиной метра полтора был весь украшен гравировкой и посередине был снабжен резной деревянной рукояткой для удобства. Сантиметров по тридцать с каждой стороны было сплющено, словно по концам шеста проехал асфальтоукладочный каток. Плоским участкам придали листовидную форму и, судя по всему, очень остро наточили. Все оружие было отполировано до блеска и сверкало так, что было больно глазам.

— Ух, ты! — Я был в восхищении. — Какая красота!

— А то, — хмыкнул мастер, аккуратно беря в руки оружие. — Моя гордость. Ее делали по моему заказу еще в то время, когда я был немногим старше тебя. Больше такой ни у кого нет.

— Тяжелая, наверное, — в сомнении протянул я. Вместо ответа мастер бросил оружие мне. Еле успев его перехватить, я изумленно вскинул брови: вес этого произведения искусства (ну не поворачивается у меня язык назвать это сокровище простым оружием) не превышал трех-пяти килограмм. О-о-о... Таким оружием я бы дрался с удовольствием... Даже вопреки моей нелюбви ко всему древковому колюще-режущему.

Хорошенько рассмотрев мою восхищенно-изумленную физиономию, Лиир тихонько хмыкнул и пояснил:

— Ее ковали нимфы. Секрет своего сплава они никому не разглашают. Знаю только, что туда входит большое количество серебра, алмазная пыль и немного крови будущего владельца. Зато оружие из него получается идеальным, хотя и невероятно дорогим, и не служит никому, кроме своего хозяина или того, кому дано прямое разрешение, в данный момент тебе. Если бы ты захотел взять ее просто так, тебе бы не поздоровилось. Последнему вору она прожгла руки до кости. — Лицо мастера потемнело, и он потер ошейник. Видимо, рабство было для него тяжелым испытанием.

— Как ее зовут? — Я был уверен, что у такого оружия есть имя. Если у оружия есть душа, то есть и имя. И не имеет значения, какое именно это оружие.

У моего друга в клубе был нож. Обычный, без каких-либо украшений, с простой деревянной рукояткой и коротким лезвием. Витька называл его "Меткий". И что? У него нож всегда попадал в десятку, а у других то летел рукоятью вперед, то падал на полпути. Все удивлялись, а тренер только улыбался и однажды посоветовал Витьке никому не давать нож в руки, так как это только его, Витькино, оружие, и других оно слушаться не будет.

Сам же я всегда хотел получить нечто подобное... вот только так и не находил того, во что я мог вцепиться и заявить: "Это — мое!". Может, в этом мире мне повезет больше?..

Я перевел взгляд на мастера в ожидании его ответа. Тот немного посмотрел на меня и сказал:

— Ее зовут Ллиссил, "Поющая".

— Красиво. А почему именно так? — Полюбопытствовал я.

— А ты раскрути ее, — хмыкнул мастер.

Я последовал совету. Практически сразу же раздался мелодичный высокий звук. Опешив, я сбавил скорость, и звук изменил тональность, став более глубоким и низким.

— Ого! — Восхитился я, остановив движение, и звучание тут же прекратилось. — Здорово!

— А то! — Лиир с гордостью глянул на оружие в моих руках. — Дай-ка мне...

Я протянул Поющую обратно, и мастер, резко дернув ее в разные стороны, а потом сведя руки, продемонстрировал мне два кинжала с металлическими рукоятками, раньше бывшие частями оружия, и маленький толстенький металлический цилиндр, лежащий на ладони. Это что, вариант для переноски и компактного хранения? Удобно-то как...

Резко выдохнув, я спросил:

— А обратно ее так же легко собирать?

— Почти, — Лиир, встряхнув цилиндрик и вернув Поющей прежний вид, поставил ее на место и пошел к сарайчику, который, как я понял, служил складом оружия. Я направился за ним. — Разумеется, ее я тебе не дам, но что-то подобное недолго соорудить из имеющегося.

В какой-то момент я почувствовал разочарование, но быстро подавил его. С чего я взял, что мастер отдаст малознакомому парню столь ценную для него вещь? Хорошо хоть, что подержать дал. Такое чудо, как Поющая, может иметь только одного хозяина. И это — мастер Лиир.

Вот только почему мастер держит ее не в оружейной, а на улице? Непонятно... Впрочем, это его проблемы, не мои.

— Заходи, — мастер мотнул головой в сторону сарая, из которого как раз вышел Элли с огромным луком в руках и колчаном, полным стрел, за плечами. Заметив нас, он улыбнулся (Кажется, я начал понимать его мимику? Изуродованное чуждое клыкастое лицо уже казалось почти родным. Похоже, крыша у меня-таки едет...) и направился на дальний конец довольно-таки большого поля.

Я толкнув дверь, сделал шаг вперед и замер. Если это — сарай, то я умер и нахожусь в раю для ролевиков-железнячников!

Просторное помещение, ярко освещенное висящими под потолком шарами, было битком набито самым разнообразным оружием. Тут было все, начиная от мечей, ножей и луков и заканчивая трезубцами, стальными сетями, хлыстами и чем-то, что напоминало глефу, как ее описывают в книгах: длинная палка с лезвиями на концах. Отдельно были сложены кольчуги. Причем все это не было свалено в кучу, а содержалось в идеальном порядке: для каждого оружия имелась своя стойка, все было аккуратно сложено.

— Ого! — Не сдержал я удивленного возгласа. Внутри "сарай" был больше раз в десять, чем снаружи. Как это возможно?

— Что, парень, не видел раньше результатов расширения пространства? — Ехидно поинтересовались за моей спиной. Я только и смог, что помотать головой, и, повинуясь тычку между лопаток, шагнул вперед.

В здании пахло кожей, металлом и, почему-то, смолой. Отполированное до блеска оружие сверкало и буквально просилось в руки, маня к себе. Я зачарованно бродил среди этого богатства, не решаясь прикоснуться к чему-либо.

Из этого подобия транса меня вырвал недовольный голос Лиира:

— Парень, ты не рассматривай все подряд, еще успеется. Не в последний раз сюда заходишь. Выбирай, давай, — и мастер мотнул головой в сторону стойки с шестами. — Для начала попробуем бой без лезвий, на простых шестах. Да, и подбери себе парочку кинжалов. Не мешало бы еще и доспех тебе выбрать, но это потом.

Я только взглянул в ту сторону и сразу же скривился. После Поющей любое древковое оружие казалось мне грубым и уродливым. Но делать нечего — надо выбирать. А то дадут мне копье — и что тогда?

Не люблю ни копья, ни посохи, ни глефы, ни алебарды... Не люблю. Да мне даже тяжеленная секира кажется более удобной, чем изящное, легкое копье.

— А может, не надо? — Пытаясь разжалобить, протянул я, страдальчески глядя на масера. А вдруг получится?

Вместо ответа Лиир только с намеком покосился в сторону тяжелых, с металлическими вставками, боевых плетей. Сам я со столь... экзотическим оружием обращаться не умел, но не сомневался, что мастер владеет им если не в совершенстве, то достаточно для того, чтобы доставить мне немало неприятных минут.

Все-все, я понял! Не надо так выразительно на меня молчать! Надо — значит, надо.

Но как же неохота!..

Подойдя поближе, я подавил тяжелый вздох и начал придирчиво выбирать себе шест. Так, этот тяжелый... этот слишком легкий... этот короткий... а этот вообще длиной метра три, интересно, для кого он?

Наконец, из кучи дрынов, уже начавших изрядно раздражать меня, я вытащил посох. Метра полтора длиной, он был сделан из красновато-золотистого дерева неизвестной мне породы и весил килограмма три, от силы. Изящный, украшенный тонкой резьбой, прочный, но упругий, он удобно лег мне в руки.

— Надо же, — хмыкнул мастер, все это время наблюдавший за мной. — Парень, у тебя в роду эльфов не было? Может, ты чей-то бастард? — Внезапно спросил он меня.

— Что? Нет, конечно! — Я возмутился. — Какие эльфы? В моем мире живут только люди! И я сын своих родителей!

— Да? — Скептически вздернул бровь мужчина, но, заметив зверское выражение моего лица, примирительно поднял руки. — Верю, верю! Просто несколько удивлен твоим выбором. Считалось, что вещи, изготовленные эльфами для себя, а не на продажу, служат только им. А ты выбрал как раз эльфийский боевой посох. Хотя, тут может сказываться то, что ты из другого мира...

— Может быть, — настороженно кивнул я. Что за намеки? Да я копия своего отца! Только глаза от мамы. А тут какой-то посторонний дядя смеет оскорблять мою семью! Не позволю. — Но в дальнейшем я попрошу воздержаться от таких намеков. Оскорбления своих родителей я не потерплю! — Холодно припечатал я. Лиир, взглянув мне в глаза, побледнел. Я мерзко усмехнулся, и мужчина отшатнулся. Хех, а то я не знаю, как на неподготовленных действует мой взгляд, когда я злюсь! У неподготовленных к зрелищу разъяренного меня часто создается впечатление, что я обезумел от ярости и сейчас пойду убивать направо и налево. Жуткое зрелище, даже в исполнении моей мамы. Что уж говорить про меня...

— Так, парень, — быстро пришел в себя Лиир. — Пугаешь ты, конечно, хорошо. А вот другие навыки... Дай-ка сюда посох... — он протянул руку, в которую я, поколебавшись, вложил оружие. Мастер взмахнул им и внезапно попытался ударить меня по спине.

— Э-эй! — Я еле успел отпрыгнуть. — Ты чего творишь, дядя?

Вместо ответа меня чувствительно огрели посохом пониже спины. Я неприлично взвизгнул, словно институтка при виде мышки, и кинулся на выход. Похоже, местный тренер сошел с ума!

Мастер, продолжая размахивать дрыном, несся за мной.

Выскочив на улицу, я увидел, что другие гладиаторы активно тренируются. Кто-то занимался на тренажерах, кто-то бегал, неразлучная троица близнецов дралась друг с другом, активно размахивая мечами, а несколько эльфов, включая и Элли, тренировалась в стрельбе из лука.

Я замешкался и получил чувствительный удар между лопаток.

— А ну, пошел! — Раздался из-за спины рык мастера. — Тридцать кругов вокруг поля, бегом, марш!

Обреченно застонав при попытке представить, сколько мне предстоит пробежать, я перешел на бег.

Глава 5

Тяжело в учении — легко в гробу!..

— Ой, спина... Ай, нога... Ох, мама дорогая, рука... Чтоб я еще раз... Ы-ы-ы...

Я попытался поудобнее улечься на жесткой земле, игнорируя хихиканье Лиира. Нет, этот человек однозначно рожден мне на погибель!

Сам мастер ехидно хихикал, подталкивая меня посохом, который он так и не выпустил ни разу за время тренировки из рук, все это время нещадно меня гоняя и раздавая тычки ненавистным дрыном. Ох... надеюсь, эта проклятая дубинка все-таки когда-нибудь сломается...

Начать с того, что бегом я смог осилить только пятнадцать кругов. Потом еще пять прошагал из последних сил, не обращая внимания на ругань и удары по пятой точке. А потом, плюнув на все, лег на землю с фразой:

— Меня не кантовать, я умер. — И, закрыв глаза, блаженно вытянулся и замер, пытаясь отдышаться. Какое блаженство...

— А ну вставай, паршивец! — Гаркнули мне на ухо. Ну кому там не спится в ночь глухую?.. Дайте отдохнуть усталому человеку!

С трудом — казалось, что устали даже веки — приоткрыв один глаз, я поглядел на почему-то злого, как сотня демонов, Лиира.

— Чего тебе надо? — Хрипло поинтересовался я. Пить-то как охота... — Дай помереть спокойно.

— Ты!.. — Взвился тренер. — Вставай немедленно!

— Ну я, я. Сейчас встану, — вопреки своим словам, я перекатился на спину и прикрыл глаза. — Будь другом, принеси водички, — не размыкая век, попросил я.

— Ща-а-а-ас, — кровожадно пообещав, тренер куда-то ушел. Какое наслаждение — меня оставили в покое!..

Как хорошо... спокойно... только чьи-то шаги и... плеск воды?

— А-а-а-а-а!! — С диким воплем подскочил я, когда сверху на меня обрушился ледяной водопад. Судорожно оглядевшись, я увидел ехидно скалящегося Лиира с пустым ведром в руках. Тьфу ты... вода в нос попала... Зато напился!

Отставив ведро в сторону, мастер очень спокойно заявил:

— А теперь давай бегом еще десять кругов.

— З-зач-чем? — Пролязгал зубами я. Да в чем дело-то, это же обычная вода, почему мне так холодно? Бр-р-р... Даже когда я на крещение в прорубь нырял, такого холода не было!..

— А затем, дурень, что ты можешь замерзнуть насмерть. Это же не простая вода — я взял ее из озера хозяйки. А она пару лет назад проводила над ним опыты в магии воды. Что она там сделала — я не знаю, но теперь вода из него способна заморозить что угодно. Так что, если не хочешь превратиться в ледяную статую, то беги! Хоть согреешься.

— Да чтоб тебя инкубы полюбили! — Ругнулся я, начав бег вокруг поля и чувствуя, что промерз до костей. Господи, как холодно!.. — Чтоб тебя приподняло да шлепнуло! Чтоб ты соленую селедку молоком запивал! Чтоб тебя радикулит скрутил! Чтоб... — Я, не заботясь о дыхании, отчаянно ругался во весь голос, от чего гладиаторы, мимо которых я пробегал, начинали хихикать, а мастер Лиир, легко бегущий рядом, багровел все сильнее, периодически отвешивая удары посохом. А теперь-то за что?..

Последний, десятый круг я не пробежал — прополз. В прямом смысле. Ноги отказались меня держать, и я во второй раз за сегодняшнее утро благополучно повстречался с землей-матушкой, а последние несколько метров мне пришлось изображать партизана, передвигающегося по-пластунски в тылу врага. Зато согрелся — земля была очень теплой. И когда только успела прогреться?..

— Хватит! — Как только мой мозг осознал команду, отданную Лииром, я замер. Ну и что с того, что я сейчас лежу аккурат в горке пыли? Зато спокойно, никто не трогает... Только кушать хочется...

Кажется, я успел задремать, поскольку мастеру пришлось долго толкать меня посохом, чтобы я хотя бы открыл глаза. На большее сил не было.

— Отдохнул? — С радостно-маниакальной улыбкой осведомились у меня. В ответ я протестующе замычал и замотал головой. — Вот и отлично. А ну, вставай!

— Ч-что? — От такой наглости сон убежал от меня, не прощаясь. — Ты издеваешься? — Выдохнул я, приподнимаясь на локте. Подальше, подальше от этого маньяка!.. Хоть бегом, хоть шагом... да хоть ползком! Только ходу, ходу!.. — Да я даже шевелиться не могу! — Вопреки своим словам я довольно резво пополз подальше от этого седовласого фанатика боя. Не-е-ет, я такого счастья не заказывал. Мне жить еще охота!

— А можешь не шевелиться, главное — задания выполняй, — безмятежно ответили мне.

От такой идеи я, замерев на месте, впал в ступор, пытаясь сообразить, как это возможно. Пока же я думал, меня догнали, вздернули за шкирку и, поставив на подгибающиеся от усталости ноги, гаркнули в ухо:

— Шестьдесят приседаний! Выполнять!

Без участия сознания мое тело автоматически начало выполнять приседания. Я же думал только о том, что, если сейчас помру, то мне точно обеспечено уютное местечко в Раю, как великомученику. Потому как такие издевательства может терпеть только святой.

Хватило меня ровно на двадцать семь приседаний. Затем Лиир, одной рукой схватив меня за шиворот и едва не придушив при этом, зажатым в другой дрыном поддал по моей пятой точке, одновременно вздергивая меня вверх. Ну что я могу сказать? Это были самые оригинальные приседания в моей жизни!

...— Ай!

— Пятьдесят восемь...

— Ой!

— Пятьдесят девять...

— Ма-ама-а...

— Шестьдесят! А теперь тридцать отжиманий!

Я взвыл.

— Ты что, смерти моей хочешь? — Во весь голос заорал я. И откуда только силы на крик взялись?..

