| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
-Вот как? — прищурился Маркус. — И какое сравнение будет правильным?
-Смотрите, — он махнул рукой вокруг. — Что вы видите?
-Может быть, пойдем? — шепнула девушка, чувствующая, что разговоры о жизни с незнакомцем ночью не являются нормальными.
-Подожди, — отмахнулся тот.
Как очевидно, процесс диспута доставлял ему удовольствие. Пусть полночь, пока идет дискуссия, рассвет подождет.
Маркус насмешливо посмотрел на спорщика и огляделся, а Маркус внутри лишь схватился за голову.
Эта улица лишь обычный узкий капилляр в теле Града. Дома, которым видимо тоже холодно этой зимой, тесно прижимались друг к другу. По бокам от дороги стояли злые фонари без признаков света, и только один фонарь милостиво выдавал тусклый отблеск, освещающий разбитую скамейку.
-Самая обычная безлюдная улица, — пожал плечами Маркус.
-Безлюдная! — торжествующе поднял палец вверх собеседник.
-Пойдем уже, — девушка попыталась оттянуть своего кавалера.
-Подожди! — он начал свой монолог. — Эта безлюдная улица, и есть ваш не рухнувший мир!
-Это? — нахмурился Маркус.
-Именно, — продолжил парень. — Мир в вашем представлении. Вы сказали, что мир не рухнет. Вы правы, он не рухнул, но он стал другим.
-Простите, — сказал вампир из прошлого. — Но я не понимаю?
Вампир из настоящего же тоскливо приготовился понимать.
-Утром, — начал юноша. — Эта улица заполнена до отказа. Здесь идут торговцы на рынок, стражники совершают обход, детвора носится между этими вереницами деловых людей. Но стоит убрать детвору, торговцев или стражников и улица станет другой. Она уже не будет заполнена до конца, она будет картиной, на которой художник стер один элемент. Вы говорите, что мир не рухнет, но это будет уже другой мир.
-И кто же этот неведомый художник, юный философ? — спросил прошлый Маркус. — Я бы мечтал потолковать с ним об эстетических вкусах.
-Не знаю, — пожал плечами юный философ. — Вполне возможно, что его нет.
-Нет? — усмехнулся вампир. — А кто же рисует картину?
Маркус внутри сжался, уже зная, что будет дальше.
-Возможно, она сама себя рисует, — сказал юноша.
-Что, что? — подался вперед прошлый Маркус.
-Мы, живые элементы картины, рисуем сами себя! — ответил тот. — Элементы сами определяют, что проявится на ней дальше, поэтому мы сами ответственны за то, что получится в будущем.
-Вот значит, как, — тихо сказал вампир. — Значит, нет над нами художника и мы лишь живые фигурки на холсте, которые делают, что хотят?
-Мы не живые фигурки, а творцы и каждый из нас выбирает что рисовать.
-Нет, — думал Маркус внутри. — Зачем ты так ответил?!
-Значит, ты признаешь право любого существа рисовать, то, что он считает нужным?
-Конечно, — кивнул парень. — И я верю, что мы нарисуем нашу картину такой, что однажды неведомый ценитель повесит ее в галерее вечности!
-Значит, — улыбнулся вампир, обнажив свои клыки. — Ты признаешь то, что я сделаю сейчас!
-Вампир, — взвизгнула девушка.
Парень побелел так, что теперь казался фонарем в темноте. Наверное, так бывает, когда по-настоящему боишься.
Теперь Маркус внутри смотрел не в силах вмешаться, взирая на события сквозь тюремную решетку своих глаз.
Вампир быстрым движением сбил с ног обоих. И, усмехнувшись, подошел к девушке. Парень, быстро вскочив, попытался наброситься на Маркуса, чтобы задержать его. Он даже, кажется, кричал своей избраннице: "Беги".
Но нечеловек легко отбросил от себя человека и спокойно поднял девушку. Плачущая, у нее даже не было сил, чтобы ударить чудовище. Все свои попытки она тратила только на то, чтобы вырваться.
