Сказка о пройденных ступенях

Сказка о пройденных ступенях

Это произошло где-то в Европе. Не знаю точно, где находился тот город. Может, в Австрии или в Германии? Хотя, возможно, это Чехия? Кто знает...

Этот город поражал своей красотой. Своими узкими улочками он напоминал старую Прагу. Впрочем, так можно сказать о любом большом городе той эпохи. А история эта произошла примерно тогда в той эпохе. Эпохе, когда начали умирать рыцари, и в средние века пришло что-то новое.

Площадь этого города можно назвать вполне классической: с городской ратушей и великаном-собором. От нее прямыми улицами город простирался до озера Реннисио, которое любили влюбленные и лебеди. Влюбленные — потому, здесь можно вместе покормить лебедей, а лебеди — потому, что там можно хорошо поесть. К сожалению, к югу от этого озера находилось такое нехорошее место как кладбище. Что сказать? Все люди когда-нибудь умирают, и его присутствие на окраине города словно лодка Харона, связывающая эту часть великой Европы с миром Аида.

Сегодняшняя история связана с этим кладбищем. С этим старым, древним кладбищем, которое своими обелисками безразлично взирало на небо. Небо пыталось вызвать хоть какую-то реакцию, обливая дождем и опаляя солнцем. Но молчали обелиски и крепко спали мертвые. Небо не могло их разбудить.

В центре кладбища стояла часовня-башня. Она представляла собой столб, устремленный в небо, с открытой площадкой на самом верху. Такие сооружали последователи старого забытого христианского ордена, ибо они верили, что на такую площадку может опуститься ангел. Ведь в то время ходило поверье, что ангелы не могут касаться земли своими ногами, потому что это осквернит их, и они падут. Глупая сказка, в которой чувствовалось нечто языческое. Но кто-то верил и строил такие башни, чтобы ангелы могли отдыхать на них.

Рядом с этим кладбищем жил вампир. Настоящий вампир, один из последних. Его звали Маркус.

Каждую ночь он выходил на охоту и искал добычу. Ту самую добычу! Вы ведь знаете, чем утоляют свой голод вампиры? И Маркус не исключение. Он демон, отринутый небом, и для того, чтобы жить, он пил кровь людей. Кровь — разная, поскольку люди разные. Кровь стариков напоминает чай, заваренный вчера, кровь мужчины средних лет напоминает крепкое баварское пиво, ну а кровь молоденьких девушек напоминает легкое и игристое шампанское. Маркус любил именно это. И именно они его главные жертвы. И именно их кровь он пил.

Что еще сказать? Маркус — вампир, это его сущность. Возможно, вся беда в том, что тогда еще не придумали добрых вампиров, и он просто не знал, что может быть не таким.

Как раз в ту ночь Маркус охотился. Дочка булочника с улицы Хлеба шла довольно близко к его темной территории. Он поджидал ее у дороги.

-Эй, — окликнул он ее. — Как такая девушка может ходить здесь? Ведь это опасно.

-Здравствуйте, — отвечала она ему. — Папенька послал меня на мельницу, тут недалеко.

-Как такая девушка может ходить одна? — Маркус улыбнулся и посмотрел своим завораживающим взглядом.

Природа всегда дает хищнику форму, которую он должен иметь для охоты. Высокий, жгучий, подтянутый брюнет. Она лишь мельком посмотрела в эти красивые глаза и решила, что они не могут лгать. Бедняжка вспомнила о юном сапожнике, что ухаживал за ней и приносил цветы, но она лишь томно вздыхала, глядя на страдальца, который вскоре нашел утешение у молодой ткачихи. С того дня она старательно искала счастье, заглядывая в каждые мужские глаза. Может, вот оно — там?

-О чем ты мечтаешь? — спросил ее Маркус.

Он всегда любил поговорить с жертвами перед действием.

-Не знаю, — ответила она. — О том же, о чем и все.

-Возможно, ты хочешь чего-то необычного? Например... — вампир прислушался к своим инстинктам. — У тебя очень красивый голос! Звонкий словно бубенчик почтальона, развозящего посылки.

-Нам только пройти вот под тот мост, — думал он. — И я тебя унесу.

-Мне все так говорят, — сказала дочка булочника. — Что он красивый!

-Спой что-нибудь! — с улыбкой предложил Маркус.

-Отчего же не спеть?! — игриво улыбнулась девушка и начала:

Ох, сударь,

Что ж вы хвалите меня,

Почти уже в вас влюблена,

Я словно мотылек для вас, огня,

И вами буду сожжена,

Ох, сударь, что ж вы хвалите меня?

Сгорю и испарюсь я как вода.

Лести слова мне западают в душу,

Ох, сударь, лучше мне бы вас не слушать,

Как снег весной уж таю я,

Ох, сударь, не хвалите же меня.

Еще немного — буду я твоя.

Мой господин, ты пожалей меня.

-Прекрасно, — похлопал ей вампир.

-Правда? — спросила она.

-Правда! — подтвердил Маркус. — Я знаю одного портного. Он шьет наряды для актрис римской оперы. Он может познакомить тебя с режиссером.

-Нет, не может быть!

-Может, — улыбнулся вампир и унес ее.

Он пил ее долго, как истинный ценитель, смакуя каждую каплю свежей неиспорченной невинности. А она смотрела невидящим взглядом перед собой, словно понимая, что эти голубые глаза. Нет, что это небо может лгать.

Тело он зарыл в одной из могил. Много уже было таких, кто покоился здесь в обители смерти.

Маркус сыто потянулся. Светает и пора укрыться в склепе. Пару недель стоит не беспокоить горожан, что более чем возможно — он насытился и теперь может спать долго.

Луч спицей проколол темную ткань неба, предваряя рассвет. Маркус поторопился. Он несся через все кладбище к своему склепу. В какой-то момент он оказался рядом с башней-часовней.

Что-то промелькнуло на небе... Пролетело золотистым солнцем и прохлаждающим ветром. На площадку часовни медленно, спиной к вампиру, опускалась девушка с золотистыми волосами, которые желтой рекой протекали между ее двух белоснежных крыльев.

Правы были христиане из старого ордена. Ангелам, когда-то нужно отдыхать.

-Поверить не могу, — подумал вампир, глядя на небесную посланницу. — Настоящий ангел!

Она медленно повернулась и посмотрела ему в лицо. Маркус невольно отпрянул: таким безжалостным ему показался взор девушки. Очень красивый, но абсолютно каменный лик, выражающий всю силу ее презрения к отродью ночи. Сейчас она напоминала своих каменных коллег с собора на площади.

