Хозяева драконов

— Ксархин ри Дарад? — молодой, вряд ли старше самого Хозяина герольд держался подчеркнуто нейтрально.

— Он самый, — как мог вежливо отозвался драконолетчик.

— Вам адресована повестка явиться на слушание верховного суда, — поспешно произнес явно торопящийся парень и подсунул едва ли не под нос собеседнику бумагу, где значились данные адресата: — Распишитесь.

Когда герольда и след простыл, драконолетчик задумчиво посмотрел на конверт. К слову, полным именем он пользовался довольно редко, ограничиваясь лишь данным при рождении. Да и не мог привыкнуть к недавно появившейся части "Дарад", которая означала место его приписки. На то, что он является действующим патрульным и закреплен за военным ведовством, указывала приставка "ри", вот ее-то он носил с гордостью.

Ксархин задумчиво взъерошил волосы и решительно вскрыл конверт. Каллиграф в судейском ведомстве был преотличнейший, но все равно на дорогой бумаге со всеми необходимыми печатями был написан какой-то маловразумительный бред. От него требовали явиться на слушание по делу предателя, но так же значилось, что против него выдвинуты некие обвинения. Окончательно перестав что-либо понимать, парень решил не загадывать наперед.

Подхватив со стола сумку и засунув туда странное послание, Ксархин выскочил из небольшой квартирки, которую временно занимал. Прежде всего стоило поставить в известность командира его созвездия. Сандар риан Дарад славился крутым нравом, хотя и был справедливым начальником. Но о допущенных промахах его следовало уведомлять лично и как можно скорее. Узнавать о шалостях подчиненных из других источников он не любил. Настолько, что это вполне могло стоить нерадивому дурню карьеры.

Отчитавшись перед командиром и заверив, что понятия не имеет, в чем дело, Ксархин наконец-то направился к Ацейру. Теперь предстоящий полет имел четко обозначенную цель — до бывшего учителя молодого человека. Если кто и смог бы объяснить происходящее, то именно Мастер.

Ксархин знал его с пяти лет. Уже тогда Мастер Кейхем был совершенно седым, с блеклыми, словно выцветшими зелеными глазами и удивительно доброй улыбкой. Пожалуй, именно она и подкупила зашуганного, озлобленного, будто волчонок, мальчишку, заставив пойти за стариком. Одна из старших учениц Кейхема, Лаис, воспитала его, заменив никогда не виденную мать. Сам же Мастер стал для него не только учителем, но и другом, и отцом, и чем-то куда большим, таким, для чего в лексиконе молодого военного даже и слов не находилось. Кейхем создал его, он дал парню семью, состоящую из таких же, как и сам Ксархин, учеников и воспитанников Мастера.

Стальной дракон, почуявший приближение хозяина, нервно мел хвостом каменный пол ячейки, в которой провел все семь дней. Стоило Ксархину подойти, как ящер опустил голову, приветствуя своего всадника низким вибрирующим рыком, в котором слились радость от встречи и предвкушение полета. А в том, что его сейчас отпустят в небо, Ацейр не сомневался — не зря же на его спину сейчас прилаживали седло. В целом, Ксархин мог обходиться и без него, но зачем же было без надобности усложнять задачу?

Уставший от сидения в узком загоне ящер жизнерадостно курлыкнул и попытался заложить крутой вираж, как только оторвался от взлетной площадки. Ксархин со смехом натянул повод, заставляя дракона успокоиться — в городе подобные кульбиты были опасны. Зато стоило покинуть его пределы, как он перестал сдерживать своего летуна, и тот с удовольствием сделал несколько петель и даже резко спикировал к земле, напугав какую-то мелкую живность. Человека неподготовленного давно бы укачало, но молодой драконолетчик только радовался — его подобные выкрутасы не страшили уже давно.

На душе скребли кошки, а полет помогал отвлечься. А еще Ксархину пришлось частично соврать командиру. Он знал, что единственной странностью, которая случилась в тот злополучный день, был способ, которым он убил дракона противника. Вот только всадник погибшего ящера был без сознания и не мог донести на него. Или все же мог? Именно потому молодой драконолетчик и решил сначала пообщаться с Мастером, а уж только потом сообщать о своих догадках начальству.

Лететь до Илмара, громадного города, частично располагающегося в толще горного хребта, было довольно долго — закат уже почти догорел, когда уставший Ацейр наконец достиг цели. Но если бы не пространственная магия, которой драконы пользовались на уровне инстинктов, понадобилось бы три дневных перелета, а не двенадцать часов, так что жаловаться было глупо.