-Я придумал игру, — начал Маркус довольно ухмыляясь. — Ты говорил, что мир не рухнет, но лишь будет другим. Я с тобой отчасти согласен. Расходимся мы в том, что, видимо, по-разному понимаем слово "рухнет". Другой мир — это ведь уже не твой мир! Ты не задумывался над этим? Но ты опять же можешь сейчас убедить меня, что я не прав, и что мир не рухнет. Как ты думаешь, каким будет мир без нее?
Вампир приподнял вверх девушку.
-Нет, — бросился вперед молодой человек.
-Спокойно! — снова легко отбросил его Маркус.
-Мы сыграем в игру! Ты говоришь, что все в мире особенно, и в то же время говоришь, что мир без особенного не рухнет. Скажи, чем особенна вот эта маленькая гладкая рука?
Одно рукой держа девушку за воротник, другой он взял ее маленькую подобную кукольной ручку.
-Нет! — одновременно закричали Маркус внутри и парень снаружи.
-Нет? — удивленно переспросил вампир. — Скажи, мир без этой маленькой ручки рухнет?
-Он станет другим! — заорал парень. — Не картиной, а мазней!
-Вот как? — улыбнулся Маркус. — Я все равно не вижу принципиальной разницы в понятиях "рухнет" и "станет другим".
И быстрым движением он сделал с рукой процедуру, не предусмотренную природой. Крик резал воздух, словно скальпель. Кричала от боли девушка, кричал от Боли юноша, кричал от восторга вампир, внутри кричал от ужаса Маркус.
-Теперь! — провозгласил вампир. — Последний акт творения.
И хруст шейных позвонков.....
-Скажи? — Маркус подошел к юноше упавшему на колени. — Мир рухнул и тебе больше незачем жить? Или всего лишь стал другим?
-Убей меня, — тихо сказал тот.
-Вот видишь! — торжествующе провозгласил Маркус. — Мир — это никакая не картина, это хрустальный кубок, который люди разбили еще на заре времен! А твой мир разбился сейчас! Ну что же ты, кабинетный философ, не возразишь мне? Живи и на практике докажи мне свои убеждения!
-Убей меня! — он повторил еле слышно.
-Так я и знал! — улыбнулся вампир. — Значит, мир рухнул! Но в одном ты все же был прав, наверное, она действительно была особенной!
Затем он убил и его. Погас последний фонарь, и мир погрузился во тьму.
Маркус приходил в себя медленно. Все вокруг него плыло и не хотело обретать очертания. Он лежал на второй и последней площадке, перед финальной лестницей, ведущей к выходу на крышу.
* * *
-Я.... — начал он.
-Ты очнулся? — послышался знакомый голос.
-Чт-то? — пролепетал Маркус.
-Ты жив? — произнесла Жюстин. — Что ты видел?
Он с трудом приподнялся и чуть не упал. Тяжесть теперь не просто ощущалась, казалось, что нет ничего кроме тяжести. Весь мир для него теперь тяжесть.
-Как их звали? — сказал он, закрывая лицо руками. — Как их звали?! Почему я не слышал их имена?!
-Расскажи... — прошелестела Жюстин.
-Нет, — покачал головой Маркус. — Нет! Я не могу!!!!
-Расскажи! — казалось, в это слово Жюстин вложила свою солнечную улыбку. — Иначе ты не дойдешь.
Вампир не стал больше с ней спорить, и история прозвучала.
-Да, — пробормотала Жюстин. — Лучше действительно не слышать такие вещи, но ты правильно поступил, рассказав об этом.
-Как их звали, Жюстин? — спросил он, смотря вниз на пройденную высоту.
-Я не знаю, — ответила она. — Ты не слышал их имена, потому что в прошлый раз ты их не слушал.
-Да, — безжизненно согласился вампир. — Я уже это понял.
-Стало ли тебе легче, Маркус? — спросила она.
Вампир прислушался к себе. Тяжесть как внутри и снаружи оставалась кирпичной, но чувствовалось еще что-то. Ощущение кого-то наверху и чувство, что ты, кажется, не один.
-Есть немного, — краем губ он сделал что-то отдаленно напоминающее улыбку.
-На чем мы остановились тогда? — спросила ангел.
-Ты спросила меня, зачем я поднимаюсь?
-И зачем же?
-Тогда, когда я упал, — начал Маркус. — Чувствовал лишь боль и ненависть. Жажда выросла до предела, и это подгоняло похлеще кнута, но... Когда я не смог подняться, я...