В ответ же я получил очень серьезный взгляд карих глаз и фразу, сказанную грустным голосом:

— Нет, Раалэс. Я хочу сделать из тебя человека, способного защитить свою жизнь и умеющего выживать на этой богами проклятой арене.

На это я не нашел, что ответить, и покорно стал отжиматься...

* * *

Я полз на обед. Полз в прямом смысле этого слова. После отжиманий, качаний пресса и подтягиваний мастер, выделив мне две минуты на отдых и подозвав ближайшего сильфа, который несколькими движениями (магия — великая сила!..) высушил и вычистил мне одежду, отдал обратно мой посох, а сам вооружился длинным деревянным шестом, окованным на концах железом... и остальным гладиаторам предстала интересная сцена со мной и тренером в главных ролях: "Бешеная блоха на раскаленной сковородке". Под градом ударов, которыми меня щедро награждали, я не успевал не то, что атаковать, я даже защититься не мог! Вот и скакал молодым горным козлом по всему полю, нагруженный бесполезным балластом в виде страшно мешающегося посоха, безуспешно пытаясь увернуться и матерясь во весь голос. Я на такое не подписывался! Да за все годы, что я ходил в секцию и клуб, я столько не тренировался, как сегодня!

После того, как меня превратили в качественную отбивную, слегка запыхавшийся Лиир, злорадно ухмыляясь, начал объяснять, как правильно сражаться при помощи посохов. Из его речи выяснилось, что и опостылевший мне дрын я держу неправильно, и двигаться толком не умею, и гибкость у меня, как у каменной колонны, и вообще, моим учителем был криворукий, слепой, безногий ветеран Столетней войны, прошедший ее от самого начала до победного конца.

— У меня был хороший учитель! — Возмутился я, усаживаясь на землю — ноги наотрез отказывались меня держать. Вот это я понимаю — тренировка "на износ"... Жуть!

— Дилетант! — припечатал мастер. — Он не научил тебя даже основам. Как вы вообще в своем мире живете?

— Хорошо и весело! — Огрызнулся я. Неправда! Учитель научил меня очень многому! Самое главное — он научил меня верить в себя. А все остальное — приложится.

— Да? — Скептически вздернутая бровь и насмешливая улыбка. — Тогда у вас очень спокойный мир.

Не могу не согласиться.

Когда оба солнышка стояли в зените, где-то в стороне оглушительно задребезжал колокол. Я, по приказу мастера, как раз завернулся в фигуру, сразу после того, как ее показал Лиир, прозванную мной "мечта мазохиста" (для развития гибкости, как он сказал. Ага-ага!). Разумеется, звук колокола нарушил концентрацию, и я, запутавшись в собственных ногах, полетел на землю, крепко приложившись лбом. Опять... К концу дня я с такими темпами пущу корни! А что? И так весь день с землей обнимаюсь...

— Это что такое? — Выдохнул я, пытаясь распутаться. Ноги поддаваться моим усилиям отказывались, протестующе ноя от усталости и боли, но я не прекращал попыток вернуть их на законные места.

— Сигнал на обед, — Лиир отложил шест в сторону, прислонив его к какому-то замудренному и жуткому даже на вид тренажеру, и устремился к длинному низкому зданию, к которому уже подтягивались остальные. Не останавливаясь, бросил мне через плечо: — Не опаздывай, а то твою порцию съедят. — И ушел.

Я заскрежетал зубами. Да мне даже встать затруднительно! Может, не идти? Но громкое урчание в животе тут же прогнало эту мысль. Кряхтя и постанывая, я, с огромным трудом заставив себя встать, пошел к местной точке общепита.

Здание, оказавшееся почти родной на вид столовой, было просторным и светлым, с широкими окнами, на которых висели тяжелые плотные шторы. Внутри стояло большое количество столов на десять человек каждый, из-за чего столовая походила на наше кафе. Вокруг них были расставлены стулья с высокими спинками. Запах жареного мяса, витающий в воздухе, сводил с ума.

Гладиаторы устроились за сдвинутыми вместе четырьмя столами, наяривая так, что за ушами трещало. А столов-то гораздо больше... Интересно, почему?..

Я сглотнул, а живот издал очередное выразительное бурчание.

— Эй, Раалэс! Иди сюда! — Я повернул голову на звук и увидел машущего мне рукой близнеца, рядом с которым стоял пустой стул. Подойдя поближе, я увидел, что стол заставлен тарелками с жареным мясом подозрительно зеленоватого цвета, чугунками с какой-то кашей, большими глиняными кувшинами, а сбоку пристроилась большая миска с картошкой, посыпанной укропом... по крайней мере, приправа походила на укроп. Ого! Я думал, что рабов кормят по минимуму, а тут еды хватит на целый банкет!

— Садись! — Близнец похлопал ладонью по сиденью. Я плюхнулся на стул и первым делом притянул к себе нетронутую — интересно, почему? — картошку. Все. Я ем. Меня не трогать!

Мням... Картошечка оказалась рассыпчатой, солоноватой и очень-очень вкусной! Вот только "укропом" прикидывалась какая-то другая пряная травка, похожая по вкусу на базилик. Тоже неплохо. Базилик я с детства люблю и готов класть его в любые блюда.

Утолив первый голод, я протянул руку к мясу, решив, что травить рабов некачественной едой повар бы не стал, и замер. На меня пристально глядели все собравшиеся за столом. И стояла такая тишина...

— Что? — Вскинул брови я. Та-а-ак... что я натворил на этот раз?

— Кхм... Парень, — протянул гном таким басом, что у меня заложило уши. Вот это голос! Ему бы в опере петь! На Земле бы за обладателя подобного голоса передрались все оперные театры... — А как ты вообще это ешь?

— В смысле? — Не понял я. Подцепил вилкой — за столом использовали привычные мне приборы — лежащую с краю маленькую картофелину, поднес ее к лицу и понюхал. Картошка как картошка. Пожал плечами и отправил ее в рот под исполненными благоговейного ужаса взглядами гладиаторов. Разве что эльфы глядели не столько с ужасом, сколько с интересом исследователей, препарирующих лягушку.

— Это же такая горькая гадость, что ее есть невозможно! Но полезная... Гаартохела здорово укрепляет мышцы и кости. Вот нас и заставляют ей питаться по приказу хозяйки.

— Да? — Удивился я. — Странно... Никакой горечи я не заметил. На вкус как обычная картошка. Правда, немного пересолена, но ничего страшного.

Ответом мне стал стук упавших столовых приборов, отвисшие челюсти и идеально круглые глаза у сидящих за столом людей, сильфов и отдельно взятого гнома. Эльфы же только ухмылялись. Они что, тоже картошку любят? Не думаю — иначе бы уже ее съели...

— Ты это серьезно? — Выдохнул пришедший в себя раньше других гном. Остальные же молчали, внимательно прислушиваясь к нашему разговору.

Я кивнул и все-таки откусил кусок мяса. Фу! Какая гадость! Жесткое, как подметка, кислое и противное! С трудом прожевав, я отложил мясо в сторону и налег на картошку. Совсем другое дело!

Глядя на меня, мужики тихо хихикали. Ну да, согласен, парень, который отказывается от вкусного, по их меркам, мяса и жует какую-то пакость, выглядит странно. А мне наплевать! Я есть хочу. И оправдываться за свои вкусовые пристрастия не собираюсь!..

В кувшинах оказался морс, похожий на клюквенный, прохладный, густой и сладкий. Вкуснятина!

Когда я, сыто икая, откинулся на спинку стула, то живот у меня торчал, как шарик, и здорово мешал двигаться. Ну конечно! Огромная миска картошки и полкувшина морса — многовато за один раз на одного некрупного меня.

Пока я осоловело мигал, пытаясь поднять свою тушку со стула (надо пройтись, чтобы все улеглось, а то на послеобеденной тренировке я буду ползать со скоростью улитки), гладиаторы, переглянувшись, стали задавать мне вопросы.

— Скажи, парень... — начал гном.

— Раалэс, — автоматически поправил я. Странно, новым именем пользуюсь меньше суток, а оно уже стало мне более родным, чем данное родителями. Как бы вообще с такими темпами старое имя не забыть!

— Что? — Не понял гном.

— Меня зовут Раалэс, — повторил я, переведя взгляд на гнома. Вот кто полностью оправдал мои ожидания! Невысокий, но невероятно широкий в плечах, с густой черной бородой, больше похожей на спутанный моток проволоки (интересно, а как он ее расчесывает?), и иссиня-черной шевелюрой, стянутой на макушке в задорный хвост, здорово напоминающий верхушку пальмы.

Я мысленно хихикнул, глядя на этот парикмахерский шедевр. Такой хвостик носила Настя в детстве. Помню, я долго над ней хихикал, обнаружив те ее фотографии... А такая прическа у солидного бородатого гнома вызывала у меня приступ неконтролируемой веселости. С трудом удержав выползающую на лицо улыбку, я состроил самую серьезную физиономию.

Тем временем гном, почесав подбородок, задал следующий вопрос:

— Откуда ты родом, па... Раалэс? Каково твое полное имя?

— Я из Питера, — хмыкнул я, зная, что сейчас последует куча вопросов. Вряд ли в этом мире существует город с таким названием...

— Откуда? — Не понял гном. — Это где такое поселение расположено? — В его голосе слышалось пренебрежение. Ну да, если вспомнить стандартных фэнтезийных гномов, то они ценили исключительно свои города в горах, снисходительно относясь ко всем остальным. А мне попался именно такой гном. Ох, не нравится мне это...

— Я из другого мира, — решил сразу сказать правду я. Ого! Какие круглые глаза могут быть у изумленного гнома! А как низко отвисают челюсти у шокированных сильфов! Ха, а у эльфов, оказываются, эмоции выражают уши! Они так забавно дергаются... и развешиваются...

Единственные, кто сохранял невозмутимое выражение лица — близнецы, Элли и мастер Лиир. Они одни хладнокровно продолжали жевать, только глаза поблескивали, да уголки губ дергались в намеке на улыбки. Остальные же больше походили на растерянных детей, чем на воинов-гладиаторов. Ну никакой дисциплины...

"Так, стоп! Мстислав, приди в себя!" — Я помотал головой. Что на меня нашло? Практически всем присутствующим я по возрасту гожусь в сыновья, а то и во внуки. По крайней мере, Лииру точно. А изображаю из себя умудренного старца, хотя и сам не лучше был, когда понял, что очутился в другом мире. Может, среди рабов не принято скрывать свои эмоции?

Краем глаза я заметил, как Элли улыбнулся мне и кивнул. Ну что ж, с этим разобрались. И как раз вовремя: гном пришел в себя и продолжил своеобразный допрос.

— А как ты оказался в нашем мире? — Поинтересовался он. Судя по всему, гном оказался наиболее морально устойчивым, раз был способен задавать вопросы, остальные же, образно выражаясь, "выпали в осадок", пытаясь обработать поступающую информацию. Да-а-а... подвисли ребята. Ну ничего, не смертельно — сами очухаются.

— А я знаю? — Я пожал плечами и стал придирчиво выбирать себе кусок мяса, пытаясь выбрать наименее зеленый. Картошка картошкой, но я никогда не был вегетарианцем. — Меня утащило из собственной квартиры...

— Откуда? — Не понял гном.

— Из собственного дома, — поправился я. — А как очнулся, меня поставили перед фактом моего рабства, избили и засунули в казарму. Не самые приятные впечатления, должен сказать.

— Знаю, — кивнул гном. — Многие попали сюда примерно так же.

— Здесь есть другие, прибывшие из иных миров? — Удивился я. Если это так, то, может быть, я смогу узнать у них, как попасть домой.

— Нет, таких больше нет, — помотал головой гном. — Тут ты уникален. Наш мир закрыт от проникновения извне, поэтому непонятно, как ты сюда попал.

— Может, потому, что изначально какой-то криворукий, красноволосый, тощий урод (на этих словах многие закашлялись, а Элли с близнецами открыто заржали. Ох, не любят здесь мага... как его там? Лихи... Лехее... нет, Линсахеете, точно! Дурацкое имя...) пытался вызвать демона, а, где-то напортачив, выдернул меня? По крайней мере, хозяйка сначала приняла меня за демона.

Ага, кажется, во-о-он тот кусок мяса будет как раз! Перетащив ломоть на тарелку, я принялся разрезать его на кусочки.

— Может быть, — задумчиво прогудел гном и снова задал вопрос: — Как твое полное имя?

Приплыли тапочки к дивану... Может, вчера у меня просто что-то случилось с голосом, и сегодня я спокойно смогу представиться? Ага, сейчас! При попытке назвать свое имя голосовые связки снова парализовало, и я мог только беззвучно, изображая из себя рыбу на берегу, открывать рот. Я гневно уставился на близнеца, сидящего рядом со мной (кажется, это Рэни). Под моим взглядом он покраснел и заерзал, отводя взгляд. Я оскалился. Правильно, бойся меня! Я злобный русский одиннадцатиклассник, а это страшно!

— Раалэс? — Напомнил о себе гном.

— У него спроси, — мотнул я головой в сторону уже красного, как рак, парня и вцепился в мясо. Да что же оно такое гадкое? Его что, в уксусной кислоте вымачивали? Кислятина несусветная. Какая мерзость...

— Рэни? — От интонаций в голосе гнома я чуть не подавился. Таким голосом только признания выбивать! Любой сознается в чем угодно, вплоть до убийства любимой бабушки, лишь бы оказаться подальше. А гном-то непрост, непрост...

Парень поднял глаза и почти неслышно сказал:

— Мы дали ему новое имя, старое звучало слишком непривычно и подозрительно. А про имя рода забыли...

— Бестолочи, — так ласково сказал гном, что парня передернуло, и посмотрел на меня. — Ну что ж, Раалэс без рода, я Гроуд Надр из клана Свитка. — И гном, привстав, поклонился.

Поступок гнома словно прорвал плотину — все тут же зашумели и стали представляться мне. Я же изо всех сил старался не запутаться в просто зубодробительных именах сильфов (одно имя Арриллирранас чего стоит!) и певучих и скользких именованиях эльфов (благо, мне было позволено называть их сокращенными именами). Хорошо, у двух незнакомых мне людей оказались самые простые имена: Нуб и Вей. Услышав их, я с трудом удержался от хихиканья.

Оба человека были сильно похожи друг на друга: высоченные, метра под два ростом, метр в плечах, невыразительные лица и цепкие, пристально меня оглядывающие темные глаза.

— Так, хватит! — Лиир хлопнул ладонью по столу, и тут же наступила тишина. — Время отдыха закончилось. Всем на тренировку!

Гладиаторы заворчали, но покорно стали вставать из-за стола. Я поежился. У меня до сих пор все болело, и я с ужасом представлял себе грядущие мучения. По всей видимости, мастер заметил мои страдания, так как сказал:

— Раалэс, иди за Эллисааном, скажи ему, что я хочу, чтобы он проверил твои навыки в стрельбе.

Где-то с полминуты я соображал, куда же меня послали, но потом до меня дошло, и я, пискнув что-то благодарное, поковылял из столовой — искать Элли.

* * *

Я лежал на своей койке в казарме, глядя в потолок и слушая сонное дыхание рабов.

...Всю вторую половину дня Элли, узнав о просьбе-приказе Лиира, гонял меня в искусстве стрельбы из лука. И оказалось, что тренер из него даже более беспощадный, чем из мастера.

Сначала он заставил меня рассказать все, что я знаю о стрельбе из лука, а потом, скептически похмыкав, вручил мне специальную перчатку, отвел меня на другой конец поля-долины, повернул в сторону мишеней (я их даже не видел с такого расстояния) и, вручив мне огромный, ростом с самого меня, лук, который до этого держал в руке, а на спину, для совсем уж счастья, повесив мне на спину полный колчан (меня тут же согнуло под его тяжестью, и только упертый в землю лук позволил мне не упасть), приказал:

— Стреляй!

— Издеваешься? — Возмущенно зашипел я. — Да я даже не вижу, куда стрелять!

Действительно, мишени казались мне мутными точками вдали. Я не то, что не видел их центра — я даже мишени целиком не могу разглядеть! И как мне прикажете по ним стрелять?..

— Я должен кое-что выяснить. Стреляй!

