Зелёные слезинки

Потом ещё и голову Ленке мыли в раковине совместными усилиями (шампунь у Сашиной был с собой). Хорошо, что вода хоть горячая была, а то мыть холодной, да в ноябре месяце — оно как бы приятного мало. Не мыть же нельзя никак, этого урода Величко стошнило. Он обожрался курицы и чизбургеров, потом его укачало в автобусе, а потом Элеонора сказала про покровские пряники. Пока про еду не напоминали Величко, тот кое-как держался, но стоило лишь сказать слово "пряник", как всё, он не вытерпел. Последнее пёрышко сломало спину верблюда.

А поскольку в момент несчастья Величко стоял, то значительная часть полупереваренных булок, картонного мяса, ошмётков салата и колы попала на спину и за шиворот сидящей перед Величко Гавриловой. Ещё и на волосы частично попало, их вот мыть пришлось. Вообще-то, не только волосы, Гаврилову мы до пояса в раковине мыли — за шиворот ведь тоже попало, я же говорила уже.

Пока Гаврилову купали, Величко в салоне автобуса отмывал пол и заблёванное сиденье. А водитель дядя Лёша помогал ему ценными советами. Мальчишки мне потом рассказали, что в процессе уборки Величко узнал о себе, о своих родителях, о чехле на сиденье и о крайне разнообразной и насыщенной половой жизни дяди Лёши очень много нового.

В общем, полчаса где-то на всём этом потеряли. Потом пересаживались ещё, так как рядом с Величко сидеть больше никто не желал. Лучше всего было бы, конечно, его самого пересадить в хвост автобуса, но на его старом месте воняло сильнее всего — полностью отмыть автобус было невозможно. Вот пусть сам Величко всё это сидит и нюхает. Ему вручили пакет с грязной одеждой и чехлом от сиденья и обрадовали перспективой всё это отстирать руками сегодня вечером в гостинице. А Гаврилова, Махитарян, Федотов, Анечкин и завёрнутый в шерстяное одеяло (дядя Лёша достал откуда-то) Салихов перебрались в хвост, благо места свободные ещё оставались.

Да, Руслану Салихову пришлось в одеяло завернуться и так ехать дальше — Величко не только на голову Ленке нагадил, но и на колени Руслану тоже. Альтернативой одеялу было либо сидеть в трусах, либо надеть запасную юбку Сашиной, которую та с ехидненькой улыбочкой предложила ему. Руслан выбрал одеяло. А что делать? У нас с собой запасных штанов не было, ведь всего на три дня ехали, зачем они нужны-то? Гавриловой мы подобрали одежду (я свою белую блузку дала, а Шарапова — свитер), но лишних штанов в автобусе не оказалось. Звучали, правда, предложения снять штаны с пачкуна Величко, но они приняты не были. Салихов в его штанах просто потеряется, туда троих таких засунуть вполне можно.

Дальше по городу Покрову кружить принялись. Элеонора нервничала, мы уже безнадёжно отставали от графика, но штаны-то нужны Салихову, не может ведь он в одеяле ходить по церквям и музеям. Только штаны мы в Покрове так и не купили. Воскресенье, блин, магазины закрыты. Да, Покров — это вам не Москва. У этих дикарей, оказывается, по воскресеньям магазины не работают. Так что уехали мы из Покрова, Салихова Элеонора просила потерпеть в одеяле до Владимира, там цивилизации больше, есть шанс купить новые штаны даже и в воскресенье.

Вот мы вновь несёмся по старому Владимирскому тракту. Дядя Лёша разогнал наш зелёный пипелац, наверное, километров до ста двадцати — пытается хотя бы частично наверстать упущенное время. Надеюсь, он на самом деле настолько крутой водитель, каким в самом начале пути его представила нам Элеонора. Въехать во что-то на такой скорости мне бы решительно не хотелось, будет больно. А сама Элеонора, едва мы выехали из Покрова, стала рассказывать нам о нашей первой сегодняшней цели — какой-то жутко старинной церкви. Кушать хочу, когда обед-то? Смотрю в окошко на мелькающие за стеклом ёлки и невольно прислушиваюсь к бормотанию экскурсовода:

...выстроена в низине, на заливном лугу. Ранее около церкви было место впадения Нерли в Клязьму (ныне русла рек изменили своё положение). Церковь находилась практически на речной "стрелке", оформляя перекресток важнейших водных торговых путей.