Он опустил голову и замолчал.
-Что? — спросила Жюстин.
-Увидел видение, — выдал Маркус. — Я там словно в грязном болоте перед огромной горой. А на верху ты и та...
Вампир остановился и закрыл глаза.
-Вспомнил ее? — догадалась ангел.
-Как ее звали? — спросил он тихо. — Ты же должна знать, Жюстин.
-Расскажи до конца, — не ответила она.
-Она пела песню о сорванном листке, а потом... ушла. Вот и вся история.
-Вся? — удивилась Жюстин.
-Нет, — покачал головой Маркус. — Я почувствовал себя грязным масляным пятном на белоснежной скатерти, которое постепенно растекается и вбирает в себя всю белизну и чистоту, превращая все в грязное серое месиво. Маленькое гадливое существо перед лицом вечности.
И он замолчал. Жюстин тоже осмысливала сказанное.
-Ее звали Полина.
-Полина... — прошептал Маркус, думая о мире без Полины.
-Ты должен встать, Маркус! — сказала Жюстин. — Ты должен идти ради других Полин, которые еще будут в этом мире. Вставай! Тебе осталось последнее испытание.
-Последнее испытание? — спросил вампир с тревогой.
-Да, — подтвердила Жюстин. — Перед концом цикла, испытуемого всегда ожидает что-то особенное.
-Звучит устрашающе, — сказал он. — Но теперь я навсегда забыл, что такое легкость. Во всех смыслах.
И Маркус начал свой подъем. Теперь он чувствовал. Чувствовал Родолфо, двух влюбленных, Полину. Они будто бы висели на нем, как несмываемое клеймо. Клеймо вечного преступника.
Но вдруг он увидел. Край неба. Пока он поднимался, на улице уже рассвело. И он видел обрывок безоблачно голубого чистого неба, который выделялся ярким контрастом на фоне абсолютно темного потолка. Чистое голубое небо, которое манило его высотой и недостижимостью.
Маркус смотрел на этот свет и думал, что где-то там есть не видное ему солнце, которое обязательно есть, и он, возможно, когда-нибудь выйдет из тьмы и посмотрит на него безбоязненно. Где-то там есть прекрасная Жюстин. Ангел, который помогает взлететь всем забывшим прелесть полета. Где-то там...
-Маркус, — раздался крик, откуда-то снизу. — М-маркус...
Вампир обернулся. На второй площадки стояла улыбающаяся брюнетка в черном облегающем платье. Черты ее лица формировали определенный эталон красоты женщин такого типа. Она смотрела вверх насмешливым взглядом, и улыбалась. При всей ее кажущейся невинности и беззащитности, ее улыбка обнажала весьма острые клыки.
-Маркус, здравствуй! — она взмахнула руками, словно желая его обнять.
-Лина! — пораженно воскликнул он.
-Куда это ты собрался Маркус? — насмешливо спросила вампирша. — Ты идешь туда к свету в солнечный день? Похоже, ты забыл о том, что вампир, и что, таким как ты не место под лживым обжигающим солнцем. Ты помнишь, Маркус, что ты вампир?
-Конечно, помню, лживая стерва! — прорычал он со всей злобой. — Конечно, помню! И ты это запомнишь, когда я вырву твое проклятое сердце!
Жажда проснулась в нем. Он стал пустыней без воды, пустым высохшим морем, раскаленным мечом, который хочет напиться. Вампир сделал шаг назад, но его нагнал окрик.
-Маркус!!!! — стрелой имя пролетело вниз и отрезвляюще ударило вампира в спину.
Вампир обернулся. На пороге голубого неба стояла Жюстин. Золотистые волосы немного растрепались на ветру, тревожно колыхались крылья, раскрытые наполовину. Ее руки тянулись к нему, и она смотрела на него вниз с испугом.
-Что ты делаешь? — ангел говорила сумбурно, и страх звучал в ее словах. — По этой лестнице можно только идти вверх. Одумайся, если ты спустишься на пролет, то ты просто не сможешь подняться. Никогда!
-Это что за златовласка? — насмешливо донесся голос снизу. — Маркус, познакомь нас!
