Враги, герои и новый мир

"Хитрож... умные волшебники", — подумал Герой а вслух сказал:

— Да, и не сомневаюсь: они имеют определенное значение, а не просто для красоты. Какой-то символ, угадал? Это связано с чумой?

— Так и есть, это — символ, добрый сэр, но с чумой он не связан, хотя мы и возлагаем большие надежды на целебные снадобья из коры Пречистой нашей Благодетельницы.

Герой с удивлением понял: старику неприятны эти объяснения.

— Возможно, нам и не стоит знать... — начал Фредерик, но приор покачал головой:

— Очень скоро об этом узнают все, милорд, и нам остается лишь молиться, чтобы не стало хуже. Нет больше единого Ордена Пречистой Ивы. Полмесяца назад некий брат Шелюга из монастыря Корзиночников произнес очень вдохновляющую — для некоторых неокрепших умов — проповедь, согласно которой поощрение не сравнится с наказанием, лучший способ очищения — не вода с мылом, а огонь, и ведьмы не равны с волшебниками. Он покинул монастырь, объявив, что собирается основать собственный. За ним последовало немало молодежи, и, увы нам всем, его сторонников с каждым днем все больше. Теперь мы, приверженцы традиционных постулатов — Орден Коры, — приор постучал костлявым пальцем по фибуле. — А их символ — пучок ивовых прутьев. Орден Розог — так они себя называют!

— Полмесяца... — задумчиво протянул лорд Фредерик.

— Розги? Пучок? — выдохнул Лэнс. — Твою ж ма... простите, отец! А этот ваш Жадюга, тьфу, Шелюга, он пока еще ничего не говорил о превосходстве одной нации над другой?

Отец Саликс посмотрел на сэра Лэнса так внимательно, что тому захотелось снова очутиться в канализации.

— Просто я уже сталкивался с подобными фанатиками в своих многочисленных странствиях, — выкрутился Герой. — Эти заср... простите, отец, типы вечно талдычат, что кто-то хуже кого-то. Но, я уверен: все обойдется к лучшему — здравомыслящие люди на подобный бред не клюнут.

— Твоими устами — да ивовый мед пить, сын мой, — вздохнул приор. — Но мир и правда не безнадежен, пока такие люди как ты и великодушный лорд Фредерик подают остальным пример, отказываясь от бессмысленной вражды.

Лэнс мог поспорить, что на мгновение бывший Враг закатил глаза. Герой дал знак слуге, чтобы всем налили еще вина, незаметно — как он надеялся — подмигнул бывшему Врагу и громко объявил:

— Сдвинем же кубки! Тост за дружбу!

Бывший Враг в отместку ненавязчиво напомнил Герою, в чем состоит древний смысл столкновения кубков, и тому пришлось выжимать рукава.

* * *

Ужин закончился быстро, вернее — плавно перешел в совещание, а вот совещание затянулось почти до утра. Сэр Лэнс прочел свою первую (и, как он надеялся — последнюю) лекцию на медицинскую тему — очень коротенькую, зато потом долго изворачивался, объясняя, откуда все это узнал. К счастью, врать было нетрудно. Впервые в жизни Герой испытал к Черному Ящику благодарность: ведь он давал только то, о чем достающий имел хоть какое-то представление.

Монахи охотно взяли перчатки, очки и повязки, но наотрез отказались от "Дихлофоса".

— Ты спасать людей задумал, добрый сэр, или потравить их к чертям болотным? — строго спросил приор.

Лэнс не ответил — он спал, уткнувшись лицом в трактат "Исцели себя с помощью Ивы Пречистой, автор — Саликс Пурпурный, распространение — бесплатное, но не забывайте о филантропии, олухи, и воздастся вам, аминь!".

* * *

Герой проснулся в своей постели...

— Надо же, — рассеянно пробормотал он.

...полностью одетым. То есть совсем полностью, включая подшлемник...

— Какого?.. — озадачился Герой.

...от того, что Тупой Охранник деликатно — как ему казалось — тряс Героя за плечо.

— Отвали! — окончательно проснулся Герой.