-Слуга жажды, — промолвила она. — Зачем ты убил эту девушку?

-Что за глупый вопрос, крылатая? — оскалил клыки Маркус. — Ты сама назвала меня слугой жажды! Я хотел пить!

-У этой девушки был голос чистоты северных морей. Он, как вода, мог заполнить все пространство вокруг, наполняя своей энергией все живое. Зачем ты убил ее, слуга жажды?

-Я хотел пить! — прорычал Маркус.

-Ей суждено было стать знаменитой певицей, и молва о ней гуляла бы по всему миру. Короли и сам германский император приезжали бы, чтобы послушать ее. Зачем ты убил ее, слуга жажды?

-Я хотел пить, — ответил вампир уже спокойно.

-А в старости ее именем бы назвали новый театр. И все молодые артисты стремились бы повторить ее путь. Зачем ты убил ее, слуга жажды?

-Ты никогда не хочешь пить? — полюбопытствовал утоливший жажду.

Она склонила свою голову, словно пытаясь спрятаться от черной пелены безразличия слов вампира.

-Так я пошел? — спросил вампир, глядя на поникшего ангела. — Надеюсь, я утолил жажду твоего любопытства?

-Что? — казалось, ангел задохнулась от такой наглости. — Ты еще и смеешься?

-Ты ничего не можешь мне сделать, крылатая! — зевнул Маркус. — Ведь твой хозяин не разрешает вмешиваться напрямую.

-Значит, отсутствие возможности наказания делает тебя таким? — безмятежность вечности вернулась на ее лицо.

-Конечно, — Маркус уже откровенно спал. — Если бы твой бог карал всех с неба молниями, девушки бы спокойно пели в театре германским императорам, а молва бы гуляла по всему миру, до тех пока не умерла бы в какой-нибудь деревне на краю света.

-Тогда почему ты пьешь кровь именно молодых девушек? — спросила ангел. — Есть какая-нибудь особенная причина?

-Я люблю девушек, — оскалился вампир. — Это естественно! Разве нет? Я выпил бы и твою кровь, если бы мог летать!

-Кровь ангела? — на лице посланницы неба отразилась насмешка. — Смог бы? Ты ведь даже в часовню зайти не можешь! Ее стены будут давить.

-Смог бы! — фыркнул Маркус. — Зайти в храм, чтобы позавтракать ангелом. Ради этого я выдержал бы и пламя ада! А здесь всего лишь часовня, а не собор!

-Так зайди!

-Какой в этом смысл, если ты все равно улетишь?

-А если не улечу? — в лице посланницы читалась усмешка. — Ты знаешь, что ангелы физически не могут лгать! Я даю слово, что не улечу!

-Слово? — недоверчиво уставился на нее вампир. — Ты не улетишь?

-Да, — подтвердила она. — Я могу даже сказать мое имя, и тогда ты сможешь перед небом обвинить меня во лжи, и я паду. Меня зовут Жюстин.

-Жюстин?! — улыбнулся Маркус. — Сколько же тебе лет, ангел Жюстин? Впрочем, это не важно, поскольку сегодня ты умрешь.

Он ворвался в часовню, выбив дверь. Силы после хорошего обеда переполняли его, и Маркус готовился к новому свершению.

Часовня внизу представляла собой маленькое круглое помещение. От стены начиналась винтовая лестница, спиралью уходящая через две лестничные площадки к вершине, где находился вожделенный ангел. Святое место давило несильно, Маркус лишь морщился, словно от зубной боли, но уверенно подошел к лестнице и шагнул на первую ступеньку.

Баммм! Вампиру показалось, что он язычок в колокольчике, которым беспрестанно звонят. На его тело навалилась невероятная тяжесть, и голова закружилась словно от высоты... Высоты? Но ведь он всего лишь шагнул на одну ступеньку вверх по лестнице. Одна ступенька вверх. Разве это много?

-Да что же это! — панически подумал Маркус. — Что со мной? Почему мне так плохо?

Он ступил на следующую ступеньку. И боль возросла. Теперь Маркусу казалось, что он камешек, который перемалывает мельничный жернов.

-Нет! — прохрипел он. — Я не сдамся! Я....

Но на десятой ступеньке он не выдержал и покатился вниз.

-Сколько же тебе лет, вампир? — послышался мелодичный голос. — Я думаю, ты относительно молод. Еще сто лет назад на этом кладбище не было никаких вампиров, да и про всех тогдашних вампиров я знала. Значит, тебя обратили недавно?

-Что? Что...это? — пролепетал Маркус.

Голос звучал издалека, сверху. Каким-то образом ангел говорила с ним прямо с верхней площадки.

-Да, ты еще молодой вампир, — послышался голос. — Сто лет, не больше.

-Если бы ты был раза в два постарше, — продолжила ангел. — Ты бы знал, что эти часовни строились по особому способу. Древние служители верили, что посланцы могут спуститься с неба на площадку часовни. И они верили, что каждый человек может подняться к нам наверх. Но для этого он должен очиститься. Поднимаясь к небу, на каждой ступеньке вверх идущий должен раскаяться в одном совершенном грехе. Поэтому башни всегда определенной высоты. Есть определенный цикл очищения, который нужно пройти. Все-таки мудрые учителя были в этом ордене. С каждой ступенькой путь наверх становится все тяжелее, и только дойдя до посланника и осознав всю тяжесть совершенных проступков, идущий получает право сбросить груз и обрести искупление.

-Ах ты, ведьма, — заорал Маркус щурясь от боли. — Ты меня обманула!!!

-Нет, я ангел, — поправила его Жюстин. — Я всего лишь не сказала тебе все. Ты же сам говорил, что я не могу вмешиваться напрямую, поэтому я дала возможность действовать твоей жажде. Ты ничего не сможешь сделать.

-Ты мерзавка! — его крик разъяренной змеей прыгнул вверх.

Пошатываясь, вампир встал. Реальность перед его глазами плыла белесым туманом, и он шел, скорее, с помощью природного чутья.

-Я... — хрипел он.

-А ты упрямец, — протянула Жюстин. — Как ты не понимаешь, что ведомый ненавистью, местью и другим подобным ядом ты никогда не поднимешься по этой лестнице наверх. Она не совместима с этими чувствами.

Но Маркус снова ступил, и вакханалия боли продолжилась.

-Я дойду!

Но десятая ступенька опять чуть не отправила его вниз. Он стоял и знал, что не сможет шагнуть дальше.

-Я умру, — понял Маркус. — Если ступлю на эту ступеньку. Почему?!

