Дочери своих отцов.

— Хьолда... — выразила фенриссийским ругательством общее мнение Фрейя, — но что мы можем? Отцы-то нас за маленьких дур держат...

— Есть предложение, — произнесла Мортиция, — Я и так планировала в конечном счете спасти часть своего легиона — тех, кто лоялен Императору — и увести их на Терру после того, как предательство остальных станет очевидным. Но если так сделаю не я одна — или, может быть, с вашей помощью нам удастся подавить мятеж своими силами... Но это требует знания обстановки в Третьем Легионе. Виктория, постарайся выяснить кто из твоих братьев больше лоялен Императору, нежели твоему отцу. — Хорошо. Одного я знаю — лорд-командир Веспасиан. Я поговорю с ним и сообщу тебе, — кивнула Виктория.

Из соседней ложи послышались странные голоса. Миранда поманила сестер, прошептав:

— Я чувствую там присутствие еще одного демона.

Девушки прокрались в соседнюю ложу и застали великолепную картину. Бьярн из стаи Тра, скальд Тра — которого Русс считал шпионом Тысячи Сынов, кустодий Амон Тауромахиан и демон в обличье Амона, капитана Девятого братства Тысячи Сынов, советника и главы разведки Магнуса.

Демон контролировал кустодия и разговаривал со скальдом. Бьярн пытался напасть на демона, но не слишком успешно. Миранда по воксу подозвала настоящего Амона и вдвоем им удалось пленить демона и сорвать с него обличье. Волки наблюдали за этим, но взгляд Фрейи и красноречиво легшая на рукоять меча ладонь удержали их от действий. Анжела, Виктория и Мортиция наблюдали за происходящим.

— Отец зовет тебя шпионом Тысячи Сынов, скальд, — медленно произнесла Фрейя, — Но что-то мне кажется, что ты создан иными силами. Теми, которые 'за гранью'. И его обличье подтверждает: силы за гранью хотят подставить Тысячу Сынов перед нами. Перед теми, кто не распознает обмана и сообщит о нем Императору. Но мы не пойдем у них на поводу.

Она говорила это и для Волков и для Амона из Тысячи Сынов, в меньшей степени — для сестер.

— Иди, Бьярн. Уведи скальда, и позаботься о нем, — Волк сначала хотел возразить — но Фрейя уже не была ребенком, который потерпел бы возражения.

А внизу, в амфитеатре, Император поднялся с трона. И произнес вердикт.

Миранда пошатнулась.

— Всё-таки это случилось... Нас осудили. Фрейя.

— Да, сестра?

Миранда глубоко вздохнула и заговорила.

— Если я не смогу удержать отца от нарушения этого эдикта — а скорее всего я не смогу — то твой легион пошлют на Просперо. Карать. Я соберу вокруг себя тех, кто готов покориться Императору. А ты позаботься вот о чем: мне было несколько видений о том, как твоего отца подтолкнут вместо исполнения приказа Императора забрать моего отца на Терру — убить его и уничтожить легион. Если не сможешь удержать отца — хотя бы забери меня и тех, кто останется верен. Таких будет мало, очень мало. Возможно — не будет вовсе. Но ты должна будешь успеть раньше твоих братьев, что придут убивать.

— Я сделаю всё, что в моих силах. Клянусь, — Фрейя приложила кулак к сердцу, — Я — волчица. Мой долг — защищать мою стаю. Защищать вас, сестры. И я это сделаю.

— Спасибо тебе. Я и не надеялась на такой исход, — повторила Миранда жест Фрейи, — Теперь же... Каждой из нас время вернуться в свой легион. Если мы не можем предотвратить катастрофу — мы хотя бы ослабим её последствия.

Восьмой.

Четыре года спустя, 'Сумрак'.

Келли удобно устроилась на высокой горизонтальной балке в темном коридоре 'Сумрака'. Она смотрела вниз на первого капитана. Ему приходилось стоять на противоположном краю коридора, чтобы видеть её лицо, не задирая головы.

— Что сидишь на жердочке, Хэлл? — он всегда называл её именно так, и это имя ей нравилось больше прочих.