— Я за последствия не отвечаю, — на всякий случай предупредил я и, судорожно перекрестившись (Элли с удивлением смотрел на этот жест), потянул из колчана первую стрелу...

Через пять минут я, пыхтя, как рассерженный ежик, все еще пытался хотя бы натянуть тетиву, а стоящий рядом эльф беспардонно ржал, наблюдая за моими попытками. Ну да, ему смешно. А вот мне почему-то совсем нет!

— Хватит ржать! — Взвыл я, в очередной раз получив тетивой по пальцам. — Не видишь, что ли, у меня сил не хватает? Помоги!

Рыжий изверг, все еще посмеиваясь, встал позади меня и принялся помогать натягивать тетиву (почему-то под его пальцами она натянулась с легкостью), одновременно комментируя:

— Эльфийские луки не терпят грубого обращения. У чужих луков нужно мысленно попросить разрешения, прежде чем пользоваться ими.

— Так что ж ты сразу не сказал? — Дернувшись, зарычал я.

— Так ты не спрашивал, — хмыкнул Элли. — Стой! Не...

Вжикнула стрела, и со стороны мишеней раздался чей-то вопль, сменившийся громогласными ругательствами. Так. Моя неожиданная "мишень" жива... По крайней мере, я на это надеюсь.

— ...отпускай тетиву, — поскучневшим голосом закончил фразу эльф. — И в кого ты попал? — Поинтересовался он, пытаясь рассмотреть маленькую фигурку, скорчившуюся где-то в районе далеких мишеней. По крайней мере, я ее не видел — только было какое-то шевеление и доносились отзвуки явной ругани.

— Не знаю, — буркнул я. — Иди, посмотри. У меня сил нет куда-либо идти. По крайней мере, идти быстро.

Желтоглазый фыркнул и стремительно зашагал в сторону криков. Я медленно заковылял следом.

Цель была поражена точно в правую пятку. На земле лежал один из близнецов и выдавал такие перлы, что я заслушался. Самое интересное было то, что парень находился гораздо дальше, чем мишени.

— Ну надо же, — хмыкнул подошедший посмотреть, что происходит, черноволосый эльф (его имя почему-то выскользнуло у меня из памяти, как кусок мыла из мокрых рук), с любопытством глядя на меня. — Ведь захочешь — не попадешь же! А тут такое точное поражение цели...

Я покраснел, стискивая лук. Да что ж мне так не везет-то?..

Вокруг парня суетились, помогая ему встать и вытаскивая стрелу из... хм... места поражения. Но тут раненый заметил меня и заругался так, что, если это было бы возможно, то мои уши свернулись бы в трубочки.

Элли быстро увел мстительно ухмыляющегося меня (я не злопамятный, я злой и с хорошей памятью!) подальше от рассерженного подранка и все оставшееся до ужина время рассказывал мне об эльфийских луках и особенностях их строения, на всякий случай отобрав у меня оружие. Я только фыркнул на это. Кстати, колчан у меня так и не забрали...

За ужином, опять наевшись картошки (овсянка меня не привлекала — точнее, я ее терпеть не мог, — а мясо было таким же гадким, что и днем), я поинтересовался, кем раньше было это мясо. Ответ заставил меня судорожно сглотнуть и позеленеть, отодвигая тарелку.

Оказывается, в этом мире жили скорры — невероятно мирные и спокойные травоядные животные, повсеместно разводимые в пищу. Как я понял, они были кем-то вроде земных коров. Но вот кем именно они были...

Представьте себе огромную, размером с быка, ярко-фиолетовую лягушку с двумя десятками глаз и усаженной огромными зубами пастью. Живут эти твари возле воды, высоко прыгают (я вообразил это зрелище. Ой, мама...) и легко приручаются. Их мясо входит в основной рацион практически всех рас этого мира. Разве что сильфы не особо их разводят...

Я вздрогнул. Нет, спасибо, уж лучше я побуду вегетарианцем, чем уподоблюсь французам и буду есть лягушачьи лапки. А также грудки, спинку и прочее...

После еды меня неудержимо потянуло в сон. Какое счастье, что хоть после ужина тренировки не предусмотрены!

Придя в казарму, я посетил одну из казарменных ванных (чистенькая комнатка с унитазом и небольшим углублением сбоку в полу, куда падал крошечный теплый водопадик, включавшийся прикосновением к плитке на стене) и устроился спать.

Покрутившись еще немного, я не заметил, как заснул.

* * *

В темноте казармы, чья тишина нарушалась только дыханием нескольких десятков спящих рабов, внезапно раздался тихий, хриплый, какой-то надорванный голос:

— Лиир, хватит уже терзать себя, задавай свои вопросы.

Тишина в ответ, нарушаемая только шелестом одеяла. Но, по-видимому, мужчина понял, что хотели у него спросить, так как сказал:

— Да, ты не ошибся. Я действительно беспокоюсь о мальчике.

Легкий вздох.

— Потому что я так решил! — Отрезал все тот же хриплый голос. И тоскливо: — Не лезь ко мне в душу, человек. Не надо. Ничего хорошего ты там не найдешь.

Шелест одеяла, скрип мебели.

— Извинения приняты. И да, Лиир. Пожалуйста, научи его всему, чему можешь. Я в долгу не останусь — ты же знаешь. Не хочу, чтобы он погиб в первых же боях...

Вздох, неразборчивое бормотание себе под нос, шорох ткани.

— Спасибо.

...Тишина...

Глава 6

Жить будем плохо, но мало...

Так начались мои будни ученика гладиатора.

На второе утро я с громадным изумлением заметил, что после непомерных тренировок предыдущего дня у меня абсолютно ничего не болит! И отсутствовали синяки, которые уже вечером покрывали меня с ног до головы. Только была противная слабость во всем теле, как если бы я ночью вообще не спал. Элли, посмеиваясь, объяснил, что это из-за воздействия ауры близнецов, мобилизирующей силы пациента на быстрое восстановление непосредственно из его же организма, и показал мне свою правую руку. От жуткой раны, бывшей там позавчера, остался только тоненький белый шрам, выглядевший так, как будто ему уже не один год.

Хихикнув в ответ на мой обалдевший вид, клыкастый эльф опустил рукав и пошел на выход. Я же, отловив за ухо Лэни (Рэни, мой личный парикмахер, сегодня никуда не шел, так как валялся на своей койке с "боевым ранением" и дулся на меня), заставил его заплести мне волосы, после чего с удивлением, переходящим в изумление, уставился на толстенный жгут из множества тонких прядей, сооруженный парнем вместо косы. Лэни, пожав плечами, заявил, что простую косу он делать не умеет — вернее, умеет, но у него она больше получается похожей на растрепанный веник, — а вот боевую прическу степняков — на раз.

— Вот только лезвий не хватает... — мечтательно протянул увлекшийся горе-стилист. Меня передернуло. Спасибо, такого счастья, как лезвий в волосах, мне и даром не надо! Мало того, что вся спина будет изрезана, так я по неопытности могу отрезать себе что-нибудь нужное, ухо, например, или нос.

Проблема возникла с одеждой. Точнее, со стиркой грязных вещей. Как быть с этим? Нет, к моему удивлению, гигиена в этом мире была вполне на уровне, и вчера в ванной комнате я обнаружил и мыло, и шампунь, и раствор, заменяющий зубную пасту. Даже туалетная бумага была! Но вот места, где можно устроить постирушки, я не нашел. Ну не под водопадиком же мне стирать? А мои джинсы и рубашка после сумасшедшей тренировки под руководством седого напоминали грязные тряпки. И что-то мне подсказывало, что и сегодня я буду не в лучшем состоянии. Что делать?

Проходящий мимо меня сильф (Аррала... нет, Аиррэлли... в общем, Аррил), заметив мое задумчиво-отрешенное выражение лица, поинтересовался, в чем дело. Я озвучил вставшую передо мной проблему. Аррил похмыкал и отвел меня в противоположный от выхода конец казармы, где стояла большая корзина, на дне которой лежало несколько рубашек и две пары штанов. Как оказалось, грязные вещи нужно с утра складывать в эту корзину, и вечером забрать из нее уже чистые. Я похихикал над такой оригинальной стиральной машиной, но свои вещи пристроил.

А вот на тренировке начался ад. Честное слово, я бы лучше еще раз пробежал тридцать кругов, чем отрабатывал под руководством Лиира различные стойки и удары. За каждое неточно выполненное движение я получал дрыном по спине или, хм... тому, что пониже. К обеду на мне живого места не осталось!

А седой варвар еще и хихикал, в очередной раз поддавая мне ненавистной дубиной. По-моему, он решил использовать меня в качестве манекена для прохождения "скоростного курса юного садиста"... И никаких отговорок вроде "я не выспался" этот изверг не принимал! Ну что за жизнь, а?..

На обеде тоже возникла проблема. Каши и картошка — это, конечно, хорошо, тем более, что картошку уплетал я один, но как быть с мясом? На одних овощах я долго не протяну. В конце концов, я не жвачное травоядное! Я мясо люблю!

Когда я озвучил все это, сидевший напротив меня Дэни подскочил и, крикнув: "Сейчас вернусь!", куда-то убежал. Через пару минут он вернулся в компании огромного мужчины, по сравнению с которым Нуб и Вей казались тощими карликами. Гулливер, самый настоящий Гулливер! Я, никогда не жаловавшийся на рост, вряд ли, даже вытянувшись в струнку, достану этому гиганту до плеча.

Великан смерил всех грозным взглядом, остановившемся на мне. Я вздрогнул и попытался сжаться в комочек.

— Это кому тут не нравится, как я готовлю? — Ох ты ж, е-мое... Меня едва не снесло со стула волной инфразвука. Даже Гроуд не может похвастаться таким басом! Это ж какой хор можно собрать...

От голоса повара жалобно зазвенели стаканы, а, видимо, самый нервный и впечатлительный из всех — Лэни — полез под стол. Как я его понимаю!..

— Мне, — пискнул я, вздрогнув под внимательным и цепким взглядом светло-серых глаз мужчины. Да-а-а... С таким спорить опасно для здоровья. Так что повежливее, Мстислав, повежливее... — У Вас мясо гадкое.

Повар ехидно хмыкнул, бросив на меня неожиданно заискрившийся весельем взгляд.

— Ну, предположим, своим мясом я еще ни с кем не делился, — от этой фразы многие гладиаторы закашлялись, Элли открыто заржал, а у меня покраснели даже руки. — Но вот приготовить что-нибудь другое могу.

— Было бы неплохо, — кивнул я, и повар, пообещав соорудить на ужин что-нибудь вкусненькое специально для меня, ушел. Уф... надо бы с ним повежливее, а то еще будет кормить меня исключительно скоррятиной — я ж тогда с голоду окочурюсь! Или отравлюсь... Кто знает, может, раз это мясо кажется мне таким гадким, то оно для меня опасно? Не хотелось бы, без особых повреждений пережив перемещение в мир иной, умереть от банального несварения желудка...

Послеобеденную тренировку опять проводил Элли, упорно пытающийся сделать из меня первоклассного лучника. Наученные вчерашним опытом, гладиаторы благоразумно убрались подальше от мишеней. Ха, как будто им это могло помочь!

Лук, исправно стрелявший у Элли, в моих руках отказывался работать напрочь. Тетива то провисала, как старая бельевая веревка, то вообще отказывалась натягиваться; стрелы летели в разные стороны, а одна вообще едва не срезала кончик уха неосторожному сильфу, которому понадобилось перейти на другую сторону поля как раз в тот момент, когда мне наконец-то удалось поладить с непокорной деревяшкой. Парень еле успел пригнуться.

Как я помнил из прочитанной мне вчера Элли лекции, эльфийские луки обладали тенью сознания своего хозяина и категорически отказывались стрелять в чужих руках. Тем не менее, наглый эльф возжелал научить меня обращаться именно с эльфийским луком. Вот неймется ему! Я вообще больше метательные ножи люблю, чем луки!..

Когда же я об этом сообщил, мне выдали в ответ гениальную в своей высокомерности фразу:

— Эти зубочистки? Они годятся только для бродячих актеров, наемных убийц самого низшего класса и нищих крестьян. Убожество.

И что тут можно было сказать? Гад ушастый... Обхаял мое любимое оружие — и всунул мне в руки своего деревянного монстра, мотнув головой в сторону мишеней. Эх... придется учиться стрелять из эльфийского лука...

Но для начала этот самый лук мне нужно было уговорить!..

А дальше был цирк. Я, по совету Элли, мысленно попросил разрешения у лука. Волна холода, пришедшая в ответ и существенно поморозившая мне руки, явно означала категорический отказ. Когда же я сообщил об этом эльфу, то получил в ответ фразу:

— Развлеки его.

— Что? — Я подумал, что ослышался. Как можно развлекать оружие?!

— Развлеки его, — терпеливо повторил рыжий. — Это один из способов поладить с эльфийским оружием без прямого разрешения хозяина.

Мда, более идиотского совета я еще не слышал. Но делать нечего, пришлось развлекать.

Вот мне интересно, кто более сумасшедший: я, Элли или весь этот проклятый богами мир, в который я попал не иначе, как в наказание за прошлые и будущие грехи? Причем грехи явно собирали со всех воплощений моей души — и наказали одним махом за все!..

...Пока же пришлось развлекать лук. Что я только не вытворял в тот момент! И песни пел, и стихи рассказывал (какие вспомнил: от Пушкина до Маяковского... Естественно, переврал все безбожно. Учителя литературы на меня нет!), даже сплясать ухитрился! При этом со стороны я, наверное, напоминал укуренного в хлам шамана, устроившего священные пляски вокруг костра вместе со своим любимым бубном. По крайней мере, у поглядывающих на меня ветеранов были ну очень выразительные лица...

Эти умудренные опытом гладиаторы находились не очень далеко, но как-то получилось так, что я оказался в центре всеобщего внимания. Они изображали какую-то осмысленную деятельность, но... Короткий взгляд на меня — и очередной суровый мужик отворачивается, а его плечи начинают ходить ходуном...

...А упрямое оружие раз за разом отвечало волной холода, правда, какой-то прерывистой. Когда до меня дошло, что это значит, я зарычал от бешенства. Так эта деревяшка... смеется?!

— Слушай, ты! — Зашипел я, поднеся лук к лицу. — Деревяшка тупая! Или ты стреляешь, как тебе и положено, или я сейчас же пойду и утоплю тебя в озере! — В том, что лук потонет, я не сомневался. Все-таки железные накладки на нем прилично весили, да и сам лук был отнюдь не пушинкой. Такому утонуть — раз плюнуть.

Нет, ну надо же! Я тут изображаю пациента психбольницы на выезде, позорюсь... а эта дубинка с веревкой имеет наглость развлекаться за мой счет! Гр-р-р...

Ответная волна жара пришла сразу же, едва не сбив меня с ног. Я удовлетворенно фыркнул. Ну, кто здесь главный? Разумеется, я!

Пихнув носком сапога валявшегося на земле эльфа (Элли свалился на землю после третьей минуты дикого ржача, как раз в тот момент, когда я пел — или горланил — весьма пошлую переделку одной известной песенки), я потребовал учить меня дальше. Весь последующий день прошел без эксцессов. Кто б сомневался!

За ужином повар поставил передо мной большую тарелку с мясом и прогудел:

— Не самая вкусная в мире вещь, но раз тебе нравится гаартохела, то должно понравиться и это.

Я подозрительно покосился на повара, чья физиономия выражала полнейшую невинность, и, игнорируя внимательные и какие-то изучающие взгляды всех остальных, аккуратно подцепил с тарелки верхний ломоть и откусил кусок...

Мням! Вку-у-усно!..

Я не заметил, как умял четыре здоровенных куска. Мясо было сочным и мягким и по вкусу напоминало нежную свинину. Совсем другое дело!

Повар гулко хохотнул и выдал:

— Не думал, что эту гадость кто-то будет уплетать с таким аппетитом. Ладно, если тебе так понравилось, то буду его специально для тебя готовить.

Я только закивал в ответ — рот был занят очередным куском. Отбивные, да еще и не до конца прожаренные... Ур-р-р... Вкуснятина!