В отчаяние он опустился на колени. Мысли в его голове не складывались в слова, и он не мог ничего промолвить. Хотя то, что он хотел сказать, вполне понятно.

-Почему? — его несказанный вопрос.

И в этот момент... В этот момент он увидел. Дворец? Или нет? Храм? Возможно. Маркусу показалось, что он переместился. Куда? Часовня словно перешла на болото. И он стоял там по локоть в грязи и прямо перед ним на вершине башни сидели Жюстин и дочка булочника. Последняя словно ждала, пока ее убийца поднимет взор наверх, улыбнулась ему и запела.

О чем же она пела? О жизни или о смерти? Она пела о маленьком листке, который озорник ветер вырвал из обители древа-матери и его зеленых собратьев. Она пела о том, как ветер играл с этим листком, носил его по белым чертогам облаков, вращая его из стороны в сторону, чтобы жадное солнце не дотянулось до него своими руками. Она пела о том, как уставший ветер опускался к земле и медленно шел по степям, а бедный листок болтался под его ногами, словно спрашивая воздушного проказника:

-Что же ты? Почему больше не играешь со мной?

А ветер виновато молчал в ответ, словно не находя больше слов. И он отпускал листок в кучу его желтых собратьев, с которыми он когда-то тоже играл. Затем ветер ушел, а листья ждут. Ждут, словно не веря, что не будет больше белых чертогов и жадного солнца, не будет больше для них матери-древа и высоты. Они не верят, и ждут ветер, каждый раз подпрыгивая вверх при малейшем мановении воздуха, что, вот, он вернулся! Вернулся к ним! Но ветер проходит мимо, ведь у него много дел.

Маркус смотрел вверх, но песня уже закончилась. Жюстин улыбнулась певице, спевшей эту так подходящую ей песню, а та присела в прощальном реверансе и ушла. Ангел посмотрела вниз на Маркуса, и в ее глазах он увидел горечь, утрату и жалость. Жалость... Но не к той, что пела и ушла, а к тому, кто внизу и остался. Там...

Маркусу казалось, что он муравей. Нет, что он мерзкий навозный жук, который выброшен на чистый снег перед огромной горой. И там, на вершине, кипит жизнь, а он здесь, внизу, кажется каким-то маленьким навозным жуком, которого и разглядишь-то только в лупу.

-Эй! — из забытья его вывел голос Жюстин. — Уходи, иначе ты умрешь!

-Что, — прошептал Маркус. — Что я видел?!

-Что с тобой, вампир? — продолжала Жюстин. — Ты как-то странно замолчал?

Он слушал и помнил, что видел. Сейчас этот голос сверху напоминал о той горе из видения. О чуде наверху... до которого пара сотен ступенек к солнцу.

Маркус поднялся, сжал кулаки и шагнул.

Жюстин замолчала, она, казалось, не поверила в происходящее.

-Ты так хочешь мести, что готов терпеть это? — сказала она через секунду. — Тогда ты умрешь!

Вампир не ответил и, лишь скрипя клыками, продолжил подъем. Прошло несколько минут, прежде чем Маркус остановился и перевел дух.

-Смотри-ка, жив? — раздался голос ангела.

-Живвв! — Маркус цедил слова, словно костной бульон на суп. — Скажи, крылатая, как ты стала ангелом?

-Почему ты спрашиваешь? — удивилась Жюстин.

-Интересно, — поморщился вампир.

-Какая тебе разница? Это не твое дело, — она отказалась от ответа. — Ты ведь не скажешь, как стал вампиром?

— Почему же, — прохрипел Маркус, которому стало уже очень худо. — Я работал кузнецом. Только закончил обучение и хотел открыть свою кузню. Как-то я шел вечером по улице и увидел девушку необыкновенной красоты. Ее звали Лина. Я влюбился в нее как мальчишка. Мы гуляли с ней неделями, и мне казалось, что я нашел свое счастье. Но однажды она улыбнулась, и я впервые увидел клыки. Она выпила меня в тот вечер, сказав, что все эти недели были лишь игрой хищника с добычей. Я остался лежать холодным трупом, в канаве и в жилах моих больше не текла кровь.

-И ты поднялся? — тихо спросила Жюстин.

-Да, — Маркус перевел дух. — Многие люди думают, что те, кого укусит вампир, становятся такими же. Но это не так. Встанет один из сотни — тот, у кого выпьют все настолько досуха, что внутри него откроется бездна и проснется неутолимая жажда. Жажда выпить из других людей кровь, чтобы заполнить высосанную пустоту. Мы пьем, выпивая других, но не можем напиться.

-Ты считаешь, что, выпив сотню молодых девушек, напьешься? — удивилась ангел.

-Нет, — начал подниматься Марк. — Смысл в том, что внутри тебя бездонная пропасть, и ты пьешь потому, что она тебя просит и это просто нравится.

-Это твоя месть всему миру, — голос Жюстин еле слышался. — Как твое имя, вампир?

-Меня зовут Маркус, — ответил он.

-Ты, кажется, хотел знать...

В этот момент Маркус дошел до первой маленькой площадки.

-Хотел знать... — последнее, что он услышал, перед тем как провалиться.

* * *

Он лежал в сточной канаве. Луна смотрела на него удивленно, словно не понимая, почему этот молодой человек здесь и в таком состоянии. Впрочем, люди в такое состояние попадали всегда, так что луна в этом случае просто сама невинность.

В жилах его больше не текла кровь. Маркус пощупал горло: раны от клыков Лины свежие, она только что ушла.

-Этого не может быть?! — подумал Маркус ошалело осматривая место. — Я что вернулся назад? Что бы все повторить? Чтобы все изменить?! Но тогда сейчас должна...

И она проснулась. Дикая жажда. Лина... Проклятая кровопийца!

-Пить! — это желание пронеслось в нем стрелой и попало, куда-то в область в сердца.

Или точнее туда, где оно когда-то находилось.

-Я убью тебя! — думал Маркус. — Убью!!!

Он чувствовал дыру, холод и неправильность. Встав, Маркус побежал вперед.

-Снова! — думал он. — Все снова!

Темный лес двумя стенами, казалось, сжимал его с двух сторон. Проселочная дорога постоянно извивалась, словно дразня Маркуса, говоря, что конца не будет.

-Конца? — подумал вампир. — Если все повторяется, то сейчас должно быть...

-Эй, — послышался голос. — Ты куда бежишь?

Откуда-то с боку показался человек. Старый усатый городовой — видимо, в эту ночь стражник проводил обход.

-О нет! — подумал Маркус. — Я в таком виде!