От храма XII века без существенных искажений до нашего времени сохранился основной объём — небольшой, почти квадратный в плане четверик и глава. Храм крестово-купольного типа, четырёхстолпный, трёхапсидный, одноглавый, с аркатурно-колончатыми поясами и перспективными порталами. Стены церкви строго вертикальны, но благодаря исключительно удачно найденным пропорциям они выглядят наклоненными внутрь, чем достигается иллюзия большей высоты сооружения. В интерьере крестчатые столпы сужаются кверху, что при небольших размерах храма создает дополнительное ощущение "высотности" интерьера...

* * *

— ...Свет, попить дай.

— Держи, — идущая рядом со мной Светка протягивает мне полупустую пол-литровую пластиковую бутылочку бонаквы. Делаю из неё пару глотков и возвращаю бутылку обратно Светке.

— Спасибо, — говорю я. — Хорошо, что дождь закончился.

— Угу. Но зонтик я взяла на всякий случай.

— А я в автобусе свой оставила. Если что, мы вдвоём под твоим спрячемся, хорошо? — Светка кивает головой. — Чего-то сосиска эта странная была. Тебе понравилась?

— Да ну, фигня какая-то. Парни правильно Пухлого отогнали от ларька, хватит ему жрать.

— Нужно деньги у него все отнять, а то всё равно найдёт где-нибудь жратву.

— Хорошая мысль. Интересно, а чего дорогу поближе к этой церкви не подвели?

— Элеонора говорила, этот луг какой-то особенный, чего-то тут охраняют.

— Особенный? — Светка внимательно оглядывается по сторонам, рассматривая огромный луг с несколькими одиноко торчащими деревьями. — А чего тут особенного? Луг как луг.

— Не знаю, так Элеонора говорила, что особо охраняемый, тут ничего строить нельзя. И дорогу нельзя прокладывать.

— А почему?

— Да фиг знает. Может, как-то церкви этой повредить может.

— Чем?

— Не знаю.

— А она и вправду красивая.

— Угу. А ещё Элеонора рассказывала, что весной, когда озеро разливается, весь этот луг заливает. Может, ещё и поэтому тут дорогу строить нельзя, её размоет.

— Ну, церковь-то построили как-то, её-то не смывает.

— Она на холме стоит. А весной этот холм становится островом и вода иногда к самым стенам подходит. Представляешь?

— Наверное, это красиво.

— Наверное.

— Слушай, а почему она называется "на Нерли"? Тут же вообще рядом реки нет никакой, только озеро.

— Свет, ты бананы из ушей вынимай иногда, пожалуйста. Элеонора говорила про это.

— Да ладно тебе, объясни по-человечески.

— Не буду.

— Ну и фиг с тобой. Не хочешь — говори.

— Это озеро — кусок старого русла реки Клязьмы. Река тут какую-то петлю делала, а потом вода себе новое русло промыла, а в старом русле ещё вода была. Ну и так вот постепенно Клязьма стала течь по новому руслу, а вход в старое завалило илом и оно стало озером.

— Всё равно непонятно. Почему "на Нерли", если тут Клязьма текла?

— И Нерль тоже текла, она вот как раз около церкви в Клязьму и впадала.

— Ой, смотри какой котёночек смешной! — Светка замечает в зарослях пожухлой высокой травы грязно-серый комок меха.

— Блин, Свет, кончай тормозить! Оставь эту грязную кошку в покое, пошли быстрее, нас ведь ждут!

Мы со Светкой опять самые последние. Наши уже все около входа в церковь столпились, а мы всё по лугу плетёмся. Ну, тут не только Светка, тут и я тоже частично виновата. Мы как из автобуса вылезли и Элеонора повела всю толпу через луг по широкой тропинке к видневшейся вдалеке белой церкви, я чуть в стороне ларёк быстрого питания углядела. Обычно я, конечно, не покупаю ничего в этих помойных ларьках, но сейчас очень уж кушать хотелось — ведь завтрака сегодня у меня не было, а обед ещё не скоро будет. Вот мы со Светкой к тому ларьку и рванули на пару, Светка тоже голодная была.