После сытного ужина я, придя в казарму и забрав свои вещи из корзины (Аррил не соврал — и впрямь чистые), лег спать.

В таком темпе прошло восемь дней.

* * *

— Эллисаан!

— Да, Лиир, — рыжеволосый эльф со шрамом на лице отложил в сторону заготовки для стрел и повернулся к подошедшему человеку.

— Эллисаан, я больше не могу, — седовласый вздохнул и опустился на землю около оружейного склада, прислонившись к стене спиной. — Я не думал, что это будет настолько тяжело! И ведь не скажешь, что у него нет подготовки — напротив, есть, и весьма неплохая! Но вот отношение к происходящему...

— Что ты хочешь от него, — эльф пересел рядом с человеком и поднял лицо к небсам, щуря желтые глаза на яркие светила. — Он из другого мира. Ты не представляешь, как сильно отличается его родной мир от нашего. Огромные, невероятно высокие дома, стальные птицы в небесах — и всего одно солнце...

— Бр-р-р... — поежился Лиир. — Как так можно?

Телепат пожал плечами

— Да, тот мир страшен... но это его дом. Он до сих пор считает происходящее вокруг только кошмарным сном.

— Не хотелось бы мне присутствовать в тот момент, когда его разбудят, — откликнулся седой. — Он же уничтожит все вокруг себя... Сила его эмоциональных взрывов просто невероятна!..

— Будем надеяться, что этого не случится, — эльф прикрыл глаза, из которых с появлением светловолосого чужака пропала ледяная пелена. — Будем надеяться...

— Знаешь, старый мистик... По-моему, тебе пора подключаться к обучению этого парня по-настоящему. Хватит лелеять свое прошлое. Что было — то прошло. Ничего не вернуть — ты и сам это понимаешь... хватит бередить старые раны.

И вновь скрежетнул хриплый голос:

— Что я могу сейчас? Что?.. Ошейник даже регенерировать полностью мне так и не дал!.. А ведь прошло почти десять лет. Ты слышишь меня, человек? Десять! И сиин опять скоро зацветет...

— Это уж тебе лучше знать. Я-то совершенно точно не маг... и никогда им не был. Вспоминай. Ищи. Ты же — эльф Великого Леса!..

* * *

Это случилось вечером девятого дня.

Я, как обычно, тренировался под руководством Элли (после недели занятий с луком эльф сдался, сказав, что приличного лучника из меня никогда не выйдет, но в цель, если приспичит, я попаду. И теперь я занимался со столь любимыми мной метательными ножами), когда ошейник на моем горле, к которому я уже успел привыкнуть и не замечал, резко сжался и запульсировал.

Выронив очередной нож, я упал на колени, царапая ногтями шею и тщетно пытаясь вдохнуть хоть немного воздуха. Когда перед глазами встала черная пелена, а в ушах уже раздавался звон, ошейник разжался, позволив сделать судорожный вдох. Сознание померкло.

Первым, что я ощутил, придя в себя, были увесистые пощечины. Голос эльфа ввинчивался в уши, причиняя почти физическую боль.

— Раалэс! Парень, приди в себя! — И меня встряхнули, схватив за плечи.

Осторожно разлепив глаза, я первым делом наткнулся на встревоженный взгляд лимонно-желтых глаз. Но прежде, чем я успел сказать хоть слово, ошейник вновь сжался, а у меня появилось ощущение, что кто-то прицепил ко мне невидимый поводок и изо всех сил куда-то тянет. Весьма грубо тянет, должен заметить. А если откровенно, то меня резким рывком выдернуло из захвата Элли и протащило несколько метров по земле.

— Что происходит? — Прохрипел я, пытаясь принять сидячее положение. Так, еще один такой рывок, и мне сломает шею. Не думаю, что моей внезапно вспомнившей о существовании раба хозяйке понравится такое. Хотя — кто ее знает?..

— Это зов, — сказал Элли мертвым голосом.

— Какой зов? — Таскать по земле меня прекратило, но теперь появилось ощущение, что меня целенаправленно тянут в замок.

— Зов хозяйки, — буквально выплюнул эльф. Видимо, ему тоже не раз от ошейника доставалось. Цацка проклятая... снять бы ее — да как?

— И что теперь? — Зов ослабел до такой степени, что я смог встать на ноги, не качаясь, аки сосенка при урагане.

— Идти к ней, — горько усмехнулся Элли. — Что же еще? Только сапоги сними! — Крикнул он мне вслед. — Рабам запрещено носить в замке обувь. Оставь их здесь, я захвачу с собой, когда пойду на ужин.

Сдавленно ругнувшись, я стянул обувь и побрел туда, куда меня так настойчиво тащили. Земля под босыми ногами была неприятно бугристой, а песок яростно царапался. Периодически из-за резких рывков ошейника я падал, и в итоге, когда я добрался до массивных резных ворот, то больше напоминал пыльное расцарапанное чучело, чем человека.

Когда я подошел поближе, то справа от ворот открылась небольшая неприметная дверь, куда я и прошмыгнул, оказавшись в огромном светлом холле. Везде зеркала, блестящий, бело-серебристый, похожий на гранит камень, роскошная мебель и очень много света... Среди этого великолепия я, в своей застиранной рубашке и продранных на коленях джинсах, смотрелся нищим побирушкой, каким-то чудом пробравшимся в тронный зал российских императоров во время торжественного приема.

Я замер, любуясь открывшейся красотой, но резкий рывок куда-то в сторону и вниз заставил меня упасть и проехаться на животе по отполированному каменному полу. Остановился я у невзрачной дверцы, услужливо распахнувшейся и ощутимо ударившей мне по лбу. Зашипев, я потер ушибленный участок и встал на ноги, разглядывая открывшуюся узкую, ярко освещенную лестницу, явно ведущую в подземелья. Не нравится мне это! Обычно в подземельях находятся темницы и камеры пыток, а, как можно догадаться, ни то, ни другое меня не прельщает. Может, не идти?

В ответ на эту мысль ошейник резко раскалился. Зашипев от боли, — вот зуб даю, что будет ожог! — я сделал шаг вперед.

Лестница оказалась покрыта чем-то, похожим на густую прозрачную слизь. Содрогаясь от отвращения, я шел вперед, считая ступеньки. На пятьсот девятой лестница закончилась, приведя меня в начало длинного коридора, также ярко освещенного подвешенными к потолку шарами.

Ошейник недвусмысленно тянул меня вперед, и мне не оставалось ничего другого, как подчиниться и, преодолевая брезгливость, идти по покрытому такой же слизью, как и лестница, коридору. Интересно, что это за пакость такая? Бр-р-р... противно-то как! Мерзость...

Пока я шел по казавшемуся бесконечным коридору, то внезапно понял, что практически ни разу не думал за все то время, что я нахожусь в этом мире, о своей семье. Только если в самый первый день. Как оказалось, непомерные физические нагрузки великолепно справляются с воспоминаниями. Но теперь, когда я впервые за последние девять дней получил возможность спокойно подумать, образы родителей и сестренки затопили сознание, заставив зашипеть от тоски.

Шел я долго, по моим прикидкам, не менее пяти минут. Интересно, а что за помещение находится так глубоко под землей? То, что это обычная камера или пыточная, я сильно сомневаюсь. Ну не станут ради пыточной, даже самой роскошной, строить такой длинный коридор без единого ответвления или двери, к тому же, располагающийся глубже, чем станции метро в родном Питере! Не станут! Скорее, это больше похоже на бомбоубежище... но зачем здесь, в этом мире, нужно бомбоубежище?..

Наконец, уже в голос проклиная того, кто так яростно дергал за ошейник (все-таки падение в слизь — не самое мое любимое занятие. Да и одежду теперь смело можно выкидывать), я уперся в черную металлическую дверь, украшенную таким количеством замков и засовов, что мне стало страшно. Что же за монстров держат внутри?

Дверь медленно и бесшумно отворилась, пропуская меня в просторный зал, точнее, огромную, слабо освещенную пещеру из черного блестящего камня...

* * *

Линсахеете в девятый раз проверял, все ли готово для первого ритуала изменения. Простые действия, почти привычные... но, тем не менее, у мага дрожали руки. Впервые его любимая решила провести изменение до конца. От результатов зависило слишком многое, чтобы позволить себе хоть малейшую небрежность, даже в таком, казалось бы, незначительном ритуале, как читка сознания. Не мыслей, а именно сознания.

— Сахе, успокойся, — к магу подошла ослепительно красивая черноволосая женщина. — У нас все получится. Не в первый раз...

— Иса, ты не понимаешь! А если хоть что-то сорвется? Если...

Договорить магу не дал приступ острой боли в спине. Судорожно вздохнув, Линсахеете выдернул из-за пазухи фляжку и сделал несколько глотков. Боль неохотно отступила.

— Что, так плохо? — В глазах женщины стояли слезы. Маг только кивнул, переводя дыхание, и спрятал фляжку обратно.

— Потерпи, любимый, — названная Исой погладила мужчину по плечу. — Мы найдем решение... Если понадобится, я всех жителей этого мира на опыты пущу, но найду способ, как тебе помочь.

Линсахеете не ответил на это ничего, но полыхнувшая в его глазах надежда сказала все лучше всяких слов.

Внезапно лицо женщины приобрело нечитаемое выражение.

— Он идет, — сухим, совсем не похожим на свой обычный голос, обронила она и повернулась к распахнувшимся дверям зала.

* * *

Я зашел, оглядываясь. В центре абсолютно пустой пещеры обнаружилась хозяйка, затянутая в тот же кожаный костюм, что и тогда, когда я ее в первый раз увидел. На какой-то миг поддавшись ее очарованию, я сделал шаг вперед, и за моей спиной лязгнула дверь, отрезая путь к отступлению. Нервно оглядевшись, я заметил ранее скрытого тенью тощего мага, злорадно скалящего острые, мелкие зубы. Впрочем, какой из него маг? Во всех книгах маги всегда описывались иначе и были более... внушительными. Благообразная внешность, борода, посох, роскошная мантия... на худой конец, балахон со звездами. А тут? Худющее тельце, бледный вид и макаронная походка. Это не маг, а так, головастик от магов. Мелкий колдун. Колдовастик он.

Я улыбнулся собственным мыслям и вздрогнул, услышав звонкий смех женщины. Блин, я уже успел забыть, что моя "хозяйка" — телепат, как и Элли. Впрочем, Элли вообще никак не показывал, что читает чужие мысли, в отличие от этой... дамочки.

— Какой ты забавный, — прожурчал женский голос. — Линсахеете, оставь нас.

— Да, леди, — поклонился колдовастик и выскользнул в услужливо распахнувшуюся на несколько секунд дверь, оставляя меня наедине с женщиной. И что дальше?

Красавица хищно улыбнулась, заставив меня вздрогнуть. Ну не должна быть такая улыбка на лице очаровательной леди. Этот оскал больше подходит палачу-маньяку со стажем!

— Ты почти угадал, — хихикнула хозяйка (я уже начинаю потихоньку привыкать называть ее так... и это страшно), эффектным щелчком пальцев создавая кресло, материализовавшееся в языках синего пламени. — Палачом мне тоже быть приходилось. Я так люблю наблюдать за чужими мучениями... — голос хозяйки приобрел мечтательные нотки, а по моей спине пронесся табун мурашек. Ну почему мне так не везет, а? Поему именно я попал в этот переплет? Мне так хорошо и спокойно жилось дома...

— Видишь ли, — хозяйка откинулась на спинку кресла. Я подумал, что стоять мне неохота, и уселся на холодный каменный пол. Женщина хмыкнула, но ничего мне не сделала — стало быть, разрешила. — По заветам богов, использование магии Крови вообще запрещено во всех отраслях, кроме целительства. Но даже так за такими целителями ведется строжайший контроль... и постоянное наблюдение. Впрочем, подобных исцеляющих в настоящий момент в этом мире живет всего трое. А рабство незаконно...

— А как же... — я не договорил, а моя рука взлетела вверх, прикасаясь к ошейнику.

— Ну, — женщина холодно улыбнулась. — Ошейник личного подчинения несложно замаскировать. Правда, и обнаружить его тоже легко — достаточно провести рукой по шее, — но в этой долине я полноправная владычица и поступаю так, как захочу. А ты... мне нужен был материал для опытов. Я хотела достать себе демона, а вместо этого получила тебя. Впрочем, это даже лучше — демоны не будут мстить мне за плен и вероятную гибель их сородича.

Все это было сказано таким спокойным и равнодушным тоном, что мне впервые стало по-настоящему страшно. Эта женщина... Это не человек, а монстр в красивой оболочке, которому я ухитрился попасть в лапы.

— Ну зачем так сразу, — нежно оскалилась хозяйка, глядя на меня с интересом вивисектора, которому на стол попал необычный, очень занимательный объект. — Может, ты даже сможешь выжить. Я не собираюсь тебя убивать... сразу, по крайней мере.

После этих слов мое сознание затопил дикий животный ужас. Я вскочил, собираясь бежать — куда угодно, лишь бы подальше отсюда! Но прежде, чем я успел что-либо сделать, в мою сторону полетело багрово-черное облако тумана, мгновенно облепившее меня с ног до головы. Рефлекторно я сделал вдох...

* * *

Туман рассеялся, и я обнаружил, что стою на том же самом месте и в той же пещере. Вот только... куда пропала хозяйка и что здесь делает моя мама?

— Мама! — Я бросился к ней, чтобы предупредить, уберечь! Но на полпути с размаху врезался в возникшую из ниоткуда прозрачную стену и отлетел назад, крепко приложившись спиной. — Мама!..

— Мистик? — Мама глянула на меня с нескрываемым испугом. — Ты же умер!

Я оцепенел. Как... Что это значит?

— Мама, я не умер, — а голос-то дрожит. — Я живой!

— Нет, не может быть, — мама попятилась и, не удержавшись на ногах, села на пол, продолжая глядеть на меня с животным ужасом. — Мы же тебя похоронили. Ты умер, умер...

— Мама, я живой! — Я вскочил и, подскочив к прозрачной преграде, ударил по нему кулаками. — Живой!

— Ты умер... — Продолжала бормотать мама. Из ее глаз покатились крупные слезы. — Умер...

Внезапно левую руку обожгло острой болью. Я вскрикнул от неожиданности, переведя взгляд на пораженную конечность, увидел, как на левом запястье стремительно затягивается глубокая рана. Одновременно с этим сдавленно охнула и моя мама. Я вскинул голову и увидел, что у мамы возникла точно такая же рана и на том же самом месте. Только, в отличие от моей, затягиваться она не спешила.

— Мама! — Я снова с силой ударил стену, пытаясь пробиться к матери. Так не должно быть! Почему моя рана передалась моей маме? Почему ее? За что?..

В следующий момент меня словно ударили по спине хлыстом. Я вздрогнул, а мама закричала от боли. Да что же это творится?!

...Я потерял счет времени. Меня с ног до головы стали покрывать глубокие раны, тут же затягивающиеся без следа и возникающие на теле мамы. Буквально обезумев, я бился в эту проклятую стену, не обращая внимания на поселившуюся в моем теле боль, и что-то кричал. Кажется, проклинал хозяйку... Единственной мыслью, бившейся в голове, было: "За что? Маму за что?"

То, что с моей невольной помощью решили убить самое дорогое для меня существо, ранило сильнее,чем все порезы и побои, которые я получил. Будь ты проклята, хозяйка! Мало тебе меня — решила еще маму убить? Чтоб тебе в Аду гореть!..

Мама с каждой мнутой слабела все сильнее — это было видно невооруженным глазом. Взвыв, как попавший в капкан волк, я снова и снова пытался пробить эту проклятую стену... Бесполезно.

Вскоре мама, тихо всхлипнув, осела на пол, закрыв глаза, и в тот же момент стена исчезла. Я тут же кинулся к лежащей на полу маме и начал трясти ее за плечи. Бесполезно. Мама была мертва.

Как же... как же так? Мама... уж лучше бы я умер, чем она... Мамочка...

В этот момент у дальней стены возникло уже знакомое мне облако черно-багрового тумана, быстро полетевшее ко мне. Я, оцепеневший от ужаса и боли, не успел увернуться...