Он закутался в куртку и спрятал горло за воротник, но все равно его выдавали следы крови на одежде.

-Что с тобой, парень? — городовой, наконец-то подошел ближе.

-Я... На меня напала собака, — сказал вампир первое, что пришло в голову.

В прошлый раз Маркус схватил этого человека, протащил его сотню метров, сначала все же не решившись, но потом он утолил свою жажду.

-Собака? Парень, да ты весь в крови? Сильно она тебя искусала? — добродушно улыбнулся усач.

-Сильно, — мрачно подумал Маркус.

-Пойдем, — сказал городовой. — Выйдем отсюда к городу, подлечим, и поговорим о том, что же за "собака" тебя искусала.

-Вы мне не верите? — осторожно спросил Маркус.

-Да ладно тебе, парень, я понимаю, что ты не хочешь говорить, о том кто это сделал, но эта нечисть должна понести наказание. Тебя, похоже, сильно избили?

-Если бы, — мрачно подумал он, крепче укутывая горло. — Понести наказание.

-Расскажи! — улыбнулся мужчина. — Легче станет. Родолфо всегда можно довериться. По крайней мере, моя жена так говорит!

-Значит, его зовут Родолфо, — подумал Маркус. — В прошлый раз, я, к сожалению, не спрашивал.

-Или ты считаешь, что городской страже нельзя доверять? Поверь, мы тоже люди, и не любим всякую сволочь. Мы не уходим со своей работы только потому, что у нас либо слишком много совести, либо совсем ее нет!!! — Родолфо засмеялся собственной шутке.

-Шучу, шучу! — улыбнулся он. — Моя жена всегда говорит мне, что мои шутки ужасны, но что я могу сделать.

-Ничего, — вежливо ответил Маркус. — Это и вправду забавно!

-Ты первый человек, который оценил мое чувство юмора! Я всегда говорил своей жене, что все на свете, в том числе и человек, лишь ждет своего ценителя. Скажи, разве я не прав?

-Вы, несомненно, правы! — улыбнулся Маркус. — Только у всего ведь есть и критик.

-Есть, конечно, — почесал голову Родолфо. — Но я всегда говорю своей жене, что каждый критик — это... вампир.

-Вампир?! — от неожиданности Маркус чуть не споткнулся.

-Ну да, — широко улыбнулся городовой. — Он ведь так и хочет всех покусать!

-Да, где-то рядом, — вампир обдумывал новую для себя метафору.

Маркус оглянулся — похоже, они подошли к месту, где произошло убийство Родолфо. Невольно Маркус остановился, все-таки это было место, где он впервые убил человека — просто высосал кровь у того, чьего имени он даже не знал. Вот то же кривое дерево, просвет в лесной стене, лужа на дороге.

-Что ты остановился? — недоуменно спросил городовой.

-Если бы ты знал, Родолфо, — думал Маркус. — Если бы ты знал...

Усатый городовой ждал ответа, а его усы шевелились, как будто бы жили своей жизнью.

-Тогда, — думал вампир. — Я просто взял его за горло, поднял, прижал к дереву и....

-Что это?!?!?! — внезапно всполошился Маркус. — Что такое?

Его рука против воли впилась в горло Родолфо, ноги, поддерживая этот переворот, понеслись к кривому дереву.

-Что я делаю?! — он лихорадочно пытался остановиться. — Я же не хочу! Не хочу больше!

-Что ты делаешь?! — прохрипел усач. — Что ты?!

Он пытался высвободиться, но тщетно. Демоническая сила вампира многократно превосходила его скромные возможности.

В этот момент ворот распахнулся, явив раны.

-Вампир! — отчаянно захрипел Родолфо. — А я, дурак, не понял!

Маркус прижал его к дереву и с ужасом почувствовал, как выходят клыки. Казалось, это сам дьявол выпускал свои зубы, готовясь терзать.

-Нет!!! — заорал внутри Маркус. — Я же не хочу этого делать!!! Проклятое небо, не хочу больше!!!

-Нет, — в последний раз прохрипел городовой и умолк, а вампир чувствовал, как уходит из жертвы жизнь. Также он чувствовал насыщение, как будто пустота внутри отступала, освобождая место для этой силы.

-Я все же сделал это, — осознание пронеслось для Маркуса приговором для заключенного в зале суда.

-Я сделал это, — думал он. — Сделал давно. Я убил этого человека. Нет, я убил Родолфо. Убил... И ничего уже нельзя изменить.

В этот момент он почувствовал груз, упавший на его плечи. Вес содеянного, потянувший его вниз.

И на секунду свет как будто выключили. Затем вампир обнаружил себя стоящим на лестничной площадке в башне.

* * *

-Эй, — послышался знакомый голос. — Ты вернулся?!

-Я это сделал, — сказал Маркус, упав на площадку. — Я убил Родолфо!

-Что ты видел? — тихо спросила Жюстин.

Вампир кратко пересказал свое видение.

-Родолфо, значит... — протянула она.

-Я не знал, — прошептал Маркус. — Не знал, как его звали. Я лишь ненавидел и хотел уничтожить. Весь мир, столь несправедливый ко мне.

Жюстин промолчала ничего, не ответив на это, а Маркус смотрел вперед, уставившись на одну точку. Ступени, ведущие вверх, к следующему пролету.

-Ты, кажется, хотел знать, — прервала тишину ангел. — О том, как я стала ангелом?

-Да, — Маркус поднял голову.

-Это произошло очень давно, — голос Жюстин, казалось, звучал из этого "давно": приглушенно и нехотя. — В жаркой стране под названием Египет. Мой отец, в то время ученый, работал в месте под названием Александрийский Мусейон. Он занимался тем, что сейчас называют физикой. Он создал много автоматонов, которые двигались и танцевали так, как им задавалось. Я жила с ним там при Мусейоне и помогала по мере возможностей, а он учил меня. Тогда я выделялась своей красотою, и за меня сватались множество женихов. Но большинство из них: богатые сыны знати, и они не интересовали меня. Необразованные, ими владели только земные страсти. Их не интересовала ни наука, ни искусство. Я пыталась говорить с ними, объяснить свою точку зрения, но все бесполезно — они не понимали меня. В конце концов, они все разозлились на меня, и я познала людскую ненависть. Так могло бы продолжаться долго, но однажды в Египет пришла новая религия — христианство. Мы были язычниками: я и отец.

-Так ты не христианка? — поразился Маркус.