— Скучаю. Отец опять таро раскладывает.

— Разложит и вернется. Радуйся, что тебя не мучают видения — это только его бремя.

— Ничего нового он там не увидит. Никогда не видел.

— Он надеется, что можно что-то изменить.

— Ну и ладно. Мне всё равно скучно. Мы второй месяц плывем в пустоте не пойми куда.

— Коготочки чешутся? — усмехнулся он.

— Чешутся, а почесать не об кого. А тебя я уже наизусть знаю, скучно же...

— Скучно ей, — передразнил её интонацию Сиватар, — Мало значит я тебя гонял?

— А что, ты всё еще не гонял меня в полную силу? — заинтересовалась Келли. Ростом и силой она уже превзошла астартес, но опыта ей не хватало и в бою это было заметно.

— Завтра узнаешь, — хмыкнул он, — Тебе давно спать пора.

— Я вообще могу неделями не спать, — отозвалась она.

— Отец сказал проследить, чтобы четыре часа минимум его малышка Келли спала, — капитан ухмылялся. Он отлично знал, насколько Келли не любит, когда её считают ребенком и заставляют соблюдать режим дня, и очень любил над ней подшучивать по этому поводу.

— Я не малышка! — предсказуемо возмутилась девушка, но заметила ухмылку брата, — Ах ты ....! — она спрыгнула со своей 'жердочки', обхватывая первого капитана за шею. В идеальном исполнении этот прыжок мог сломать ему шею — но сейчас это была попытка обнять и повалить, а не убить. Впрочем, поскольку она на 'Сумраке' доспехов не носила, то повалить брата в полном терминаторском доспехе ей не удалось: он просто поймал её за талию.

— Попалась, — фыркнул он.

— Вот и держи меня теперь!

— Отнести малышку Хэлл в люльку?

— Еще раз назовешь меня малышкой — получишь почетный титул плюшевого медведя.

— Я не плюшевый и тем более не медведь, — он перехватил её поудобнее, и скептически покосился на ухмыляющуюся девушку.

— А меня это волнует? — Келли устроилась на руках у брата, приобнимая его за шею. В её глазах сверкали лукавые искорки.

— Хулиганка, — одобрительно проворчал брат. Держать Келли ему было не тяжело — что такое полторы сотни килограмм для астартес в полном терминаторском доспехе? Тяжелыми шагами Сиватар направился в сторону личных покоев Келли.

— А если серьезно — с одной стороны, я радуюсь, что отец не бросил меня, как Мортарион свою дочь, но я завидую Виктории и Анжеле, от которых отцы ни на шаг не отходят. Хотя если хорошенько подумать, в этом есть свои минусы.

— Вроде невозможности хулиганить?

— Да хотя бы и это. И... Даже когда отец занят, у меня есть ты. Сколько я себя помню, ты всегда со мной возился. А почему?

— Да. Почему? Потому что ты, Хэлл, моя маленькая сестренка. Может ты и подросла и больше не нуждаешься в защите — ты одна из двоих, кому я могу доверять.

— Второй — папа?

— Именно. Хотя, пожалуй, тебе я доверяю больше.

— Потому что отец не любит вас всех, считает себя — благородным мстителем, а вас — подлыми бандитами? Хотя сам же такой легион и набирал...

— Ты всё понимаешь, Хэлл. Но что бы ты там ни думала, ты еще ребенок. Ты еще не разучилась шутить и веселиться. И мне это нравится. Вот вырастешь — и шутить будет не с кем.

Она лукаво улыбалась и смотрела на него. Темно-синие глаза поблескивали во мраке.

— А всё-таки, куда мы направляемся?

— На Нострамо, Хэлл. Мы возвращаемся домой.

Семнадцатый.

Четыре года спустя, 'Де Профундис'.

Вера наблюдала, как пальцы Кирены порхают над клавиатурой. Мерный стук клавиш не мешал размышлениям Семнадцатой Дочери.