Хотя нет, вру, не совсем так всё было. Ларёк с едой первой не я увидела, а... ну да, вы правильно угадали. Он уже оправился от своего утреннего обжорства в Макдоналдсе и, выйдя из автобуса, мгновенно засёк пункт общепита, у него просто талант какой-то везде и всюду находить что-то, что можно пожевать. Только наши мальчишки его к еде не пустили, захватили в плен и повели умирающего от голода (он сам так утверждал, по крайней мере) Величко в сторону церкви. А вот меня и Светку никто не останавливал, так что мы по сосиске в тесте купили себе (такая гадость, скажу я вам, просто фе!).

А потом ещё Светка тормозила около ряда бабок, торгующих всякой дрянью типа магнитиков на холодильник, расчёсок, кружек, ложек, зеркал, шкатулок и прочей сувенирной дребедени. Хотя кое-что там и было интересное, стоит признать. Пока Светка во всякой фигне копалась, я нашла потрёпанного мужичка, который старыми значками торговал. В общем, к тому времени, когда я смогла-таки оттащить Светку от торговцев, она уже была гордой обладательницей деревянной ложки с надписью "Боголюбово", деревянной заколки для волос и небольшого, оправленного берестой, зеркальца, а у меня на груди красовался старый советский значок "100 прыжков с парашютом". Пусть все завидуют!

Вот так и получилось, что мы опоздали, хотя последние метров сто уже практически бежали. Ладно, пусть и с опозданием, но присоединились мы к нашей группе. Элеонора ведёт нас вокруг церкви, по ходу дела рассказывая о ней всё новые и новые подробности.

Оказывается холм, на котором я сейчас стою, он не настоящий, он искусственный, насыпной. Его насыпали специально, чтобы церковь тут построить. Её важно было построить именно здесь, на этом месте, так как тут перекрёсток торговых путей был и мимо этой церкви в древности проплывали корабли, поднявшиеся по Волге и по Оке. А ещё этот холм в XII веке был весь вымощен камнями и это было, наверное, красиво. А ещё тут пристройки раньше были и галерея снаружи и во-о-он там, на стене, ещё следы той старинной галереи можно разглядеть. А ещё в 1784 году церковь чуть не разобрали. А ещё, а ещё, а ещё...

Я в компании одноклассников и бэшников шла вокруг этой церкви и постепенно офигевала. Как-то неожиданно поняла я, НАСКОЛЬКО она старая, эта церковь. Она ведь НА САМОМ ДЕЛЕ помнила и Петра I, и Ивана Грозного и даже Батыя. Блин, да когда её построили, Батый ещё даже и не родился, да и сам Чингисхан был всего лишь сопливым мальчишкой, моложе меня сейчас! Ой, мама!

Умом я понимаю, что церковь эта совсем не высокая, но... Но её построили так, что она кажется мне какой-то мощной, величественной, несокрушимой. Ну, и красивой конечно тоже. Следуя за Элеонорой, мы завершили круг вокруг церкви и снова оказались перед входом в неё. Наверху, на стене, вижу старинный барельеф в виде пары львов и царя Давида между ними. Кстати, львы выполнены довольно правдоподобно. Вероятно человек, который ваял их, однажды разговаривал с кем-то, кто когда-то на самом деле видел настоящего льва. С некоторым каким-то даже чуть ли не священным трепетом в душе, я следом за Светкой вхожу внутрь...

Интерлюдия II

Нос лодки мягко ткнулся в песок. Дядька Егор и отец Евдокии, подвернув портки, соскочили в воду и споро вытащили лодку на берег на две трети. Евдокия ещё даже не успела и из лодки-то вылезти, как подскочил какой-то шустрый белобрысый мальчишка и поинтересовался, нужна ли помощь в доставке груза. Дядька Егор сказал, что помощь не помешает и пообещал расплатиться за неё двумя большими ложками любого мёда на выбор. Мальчишка сразу же согласился, развернулся и куда-то рванул, сверкая пятками. Должно быть, за телегой.