-Нет, — улыбнулась Жюстин. — В общем, однажды толпы христиан подошли к Мусейону и принялись громить все на своем пути. Один вломился в лабораторию отца, крича что-то о покаянии, невежестве, истинном боге, и там, кажется, присутствовала пара слов об аде. Он обещал отправить нас туда и сдержал обещание, не отправив, а создав для нас ад здесь, на земле. Моего отца убили на моих глазах, а меня эти фанатики хорошо потаскали. Но потом мне объявили амнистию, и я умерла. Вот так я стала ангелом.

-Значит, ангелами становятся не христиане? — задумчиво сказал Маркус.

-Нет, — усмехнулась она. — Ими становятся поднявшиеся.

-Груз тяжелый, — буркнул Маркус и продолжил подъем.

-Этот груз ты сам принял на себя.

-Я знаю, — он уставился вниз на землю.

-Эй, — сказала Жюстин. — Не прячь взгляд и всегда смотри на небо. Чтобы знать, куда идти.

-Хорошо, — он поднял глаза вверх и, наверное, впервые за этот вечер...

Нет, пожалуй, не за этот вечер, за долгое время он впервые улыбнулся.

-Спасибо, Жюстин, — сказал он, глядя на пока невидное ему небо.

-Ты долго скитался? — спросила его Жюстин.

-Долго, — ответил Маркус, превозмогая свою тяжесть. — Очень долго.

-Да, время иной раз очень длинное!

-И не говори!

-Кажется, ты подходишь ко второй площадке. Ты быстро идешь!

-Я стараюсь, — проскрипел зубами вампир.

-Я верю в тебя! — спокойно сказала ангел.

-Веришь? — Маркус опять невольно опустил глаза к земле. — Ты меня еще плохо знаешь.

-Плохо, ты прав, — согласилась Жюстин. — Но я знаю, что ты поднимаешься. Хотя не совсем. Маркус, почему ты поднимаешься?

-Что меня ждет на второй площадке? — не ответил ей вампир.

-Тот же принцип, что и на первой, — ответила ангел. — Какой-то следующий этап твоего падения, который ты должен переосмыслить.

-Сколько их еще будет этих этапов? — поморщился он. — Для переосмысления всего мне этой башни не хватит.

-Всего три, — ответила Жюстин. — Это цикл очищения. Две промежуточные площадки и основная. Подниматься становится все тяжелее?

-Да, — груз действительно давил безжалостно. — С каждым шагом. Жюстин, я...

-Что? — спросила она.

Но Маркус промолчал и сделал шаг, на вторую площадку.

* * *

Он сразу узнал это место. Маркус оказался прямо в центре города напротив большого стеклянного витража дорогого ресторана. Ощущалась зима: на улице стоял страшный холод.

-Кто же эти случаи выбирает?! — обреченно подумал он.

Там, прямо за толстым стеклом, в ресторане сидели люди. Они смеялись, разговаривали, спорили. Они жили. Жили там — за этим большим и толстым стеклом ресторана.

Взгляд Маркуса, нехотя, пополз влево против воли хозяина. До тех пор, пока не остановился на них.

Молодая пара сидела за столиком на двоих, и, кажется, сегодня у них знаковый вечер. Девушка о чем-то весело щебетала, размахивая руками, а парень слушал вполуха, и все больше волновался, словно боялся чего-то. Наконец, он сделал какой-то выбор.

Вытянув руку вперед, он раскрыл ладонь прямо перед ней и что-то сказал. В руке виднелась маленькая красная коробочка. Она открыла от удивления рот, ее зрачки расширились, а дыхание, Маркус нутром почувствовал, что ее дыхание остановилось. И не только ее, не дышали в этот момент юноша, девушка и Маркус вместе с ними, застыв, как река зимой.

Маркус прижался руками к стеклу. Глазами, своей пустотой он ощущал течение жизни там — в этом зале, ее рассвет и течение, спады и перепады, начало и эндшпиль. И он хотел туда, к ним — в этот зал, тянулся к ним, но ощущал лишь ледяной холод стекла, которое непреодолимой стеной лежало между ним — вампиром — и теми — людьми.

Он почувствовал в себе шевеление. Словно из огромной пустой бездны в его груди выполз червь. Он бесцеремонно прополз по его горлу до самого мозга и устроился крайне вольготно. Зависть, зависть поселилась в его голове.

-Нет, — в страхе подумал он. — Надо уйти отсюда, уйти пока не поздно.

Маркус бросился прочь с площади, но стоило ему уйти от ресторана на сотню метров, как неведомая сила вновь взяла его за шкирку. И повела отчаянно сопротивлявшегося вампира, как нашкодившего ребенка, смотреть, что он натворил.

-Нет! — заорал он. — Я не хочу это делать!

Слезы брызнули из его глаз, но только глаза сегодня верны своему хозяину. Хотя кто знает? Наверное, и они заодно с этой силой, потому что Маркус предпочел бы не видеть, что случится далее.

-Я не хочу, — говорил он и шел обреченно вперед.

Он встал в переулке напротив выхода. Здесь он стоял и в прошлый раз, поджидая их. Вот, кажется, выходят. И вправду: два голубка вышли и попрыгали вниз по улице. Казалось, дай им крылья и они полетят. Но, к сожалению, они не могли летать, а Маркус шел за ними.

-Нет, — заорал он. — Бегите, скорее, бегите от меня!!!

Он кричал, но слышал только сам себя. И язык предал своего хозяина. Теперь Маркус был лишь зрителем деяний своего тела.

Вампир спокойно шел за ними, дожидаясь, когда они выйдут на безлюдную улицу. И вот, этот момент настал. Он подошел ближе и уже слышал их слова.

-Знаешь, кого еще надо пригласить, — щебетала девушка. — Дядю Томека, дядю Томека, обязательно!

-Конечно, — улыбался парень. — Мы закатим пир на весь наш Град! Не каждый же день такое событие в нашей жизни! Не каждый и в жизни Града.

-Град видал много свадеб и союзов! — улыбнулась она.

-Нет, — покачал головой молодой человек. — Я верю, что каждый человек неповторим, нет и двух похожих. Так и каждый союз неповторим! Во всем найдется что-то свое, особенное!

-Будем надеяться, что найдется, — она лукаво повела глазами.

-Надо создавать, а не надеяться, — усмехнулся он.

-Прошу прощения! — вмешался Маркус, точнее он когда-то вмешался. — Я случайно слышал ваш разговор об особенности каждого человека. Вы, в самом деле, так думаете?

-Да, — повернулся к нему молодой человек. — Мы все особенные.

-В самом деле, — осклабился вампир. — То есть вы считаете, что мир без пары людей рухнет?