'Долгие три года вдали от отца. Воины Аргел Тала умеют хранить тайны, я вижу в их двойственных душах, что они так никому и не сказали обо мне. Многие считают, что отец бросил меня, как бросил свою дочь Четырнадцатый — но они ошибаются. Отец со мной. Он по-прежнему многое пытается скрыть, но я вижу корни этой скрытности. Лоргар Аврелиан боится неодобрения от меня и это странно. Он, видевший истину, боится, что я не пойму и не приму её. Но Кирена и Аргел многое поведали мне. Я знаю. И в своих медитациях я видела подтверждения их слов. Но я видела и будущее, видела пламя гражданской войны... И победу Империума. Наше создание сильно увеличило количество вариантов, где Империум побеждает. И я стою перед выбором. Не позже чем через два года начнется открытая война. И мой отец не может не восстать против Императора. Но мои сестры — многие из них — останутся верными. Я должна найти компромисс. Силы варпа могущественны. Они не лгут, говоря, что они — результат жизни. И они действительно не желают уничтожения человечества. Но под их властью не останется мира в галактике. Будет только вечная война. Я женщина, и не могу увидеть привлекательности в вечной войне. Я мечтаю о мире. Император — тоже не тот, кто нужен человечеству. Что мне делать?'

Она погружается в медитацию, душа покидает тело. Она просматривает тысячи тысяч будущих и ищет среди них приемлемый вариант. Но не видит — в тех, где будущее приемлемо, ей придется предать отца. А она не уверена, что может позволить себе такую сделку с совестью. Но в тех, где она остается на стороне отца — или будущее мрачно, или сестры отвернулись от неё. Она ищет иные пути — и находит. Лишь один. Одна тончайшая тропка, которая позволит ей не предавать отца, но сохранить расположение сестер. Но на этой тропке ей придется переубеждать отца. Пока Лоргар не принял новую веру в свое сердце, ей придется убедить его, что силы варпа не заслуживают поклонения. И тогда, возможно, мятеж свергнет Императора, но потерпит поражение в остальном. И тогда на троне окажется одна из сестер — и это будет приемлемым итогом. Но в этом плане самое слабое место — почти нулевые шансы переубедить отца. Только один момент. Только один шанс. И если она ошибется — ей придется решить, кто для неё дороже, отец или сестры.

Она возвращается из медитации и осознает, что Кирена уже некоторое время зовет её. — Прости, я медитировала и не слышала, что ты говорила. Что случилось? — интересуется Вера, но тут же качает головой, признавая бессмысленность вопроса: за дверями звенит сталь оружия. Дверь с грохотом рухнула на пол и комната наполнилась гулом активированной силовой брони.

— Аквиллон, — констатировала факт Кирена. Я знала, что ты при...

— Замолкни, вероломная шлюха. Несущих Слово здесь нет... — начал кустодий.

— Правда? — мягко поинтересовалась Вера, поднимаясь и поворачиваясь к кустодию, — Ты выбрал неудачное время, чтобы оскорблять Благословенную Леди.

— Вера, — кустодий скривился, — Тебе нечего здесь делать. Уходи, или пострадаешь вместе с ней. Вера была без брони и оружия, но её это не волновало.

— Ты угрожаешь примарху, кустодий? Опрометчиво с твоей стороны. Что тебе нужно здесь и почему ты оскорбляешь верную служительницу моего Легиона?

— Она скрывала от нас...

— Тайны Легиона, не касающиеся кустодес Императора. Несущие Слово достаточно вытерпели оскорблений от него и от вас. Вы — нежеланные гости, и ведете себя бесцеремонно.

— И то, что ни одно наше донесение Императору до него не дошло, тоже не касается кустодес?! — возмутился Аквиллон.

Вера усмехнулась.

— Император получал донесения кустодес. Вы четко и скупо констатировали факт: Лоргар осознал свою ошибку и исправил её. Безупречный сын, безупречный легион.

— Мы не...

— Вы делали. Так об этом думает Император.

— Ложь! — взревел Аквиллон, бросаясь вперед. Но Вера не зря оттачивала свои психические силы. Кустодес не добежали. Пали, парализованные, на пол кельи Кирены.