— Завтрак, вашмилость! — жизнерадостно сообщил другой Охранник и грохнул на стол у кровати изрядно нагруженный поднос. — Тетушка Гильда сказала: как поедите, так с чумой и повоюете!

— А? — снова потерял мысль Герой.

— Монахи готовы в путь, вашмилость! Все только вас и ждут.

Герой застыл с выпученными глазами и торчащей изо рта куриной ногой, но посмеяться над ним было некому — Охранники уже ушли.

— Если бы жизнь была мультфильмом, — отрешенно подумал Герой. — Сейчас на моих плечах появились бы бес и ангел... И оба орали, что я идиот, который сам во всем виноват! Зато теперь у меня есть повод свалить из Цитадели.

Лэнс медленно прожевал курицу, а после с минуту матерился — настолько грязно и яростно, что служанка, которая несла ему воду для бритья, бросила кувшин и спряталась в сундуке.

Много позже Лэнс с удивлением понял: отказаться или сбежать ему тогда в голову не пришло. Даже на секунду.

* * *

На этот раз были фанфары. И пробка у подъемного моста: лорд Фредерик Великодушный пожертвовал Ордену три повозки, лошадей и припасы. А еще были ярко-оранжевые флаги в руках монахов, резко контрастирующие с их темно-зелеными одеяниями. Герой бессмысленно пялился на флаги, пока слуги помогали ему с доспехами.

— А вот это — нафиг! — огрызнулся он, когда слуги попытались накинуть ему на плечи оранжевый плащ. — Я вам не реклама лимонада!

— Не знаю, сын мой, что такое реклама, — послышался голос приора. — Но замечал ли ты, как много значит сей цвет в природе? Особенно в сочетании с черным.

— Да, не валяй дурака, дружище, Ордену виднее, — поддержал его лорд Фредерик. — Оцени-ка лучше, каких отличных коней тебе приготовили!

— Второй — на замену, вашмилость! — пояснил старший конюх, хотя вопрос, неоновой вывеской сиявший на лице Лэнса, относился вовсе не к лошадям.

— Это что за хрень? — выдавил он, когда слуги поднесли ему щит.

— Сие есть — на-гляд-ная аги-тация, — поучительно воздел палец приор. — О которой ты, добрый сэр, так много толковал нынче ночью. Самый просто способ объяснить людям, кто первопричина их горестей, и что с вражиной делать.

Щит действительно годился только для агитации — деревянный, с легкой металлической окантовкой, в бою он продержался бы недолго. Зато рисунок — черная крыса на оранжевом фоне, пронзенная копьем, — вполне тянул на психологическое оружие. Такой страшной зверюги Лэнс в жизни не видел. Хотя что-то знакомое в ней смутно угадывалось.

— Эй! Псст! Алё! Здесь, внизу! — не узнать этот визгливый голос было невозможно. На сей раз канализационная крыса была в салопе и вязаном чепце. — Я позировала! Ню! — гордо сообщила она и с неожиданной теплотой добавила:

— Удачи, мужик! Я там подкинула вашему дедуле кой-какой компромат на этих черных ублюдков. Надерите им задницу!

— Они же, вроде, твои родственники? — удивился Лэнс.

— Клала я на эту родню! — фыркнула крыса. — Тебя верхние соседи доставали когда-нибудь? По глазам вижу — доставали. Ну, все — бывай, мужик!

— Выживешь — возвращайся! — сказал Герою бывший Враг и крепко обнял на прощанье.

* * *

Осенний ветер жонглировал в воздухе разноцветными листьями — желтыми, красными, даже лиловыми, но это не привлекало внимание усталого путника. Сэр Лэнс продолжал сидеть, глядя в пространство, сжимая в руках блокнот и мечтая о горячей ванне. Таких, как он, не изображали на картинах и гобеленах, смущая юных романтичных дур. По правде говоря, без коня, доспехов и оружия Лэнс выглядел обычным бродягой. Мысль, что от прочих рыцарей несет не лучше и им на это плевать, утешала слабо. Словно подсмотрев мечту сэра Лэнса, шкодливый ветер осуществил-таки свою месть: над головой рыцаря собралась миниатюрная грозовая туча, мигнула крошечная молния и за шиворот ему хлынула вода. Увы, если у волшебного душа и был регулятор температуры, там значилось только "оч.хол.".