-Рухнет ли? — улыбнулся юноша. — Это неправильное сравнение.

-Вот как? — прищурился Маркус. — И какое сравнение будет правильным?

-Смотрите, — он махнул рукой вокруг. — Что вы видите?

-Может быть, пойдем? — шепнула девушка, чувствующая, что разговоры о жизни с незнакомцем ночью не являются нормальными.

-Подожди, — отмахнулся тот.

Как очевидно, процесс диспута доставлял ему удовольствие. Пусть полночь, пока идет дискуссия, рассвет подождет.

Маркус насмешливо посмотрел на спорщика и огляделся, а Маркус внутри лишь схватился за голову.

Эта улица лишь обычный узкий капилляр в теле Града. Дома, которым видимо тоже холодно этой зимой, тесно прижимались друг к другу. По бокам от дороги стояли злые фонари без признаков света, и только один фонарь милостиво выдавал тусклый отблеск, освещающий разбитую скамейку.

-Самая обычная безлюдная улица, — пожал плечами Маркус.

-Безлюдная! — торжествующе поднял палец вверх собеседник.

-Пойдем уже, — девушка попыталась оттянуть своего кавалера.

-Подожди! — он начал свой монолог. — Эта безлюдная улица, и есть ваш не рухнувший мир!

-Это? — нахмурился Маркус.

-Именно, — продолжил парень. — Мир в вашем представлении. Вы сказали, что мир не рухнет. Вы правы, он не рухнул, но он стал другим.

-Простите, — сказал вампир из прошлого. — Но я не понимаю?

Вампир из настоящего же тоскливо приготовился понимать.

-Утром, — начал юноша. — Эта улица заполнена до отказа. Здесь идут торговцы на рынок, стражники совершают обход, детвора носится между этими вереницами деловых людей. Но стоит убрать детвору, торговцев или стражников и улица станет другой. Она уже не будет заполнена до конца, она будет картиной, на которой художник стер один элемент. Вы говорите, что мир не рухнет, но это будет уже другой мир.

-И кто же этот неведомый художник, юный философ? — спросил прошлый Маркус. — Я бы мечтал потолковать с ним об эстетических вкусах.

-Не знаю, — пожал плечами юный философ. — Вполне возможно, что его нет.

-Нет? — усмехнулся вампир. — А кто же рисует картину?

Маркус внутри сжался, уже зная, что будет дальше.

-Возможно, она сама себя рисует, — сказал юноша.

-Что, что? — подался вперед прошлый Маркус.

-Мы, живые элементы картины, рисуем сами себя! — ответил тот. — Элементы сами определяют, что проявится на ней дальше, поэтому мы сами ответственны за то, что получится в будущем.

-Вот значит, как, — тихо сказал вампир. — Значит, нет над нами художника и мы лишь живые фигурки на холсте, которые делают, что хотят?

-Мы не живые фигурки, а творцы и каждый из нас выбирает что рисовать.

-Нет, — думал Маркус внутри. — Зачем ты так ответил?!

-Значит, ты признаешь право любого существа рисовать, то, что он считает нужным?

-Конечно, — кивнул парень. — И я верю, что мы нарисуем нашу картину такой, что однажды неведомый ценитель повесит ее в галерее вечности!

-Значит, — улыбнулся вампир, обнажив свои клыки. — Ты признаешь то, что я сделаю сейчас!

-Вампир, — взвизгнула девушка.

Парень побелел так, что теперь казался фонарем в темноте. Наверное, так бывает, когда по-настоящему боишься.

Теперь Маркус внутри смотрел не в силах вмешаться, взирая на события сквозь тюремную решетку своих глаз.

Вампир быстрым движением сбил с ног обоих. И, усмехнувшись, подошел к девушке. Парень, быстро вскочив, попытался наброситься на Маркуса, чтобы задержать его. Он даже, кажется, кричал своей избраннице: "Беги".

Но нечеловек легко отбросил от себя человека и спокойно поднял девушку. Плачущая, у нее даже не было сил, чтобы ударить чудовище. Все свои попытки она тратила только на то, чтобы вырваться.

-Я придумал игру, — начал Маркус довольно ухмыляясь. — Ты говорил, что мир не рухнет, но лишь будет другим. Я с тобой отчасти согласен. Расходимся мы в том, что, видимо, по-разному понимаем слово "рухнет". Другой мир — это ведь уже не твой мир! Ты не задумывался над этим? Но ты опять же можешь сейчас убедить меня, что я не прав, и что мир не рухнет. Как ты думаешь, каким будет мир без нее?

Вампир приподнял вверх девушку.

-Нет, — бросился вперед молодой человек.

-Спокойно! — снова легко отбросил его Маркус.

-Мы сыграем в игру! Ты говоришь, что все в мире особенно, и в то же время говоришь, что мир без особенного не рухнет. Скажи, чем особенна вот эта маленькая гладкая рука?

Одно рукой держа девушку за воротник, другой он взял ее маленькую подобную кукольной ручку.

-Нет! — одновременно закричали Маркус внутри и парень снаружи.

-Нет? — удивленно переспросил вампир. — Скажи, мир без этой маленькой ручки рухнет?

-Он станет другим! — заорал парень. — Не картиной, а мазней!

-Вот как? — улыбнулся Маркус. — Я все равно не вижу принципиальной разницы в понятиях "рухнет" и "станет другим".

И быстрым движением он сделал с рукой процедуру, не предусмотренную природой. Крик резал воздух, словно скальпель. Кричала от боли девушка, кричал от Боли юноша, кричал от восторга вампир, внутри кричал от ужаса Маркус.

-Теперь! — провозгласил вампир. — Последний акт творения.

И хруст шейных позвонков.....

-Скажи? — Маркус подошел к юноше упавшему на колени. — Мир рухнул и тебе больше незачем жить? Или всего лишь стал другим?

-Убей меня, — тихо сказал тот.

-Вот видишь! — торжествующе провозгласил Маркус. — Мир — это никакая не картина, это хрустальный кубок, который люди разбили еще на заре времен! А твой мир разбился сейчас! Ну что же ты, кабинетный философ, не возразишь мне? Живи и на практике докажи мне свои убеждения!

-Убей меня! — он повторил еле слышно.

-Так я и знал! — улыбнулся вампир. — Значит, мир рухнул! Но в одном ты все же был прав, наверное, она действительно была особенной!

Затем он убил и его. Погас последний фонарь, и мир погрузился во тьму.

Маркус приходил в себя медленно. Все вокруг него плыло и не хотело обретать очертания. Он лежал на второй и последней площадке, перед финальной лестницей, ведущей к выходу на крышу.