Младший брат Минька помог Евдокии вылезти на землю (а то ей самой в длинной юбке неудобно было), после чего они вдвоём направились в сторону торга, оставив мужиков разбираться с грузом. Конечно, город Боголюбово сейчас совсем не тот, каким он был при князе Андрее и они, вообще-то, вполне могли бы подняться по Клязьме до самого Владимира, но... Как-то вот так получилось, что привыкли они на торг всегда ездить именно в Боголюбово, а не во Владимир. Не так-то у них и много товара было, чтобы имелся смысл добираться до столицы княжества. Да и ближе им Боголюбово, тянуть против течения тяжёлую лодку полтора десятка вёрст — удовольствие ниже среднего.

Как обычно, привезли они сегодня на продажу результаты трудов отца Евдокии и дядьки Егора — мёд и воск. Собственно, с мёда вся семья-то и кормилась, ржи они вовсе не сеяли, огород небольшой, пара коров, три свиньи, да два десятка куриц — вот и всё хозяйство. Даже лошади — и то не было. На что она им, лошадь-то? Они ведь не пашут, кормить её ещё. Они всё на мёд да на воск выменивали, включая даже сено для коров и дрова. Ну, а коль нужда случится во Владимир наведаться, так туда на лодке добираться и легче и быстрее, чем на лошади, благо Клязьма-то рядом с домом почти протекает.

На шумном боголюбовском торге Минька сразу же углядел мужика, торговавшего разными сладостями, и немедленно подтащил к нему Евдокию. И как та ни упиралась, ей пришлось-таки купить брату за одну векшу пару небольших медовых пряников, иначе тот бы ни за что не отвязался. Минька такой сластёна — жуть! Ведь живёт в доме, где мёда обычно — хоть топись в нём. А всё равно пряники любит. Дома Минька простой намазанной мёдом пшеничной лепёшкой обходится, но сегодня нет, сегодня они на торг приехали, сегодня ему настоящие пряники подавай! Минька ещё ворчал, что Евдокия ему самые простые купила, а он-то поначалу губы раскатал на здоровенный, размером почти с каравай хлеба, пряник с имбирём и лимоном, но торговец за такое чудо аж две дюжины кун просил — имбирь и лимоны недёшевы. Ну, Минька как цену на чудо-пряник услышал, так сразу и погрустнел — понимал, что сестра старшая ни за что столько не отдаст за какой-то там пряник, такие пряники князю есть впору, а не сыну бортника.

А вот следующую покупку Евдокия сделала уже для себя — она увидела очень красивый резной рябиновый гребень и не смогла удержаться. Заодно уж и матери гостинец купила — искусно вырезанную дубовую ложку. Простую-то ложку, на каждый день, и отец легко вырежет, и старший брат Василий, а вот такую красоту, с птичкой на ручке, такого им не осилить, тут настоящем мастером резьбы быть нужно. Такой ложкой лишь в праздник есть, не в обычный день.

Но долго на торге Евдокия с Минькой не задержались. Потом, на обратном пути походят ещё, как раз и старшие к тому времени расторгуются. Сейчас же они вышли из города, и пошли по тянувшейся вдоль берега Клязьмы тропинке к настоящей своей цели — церкви Покрова. Миньке любопытно было, он всего лишь раз в жизни был в такой невероятно большой церкви, к тому же, ещё и каменной.

Евдокия и Минька шли по заливному лугу к видневшейся вдалеке церкви. Церковь была огромной, как гора, да и стояла она на холме, целиком вымощенным белым камнем, что ещё больше увеличивало её размеры. Ласковое сентябрьское солнце светило им прямо в глаза. Слева, в траве, мелькнул и сразу же куда-то скрылся смешной серый котёнок. Минька хотел метнуться и поймать его, но сестра не пустила. Некогда. Справа, по Клязьме, обгоняя ребят, проплыл в сторону Владимира караван из полудюжины ладей. Люди на ладьях ломали шапки и крестились на стоящую на холме величественную чудо-церковь.