— Зараза! — Лэнс вскочил и несколькими взмахами плаща разогнал тучку. — Ты, дрянь магическая! Не уймешься, я тебе такую сказочку на ночь прочту — существовать расхочется!

Сильный порыв ветра, раздувший плащ, словно парус, принес Лэнсу под ноги кучку веток и прутьев.

— Они же сырые, умник! — скривился рыцарь. — Сказочка не отменяется!

Сверху на кучку упала еще одна — бурых сухих листьев.

— Что, испугался? Ну кто так костры складывает! Учись, пока я... тут.

Когда костер разгорелся как следует, Лэнс вернулся к своему блокноту, но не стал больше ничего писать — рассеянно полистал и убрал в сумку. Однажды, в другой жизни, он решил записывать все, что с ним происходит — на то была веская причина. Потом продолжал писать по привычке, но в последнее время почти забросил свои заметки. Не происходило ничего нового. Люди, которых приходилось спасать, раз за разом повторяли свои ошибки. Разбойники сделались на одно лицо. Даже к эпидемиям он привык.

Впрочем, первую чуму Лэнс запомнил навсегда. В конце концов, не каждый день ему ставили памятник на чужой могиле.

* * *

В тот раз было очень страшно. Прежде всего — из-за неопределенности. Лэнс почему-то ожидал, что, едва они отъедут от Цитадели, им начнут попадаться беженцы, а значит, надо будет их остановить и — по возможности — вылечить. Герою представлялись толпы с узлами, рыдающими детьми, скотом — в лучших традициях хроникальных кадров Второй Мировой. Только проехав пол-суток по свободной дороге и напугав принудительным медосмотром бродячего торговца, Лэнс осознал: люди не бегут, потому что еще ничего толком не поняли.

— Ни хрена себе, подарок к освобождению! С Днем Независимости, сынок, вот тебе смерть в коробочке! — покачал головой Герой и тут же надавал себе мысленных оплеух — шутка показалась кощунственной.

— Найду того, кто догадался послать весточку в Цитадель, живым и здоровым, — решил Герой.— Расцелую и напою за свой счет! Или вылечу, расцелую и напою.

— Или хотя бы выпью за упокой, — мелькнула в уголке сознания печальная мысль.

И это был не последний сюрприз.

На перекрестке к их отряду присоединились еще семеро монахов Ордена Коры, и с ними — две ведьмы.

Ведьм освобожденного мира Лэнс прежде не видел и остался разочарован. Элис и тетушка Лу — ну что это за имена! В Темные Времена ведьм звали гораздо убедительнее — Экзистенция Инфернальная, например. И выглядели они раньше стильно: безумные прически, откровенные черные платья, жутковатая бижутерия, обязательный черный кот поблизости — сразу понятно, с кем имеешь дело. А теперь? Серой мышке Элис не помогли бы даже самые откровенные наряды — скорее уж окончательно все испортили. У тетушки Лу, по крайней мере, был длинный крючковатый нос, но и только. От ведьм буквально веяло чопорной добропорядочностью.

— Куда катится мир? — криво усмехнулся Герой.

Спустя некоторое время верхом на мулах отряд догнали трое монахов Ордена Розог. Они с почтением приветствовали Лэнса и приора, сдержанно — бывших братьев, зато ведьм проигнорировали настолько подчеркнуто, что едва не случились заморозки. Пришлось Герою забыть, что вокруг — сплошь волшебники и пообещать взбучку каждому, кто не возлюбит ближнего своего. В выражениях он не церемонился, и это, кажется, сработало, хотя ведьмы захихикали.

Потом он частенько вспоминал тот момент: во-первых, долго, очень долго он не слышал после этого смех, во-вторых — определилась его роль в отряде. Благородный рыцарь стал эдаким живым рупором. А заодно и тараном — если кто-то пытался их остановить.

Зато момент, когда они наконец столкнулись с чумой, его сознание просто отторгло. Да и вся картина в целом как-то не сложилась, напоминая вязкий и удушливый ночной кошмар — один фрагмент хуже другого.