Когда туман рассеялся, я обнаружил, что лежу на полу все в той же пещере. Тела мамы рядом не было, а на меня с любопытством смотрела хозяйка, держа в одной руке окровавленный нож, а в другой — небольшую склянку с ядовито-зеленой жидкостью. Приподняв голову, я обнаружил, что вся моя одежда изрезана и покрыта засохшей кровью, явно принадлежащей мне. Но что удивительно, никаких ран у меня не было. Впрочем, какая теперь разница...

— Ну что ж, ритуал прошел успешно, — радостно констатировала женщина, испаряя куда-то нож и склянку. — Повышенная восприимчивость к галлюциногенам, но это я исправлю.

Что? Так это было... видение? И мама... жива?

Хозяйка ухмыльнулась.

— Весьма реалистичные видения, не правда ли? — Глумливо поинтересовалась она. — Ты так кричал...

Я задохнулся от слепой ярости. Так это... это...

Вот стерва! Чтоб ты сдохла!

Женщина, что-то прошипев, изо всех сил ударила меня ногой по груди. Сознание померкло...

Очнулся я уже в казарме, причем ночью, от жуткой жажды. Усевшись на своей койке и попутно отметив, что кто-то озаботился снять с меня лохмотья, в которые превратилась моя одежда, я огляделся и заметил стоящий на моем табурете стакан с водой. Осушив его, я улегся обратно и завернулся в одеяло.

Мне предстояла ночь, полная кошмаров...

* * *

— Как он?

— Плохо. Ты знал, что его решили изменить? Я сейчас услышал это от Линсахеете, когда ходил за водой. Правильно сказал про него парнишка — хмырь красноволосый! Хвастался, что его повелительница решилась снова поиграть в богиню...

— Догадывался. Но не знал, что над ним решат провести полный круг изменения.

Пораженное молчание.

— Именно. Полный круг — над ним провели ритуал читки сознания, который применяется только при полном круге.

Тихий судорожный вздох.

— Даже взрослые не все способны пережить полный круг. А в его возрасте это равносильно смерти...

— Тебе лучше смириться с этим и оставить парня в покое. Ты сам понимаешь, что, если его захотят убить, то мы не сможем сделать ровным счетом ничего. Не надо к нему привязываться...

— Я понимаю. Но смириться не могу. Поэтому, пока есть надежда, что он будет жить, я сделаю все, чтобы защитить его...

Желтоглазый эльф погладил по мягким светлым волосам бессознательного парнишку и тяжко вздохнул.

* * *

Юный бог приоткрыл глаза. В его мир попал чужак, способный уничтожить все, что создавалось тысячелетиями... или помочь ему, Эилиану, выбраться из ледяного плена.

На одной чаше весов безопасность мира... а на другой — возможность снова любоваться ярко-голубыми небесами и зеленой листвой...

Стоит сейчас лишь пожелать — и чужак умрет, не пережив ритуалов, на которые его обрекли. Мир снова обретет покой. Надо просто ничего не делать...

Тяжкий выбор. Практически неразрешимый. Но надо как можно быстрее придумать, что же делать с незваным гостем... иначе его уничтожит уже сам мир. Просто смахнет с себя, как надоедливую букашку.

Протяжный вой нарушил ночное безмолвие ледяной пустыни, прерывая размышления юного бога. Вой, в котором слышалась тоска — и такая жгучая боль утраты...

Эилиан судорожно вздохнул... и решился. Потянувшись через каналы мира к чужаку, ощущавшемуся на изнанке мира, как легкое золотистое облачко, он передал частицу своих сил. Крошечную — но этого будет достаточно для того, чтобы пережить полный круг изменения и стать для мира своим.

Бог слишком долго не видел солнца и не ощущал тепла. Слишком долго... Быть может, чужак поможет ему выйти из-за Врат.

Глава 7

Знания — сила!

Пять дней. Пять проклятых дней после эксперимента хозяйки я валялся на своей койке в казарме и не мог даже пошевелиться. При малейшем движении тело словно окунали в кипяток. У меня болело все — даже то, что болеть в принципе не может. Я не мог толком говорить, поскольку вместо членораздельных слов поврежденное ошейником горло выдавало жуткие шипящие звуки, до полусмерти перепугавшие Лэни, когда я поздно вечером попросил его дать мне попить. Да я и сам перепугался, когда вместо нормальной речи у меня получилось нечто, больше похожее на полушипение-полуквак недодушенной лягушки.

Самым паршивым же было то, что исцеляющая аура близнецов на меня не действовала, а только делала мое состояние еще хуже. После того, как неугомонная троица в первый день пару часов посидела рядом со мной, все раны, нанесенные мне хозяйкой во время того проклятого ритуала, открылись снова. От боли я взвыл и выгнулся дугой на лежаке. Испуганные парни, шарахнувшись подальше от меня, мгновенно приволокли в казарму Элли, мастера Лиира и почему-то Нуба. Приведенные же, выгнав близнецов на улицу, мигом намотали на меня такое количество бинтов, что любая уважающая себя египетская мумия рассыпалась бы в прах от зависти. Кроме того, в меня влили какую-то приторно-сладкую дрянь ("— Для остановки кровотечения! — Дурак-эльф, это же ваше, эльфийское средство! На него оно не подействует! — А что такого? Он и так помирает!") и, оставив в качестве сиделки Нуба, ушли обратно. Что ж, спасибо хоть на том, что не оставили вообще в одиночестве...

Я, немного покрутившись, каким-то чудом ухитрился заснуть, не тревожа раны. Правда, снилась мне такая каша...

Вторые сутки я провалялся в казарме в гордом одиночестве, а единственным моим развлечением было плевание в потолок. В буквальном смысле.

Именно тогда до меня наконец-то дошло, что я среди гладиаторов, которым не раз приходилось драться друг против друга. Здесь каждый был сам за себя. И то, что ко мне отнеслись так радушно, еще ни о чем не говорило — возможно, им всем было просто любопытно. Как же, парень с экзотической внешностью, да еще из другого мира! Будет жить — хорошо, помрет — нечего переживать. Беспокоится ли ученый, когда у него умирает лабораторная мышь?..

А мне было плохо. Я хотел есть, пить и добраться до ванной комнаты. Но при попытке двинуться с места я от нахлынувшей боли потерял сознание.

Придя в себя, я с тоской уставился на близкий, но такой недоступный стакан с водой. Рядом никого не было — и подать его было некому. Из глубин разума всплыли старательно отгоняемые мной до этого момента мысли.

Как там моя семья? Я же исчез на глазах Насти. Она, наверное, жутко перепугалась. Не смотря ни на что, сестренка меня любила. Да и я ее тоже. Мы с ней ругались, даже дрались... но все равно — долгое время именно она была моей защитницей.

А мама с папой? Как они? Представляю их реакцию после того, как им сообщили, что я исчез. Мама наверняка плакала, а отец... Папа, скорее всего, обзвонил всех экстрасенсов Питера. Он всегда верил в сверхъестественное, в отличие от остальной нашей семьи.

Я гнал от себя мысль о том, что видение, показанное мне хозяйкой, было правдивым. А что, если я действительно умер в том мире? Что тогда? Что тогда?!

Перед моим внутренним взором нарисовалась картина: бледная, заплаканная мама, судорожно стискивающий зубы папа и рыдающая сестренка стоят около могилы... на которой написано мое имя. И фотография — моя фотография...

От накатившей тоски я взвыл в голос. Не хочу ни боев, ни гладиаторов, ни опытов, ничего! Я домой хочу!!

В конце концов! Я не супергерой, который одним движением убивает всех своих врагов, не маг и не убийца! Я обычный подросток (ну, может, по современным меркам немного странный), который хочет обратно к своей семье!..

Я не замечал, что плачу, пока чья-то узкая ладонь не стерла с моих щек слезы. Резко вскинув голову и зашипев от вспыхнувшей в черепе боли, я увидел участливо глядящего на меня Элли. И когда только успел подойти? Я его даже не услышал...

Мне казалось, что эльф хочет что-то сказать, но нет. Он только кинул на меня грустный взгляд и тоскливо вздохнул. Затем, словно заботливая сиделка, осторожно поднял, отнес покрасневшего до корней волос меня в ванную и, принеся вскоре обратно, сказал:

— Подожди, сейчас вернусь, — и стремительно вышел из казармы.

Не успел я найти более-менее удобное положение, чтобы не тревожить раны под намотанными на меня бинтами, как Элли вернулся, неся в руках большую пиалу, в которой оказался крепкий и жирный бульон. Мда... А мне так хотелось мяса... Тех самых отбивных, которые для меня готовит повар... Сочных, нежных, с кровью... Впрочем, в моем состоянии мне повезет, если я смогу съесть и это.

Мда... как оказалось, свои силы я заметно переоценил — не смог осилить даже половины принесенной еды. После сытного бульона меня неудержимо потянуло в сон. Сквозь дрему я почувствовал, как меня бережно укрывают одеялом и даже поют колыбельную! Однако... Но я не успел возмутиться, как крепко заснул.

На третье утро, когда я уже подвывал от скуки, Элли вместо того, чтобы пойти на тренировку, уселся на соседний лежак и с любопытством естествоиспытателя уставился на меня.

"Что?" — хотел спросить я, но из пересохшего горла не вырвалось ни звука.

Эльф, после того, как увидел мой страдальческий взгляд, направленный на стакан, помог мне напиться воды и, подпихнув мне под спину скатанное в валик одеяло, устроился на своей кровати и заявил:

— Поскольку ты временно не можешь ничего сделать, я решил побыть твоей сиделкой, а заодно рассказать тебе побольше об этом мире, а то ты словно из дупла вылез.

Увидев, как злорадно ухмыляется эльф, я мысленно застонал. Господи, за что? Вроде не богохульствовал, на иконы не плевал, храмов не разрушал, посты соблюдал... периодически. Даже на могилах своих врагов не плясал! Так за что же мне в учителя досталось это клыкастое остроухое недоразумение?..

— Попрошу меня не оскорблять! — Надулся Элли, сразу же став похожим на обиженного хомячка, но в его глазах плясали бесенята. — Имей уважение к старшим!

Старшим? Ну и сколько тебе лет, ушастик? Тридцать? Сто? Больше?..

— Четыреста семьдесят два года! — Гордо задрал нос Элли.

Ого! Да из него уже должен песок сыпаться и камушки лететь! Тоже мне, пирамида Хеопса в длинноухом варианте...

Элли, уловив мою последнюю мысль, задорно усмехнулся и подмигнул. Ну не могу я воспринимать его как взрослого, не могу! Если он ведет себя как подросток, то почему я должен считать его взрослым и умудренным жизнью эльфом?

— Может, потому, что я знаю об этом мире все-таки немного больше, чем ты? — Прищурился эльф.

На это мне сказать было нечего, и я обреченно приготовился слушать.

— С чего мне начать? — Поинтересовался Элли, усаживаясь поудобнее.

Да с чего хочешь! Хоть с истории, хоть с географии. Да хоть с мироустройства!

— С мироустройства, говоришь? — хмыкнул Элли. — Хорошо, начну с мироустройства. Итак...

* * *

Этот мир, как тебе уже известно, называется Аалэя. Он является первым и пока единственным творением семейки из пяти богов. И, как любое творение, являющееся первым, он вышел немного... неудачным. Недоработали боги, что еще можно сказать. Сильно недоработали. И не надо мне тут протестовать, я лучше знаю! В конце концов, я живу здесь дольше, чем ты, и успел увидеть побольше, чем только эта долина. Так что свои ехидные мысли лучше упрячь подальше...

Начать с того, что этот мир имеет очень маленькое количество земель, пригодных для обитания разумных существ. Все остальное — пустыни, где способна выживать только жароустойчивая нежить. Да-да, не надо округлять глаза, в этом мире полно нежити. Я же, вроде, тебе уже рассказывал об открытии Врат. А поскольку всю нежить изгнать обратно было нереально, то ее оттеснили туда, где никто не живет — в пустыни Феххеней — "пустыни ледяного огня". Почему такое название? Да очень просто. Днем в этих пустынях легко может вспыхнуть сухое дерево, причем безо всякого постороннего вмешательства, а ночью выпадает снег. Представляешь, что там творится?.. Вот-вот. Я не знаю, что такое "ад", но, судя по твоим мыслям, это крайне неприятное место. Так что да, эти пустыни можно назвать адом...

Что? Почему тогда пустыни, а не болота? Парень, ты когда-нибудь бывал в пустыне? Хоть какой-нибудь? Нет? А я бывал. Меня как раз интересовал тот же вопрос, что и тебя сейчас: что же именно происходит в этих знаменитых пустынях на рассвете и закате. Выяснил, на свои уши. И лицо. Видишь этот шрам на щеке? Да-да, тот самый, на который ты обратил внимание еще в самом начале. Это мне прилетело осколком запекшегося песка. Решил сдуру посмотреть поближе, как быстро испаряется вода. Оказалось, меньше, чем за две атисс!

Что? Что такое "атисс"? Парень, ты что вообще об этом мире знаешь? Ах, только то, что я тебе рассказал... Ну, тогда... Ты позволишь проникнуть в твой разум чуть глубже? Зачем? А затем, чтобы я мог сравнивать, что и как называется в твоем мире и сопоставлять с нашими названиями. Хорошо. Только не дергайся. Я знаю, что у тебя болит голова, постараюсь аккуратней.

Боги, ну и хаос у тебя в голове... И ничего я тебя не оскорбляю! Кстати, чем более хаотичное течение мыслей у тебя будет, тем лучше защищен твой разум от телепатов. Сильнее защита только при помощи теней. И — нет, я не собираюсь учить тебя этому. Защита теней — активная, и атакует любого телепата, кто попытается сквозь нее пробиться. Мне мой разум еще дорог, как память о прожитых годах, чтобы я мог вот так вот им рисковать...

Так, ладно, мы что-то отвлеклись. Давай, вспоминай, что и как у вас называется. Так... хм... ага... Все, мне все ясно. Кстати, напомни, чтобы я научил тебя общаться с телепатами. А то ты передаешь столько попутных мыслей... Ну вот зачем мне, скажи на милость, знать, что какой-то "те-елеви-изодр" прослужил у вас всего два дня? Кстати, кто это — какой-то тип слуг? А, неважно...

Значит так, то, что ты называешь "секунда" в нашем мире носит название "исс". "Минута", как ты уже догадался — "атисс", в одной атисс шестьдесят иссов, в этом наши представления совпадают.

Так, дальше что? "Час"? Какое глупое название... Не надо возмущаться, ты знаешь, что в переводе с гномьего означает это слово? "Козел"! Да-да, именно так. Не вздумай дергаться, раны потревожишь... И смейся, пожалуйста, потише, уши закладывает...

Так вот, "час" — это сеад. В одном сеаде шестьдесят атисс. А в одних сутках двадцать четыре сеада. Так что здесь тебе не придется привыкать к чему-то новому...

Что? Как высчитываются сутки? Ах, да, об этом я забыл. Да, ты правильно догадался, по обороту Мертвого солнца. К этому богу в нашем мире особое отношение, тебе лучше будет обратиться к жрецам, когда мы поедем на арену. Я не смогу тебе все объяснить.

"Неделя". Хех, забавные в вашем мире названия... Ну, вот здесь, если судить по твоим мыслям, начинаются отличия. "Неделя" в нашем мире носит название "хаидэ", и в ней десять суток. Что? А когда отдыхать? На это есть три последних дня в хаидэ. Они носят название прогульных. Ну что опять? Чем я в этот раз тебя насмешил? А понятно. Нет, прогульные не от слова "прогул", а от слова "гулять", то есть отдыхать.

Дальше... дальше что? "Месяц"? А при чем тут фаза лун? А, это название такое... Ну, здесь "месяц" носит название "улэд", в нем четыре хаидэ. Год, который, кстати, так и называется, насчитывает в себе десять улэдов, и при этом разбит на четыре цикла по сто дней. Ты удивительно догадлив, мой дорогой друг, каждый цикл обозначает определенное время года. Только это еще имеет значение и для жрецов. Как какое? Каждый цикл знаменует пик силы одного из четырех богов-покровителей. Думаю, кому какое время принадлежит, ты догадаешься... Не догадаешься? Ну как же? Зима принадлежит Торрэну, весна — Харрэсу, лето — Имиалле, а осень — Каирри. Мертвому солнцу же принадлежит каждая ночь в году, кроме тех редких дней, когда наступает новолуние.

