Хозяева драконов

Вступая в зал заседания, Ксархин чувствовал себя неожиданно спокойным. Он не сделал ничего, чего стыдился бы. Просто не дал себя убить, а это нельзя ставить в вину, учитывая, что сотворил человек, чьего дракона он вынужден был "выпить".

Огромное помещение, способное вместить больше тысячи человек и пару-тройку драконов до кучи, встретило его тихим шелестом голосов. Присутствующих было много, значительно больше, чем он ожидал увидеть. Судейское возвышение в дальнем конце зала еще пустовало — представители верховной власти являлись последними. Падающие через витражи световые лучи выкрашивали помост в сиреневые тона, создавая впечатление чего-то нереального. Белоснежные кресла из драконьей кости в этих отблесках напоминали северные льды. Длинные лампы на стенах и округлые фонари горели ровным голубым светом, лишь усиливая впечатление холода. Все равно что ледяной дворец — даже изысканные завитки на гобеленах казались морозными узорами на стекле.

Ксархин, не стесняясь, осматривал зал и людей, так неуместно здесь смотревшихся. В большой ложе у подножия помоста собирались ленн — инспектора и судейские эксперты. Эти уж точно были уместны в царстве придуманного холода, у них даже форма была серебристой с темно-фиолетовой отделкой. У ведущих на возвышение ступеней застыли стражи в полной броне — элитные войска, с которыми сходиться в схватке, пусть учебной, не рисковали даже драконолетчики. Они следили за исполнением законов и, в случае надобности, сами могли стать и обвинителями, и палачами. Хорошо, хоть не судьями — те стояли особняком от остальных.

Но вот одна женская фигурка приковала к себе его взгляд. На верхних ступенях места обвиняемого и обвинителя были отмечены двумя золотистыми фонариками, на которые полагалось возлагать руки, когда давались показания. Была ли в них какая-то магия, или они являлись лишь удачным психологическим трюком, драконолетчик не знал. Да и не в этом дело. Возле одного из них стояла молодая девушка с копной светлых, почти белоснежных волос, и падающий на нее свет играл на них золотыми и серебряными искрами. Если бы не понимание, что именно эта красавица, похоже, и стала причиной его проблем, Ксархин не преминул бы познакомиться с нею в куда более романтичной обстановке.

Кроме уже названных, в зале присутствовало почти все созвездие Ксархина, кроме двух ребят, получивших травмы во время боя, и еще целая разношерстная толпа каких-то незнакомых парню людей. Возможно, родичи пострадавших или же наоборот, предателей. Заметил драконолетчик и наставников, среди которых были и его старый Мастер. Кейхем улыбался, выслушивая кого-то из коллег, но мысли пожилого мужчины явно витали где-то далеко — Ксархин знал это выражение лица.

Появление коллегии судей заставило стихнуть все шепотки в зале. Их было трое — по одному представителю от каждого ведомства: военного и законодательного, а также Мастер.

Молодой человек, который консультировал Ксархина во время его визита в министерство, вышел вперед и хорошо поставленным голосом сообщил:

— Слушается дело, начатое по запросу уважаемой Еверы против Ксархина ри Дарад, — драконолетчик мысленно поморщился. Ну надо же, его притащила на суд девчонка, только-только отметившая совершеннолетие — ведь в ее имени еще не появилось приставки, по которой можно было бы определить статус, который она занимала в сообществе. Скорее всего, она только недавно прошла избрание и не успела определиться. Более того, он был уверен, что никогда ране не встречал эту девицу. Тогда при чем тут убитый им дракон? — Уважаемая, вам слово.