Герой запомнил фигуры, укутанные в черное. Они бродили по зачумленному городу и собирали мертвых граблями, похожими на гигантские птичьи лапы.

Запомнил, как брат Ракита сцепился с фигурами в черном, не давая им швырнуть в яму с трупами живого ребенка.

И как братья Ордена Розог пришли Раките на помощь раньше самого Героя.

Запомнил шайку мародеров, которых рубил так остервенело, что тетушке Лу пришлось лечить ему плечо.

Запомнил, как умерла тетушка Лу, с которой он так толком и не познакомился.

и, конечно, он запомнил тот день, когда отец Саликс объявил, что с чумой покончено, а через несколько часов тихо скончался — не от болезни, от смертельной усталости.

Куда ни глянь — кругом праздновали выжившие. Радостно хохочущая толпа гонялась за лицедеем в черных лохмотьях и жуткой маске, пока не прогнала за городские ворота. Лэнс последний раз воспользовался своей самопровозглашенной властью, добыв достойный гроб для приора, и тот час же уехал. Это несказанно обидело Отцов города. Герою, видите ли, полагалось торжественно открыть памятник, наскоро сооруженный местными умельцами. Установили памятник прямо над братской могилой, где среди прочих покоилась Элис, и тетушка Лу, и шестеро монахов из обоих Орденов. Позднее Лэнс увидал этот "шедевр" на лубочной картинке: пафосная фигура с воздетым копьем, на которое нанизано полдюжины крыс. Приора Отцы города почему-то дружно забыли.

— Рекламная акция "Айда на шашлыки!" — перекосился Лэнс, забрал у торговца все картинки и долго с наслаждением рвал их. Утешало только то, что уродский памятник был вовсе на него не похож.

Герой никогда не возвращался в тот город, зато при первом удобном случае навестил селение Бредины. Неприметная деревушка, о которой прежде знали только ближайшие соседи, теперь росла и расцветала. "Больница?" — поразился Герой, проехал еще чуть-чуть и снова уронил челюсть: "Пожарная часть?! Вот теперь я видел вс... е-мое!" — это относилось к школе. — "Хотя... Какого черта! Кто сказал, что новый мир во всем обязан копировать вшивое дремучее средневековье?!"

Отец Ракита не имел ни малейшего представления о том, что значит "вшивое средневековье". Он делал то, что считал правильным, у него получалось очень даже неплохо.

* * *

Юный сильф Осенний Ветерок хотел играть. Увы, его гость оказался для этого слишком печален, зол и угрюм. Прекрасная шутка — вода за шиворот — ему не понравилась, как вообще такое возможно?! А забава, которую гость предложил сам — подбрасывать ветки в костер — оказалась слишком скучна. Терпение, которым дух воздуха никогда не мог похвастать, улетучилось.

Перед Героем возникла хрупкая полупрозрачная фигурка и принялась строить ему жуткие рожи. Лэнс оглядел шкодливое существо, оценил длину волос и хмыкнул:

— Пацан, стало быть. Так я и думал. Мало тебя в детстве мамка вентилятором гоняла! Если, конечно, у таких, как ты, бывают мамы, а у них — вентиляторы. Хотел бы я на это взглянуть...

Дух вытаращил на Лэнса небесно-голубые глаза — он не понял ни единого слова. А его гость тем временем сходил к лошади, взял еще одну сумку и вернулся к костру. Любопытный сильф подобрался ближе и был разочарован — человек не достал ничего интересного: закопченный котелок, ложку, какие-то мешочки... Над головой рыцаря начала собираться очередная грозовая тучка.

— Спорю на твои цветные листья, — хитро подмигнул Герой сильфу. — Что ты не сможешь наполнить дождем котелок на три счета. Раз, два...

Ба-бах!

— Гром и молния были необязательны, но в целом ты справился, — похвалил сильфа Герой. Тот расплылся в довольной улыбке. — После ужина сделаю тебе игрушку. Эй! — строго прикрикнул Герой, когда обрадованный дух закружил над поляной. — Насыпешь в кашу листьев — игрушку не получишь!