Пойми, парень, это не просто прихоть выживших из ума стариков-жрецов, как ты только что подумал. В каждый цикл действительно происходит всплеск силы одного из богов. Так что советую придержать свой скептицизм для более подходящей цели.

Что случилось? А, кушать хочешь... Ну хорошо, парень, пока закончим. Сейчас я принесу тебе поесть, не вздумай заснуть — все равно разбужу!

* * *

В огромную кухню, чей хозяин, мурлыкая себе пол нос какую-то песенку, размешивал ароматное варево в громадной кастрюле, стоящей на плите, стремительной походкой вошел рыжеволосый мужчина.

— Цеас! — позвал он повара.

— Чего тебе? — Добродушно прогудел мужчина, отвлекаясь от готовки и поворачиваясь к эльфу.

— Скажи, у тебя осталось еще то мясо, которое ты Лэссу готовишь? — поинтересовался рыжий.

— Да, есть кусок, — великан выудил откуда-то небольшую миску с порезанным на мелкие кусочки мясом. — Вот.

— Спасибо, — длинноухий принял миску и покачал головой. — Не понимаю, как можно есть такую гадость?..

— Не тебе говорить о гадости, эльф, — откликнулся названный Цеасом и снова повернулся к кастрюле. — Вспомни особенности вашей кухни...

Рыжий только поморщился в ответ, взял в руки тарелку, кивнул на прощание и вышел из кухни. Повар покачал головой, глядя ему вслед:

— Напрасно ты так о нем беспокоишься, — прошептал он. — Совсем напрасно...

* * *

Ну что? Наелся? Готов слушать дальше? Тогда слушай.

Так, на чем я остановился? Ах, да, на описании обитаемых земель. Ну, как я уже говорил, их до прискорбного мало.

Обитаемыми землями в нашем мире являются два материка и один огромный остров, все остальное — пустыни. Первый материк — Драсса — тот, на котором мы сейчас находимся. А если точнее, то мы имеем честь пребывать в долине Пограничных гор, отгораживающих от пустыни "Великую и Благословенную Людскую Империю Саррис" Нет, это не я придумал такое название, это раздутое самомнение местных тиранов или, как это правильно, Великого и Могучего Императора Империи Саррис, Посланного Богами. Что? Я же говорил тебе смеяться тише и не дергаться, а ты меня не послушал. Лежи спокойно, сейчас перебинтую тебе руку заново... Кстати, может, ты мне пока объяснишь, кто такой Гудвин?..

Ну что, чудо? Теперь все в порядке? Может, тебя к кровати привязать, чтоб не дергался? Ладно, все, не трогаю.

Так вот, несмотря на такой звучный титул местного правителя, боги отвернулись от этой страны уже очень давно. Единственное, что защищает эти земли от пустынной нежити — горы, окружающие этот клочок земли с трех сторон, и очень сильное царство Тарс, граничащее с империей на западе. У Тарса самая мощная армия из всех существующих. Еще бы! С одной стороны нежить, с другой — сумасшедшие фанатики, по самую макушку засевшие в магии Крови. Да, ты все правильно понял, магия Крови запрещена повсеместно, кроме этого ненормального государства. Ну что ты хочешь, если тут даже рабство процветает?

Что? Кто следит за исполнением запретов? Жрецы. Да-да, именно жрецы Мертвого солнца. Нет, использовать свои права во зло они не могут. Не то, что не хотят, а именно не могут. Их бог ставит им запреты. Какие? Парень, ну я же не жрец! Откуда я могу знать их внутренний кодекс? Вот кодекс наемных убийц — другое дело... И не смотри так на меня, мне в жизни много чем пришлось заниматься, и далеко не всегда мои дела были законными. У долгой жизни тоже есть свои недостатки — например, скука...

А что касается Великой и Благословенной Империи... Парень, подумай сам. Если жрецы выступают против магии крови, а в этой стране она процветает, я уже не говорю о рабстве, то какой из этого можно сделать вывод? Правильно, что жрецов Мертвого солнца в Саррисе можно пересчитать по пальцам, причем одной руки. Кстати, один из жрецов живет в храме при гладиаторской арене. Я тебя с ним познакомлю, когда начнутся бои. Очень интересный собеседник, если знать, как к нему обращаться...

Что-то мы отошли от темы. О чем я говорил? Ах, да, о Тарсе. Так вот, несмотря на то, что это самая большая страна из всех, принадлежащих людям, она является самой мирной. Вся их армия направлена против двух вещей: вторжения нежити из пустыни и отражение атак Сарриса.

Столица? А что столица? А, как она называется... Я не знаю, как у вас, Лэсс, но в нашем мире столицы называются так же, как и само государство. Так что делай выводы...

Ну что опять? А, ты про то, как я тебя назвал... Я подумал, что тебе будет не слишком удобно все время представляться полным именем, и решил его сократить. Надеюсь, ты не против такого прозвища? С изначального языка "лэсс" переводится как "мстящий". Нет? Ну и отлично! А то "Раалэс" — слишком длинное, как по мне, обращение в неофициальной обстановке...

Далее. К западу от Тарса находится страна, называемая Эноли. Управляет ей Совет, состоящий из двенадцати магов. В отличие от Тарса, в Эноли предпочитают не физические, а магические способы воздействия. Проще говоря, Эноли — страна магов. У них недалеко от столицы построена самая большая Магическая Академия, куда съезжаются жители обоих континентов. Там даже мой брат учился! Впрочем, это не показатель, у Веши всегда было плохо с магией...

Что еще можно сказать? Ах, да. В Эноли самый низкий уровень преступности, не считая, конечно, гномьих гор. И не потому, что маги извели всех преступников, как ты только что подумал — среди магов тоже встречаются те, кто не уважает законы... Просто в столице этой страны находится самая крупная гильдия убийц. Разумеется, она не терпит конкурентов и старается не допустить их появления. Откуда я знаю? Парень, я вот уже триста четыре года, как состою в этой гильдии и имею звание мастера, которому разрешено брать учеников, а в случае смерти главы гильдии — претендовать на его место. Эй, Лэсс, не падай в обморок! Парень, приди в себя! Ну что же ты такой нервный, а? И как ты собираешься сражаться на арене, если теряешь сознание при одной мысли об убийстве? Напомни мне тебя научить кое-чему, когда ты выздоровеешь...

Из людских государств на этом материке я не упомянул Фенсу, Дэйрао, Атено, Гар-Рес и Несайр. В принципе, ничем особым они не примечательны, обыкновенные королевства, иногда воюющие между собой. Что можно упомянуть, так это то, что в Атено находится еще одна Магическая Академия. Гораздо более простая, чем в Эноли...

Ах, да. Я должен сказать, что, не взирая на огромную территорию, и Гар-Рес, и Несайр крайне малолюдные страны. А все из-за того, что они граничат с долиной Сиин. Да-да, ты правильно понял. Это долина, из которой привезли те миленькие серые цветочки, что медленно убивают и тебя, и меня, и всех рабов хозяйки. Только здесь их очень малое количество, а в долине Сиин сплошь все заросло "огненным ветром". Точнее, только он там и растет. Я думаю, что своим возникновением эти цветы обязаны Вратам, которые находятся как раз в центре долины. Именно, тем самым Вратам из легенды. Я же говорил, что они не выдумка...

На соседнем континенте — Харан — между землями эльфов и сильфов находятся Пятнадцать Княжеств. На самом деле, это одно государство, но когда пятнадцать влиятельных родов уже не первую сотню лет грызутся за каждый клочок земли... В общем, княжества привлекательны исключительно для тех, кто хочет повоевать... или пощекотать себе нервы. Лично я даже не утруждаю себя запоминанием названия каждого княжества — что толку, если вскоре оно все равно изменится?

Что? Земли нелюдей? Ну, для начала могу упомянуть о находящихся к северу от нас гномьих горах Гхорт. Точнее, Гхортʹаррʹагʹхадʹдас. Не пытайся повторить с первого раза, я больше месяца учился это выговаривать. С гномьего это... заковыристое название переводится как "горы, где жил наш великий предок". Под "предком" подразумевается бог Торрэн, как ты можешь догадаться... Ах, да, и еще. В гномьи горы лучше не соваться без проводника из местных жителей. Заблудишься и так и останешься в лабиринтах ущелий и скал. А гномьи города находятся глубоко под землей. Несмотря на то, что я не слишком хорошо отношусь к гномам, не могу не признать, что работать с камнем они умеют лучше кого бы то ни было. А их города потрясают... Как можно, обладая столь грубой натурой, возводить нечто, столь прекрасное?.. Так, я что-то отвлекся.

Сильфы обитают в степях. Нет, они не кочевники, как ты только что подумал — просто именно в степи больше всего воздуха и простора. Ты не представляешь, насколько красивы их города... Представь себе здания, словно сотканные из тончайшего белоснежного кружева, парящие высоко в воздухе... как, я что, забыл тебе сказать, что у сильфов есть крылья? Большие, а формой напоминают крылья бабочки. Почему у сильфов, живущих здесь, вместо крыльев непонятный туман? Так их ошейник блокирует. Рабам не положено летать... По крайней мере, так думает хозяйка. Вначале она вообще отрезала сильфам крылья, но потом решила не обрекать свои новые игрушки на смерть через пару месяцев после такого... варварского обращения, и решила действовать более... мягко. Уж лучше бы она сразу убивала, честное слово!..

Может, ты перестанешь сбивать меня с мыслей? У тебя в голове такая каша, что я не могу понять, как ты вообще ухитряешься думать и при этом не сойти с ума. Кто такие ангелы? А демоны? Черти? Страшный Суд? Лэсс, либо ты перестаешь выливать на меня столько сведений, либо я прекращаю рассказ! Если тебе не жалко свой разум, то пожалей хотя бы меня. Я не могу воспринимать столько всего сразу!

Ну, успокоил свои мысли? Готов слушать дальше? Тогда постарайся больше такого не допускать, не то будешь учиться у кого-нибудь другого. Что значит, будешь только рад? Я сейчас обижусь! А когда я обижаюсь, живые вокруг меня имеют свойство очень быстро становиться мертвыми. Ну вот, совсем другое дело. Слушай дальше.

Итак, сильфы. Их исконным местом проживания являются огромные степи. Одна из них — Ррэсариин — находится на этом материке. Располагается она между Фенсой, Дейрао и Атено. Ты не представляешь, как прекрасны прибрежные города сильфов, парящие над гладью океана... Надеюсь, ты их когда-нибудь увидишь. Кстати, именно недалеко от сильфийской столицы в Ррэсариине находится потрясающая умы многих ученых Библиотека. Да, именно Библиотека, с большой буквы. В ней собраны редчайшие экземпляры книг, многие из которых единственные в своем роде... Так, что-то я заговорился.

Вторая степь находится на Харане и пафосно именуется Фаррэлэ. Почему пафосно? А потому что с языка сильфов это название переводится как "прекраснейшая". В принципе, она ничем не отличается от своей сестры — разве что вместо Библиотеки сооружена Магическая Академия.

Что же касается эльфов... Парень, ты что, спишь? Лэсс, ты меня слышишь?.. Ну вот, заснул... Ну никакого почтения к старшим!..

* * *

Невысокий рыжеволосый эльф с лицом повидавшего жизнь наемника и непонятной тоской в янтарно-желтых глазах бережно укрыл собственным одеялом постанывающего во сне от боли светловолосого паренька. Немного посидел, глядя на человека, и взмахнул рукой. Повинуясь магическому приказу, светильники в казарме потухли, и теперь длинное помещение освещалось лишь солнечным светом из открытой двери.

Эльф тяжело вздохнул, встал и, погладив тут же расслабившегося парнишку по волосам, бесшумно вышел из казармы.

Глава 8

Опыт — сын попыток нудных...

Я сидел на крыше казармы и теребил шнурок в косе, с тоской глядя на огромный сугроб слева от меня, который мне предстояло убрать. Сугроб таять под моим взглядом категорически отказывался и нахально поблескивал красноватыми боками. Я тяжело вздохнул и, встав на ноги, взялся за лопату...

— Раалэс! — Раздался чей-то вопль. Я вздрогнул и шустро нырнул в кучу снега, захватив с собой лопату. Может, не заметят?..

— Раалэс, иди сюда! А то хуже будет! — Так, это Гроуд, его бас я всегда узнаю. Значит, сидим дальше. Гном отходчивый, через пару сеадов все забудет, но вот под горячую руку ему лучше не попадаться. Мне хватило одного удара по спине, после которого я несколько дней валялся с трещиной в позвоночнике. Не думал, что поблагодарю хозяйку за ее опыты, но регенерацию она мне здорово повысила! Так что спасибо ей за это! Но вот за остальное...

— Лэсс, спустись к нам... — Мама... Это Элли... Спасите меня...

Я высунул голову из сугроба и посмотрел вниз. Ой, мне страшно, и я хочу домой, к папе!

Внизу, построившись в рядок, стояли близнецы, гном, парочка сильфов и Элли, единственный и неповторимый. И у всех кожа на немногих открытых участках имела веселенький цыплячий оттенок с сиреневыми пятнышками. А ничего так получилось, симпатичненько...

— Лэсс, друг мой, — начал Элли. Так, мне уже плохо. — Скажи, я говорил тебе не экспериментировать с магией в казарме?

— Угу, — кивнул я. Мне в рот тут же набилась горсть снега. Тьфу, гадость! Приторно-сладкий, с сильным привкусом сгущенки. В этом мире даже снег неправильный!..

С трудом отплевавшись, я решил больше рта не раскрывать. Честное слово — я так соскучился по холодным российским зимам!.. Много снега, ледяные скульптуры, снежные горки — и елка... Игрушки, мишура, гирлянды и, разумеется, подарки! Веселье, смех...

Вот только Новый Год в этом мире не праздновали. В качестве своеобразного подарка от хозяйки гладиаторам, чьи тренировки временно приостановились из-за разбушевавшейся погоды, вручили лопаты и погнали на расчистку долины. Мне по жребию досталась очистка от снега крыш казармы, столовой и прочих... служебных строений. Нет, я не жалуюсь! В конце концов, красный, облитый водой для пущей прочности и блеска снеговик с утащенным на кухне непонятного происхождения сизо-синим длинным овощем, похожим на баклажан, вместо носа, глазками-блюдцами, сделанными из честно выклянченных для этой благой цели у повара маленьких стаканчиков, ведром на макушке и парой негодных, проржавелых клинков вместо веточек-рук (лично мне он чем-то напоминал колдовастика... Но я ведь его не лепил?) очень интересно смотрелся на крыше оружейной... Да и игра в снежки приобрела новую, особую прелесть... Но все равно — где мои законные новогодние подарки?

...А еще я активно использовал ту немногую магию, которая во мне появилась благодаря разнообразным ритуалам и которую не блокировал ошейник. В основном, правда, баловался примитивными, "бесполезными", как выразился Элли, иллюзиями, но и их хватало, чтобы существенно осложнить жизнь окружающим. К концу четвертого улэда, что я здесь нахожусь, меня не мечтал придушить за мои выходки разве что повар. Да и то — сомневаюсь, что ему нравятся мои набеги на его вотчину...

Вот и теперь я, готовя небольшую пакость, несколько увлекся... Забыл, что в казарме лучше не колдовать — мигом вычислят! Вот на свежем воздухе — другое дело...

Тем временем, Элли возжелал устроить "разбор полетов":

...— Тогда почему каждый, кто проходит к комнате для омовения, — Это здесь так ванную называют. Я когда услышал это в первый раз, долго хохотал. Они бы еще столовую "местом вкушения яств" называли! — Окрашивается в такой... такой...

— Непотребный цвет, — буркнул гном, многозначительно покачивая в руке печально знакомый мне по приснопамятным тренировкам дрын. Ладно, хоть не его секира... Но больно будет все равно! — Который при этом не отмывается.

Я пожал плечами. Ну, не получилось у меня заклинание, и что с того? Я же первый под него и попал. Хорошо хоть, вернуть себе нормальный цвет удалось. К тому же, я думал, что убрал все последствия... Как оказалось — не все.