— Благодарю вас, леннар, — девушка отточенным жестом танцовщицы положила ладони на светящийся ровным светом золотистый шар. Тени и блики упали на лицо, на мгновение четче обозначив скулы. — Как вы знаете, я — сестра одного из тех, кого сейчас называют предателями, — в зале не ахнули и не зашептались, из чего Ксархин сделал вывод, что все знали. Кроме него. — И я не прошу о снисхождении, потому что брат виноват, хотя и сделал это не по своей воле. Более того, он уже не нуждается в прощении — мертвые не просят, — девушка на мгновение опустила глаза, на дальних рядах могли решить, что она плачет, но драконолетчик успел заметить — Евера прятала ярость. Кем бы ни была эта крошка, но стебелек у цветка был стальным. — Но я обвиняю! Почему одним закон позволяет разгуливать на свободе, в то время как другие ждут приговора, если их вина соразмерна? Я обвиняю Ксархина ри Дарад в том, что он убийца, такой же, каким был мой брат!

— Ксархин ри Дарад, вам слово, — произнес леннар, когда стало ясно, что истец высказалась. — Признаете ли вы, что ваши действия привели к гибели дракона?

— Я исполнял приказ, — коротко отозвался молодой человек, решив быть максимально кратким, чтобы не дать этой девице лишнюю информацию, которую она бы смогла использовать против него же.

— Был приказ убить дракона и моего брата? — холодно поинтересовалась Евера, обжигая его яростным взором. Ксархин знал, что обязан ответить. Судебные слушания проходили именно так, в диалоге сторон, леннар лишь отслеживал процедуру. Сами судьи не вмешивались, они могли разве что задавать вопросы, если желали что-то уточнить.

— Был приказ пленить предателей, — постарался сохранять спокойствие драконолетчик. — Вашего брата я не убивал. Он был жив, когда я передал его магам в ведомстве. Его дракон погиб во время схватки. Мне пришлось преследовать противника, желающего скрыться.

— Более сильного противника? — уточнил леннар. Ксархин заметил, что тот переглянулся с начальником военного округа.

— Да, леннар.

— Продолжайте, — кивнул судья, возвращаясь к своей игре в гляделки с командующим войсками.

— Брат не смог пережить потери дракона и наложил на себя руки, — скорбь в звонком голосе Еверы была отмерена с аптекарской точностью, в другое время парень бы даже умилился. Но сейчас он начинал злиться. Ксархин бы понял, добивайся она справедливости ради соблюдения закона или же из мести. Но здесь были какие-то иные мотивы.

— Это имеет отношения ко мне? — несколько раздраженно поинтересовался Ксархин. — А может все дело в том, что он с соратниками перебил целую деревню ради того, чтобы удовлетворить свою потребность в магии?

Молодому человеку сейчас было гадко от того, что эта девица сравнила его с этими упырями, ведь так теперь звали заболевших проклятой болезнью Хозяев в народе. Шепотом, за спинами. Вот только теперь это словно прочно прилипло к энтропам, как звали их сами наделенные силой. Горстка таких отщепенцев объединилась и решила поэкспериментировать, а может преследовали какую иную цель — Ксархин не знал, и знать не хотел. Выбрав отдаленную деревеньку у самого подножия северных гор, эти твари устроили там настоящую резню. Они пировали, поочередно высасываю жизнь из каждого, кто попадался под руку — выжить не должен был ни один свидетель. Вот только ошибку они все же допустили.

Выжившую девушку звали Ива, и ей было от силы лет семнадцать. Ксархин запомнил имя, хотя в отношении женщин за ним подобное водилось далеко не всегда. У нее были застывшие, как у мертвой, огромные глаза цвета грозового неба, а в густых каштановых прядях за одну ночь прибавилось седины. Она не ночевала в деревне — ее избил подвыпивший отец, и бедняжка убежала в лес, чтобы поплакать в одиночестве. Это ее и спасло, когда с небес обрушилась смерть. Те, кто должен был защищать, стали убийцами.

Она направилась в ближайший форт, даже не подумав, что появившиеся всадники могли оттуда и явиться. Знание, что Хозяева драконов — это их защита, вдалбливалась в умы людей поколение за поколением. Но девушка не ошиблась. С одним из драконолетчиков ее отправили в ближайший центр, где командование приняло решение атаковать озверевших, пьяных от собственной мощи захватчиков. Верховное военное ведомство одобрило эти меры, пусть и уже по факту. Да и Иву уже доставили в столицу, где она повторила свои показания. Сейчас ею занимались лекари — девушка впала в шоковое состояние.