-Маркус, не слушай ее, — Жюстин говорила торопливо, боясь не успеть. — Это говорит твоя выпитая пустота.
-Его вырванное сердце! — оборвала ее Лина. — Послушай меня, Маркус! Ты хочешь назад свое сердце? Утолить свою вечную не усыхающую жажду. Иди же и утоли свое желание!
Вампир сделал еще один шаг вниз.
-Маркус, стой! — закричала Жюстин. — Это не поможет тебе! Когда ты утолишь эту жажду, ты просто умрешь! Вампир, убивший своего создателя, умирает. Круг мести будет замкнут, и не будет больше новых смыслов.
-Ты предлагаешь простить ее? — обернулся к ней вампир. — Ты предлагаешь мне простить ее?! Возможно это всего лишь иллюзия, но... Ты знаешь, что я чувствовал? Жить с бездной внутри, смотреть на мир сквозь толстое и непробиваемое стекло, быть взаперти растоптанным, брошенным и покинутым! Ты знаешь, каково это, Жюстин? А Родолфо, Полина, те двое, имени которых я не знаю! Я выпил их из-за нее — из-за этой твари! Почему твой бог не покарал ее и не покарал меня?! Мир рухнул давно или стал грязной серой мазней.
-Именно! — поддакнула снизу Лина. — Мир — это клоака. Иди ко мне, Маркус. Ты ведь любишь меня, в глубине души, до сих пор, а?
-О да, — сурово ответил он. — Я покажу тебе всю свою любовь!
-Маркус, — на этот раз Жюстин говорила медленно. — Смысл не в том, чтобы простить, а в том, что кроме нее есть еще кусок голубого неба, есть солнце, и есть лестница, ведущая к нему. В жизни... Нет, на картине нашего мира нарисовано много чего. Все особенно, в том числе твоя месть, но кроме этого есть еще что-то.
-Есть ангелы, помимо вампиров, — промолвил он.
-Вот как, — улыбнулась Лина. — Значит, после вампира, Маркус, в твою жизнь пришел ангел? И ты забыл меня и забыл месть. Если ты не хочешь подняться ко мне, то я могу подняться к тебе!
И она сделала свой шаг вперед. Маркус со страхом смотрел вниз. На поднимающеюся вампиршу.
-Ты, кажется, забыл, — говорила Лина. — Что ты вампир, и у тебя нет ничего, кроме ненависти и мести. Скажи, разве ты не хочешь пить?
Он прислушался и с удивлением понял, что жажда ослабла.
-Ой, как плохо, — покачала вампирша головой.
-Маркус, иди сюда, — крикнула ангел.
Вампир обернулся и увидел Жюстин. Во взгляде ангела был страх, и она прикусила губу. Вид ангела кусающего губы рассмешил его, несмотря на серьезность ситуации.
-Этого еще не случилось, — понял Маркус. — Это еще не произошло! Я могу контролировать себя! Я могу выбирать!
И он ринулся наверх.
-Стой! — заорала Лина и побежала за ним. — Неужели ты отрекаешься от мести, неужели ты прощаешь меня?!
Но Маркус бежал. Бежал, чувствуя тяжесть на своих плечах и пустоту в своем сердце. Но он бежал, бежал наверх к голубому небу и яркому солнцу. Он бежал к Жюстин.
И он взошел. Солнце стояло уже высоко, дул легкий свежий ветер. Небо сверкало чистым голубым полотном, и на нем сегодня, действительно, нет ни одного облака. Сейчас, казалось, даже кладбище сияло приветливостью и добротой. Как будто даже надгробия радовались Маркусу.
Жюстин улыбалась ему. Сейчас она казалась Маркусу самой обычной девушкой с золотистыми волосами. Лишь крылья за спиной выдавали ее сущность.
-Маркус! — послышался крик из глубины башни. — Маркус!!!
Полюбоваться днем можно и после. Вампир схватил крышку люка.
-Маркус! — Лина поднималась к нему. — Ты простил меня?
-Наверное, да! — покачал головой он. — Но даже если и нет, то будь там, в самых глубинах тьмы!
Крышка захлопнулась с силой и звуком, напоминающим удар молотка судьи. Его подъем закончился.
-Ты прошел! — Жюстин подошла и дотронулась до его лица. — Прошел последнее испытание.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