* * *

-Я.... — начал он.

-Ты очнулся? — послышался знакомый голос.

-Чт-то? — пролепетал Маркус.

-Ты жив? — произнесла Жюстин. — Что ты видел?

Он с трудом приподнялся и чуть не упал. Тяжесть теперь не просто ощущалась, казалось, что нет ничего кроме тяжести. Весь мир для него теперь тяжесть.

-Как их звали? — сказал он, закрывая лицо руками. — Как их звали?! Почему я не слышал их имена?!

-Расскажи... — прошелестела Жюстин.

-Нет, — покачал головой Маркус. — Нет! Я не могу!!!!

-Расскажи! — казалось, в это слово Жюстин вложила свою солнечную улыбку. — Иначе ты не дойдешь.

Вампир не стал больше с ней спорить, и история прозвучала.

-Да, — пробормотала Жюстин. — Лучше действительно не слышать такие вещи, но ты правильно поступил, рассказав об этом.

-Как их звали, Жюстин? — спросил он, смотря вниз на пройденную высоту.

-Я не знаю, — ответила она. — Ты не слышал их имена, потому что в прошлый раз ты их не слушал.

-Да, — безжизненно согласился вампир. — Я уже это понял.

-Стало ли тебе легче, Маркус? — спросила она.

Вампир прислушался к себе. Тяжесть как внутри и снаружи оставалась кирпичной, но чувствовалось еще что-то. Ощущение кого-то наверху и чувство, что ты, кажется, не один.

-Есть немного, — краем губ он сделал что-то отдаленно напоминающее улыбку.

-На чем мы остановились тогда? — спросила ангел.

-Ты спросила меня, зачем я поднимаюсь?

-И зачем же?

-Тогда, когда я упал, — начал Маркус. — Чувствовал лишь боль и ненависть. Жажда выросла до предела, и это подгоняло похлеще кнута, но... Когда я не смог подняться, я...

Он опустил голову и замолчал.

-Что? — спросила Жюстин.

-Увидел видение, — выдал Маркус. — Я там словно в грязном болоте перед огромной горой. А на верху ты и та...

Вампир остановился и закрыл глаза.

-Вспомнил ее? — догадалась ангел.

-Как ее звали? — спросил он тихо. — Ты же должна знать, Жюстин.

-Расскажи до конца, — не ответила она.

-Она пела песню о сорванном листке, а потом... ушла. Вот и вся история.

-Вся? — удивилась Жюстин.

-Нет, — покачал головой Маркус. — Я почувствовал себя грязным масляным пятном на белоснежной скатерти, которое постепенно растекается и вбирает в себя всю белизну и чистоту, превращая все в грязное серое месиво. Маленькое гадливое существо перед лицом вечности.

И он замолчал. Жюстин тоже осмысливала сказанное.

-Ее звали Полина.

-Полина... — прошептал Маркус, думая о мире без Полины.

-Ты должен встать, Маркус! — сказала Жюстин. — Ты должен идти ради других Полин, которые еще будут в этом мире. Вставай! Тебе осталось последнее испытание.

-Последнее испытание? — спросил вампир с тревогой.

-Да, — подтвердила Жюстин. — Перед концом цикла, испытуемого всегда ожидает что-то особенное.

-Звучит устрашающе, — сказал он. — Но теперь я навсегда забыл, что такое легкость. Во всех смыслах.

И Маркус начал свой подъем. Теперь он чувствовал. Чувствовал Родолфо, двух влюбленных, Полину. Они будто бы висели на нем, как несмываемое клеймо. Клеймо вечного преступника.

Но вдруг он увидел. Край неба. Пока он поднимался, на улице уже рассвело. И он видел обрывок безоблачно голубого чистого неба, который выделялся ярким контрастом на фоне абсолютно темного потолка. Чистое голубое небо, которое манило его высотой и недостижимостью.

Маркус смотрел на этот свет и думал, что где-то там есть не видное ему солнце, которое обязательно есть, и он, возможно, когда-нибудь выйдет из тьмы и посмотрит на него безбоязненно. Где-то там есть прекрасная Жюстин. Ангел, который помогает взлететь всем забывшим прелесть полета. Где-то там...

-Маркус, — раздался крик, откуда-то снизу. — М-маркус...

Вампир обернулся. На второй площадки стояла улыбающаяся брюнетка в черном облегающем платье. Черты ее лица формировали определенный эталон красоты женщин такого типа. Она смотрела вверх насмешливым взглядом, и улыбалась. При всей ее кажущейся невинности и беззащитности, ее улыбка обнажала весьма острые клыки.

-Маркус, здравствуй! — она взмахнула руками, словно желая его обнять.

-Лина! — пораженно воскликнул он.

-Куда это ты собрался Маркус? — насмешливо спросила вампирша. — Ты идешь туда к свету в солнечный день? Похоже, ты забыл о том, что вампир, и что, таким как ты не место под лживым обжигающим солнцем. Ты помнишь, Маркус, что ты вампир?

-Конечно, помню, лживая стерва! — прорычал он со всей злобой. — Конечно, помню! И ты это запомнишь, когда я вырву твое проклятое сердце!

Жажда проснулась в нем. Он стал пустыней без воды, пустым высохшим морем, раскаленным мечом, который хочет напиться. Вампир сделал шаг назад, но его нагнал окрик.

-Маркус!!!! — стрелой имя пролетело вниз и отрезвляюще ударило вампира в спину.

Вампир обернулся. На пороге голубого неба стояла Жюстин. Золотистые волосы немного растрепались на ветру, тревожно колыхались крылья, раскрытые наполовину. Ее руки тянулись к нему, и она смотрела на него вниз с испугом.

-Что ты делаешь? — ангел говорила сумбурно, и страх звучал в ее словах. — По этой лестнице можно только идти вверх. Одумайся, если ты спустишься на пролет, то ты просто не сможешь подняться. Никогда!

-Это что за златовласка? — насмешливо донесся голос снизу. — Маркус, познакомь нас!

-Маркус, не слушай ее, — Жюстин говорила торопливо, боясь не успеть. — Это говорит твоя выпитая пустота.

-Его вырванное сердце! — оборвала ее Лина. — Послушай меня, Маркус! Ты хочешь назад свое сердце? Утолить свою вечную не усыхающую жажду. Иди же и утоли свое желание!

Вампир сделал еще один шаг вниз.

-Маркус, стой! — закричала Жюстин. — Это не поможет тебе! Когда ты утолишь эту жажду, ты просто умрешь! Вампир, убивший своего создателя, умирает. Круг мести будет замкнут, и не будет больше новых смыслов.