— Император заслужил сполна это предательство, кустодий. И поэтому ныне ты умрешь. За то, что попытался помешать мне. За то, что оскорбил Благословенную Леди, которую ваш Император лишил родины, — Вера говорила неторопливо и размеренно. Договорив, она психическим касанием сожгла разумы неудачливым воинам Императора и активировала бусину вокса в ухе, — Аргел. Кустодес узнали. Они сейчас у Кирены. Когда вернетесь на корабль — сможете забрать их тела и похоронить, если будет желание. Или апотекариям сдать на опыты. Эреб хотел получить их живыми? Какая жалость. Я сообщу отцу о гибели кустодес сама.

Пятнадцатая.

Четыре года спустя, вскоре после Никейского совета. "Фотеп".

Миранда сидела напротив Аримана, внимательно оглядывая первого библиария.

— Намерены ли мы покориться Никейскому эдикту? — Миранда криво улыбнулась. Она и так знала, что ответит друг и наставник.

— Тебе самой не смешно такое спрашивать? Конечно нет.

— То есть Тысяча Сынов без псайкерских талантов — ничто? — подняла бровь девушка.

— К чему ты клонишь? Наши способности — врожденные. Мы не можем от них избавиться. И эти способности — то, что отличает нас от других легионов. То, что делает нас Тысячей Сынов.

— Амон рассказывал тебе о том, что произошло на Никейском совете, пока ты прохлаждался рядом с отцом?

— Амон рассказал? — скептически поинтересовался Ариман, — Молчание — его обязанность.

— Об этом я просила его рассказать тебе и отцу. Во время совета одна из сущностей Великого Океана, кем-то материализованная, приняла облик Амона и напала на кустодия Амона Тауромахиана и Бьярна из стаи Тра, а до этого разговаривала со скальдом стаи Тра, которого волки считали нашим шпионом. Осознаешь масштабы подставы?

Ариман промолчал, сузив глаза.

— Хорошо, что я оказалась рядом. Это нам все-таки не припишут, Фрейя проследит. Но и без этого... Империум даже не стоит на краю, он уже падает в пропасть. Мортиция утверждает, что капеллан Несущих Слово Эреб — знаешь такого? — Миранда сделала паузу, дожидаясь ответа.

— Знаю. Единственный мой друг среди них. Он — первый капеллан.

— Вот как? Так вот, Мортиция утверждает, что Эреб создал Ложу в Гвардии Смерти. А в этой ложе чуть ли не открытым текстом проповедует поклонение сущностям Великого Океана.

— А ты уверена?

— Мортиция доверяет мне настолько, что открыла мне свою память и разделила воспоминания о заседаниях Ложи. Она не врет и не ошибается. А еще — Виктория была одержима еще одной сущностью. И есть подозрение, что её отец тоже одержим. И на фоне всего этого — нам запрещают использовать наши силы. Это чистейшая провокация. Кто-то хочет, чтобы мы нарушили Никейский эдикт и навлекли на себя гнев Императора.

— Миранда, девочка моя, — Ариман встал и обошел стол, положив ладонь на плечо сестре, — Ты же не хочешь, чтобы легион соблюдал этот бессмысленный и унизительный эдикт?

Девушка сцепила ладони в замок.

— Не хочу. Но что, если это — единственный путь, позволяющий легиону выжить? Что ты скажешь на это? Изменить судьбу? Когда ты последний раз мог предсказать будущее хотя бы на месяц вперед? Без Корвидов легион ослеп. А я вижу предвестники бури, которая потрясет весь Империум, и не вижу возможностей её остановить, потому что мои предупреждения игнорируются!

— По-моему, ты слишком переживаешь. Ты говорила об этом с отцом?

— Говорила.

— И что же он тебе ответил?

— Что у него всё под контролем. А я чувствую себя Кассандрой. Я Вижу гибель Просперо, я Вижу, как Русс ломает отцу хребет, Вижу, как полыхает в огне войны сама Терра — а мне говорят "Все под контролем", "Ты слишком переживаешь", — тут она передразнила интонации Азека, — Но ни один из вас не задумывается — что, если я права? Если нарушение этого проклятого эдикта погубит наш легион? — Миранда не заметила, как повысила голос. Она слишком не хотела, чтобы Фрейе пришлось сдержать данное на Никее обещание.