— Дело не в этом, — Евера говорила спокойно. Слишком спокойно для такой молоденькой девушки, только что потерявшей брата. Но недостаточно — для женщины, получающей удовольствие от происходящего. — Вы убили дракона. Вы выпили его жизнь, как предатели-энтропы — жизни тех крестьян. Так чем вы лучше?

Теперь стало ясно, что противник понял, что именно сделал Ксархин во время боя, и почему дракон так резко ослабел.

— Это правда? У вас проявились симптомы? — произнес один из судей.

— Да, леннар, — Ксархин смотрел прямо в глаза собеседнику, — они проявились недавно. Когда я нагнал беглеца, он не вступил в магический поединок, а ударил заклинанием по Ацейру. Это позволило его дракону вцепиться в моего прямо под крылом. Я действовал по наитию и несколько ослабил напавшего ящера. И, очевидно, испугал. Так как энтроп не справился с управлением своим зверем, и они упали. Мои слова о нанесенных Ацейру травмах могут подтвердить местные шиан.

Ксархин не зря ссылался на лекарей — сколько бы силы он не влил в дракона, это не исцелило его полностью. Хотя о том, что он поделился с ним энергией, парень тоже решил умолчать. На всякий случай.

— То есть вы настаиваете на том, что защищали себя и жизнь дракона? — уточнил леннар.

Ксархин подтвердил. Встал кто-то из инспекторов и сообщил, что Ацейр действительно был серьезно ранен, и не обошлось без магического воздействия. Судья задумчиво покивал и поинтересовался: — Уважаемая, вам есть, что добавить к обвинениям?

Когда Евера отрицательно покачала головой, леннар объявил что теперь суд выслушает свидетелей, и Ксархин с Еверой более допрашиваться не будут. Им обоим предстояло удалиться, чтобы не вмешиваться в процесс, а затем уже лишь выслушать решение.

Ксархин не без удовольствия отметил, как девица стиснула кулачки, понимая, что фактически проиграла.

* * *

Евера

Евера нервничала. От нее слишком мало зависело еще до начала слушания, а уж теперь... Понимание, что она провалила дело, одновременно и злило, и расстраивало едва ли не до слез. Ведь она должна была отомстить за смерть Ксая, обязана! И закон был бы на ее стороне, не будь этот проклятый Ксархин военным, и не перегни братец палку в своей погоне за исцелением.

Когда она увидела того, кого обвиняла, то даже обрадовалась поначалу. Красавец с пшеничными волосами и зелеными, порочными глазами выглядел, как петух — горделивым и глупым. Такие легко впадали в ярость, теряя лицо, и у нее были все шансы вывернуть ситуацию в свою пользу. Но у этой гадины, к сожалению, оказались мозги. Глядя, как противник скрипит зубами, но продолжает говорить вежливо и по делу, Евера злилась все больше. У него оказались все шансы выйти сухим из воды, а она же останется выглядеть просто дурочкой, посмевшей задирать хвост на военных!

Как только за их спинами закрылась дверь, Евера зло прошипела:

— Я это так не оставлю.

— Не наигралась еще? — крутанулся на каблуках мужчина. — К чему было это представление? Пыталась обелить своего ублюдочного братца, который перерезал кучу народу?

— Можно подумать, что ты — невинная овечка, — фыркнула девушка. — Красавчик, ты выпил жизнь огромного дракона и не подавился. Говоришь, мой брат чудовище? Ты куда как хуже, тварь!

— Я убиваю врагов, — раздельно произнес Ксархин, и Евера похолодела. От драконолетчика веяло такой стылой жутью, что показалось, будто сердце на миг дало перебой, а потом забилось где-то в горле, не давая вздохнуть. Показавшиеся глупыми зеленые глаза стали холодными, как снега на вершинах северных гор — не отогреться. — И еще раз ты перейдешь мне дорогу — станешь одной из них. Понятно?