-Ты предлагаешь простить ее? — обернулся к ней вампир. — Ты предлагаешь мне простить ее?! Возможно это всего лишь иллюзия, но... Ты знаешь, что я чувствовал? Жить с бездной внутри, смотреть на мир сквозь толстое и непробиваемое стекло, быть взаперти растоптанным, брошенным и покинутым! Ты знаешь, каково это, Жюстин? А Родолфо, Полина, те двое, имени которых я не знаю! Я выпил их из-за нее — из-за этой твари! Почему твой бог не покарал ее и не покарал меня?! Мир рухнул давно или стал грязной серой мазней.

-Именно! — поддакнула снизу Лина. — Мир — это клоака. Иди ко мне, Маркус. Ты ведь любишь меня, в глубине души, до сих пор, а?

-О да, — сурово ответил он. — Я покажу тебе всю свою любовь!

-Маркус, — на этот раз Жюстин говорила медленно. — Смысл не в том, чтобы простить, а в том, что кроме нее есть еще кусок голубого неба, есть солнце, и есть лестница, ведущая к нему. В жизни... Нет, на картине нашего мира нарисовано много чего. Все особенно, в том числе твоя месть, но кроме этого есть еще что-то.

-Есть ангелы, помимо вампиров, — промолвил он.

-Вот как, — улыбнулась Лина. — Значит, после вампира, Маркус, в твою жизнь пришел ангел? И ты забыл меня и забыл месть. Если ты не хочешь подняться ко мне, то я могу подняться к тебе!

И она сделала свой шаг вперед. Маркус со страхом смотрел вниз. На поднимающеюся вампиршу.

-Ты, кажется, забыл, — говорила Лина. — Что ты вампир, и у тебя нет ничего, кроме ненависти и мести. Скажи, разве ты не хочешь пить?

Он прислушался и с удивлением понял, что жажда ослабла.

-Ой, как плохо, — покачала вампирша головой.

-Маркус, иди сюда, — крикнула ангел.

Вампир обернулся и увидел Жюстин. Во взгляде ангела был страх, и она прикусила губу. Вид ангела кусающего губы рассмешил его, несмотря на серьезность ситуации.

-Этого еще не случилось, — понял Маркус. — Это еще не произошло! Я могу контролировать себя! Я могу выбирать!

И он ринулся наверх.

-Стой! — заорала Лина и побежала за ним. — Неужели ты отрекаешься от мести, неужели ты прощаешь меня?!

Но Маркус бежал. Бежал, чувствуя тяжесть на своих плечах и пустоту в своем сердце. Но он бежал, бежал наверх к голубому небу и яркому солнцу. Он бежал к Жюстин.

И он взошел. Солнце стояло уже высоко, дул легкий свежий ветер. Небо сверкало чистым голубым полотном, и на нем сегодня, действительно, нет ни одного облака. Сейчас, казалось, даже кладбище сияло приветливостью и добротой. Как будто даже надгробия радовались Маркусу.

Жюстин улыбалась ему. Сейчас она казалась Маркусу самой обычной девушкой с золотистыми волосами. Лишь крылья за спиной выдавали ее сущность.

-Маркус! — послышался крик из глубины башни. — Маркус!!!

Полюбоваться днем можно и после. Вампир схватил крышку люка.

-Маркус! — Лина поднималась к нему. — Ты простил меня?

-Наверное, да! — покачал головой он. — Но даже если и нет, то будь там, в самых глубинах тьмы!

Крышка захлопнулась с силой и звуком, напоминающим удар молотка судьи. Его подъем закончился.

-Ты прошел! — Жюстин подошла и дотронулась до его лица. — Прошел последнее испытание.

В ее глазах он увидел восхищение и уважение, смешанное крупицами грусти.

-Жюстин, — он обнял ее. — Как же я не понимал, что на свете кроме мести есть это небо и солнце. И есть ангелы помимо вампиров.

-Это уже не имеет значения! — улыбалась она. — Главное, что ты поднялся!

Маркус смотрел на ее переливающиеся волосы, на ее улыбку, блеск ее глаз. И он почувствовал. Почувствовал Родолфо, влюбленных и Полину. Они стояли за его спиной.

Он быстро обернулся, но нет. Там никого не было.

-Что это? — прошептал Маркус. — Что же это...

Тяжесть вернулась к нему, и он снова вспомнил тот холодный вечер в лесу, ледяное стекло ресторана и много других мест и событий. Он попытался дотронуться до Жюстин, но тяжесть навалилась на него, напоминая ему, что он сделал и до кого он при этом дотрагивается.

-Жюстин, я... — прошептал он, глядя ей в глаза. — Я не могу к тебе прикоснуться.

-Я могу, — грустно улыбнулась она ему в ответ. — Что ты чувствуешь?

-Тяжесть никуда не исчезла, — шептал Маркус. — Я ведь не обрел искупление?

Ангел посмотрела на него, с сожалением и сказала:

-Нет, но ты начал путь.

-Я не дойду Жюстин, — замотал головой он. — Мне не дойти до тебя. Я чувствую, что ты от меня еще так высоко.

-Дойдешь, — не согласилась она. — Я верю в тебя Маркус. Я всегда буду с тобой, и я буду всегда ждать тебя. Ждать там наверху. И когда-нибудь создатель простит тебя, ты сам простишь себя, но для этого тебе еще нужно много пройти и многое сделать. Ты уже сделал главное, ты поднял голову вверх и твоя душа начала подъем. Она начала расти. Расти духом.

Слеза предательски покатилась по его щеке.

-Жюстин, — сказал он. — Я...постараюсь.

Они говорили еще долго. И солнце с небом — их свидетели. Кладбище — их святое место. А Град — их дом. Жюстин поднялась к себе по зову своего наставника, а Маркус продолжил свой путь по земле, начав излечение своей жажды. Он стал искать средства, которыми действительно можно ее утолить. Ведь подлинная наполненность не имеет ничего общего с упиванием людской болью и страданиями. Маркус начал свой путь, и кто знает, пришел ли он, или еще идет. Но мы точно знаем, что Жюстин его ждет там наверху.

История эта произошла в Граде. И я не знаю точно, где он находился. Мне лишь достоверно известно, что это где-то в Европе. В Германии, Чехии или даже Франции. Что в общем неважно. Важно, что всегда есть вампиры, как всегда есть и ангелы. И важно, чтобы последние оставались. Потому что тогда всегда найдется какой-нибудь ангел, который поверит в какого-нибудь вампира, который вдруг начнет подниматься.