— Слезай! — Скомандовал эльф. Все. Сейчас меня будут убивать. Не поминайте лихом...

Я начал выбираться из кучи снега. Мда-а, а с виду она неглубокая. Но снегу! Ужас, сколько. а ведь это мне надо расчищать... Но какой смысл? Все равно завтра наметет столько же, если не больше...

Все семеро пристально наблюдали за моим копошением в снежной горе. Я наконец-то выбрался из сугроба (попутно крепко приложившись коленом о лопату) и побрел к краю крыши, намереваясь спрыгнуть вниз. Но когда я уже подошел к самому краю, кончик косы зацепился за какую-то торчащую, ранее не замеченную мной железку.

— А-а-а-а-а! — С воплем полетел я вниз, здорово припечатавшись головой об эту самую железяку. Как только череп не пробил...

В итоге, вместо того, чтобы аккуратно спрыгнуть в сугроб около стены, я с грохотом рухнул на Элли... А сверху, не удержавшись на ногах, свалился гном... А если учесть то, что Гроуд был отнюдь не пушинкой...

Я почувствовал себя колбасой в сэндвиче: тесно, душно и сдавили со всех сторон. К тому же, это еще и больно! Еще бы, когда сверху падает гномья тушка, которая весит не меньше пары центнеров...

Остальные кинулись нас растаскивать, забыв, собственно, с чего все началось. Кто-то в запале с размаху съездил мне локтем по многострадальному затылку, и перед глазами заплясали веселые цветные мушки. Я замер. Нет уж, мне мое здоровье еще дорого. Вам надо — вы и выпутывайтесь, а мне и так неплохо.

Наконец, меня за косу вытащили из кучи-малы и усадили на снег. Я потряс головой, пытаясь понять, какой же из четырех гномов и десятка близнецов настоящий, и попытался встать на ноги. С первой попытки не получилось, и я, откинувшись назад, блаженно прижмурился на солнышко. Хорошо, прохладно...

С того момента, как я попал в этот мир, прошло четыре улэда. Я попал сюда в начале местной осени. Сейчас же в самом разгаре зима.

Хотя, какая это, ко всем демонам, зима? Да, прохладно, да, листьев на деревьях нет. Еще выпала куча серебристо-красного снега — гораздо больше, чем выпадает обычно у нас. Но погода была великолепная! По моему субъективному мнению, температура ни разу не опускалась ниже минус десяти, даже в самый холодный улэд. В среднем же она была где-то около минус пяти. Для меня, привычного к отвратительной питерской погоде и слякоти, такая зима была просто даром небес! Но все остальные почему-то мерзли и заматывались в кучу одежд. Мне же хватило куртки, теплых штанов с начесом, сапог и чего-то по типу полубанданы-полушапки. На меня косились и едва ли не крутили пальцем у виска. А что такого-то? Мне тепло, и я вовсе не собираюсь натягивать на себя по примеру остальных три пары штанов!

Правда, один раз замерз даже я — когда несколько дней подряд была сильная метель. Нет, мороза не было, но какой был ветер!.. Мне тогда даже показалось, что сейчас нашу казарму благополучно сдует, и будем мы дружненько изображать Элли с Тотошками где-нибудь на необитаемом материке. Но обошлось — казарма, хоть и скрипела так, что закладывало уши, но выстояла, и даже не покосилась.

— Лэсс, вставай! Замерзнешь!

— Не-а, — помотал я головой. — Не замерзну.

— Ну, смотри сам... — Эллисаан пошел к казарме, бурча себе под нос о невоспитанной молодежи и непочтении к старшим. Я улыбнулся.

Еще осенью, после того, как хозяйка впервые провела ритуал, а я провалялся пять дней, изображая из себя овощ на грядке, этот ушастый взялся меня опекать. Со стороны это, вроде бы, было почти незаметно, но я отчетливо ощущал заботу рыжеволосого эльфа. Выражалась она в мелочах: то на тренировке мне покажут какой-нибудь хитрый, но очень простой прием, который обычно не используется, то в столовой повар специально для меня отложит самые вкусненькие кусочки, то замковый завхоз (нет, на самом деле эта должность называется совсем иначе. Что-то шипяще-заковыристое. Я же по привычке говорил "завхоз") выделит мне новые штаны взамен изодранных вусмерть джинсов...

Когда я поинтересовался, в чем дело, то ответил мне, как ни странно, не Элли, который предпочел промолчать, а Гроуд:

— Парень, не пытайся понять этого эльфа. Я знаком с ним уже шесть лет и понял, что если этот клыкастый чего-то хочет, то он добьется этого, даже если придется горы перевернуть.

Сам же Элли на мои прямые вопросы шутил и отнекивался, но при этом продолжал ненавязчиво опекать меня, словно любимого племянника. В конце концов, я плюнул на попытки выяснить, в чем же дело. Захочет — сам скажет, а лезть к нему в душу я не собираюсь.

Кроме того, рыжий эльф был единственным, кто выхаживал меня после опытов хозяйки — даже близнецы стали от меня шарахаться, как от заразного. Официально это было по той причине, что аура тройняшек вместо исцеляющего эффекта оказывает на меня абсолютно противоположный, но вот на самом деле... Кто знает? Но обидно мне было до невозможности.

Не раз и не два Элли буквально на себе притаскивал меня в казарму и отпаивал сомнительными настойками собственного изготовления, при этом нянчась со мной, как с новорожденным ребенком. Не то, чтобы я был против...

* * *

Когда хозяйка вновь использовала на мне зов, прошла всего одна хаидэ после первого опыта. Я, еще не до конца пришедший в себя после пятидневного лежания, плюнул на все и решил не идти. В конце-то концов, не убьет же она меня? На ком тогда она будет опыты ставить?

Ха!.. мне хватило одного удара током от ошейника, чтобы понять всю глубину моего заблуждения. Скинув сапоги, я едва ли не вприпрыжку понесся к замку, наплевав на то, что я, вроде как, еще болею, и бегать мне не полагается.

На этот раз хозяйка возжелала видеть меня не в пещере, где проводила предыдущий эксперимент, а в банальной пыточной камере. Ну, почему, почему у нее в замке такие ледяные полы?.. Вот получу переохлаждение организма, совсем разболеюсь — и кто меня тогда лечить будет?.. Только Эллисаану я, пожалуй, интересен... А у него тоже терпение не резиновое!

Кроме надменной леди, там был огромный, волосатый и жутко вонючий мужик. От исходившего от него амбре у меня мгновенно заслезились глаза и заложило горло с носом.

— А-апчхи-и! — Громогласно чихнул я, зажимая нос пальцами. Ну и вонь!.. Ох... это что — новое, суперсекретное химико-биологическое оружие массового поражения? А на мне проводят полевые испытания, что ли?! Если так, то они удались!! Дышать нечем...

Хозяйка нахмурилась и приказала мужику:

— Взять его.

Мужик мерзостно осклабился во все свои четыре черных зуба и шагнул ко мне. Я попятился, не обращая внимания на рывки ошейника и яростно чихая. Блин, этот мужик хоть раз в жизни мылся? Или он рыцарь, у которого "два сантиметра — не грязь, а три — само отвалится"? Ой, фу-у-у, меня сейчас стошнит!..

— Иди сюда! — мужик протянул ко мне грабки. Ой, это что у него?.. Навоз?!.. Фу... Нет, я не брезглив, и, если приспичит, могу даже устроить заплыв в канализации, но хоть иногда мыться-то надо?..

— Убери от меня свои вонючие конечности!! — Каюсь, сорвался на позорный визг. А что поделать, если я не переношу сильные запахи, причем любые? Мне даже в парфюмерных магазинах плохо становится, а там запах гораздо слабее! И как хозяйка выносит эту вонь?..

Вот честное слово — я даже забыл о том, что надо мной, вроде как, ритуалы собирались проводить! Так и пятился, отступая от волосатой "мечты ассенизатора", наматывая круги вокруг дыбы, ставшей единственной преградой между мной и мужиком, попутно отфутболивая в стороны попадавшиеся мне под ноги какие-то гвозди, спицы...

Через несколько минут хозяйке явно надоело наблюдать наш бег с препятствиями, так как произошли сразу две вещи: ошейник на шее резко дернулся, не давая сдвинуться с места, а мужик с невероятной для своих габаритов скоростью метнулся ко мне. От вони, исходящей от него, я на какой-то момент потерял сознание.

Очнулся я уже будучи растянутым на дыбе. Пару раз дернувшись и скосив глаза, я увидел, как мужик любовно раскладывает на подтянутой поближе плахе толстые и очень длинные иглы, больше похожие на вязальные спицы — сантиметров по сорок каждая. Мама...

— Эй, что вы... а-апчхи-и!.. Задумали? А-апчхи-и!.. — Неудачно дернувшись, я приложился головой о какой-то выступ. Уй, бедный мой череп...

Пока я пытался прочихаться и вернуть, наконец, пол и потолок на свои законные места — а то перед моими глазами они весело раскачивались и посверкивали разноцветными огоньками — мужик закончил раскладывать свой инвентарь и произнес неожиданно тоненьким писклявым голоском с шипящими нотками:

— Вс-с-се готово, Гос-с-споз-з-за, — и, поклонившись, отошел куда-то в сторону. Лязгнула дверь, и я понял, что остался в пыточной один на один с хозяйкой. Видя, как голубые глаза женщины начинают светиться ярко-синим светом, я запаниковал и задергался. Тщетно — мужик знал свое дело и примотал меня к дыбе на совесть. Единственной частью тела, которой я мог хотя бы как-нибудь пошевелить, была голова.

— Ну что, малыш, — мягко произнесла женщина, подойдя ко мне вплотную и проведя рукой по щеке. Меня передернуло, и хозяйка насмешливо ухмыльнулась, доставая откуда-то небольшой прозрачный флакончик, на три четверти наполненный сине-фиолетовой жидкостью. — Ты сам это выпьешь, или, — хозяйка мотнула головой в сторону игл. — Мне тебя пытать придется?..

— Не надо пыток! — Перепугался я. Да, я боюсь боли! И здесь нет ничего позорного. Я же не супергерой из комиксов, который сначала теряет десять литров крови из имеющихся пяти, а потом доблестно побеждает всех своих врагов одной левой. И когда встает вопрос: пытки или добровольное сотрудничество, я, как и любой обычный человек на моем месте, выберу сотрудничество. Даже если для этого придется глотать сомнительного вида бурду. — Давайте ваше пойло...

— Это не пойло, — игриво надула губки хозяйка, вынимая пробку из флакончика. По комнате мигом распространился такой запах, что по сравнению с ним запашок, исходивший от привязавшего меня мужика, показался изысканным французским ароматом. У меня из глаз градом покатились слезы, а от потери сознания спасло только то, что нос намертво заложило, и мне приходилось дышать ртом. Но даже так я ощущал непередаваемое амбре. Это что, концентрат содержимого Авгиевых конюшен?..

— Да нет, это всего лишь вытяжка из листьев сиина, смешанная кое с чем, — хихикнула хозяйка, поднося флакончик к моему лицу. От запаха меня чуть не вывернуло наизнанку. Женщина сощурилась и убрала флакон из-под моего носа, отчего я вздохнул с непередаваемым облегчением.

— Давай так, — от деловых ноток в голосе женщины я прищурился. Интересно, к чему бы это? — Ты выпиваешь зелье, и я тебя отвязываю.

— И что, никаких пыток? — Не поверил я.

— Никаких пыток, — с улыбкой кивнула хозяйка. А улыбка ее красит... Если бы не презрение в голосе ко всем и вся и не ледяные искорки в глазах, то она была бы красивой...

Стоп. Никаких пыток? Та-а-ак, и в чем тут подвох?

— Нет никакого подвоха, — с улыбкой произнесла женщина и вновь поднесла флакон к моим губам. — Пей.

Ай, была — не была! Я зажмурился и одним глотком опорожнил флакон. Хм, а на вкус это зелье даже ничего... Если бы оно еще не было таким горячим...

Последним, что я ощутил, прежде чем провалился в огненную пучину боли, была острая игла, втыкающаяся в мое правое предплечье. "А насчет пыток она соврала", — подумал я...

* * *

Тогда меня выходил именно Элли. Он в прямом смысле на себе доволок меня до казармы от ворот замка, куда просто выбросили мое бессознательное тело, и несколько дней доблестно изображал из себя заботливого медбрата, терпеливо выслушивая мои жалобы, больше напоминавшие стенания призрака: "пить-есть-спать-о-небо-как-мне-плохо..."

Именно Элли сумел каким-то образом договориться с мастером Лииром, чтобы тот отдал меня в его полное распоряжение. Фактически, я стал личным учеником Элли, а по совместительству его огромной головной болью и занозой в мягком месте. К слову, учитель из шрамолицего вышел потрясающий. Чередуя физические нагрузки с увлекательнейшими историями, рассказываемыми с огромным и весьма специфическим чувством юмора, Эллисаан сумел добиться того, что не смогли все мои школьные преподаватели во главе с родителями: он привил мне практически фанатичную страсть к учебе. Я буквально требовал научить меня чему-нибудь новому, и в итоге дошло до того, что эльф прятался от меня на крыше казармы, а я с упорством танка, прущего через минное поле, под громкий хохот окружающих стаскивал упирающегося и нецензурно орущего рыжика оттуда, и Элли был вынужден учить меня дальше. А что тут такого? Никакого иностранного, так сильно достававшего меня в школе, никакой алгебры, никакой физики! Лепота...

...Особенно сильно я стал доставать моего персонального учителя, когда впервые смог почувствовать магию.

В моем родном мире, как выяснилось, магия отсутствовала как факт, а все колдуны, экстрасенсы и прочее — лишь шарлатаны с хорошими актерскими способностями. Именно такой вывод сделала хозяйка после долгих выматывающих телепатических допросов, перемежающихся очередными острыми предметами, втыкающимися в меня. А я в магическом плане походил на чистый лист бумаги: пиши, что хочешь. У меня просто-напросто отсутствовали те "энергетические каналы", как выразился колдовастик, которые отвечали за проведение магической силы...

Когда хозяйка выяснила это, она буквально пискнула от восторга и заявила, что собирается сделать из меня сильного мага, поскольку ее "игрушки должны быть самыми лучшими!". Когда я это услышал, то долго матерился. Тоже мне, любительница жестоких игр...

А Элли, когда услышал про предстоящее мне "развлечение", сначала опешил, а потом... начал ржать. Нет, представляете? Ржать! Мне чего-то выращивать собираются, а он — просто закатывается!

— Что смешного? — Обозлился я.

— Увидишь, — только и было мне ответом.

Как оказалось, чтобы наградить кого-то магическими силами, помимо ряда ритуалов, через которые меня протащили (именно протащили, а не провели, так как сначала — потом просто смирился — я сопротивлялся всеми конечностями и ругался в голос. А кому понравится, когда его пихают с головой в бассейн, наполненный подозрительно синеватой кровью? Лично мне подобные "процедуры" категорически не понравились.), требовались особые зелья, в состав которых в обязательном порядке входила кровь представителя каждой разумной расы, которая обитает в этом мире. А мне это надо было пить! Бе, гадость... Это что — ритуалы приживления мне неких мифических каналов или проверка на крепость моего желудка?! По крайней мере, пару раз меня от особо противных настоев просто-напросто стошнило...

Хе, при этом получили по очереди и сами мои мучители! Как колдовастик вопил... И, что удивительно, хозяйка даже снизошла до его успокоения. Правда, предварительно врезав мне так, что дамочек перед моими глазами стало три... И все — все три! — утешали Линсахеете... А потом все равно впоили эту гадость, только через трубку и зажав мне разбитый нос.

А второй раз сама леди не успела отойти... Тогда я отделался только тремя сломанными ребрами — и то, только потому, что на мое счастье заглянувший колдовастик успел ее оттащить...