Девушка только судорожно кивнула. Ксархин резко отодвинулся, а Хозяйка поняла, что все это время опасалась вздохнуть. Более того, он оттеснил ее к стене, к которой Евера теперь прижималась лопатками.

Она ненавидела этого блондина за то, что он заставил ее бояться. Попытка обелить имя брата, единственного близкого ей человека, провалилась. А вместо скорби она могла сейчас испытывать только страх и ненависть. А ведь еще не так давно она была абсолютно счастлива, пройдя ритуал, получив дракона и ожидая возвращения брата, которому хотела рассказать о своем успехе. Вот только Ксай не вернулся. Сначала развлекался с друзьями, затем... Евера надеялась, что среди таких же, как он, энтропов, брату будет легче, но они лишь сделали его убийцей. Поплатились все, только Ксархин, такой же, как и они, оказался весь в белом. Если подумать, это он был предателем!

Страх свернулся тяжелым холодным клубком и поселился в сердце. Евера понимала, что стоящий перед ней мужчина с холодными глазами может отнять самое дорогое, что у нее осталось — ее дракона. А потому решила молчать. Сейчас явно было не время и не место для того, чтобы выяснять отношения.

Когда их позвали в зал, последняя надежда, еще едва теплящаяся в душе, разбилась на мельчайшие осколки — не собрать, не восстановить. Она проиграла. Более того, все эти надменные военные, теперь с улыбками хлопающие по спине ее личного врага в лице красивого блондина, считали ее истеричкой. У нее не осталось ничего... кроме дракона. Она еще не привыкла к мысли, что у нее есть существо, с которым она теперь неразрывно связана. Теперь придется, как и на время отложить месть. В этот раз она поторопилась, но больше этой ошибки не повторит.

* * *

Ксархин

Победа не была полной. Как бы ни был прав Ксархин, но все же убийство дракона для Хозяев было тяжким, непростительным поступком. А потому наказание все же было назначено. Его отстранили от службы на неопределенный срок, хоть и с правом сохранить звание.

Драконолетчик был в бешенстве. Он бы понял, если бы его наказали за действие, но в данном случае во внимание был принят лишь способ. Он попал "под горячую руку" только потому, что "выпил" дракона. Ведь, по сути, выполнение приказа: не дать уйти убийцам, было безукоризненным. Все же он убил дракона, хоть и не умышленно, за что на самом деле стоило бы взыскать по всей строгости. В военное время вообще не действовали подобные законы, но ему поблажки не сделали. И гаже всего Ксархину было из-за того, что винить в этом стоило лишь себя — знай риан про его недуг, может и не допустил бы до участия в операции. Вот только все равно очень хотело найти и свернуть шею красивой белокурой дряни по имени Евера. К счастью для нее, девица как сквозь землю провалилась сразу после заседания, а то встреться она ему на пути в узком переулке, парень мог бы и не сдержаться.

Слушания по делу энтропов продолжались, но уже без его участия. А сам Ксархин, забрав из ведомственной квартирки свои вещи, переехал в квартал магов — сейчас делать в военном городке ему было нечего, только нервы себе трепать. Хорошо еще, что Ацейра разрешили оставить в загонах для драконов патрульных, не пришлось пристраивать гигантского ящера где-нибудь на крыше.

Чтобы не наделать глупостей и хоть немного притупить обиду на весь белый свет, Ксархин прибегнул к обычному средству: много спиртного и красивых женщин. И хорошо, что в городе не было недостатка ни в одном, ни в другом. К утру третьего дня жизнь казалась проще, а мир — куда как меньше, поскольку сузился до головной боли и мечтаний о холодной воде. С тоской покосившись на сладко спящую рыжую, имени которой не запомнил, парень все же встал с кровати и отправился поправлять здоровье. Все же была некая особая прелесть в подобных "утречках" — они не способствовали депрессиям.