Если не можешь предотвратить событие — расслабься и получай удовольствие! Эта фраза в итоге стала моим жизненным кредо в те хаидэ, когда проходили ритуалы. Вместо того, чтобы презрительно воротить нос, я предпочитал сразу выпить предложенное пойло и отключиться от реальности, чтобы очнуться уже в казарме под ворчание эльфа. По крайней мере, так я не чувствовал тех истязаний, которым меня подвергали. А то, что пытки были, говорили жуткие шрамы, которые я обнаруживал по пробуждению. Правда, они быстро заживали, не оставляя после себя следов...

Вот за что я был искренне благодарен хозяйке, так это за то, что благодаря этим ритуалам у меня до предела повысилась регенерация. Мелкие царапины заживали сразу же, раны посерьезней — чуть дольше. А однажды на тренировке я не успел отдернуть руку, и секира, которой азартно размахивал в тот момент Элли, отсекла мне три пальца на левой руке. Крови было! Ужас. Но пальцы отросли уже через два дня, в течение которых я подвывал от пульсирующей боли в руке и изображал тяжелораненого. Элли после этого еще дней восемь прятался от меня. Правильно, бойся меня, ушастый! Я злобный русский школьник, а это что-то, да значит!

Вскоре проявился первый побочный эффект от проводимых надо мной опытов. Мои волосы мало того, что стремительно стали светлеть, превращая меня из невзрачного русоволосого в светлого блондина, так еще вдобавок начали расти с немыслимой скоростью и за пару хаидэ отросли ниже колен, оставив относительно прежней длины только несколько прядей, бывших когда-то — еще в прошлой, спокойной жизни — челкой. И останавливаться на достигнутом они явно не собирались. А когда я, наплевав на все, криво, кое-как — зеркала в казарме, чтобы я хотя бы видел, что творю, не могло быть по определению — обкорнал себе волосы выше плеч при помощи ножа и богатого русского лексикона, коса отросла до прежней длины за шесть дней! Жуть.

Вся казарма с каким-то садистским удовольствием наблюдала за моими мучениями с волосами. Счастье еще, что новая светлая шевелюра практически не путалась, и я забросил ненавистный гребешок неизвестно куда, доставая только для того, чтобы распутать образовавшиеся во время тренировок колтуны. О да, здесь ситуация была особая...

Не знаю, был ли это побочный эффект, или хозяйка в детстве не смогла отрастить свою собственную косу и теперь отыгрывалась на мне, но с прической возникла огромная проблема. Мне было больно порой даже прикасаться к волосам! Я уж не говорю о том, чтобы заплетать их в косу. О-хо-хо...

Вы можете себе представить, каково это — иметь длинные волосы? Нет, я не спорю, это красиво... Но неудобно до жути! Казалось бы, мне стыдно жаловаться — ведь последние годы я являлся гордым обладателем длинной шевелюры... Но одно дело, когда волосы чуть ниже пояса, и совсем другое — когда они в ногах путаются!!! А если представить себе, что заплести я их просто не мог, чтобы не заработать болевой шок от неловкого движения или сильного рывка... Мда.

Где-то с улэд я шарахался от всех и каждого, изображая из себя йети на прогулке и стараясь особо не приближаться ко всему, за что могли зацепиться волосы. Нет, после пары дней ничегонеделанья меня погнали на тренировку... Но после того, как мастер Лиир случайно дернул меня за попавшуюся ему под руки прядь, а я позорно потерял сознание от нахлынувшей боли, меня оставили в покое. Только Элли с удвоенным рвением принялся за мое обучение, забросив собственные тренировки.

В конце концов, дошло до того, что я, наступив на горло собственной гордости, пожаловался на происходящее хозяйке! Та на удивление внимательно отнеслась к моей проблеме и выделила флягу с изумрудного цвета приятно пахнущим настоем, приказав несколько дней споласкивать им волосы. К моему счастью, это помогло — дикая чувствительность ушла, и я смог наконец-то нормально заплести косу. А то, что я еще пару хаидэ ходил со светло-зеленой шевелюрой — так это мелочи жизни!

А вот когда вылезли еще некоторые побочные эффекты... Элли дико ржал, близнецы фыркали при одном взгляде на меня, эльфы и сильфы одобрительно хмыкали, и только гном с людьми не отреагировали. По-моему, им было все равно... или они такие непробиваемые? Чтобы не реагировать на произошедшее, надо быть невероятным флегматиком.

А все дело в том, что кровь магических существ, коими являются эльфы, сильфы, нимфы и прочие расы, кроме людей, обработанная специальным образом, обладает очень сильным преобразующим эффектом. Проще говоря, их кровь — сильнейший мутаген. Вот я и... мутировал. Это мягко выражаясь.

Первым и самым оригинальным изменением стало то, что у меня выросли клыки. Длинные, белоснежные и очень-очень острые. По крайней мере, прокусить насквозь губу можно было на раз. Что я с успехом несколько дней и делал, пока худо-бедно не привык.

Элли взирал на мое новоявленное вампирское украшение с немалым восхищением, да и остальные эльфы завистливо на меня косились. Когда я поинтересовался, в чем дело, Элли заявил:

— Ты должен гордиться своими клыками, Лэсс. Такие длинные клыки могут быть только у представителей Великого рода. Знаешь, а я тебе даже завидую... В Лесу ты был бы одним из первых красавцев, — дожил. Оказывается, красота у эльфов измеряется длиной клыков...

Нет, я не спорю, разгрызать мелкие орехи, которыми нас периодически угощал повар, стало удобнее, да и вообще... Но все равно, клыки меня нервируют!!

Вторым изменением, правда, тут же заблокированным хозяйкой, стали... крылья. Большие. Кожистые. Серебристо-ГОЛУБЫЕ! Жесть. Я был даже рад, когда хозяйка, увидев результат своего очередного опыта и отойдя от шока (я так понял, что крылья мне не полагались. И почему у меня все не как у нормальных людей?..), что-то сделала с моим ошейником, и огромные кожистые полотнища с плотными, но очень гибкими хрящами вместо костей (вот как на них полагается летать, объясните мне? Они же порвутся!) с небольшой болью втянулись куда-то в спину, оставив после себя тянущее ощущение и два небольших уплотнения под лопатками. Ну и слава богу! А то эти вампирские прибамбасы меня здорово перепугали.

Надеюсь, что крылья больше и не появятся. А то вместе с клыками я точно буду походить на "ужас, летящий на крыльях ночи"...

Третьим изменением, как это ни банально, стали уши. Из обычных, человеческих они стали острыми, но до размеров эльфийских или даже сильфийских органов слуха мои локаторы не дотянули. Обычного размера ушки, а что острые — ну и что? Нечто подобное создают пластические хирурги на Земле особо продвинутым ролевикам. Так что на изменение формы ушей я не особо отреагировал.

Еще одним изменением, обнаруженным мной абсолютно случайно, оказались... кости.

...На одной особо жестокой тренировке мне перебило голень тяжелым посохом, да так, что я заработал себе открытый перелом. И не простой — кость буквально разлетелась на осколки.

Когда Элли помогал собрать мою ногу буквально по кусочкам, то, после оказания первой помощи, внезапно подняв с земли осколок кости, принялся заинтересованно его изучать. Нашел время!..

Позже я его спросил, в чем дело. Ответ заставил меня крепко призадуматься.

Мои кости, которым от природы вроде как полагается быть крепкими и твердыми, превратились в некий вариант упругой губки, эластичной и очень легкой. Я мог ходить нормально, а не изображать из себя выброшенную на берег медузу, только потому, что роль кальция, куда-то благополучно девшегося из костей, теперь играли миллионы тончайших каналов, пронизывающих весь скелет и прогоняющих через себя потоки силы. Дожил — обзавелся магическим скелетом... Интересно, зачем это делалось?

Впрочем, выяснил я это быстро. Достаточно было на очередной тренировке очень сильно испугаться и шваркнуть кулаком по летящему мне в лицо клинку, поскольку выставить блок я уже не успевал...

Позже, разглядывая обруч, бывший когда-то мечом, гном, как самый знающий из рабов в работе по металлу, только качал головой. Ну, а я после подобного трюка еще пару суток не мог двигать рукой и отчаянно зевал, мечтая завалиться спать прямо на песочке, ровным слоем покрывающем плац... Как сказали мигом понявшие ситуацию тройняшки — меня замучила отдача. Понятно, оставим этот прием на самый крайний случай, когда уже не будет иного выхода... Уж больно неприятные последствия. Да и испугаться до такой степени снова по собственному желанию я вряд ли смогу.

Кроме того, я стал все время хотеть есть. Казалось бы, при тех объемах пищи, то я поглощал, быть мне бочонком на ножках... но нет — я, наоборот, стал стремительно худеть, и уже через улэд мои мощи срывало с места любым сильным порывом ветра. Пришлось на какое-то время цеплять на руки и ноги небольшие утяжелители — чтобы не сдувало. Да и вообще, с моим нынешним теловычитанием мог сравниться разве что Кощей Бессмертный... все мослы наружу!

Кошмар! Рельеф мышц, полученный в результате всех издевательств надо мной, правда, остался... Да и выносливость никуда не делась — спасибо за это хозяйке... но я больше не походил на нормального подростка — скорее, на пособие для изучения анатомии. Правда, таким скелетом я оставался недолго — где-то через пару улэдов я, хоть и оставался тощим, но уже не походил на вешалку. Хвала небесам за это!..

Ну и в довершение, у меня выросли когти. Длинные, сантиметра три — не меньше. Серебристые. Острые. Мешались они дико, доводя до бешенства при малейшей попытке взять что-нибудь, а при попытке сжать кулак — пропарывая насквозь ладони. Как я первое время одевался или ходил в ванную комнату — отдельная история...

Все. Приплыли... И кто я теперь?

Я долго не мог осознать происходящих со мной перемен. Нет, умом-то я понимал, что после всех этих экспериментов человеком я могу называться лишь условно, что если появлюсь дома, то просто умру из-за того, что без магической подпитки теперь просто не могу существовать, но подсознание долго отказывалось воспринимать эту информацию.

Суровая правда жизни обрушилась на меня, когда пришла зима и озеро затянулось льдом, отражающим получше иных зеркал.

Когда я впервые за много дней увидел свою физиономию, то сначала не узнал ее. А потом, разглядев получше, с криком отпрянул назад.

Это не я! Что со мной сделали?!

Отражающееся в гладкой поверхности обрамленное светлыми — практически белыми — волосами худое лицо с тонкими, заостренными чертами, большими раскосыми синими — синими! — глазами и бледными губами, между которых виднелись белоснежные кончики клыков, могло принадлежать кому угодно, но только не человеку.

Когда я это осознал, то впал в депрессию. Я все еще до одури хотел вернуться домой, и такое кардинальное изменение внешности меня никак не радовало. В конце концов! Я не просил забрасывать меня в иной мир и делать из меня не понять, кого с суперспособностями. Я домой хочу!..

Поняв, что отныне путь домой мне перекрыт совсем, я плюнул на все, забросив тренировки и не обращая внимания на ругань Элли на пару с Лииром. Мне было все равно. Мир окрасился для меня в серо-черные тона.

Из депрессии меня вывел Элли. Он с руганью стащил меня с крыши казармы, где я окопался, и, не обращая внимания на мои трепыхания, силком влил в меня какую-то мутную жидкость из большой фляги. Кхе, ой... там что, чистый спирт вперемежку с забродившим вареньем? Тьфу. Кхе-кхе... Стой! А ну дай сюда флягу! Ну и что с того, что в ней твоя заначка?! Еще сделаешь! Я напиться хочу! М-м-м, а это пойло не так уж и плохо. Присоединишься?..

Когда я проснулся наутро после той знаменательной пьянки, то понял, что моя хандра убежала, не прощаясь. Еще бы, ей наверняка было крайне неуютно в моей похмельной голове. Ой, как же мне пло-о-охо-о-о...

После такой стрессовой терапии Элли вознамерился обучить меня магии. На все мои вопли, что магия мне и даром не потребуется, что ее, вроде как, нет в моем мире и что я вообще не хочу колдовать, мне было сказано, точнее, гаркнуто на ухо в лучших армейских традициях:

— Молчать, мелкий, когда с тобой старшие разговаривают!

Он бы еще "ша, салага" буркнул!

Как оказалась, магия в этом мире делилась на несколько подвидов: магия жеста, магия духа, магия предметов и магия мысли. Последняя вообще мало кому давалась. Эльф же решил обучить меня простой до примитивности магии жеста — единственной, которая была доступна в ошейниках. О да, хозяйка была столь добра, что позволила своим рабам использовать самую примитивную магию, чтобы облегчить им существование. Уж лучше бы убила, честное слово...

Ох, как я насмеялся во время обучения! Все эти магические жесты до ужаса походили на молодежные распальцовки. Особенно меня насмешил один жест, представляющий из себя комбинацию кукиша и среднего пальца. Эх... Сюда бы моих одноклассников — они бы бы-ы-ыстро подняли магию жеста до новых, невиданных доселе высот...

Первой моей удачей на магическом поприще стало наложение личины на моего учителя. Очередной взмах отчаянно ноющей от бесконечных повторяющихся движений рукой, заковыристое ругательство на великом и могучем вместо положенного слова — и вуаля! Передо мной стоит симпатичный златокудрый и зеленоглазый эльф с фарфорово-белой кожей. Ну точь-в-точь эльфик из какой-нибудь романтичной сказки для юных барышень. И, что самое главное, — никаких клыков! От прежнего Элли остались только длинные уши.

Элли с недоумением воззрился на сложившегося пополам от смеха меня и, сообразив, что с ним что-то не так, кинулся к ближайшей отражающей поверхности — к замерзшему озеру. Вскоре оттуда донесся гневный рев. Принесшийся обратно Эллисаан долго загонял меня в угол, пытаясь не реагировать излишне бурно на радость всех остальных, выражающейся в гомерическом хохоте после некоторого замешательства, и, зажав в конце концов у столовой, потребовал "немедленно снять это кукольное безобразие" и вернуть ему его родной, привычный облик клыкастого недоразумения. Хихикая, я с пятой попытки выполнил требование.

Так я и жил в новом мире. Шутил, смеялся, дурачился, учился, экспериментировал, тренировался и изо всех сил пытался не рухнуть в ту бездну отчаяния и дикой тоски по дому, которая с каждым днем становилась все больше, грозя в один далеко не прекрасный момент поглотить меня.

Еще меня немного удивляло у живущих столь скученно мужчин отсутствие стремления властвовать. По книгам — как научным, так и не очень — я знал, что такое в подобном обществе — сплошь и рядом... Оказалось, что здесь за этим строжайше следят: и хозяйка, и замковая охрана, и сами гладиаторы, и в еду специально что-то добавляют. Последнее меня поначалу сильно напрягло — мало ли, вдруг потравлюсь, — но что мне оставалось делать? Голодом себя морить, что ли? Вот выберусь отсюда — и буду разбираться с проблемами по мере их проявления... На мои осторожные расспросы у Эллисаана, как обстоят дела с этим у местных, я получил завороживший меня ответ: сначала желтоглазый, покрывшийся пятнами милых моему сердцу цветов российского флага — местами красный, местами синий и пара белых пятен на щеках, — никак не мог понять, о чем я его спрашиваю; а потом довольно резко объяснил, что всяко бывает, у всех рас по-разному, но, например, кровь эльфов в случае попытки близкого общения с представителем одного с тобой пола действует однозначно: наступает скорая и мучительная смерть. Обоих. Так что для клыкастых это — строжайший запрет... или способ самоубийства. Затем рыжий перешел на свой чирикающий язык и еще долго встряхивал головой, ругаясь... Даже историю вечером рассказывать отказался, за что на меня довольно сильно обиделись близнецы. А я с облегчением подумал, что хоть насилие мне точно не грозит — к этому времени клыки у меня уже были, а значит, эльфийская кровь, привитая разнообразными ритуалами, прижилась. Так что полезть ко мне теперь мог только самоубийца.

...Закончилась осень, пришла и ушла зима, и когда снег только начал таять, произошло то, чего все рабы ждали со страхом и одновременно с какой-то надеждой.

Это случилось во время обеда. Я как раз протянул руку за кружкой с морсом, когда в столовую вломился запыхавшийся Рэни.

— Бои! Скоро начнутся бои! — Закричал он.

В наступившей тишине с оглушительным звоном разбилась выскользнувшая из моих пальцев кружка.