Именно Илмар был сердцем культуры Хозяев, колыбелью как в прямом, так и переносном смысле. Именно здесь жили и обучались молодые люди, которым потом предстояло стать всадниками, магами, учителями и политиками. Горный хребет образовывал почти полное кольцо, и лишь на западе скалы не смыкались, а высились по двум сторонам подобно каменным стражам. В образованном гребнями пространстве располагался город, где жили люди и маги. Сами же горы были испещрены огромным количеством переходов и пещер самой разной величины. Их стены покрывала затейливая резьба, встречались и горельефы, и скульптуры, посвященные одной тематике — драконам. Они были везде, от крошечных, с ноготь изображений, до гигантских, в натуральную величину, картин. Кое-где древние зодчие сумели сохранить естественный рельеф подгорных просторов, и там спины изображенных в камне ящеров расцветали розетками разноцветных кристаллов.

С внешней стороны хребет выглядел куда более прозаично. У подножия раскинулись плодородные земли, которые обрабатывали крестьяне из окрестных деревень, леса предгорий изобиловали пушным зверьем, а на горных склонах местами виднелись шахты и небольшие домишки горняков, посменно проводивших выработку. Здесь добывали серебро и свинец, ближе к сердцу хребта попадались медные жилы.

Только одна гора оставалась практически нетронутой. Громадный вулкан, называемый Колыбелью, возвышался над остальными пиками, как взрослый над детьми. Это было место Выбора, место, где Хозяева обретали своих драконов. Величественный храм, не поймешь, кому посвященный — ящерам или их всадникам, — был истоком и последним пристанищем для многих поколений драконолетчиков.

Но сейчас мысли всадника были заняты отнюдь не красотами простирающегося под ним мира. Ацейру не требовались указания — он лег на крыло и легко спикировал на одну из площадок, ближайшую к дому Мастера. К дракону тут же подскочил молодой человек, и перехватил поводья у всадника. Ксархин похлопал зверя по чешуе и направился вглубь горы. Далеко идти не пришлось. Что и говорить, Кейхем был уже не молод, а потому специально выбрал апартаменты поближе к поверхности. Молодой человек был тут лишь во второй раз с момента переезда учителя, а потому в очередной раз подивился красоте пещеры. Дальнюю стену украшали друзы сиреневых кристаллов, которые красиво подсвечивали пара фонариков, которые были нужны здесь исключительно ради декора. Мягкий свет заставлял сиять также и мелкие вкрапления того же минерала в камне, от чего потолок казался ночным небом, в котором перемигиваются яркие звезды.

Взгляд Ксархина упал на спящего в углу дракона. В неверном освещении сложно было разглядеть его окрас, но парень знал, что чешуя Исхака черная и только под брюхом видны рыжие "подпалины". Ноздри ящера пошевелились, стоило лишь ему учуять пришельца, но старая зверюга поленилась открыть глаза — значит, узнал.

Сам Мастер обнаружился здесь же, в обжитой части пещеры. Старик что-то читал в свете ярко сияющего магического шарика, но поднял голову, стоило Ксархину приблизиться. Мужчина открыто улыбнулся бывшему ученику и поднялся, но лишь чтобы обнять парня.

— Давно не виделись, — пожурил Мастер, но светлые глаза его смеялись. — Совсем зазнался, мелкий негодник?

— Меня перевели в Дарад, — объяснился молодой человек, занимая предложенное ему кресло.

— С чем пожаловал? — мгновенно поинтересовался Кейхем, прекрасно понимая, что данный визит — это явно не приступ ностальгии по годам ученичества. Слишком недавно они были, и слишком деятельным был сидящий перед стариком драконолетчик.

— Мое созвездие недавно отправили на... нестандартный боевой вылет, — парень немного помялся, решая, сколько секретной информации стоит раскрывать.

— Хочешь сказать, вас отправили ловить предателей? — осведомленность Мастера, как и всегда, ставила в тупик. Но зато хотя бы говорить теперь можно было без обиняков.

— И теперь меня вызвали на слушание, — Ксархин вынул порядком помявшийся конверт и вручил его собеседнику.

— Трибунал? — Мастер приподнял кустистую седую бровь, когда вновь взглянул на воспитанника. — Знаешь за что?

— У меня есть одно предположение, — несколько неуверенно произнес молодой мужчина.

— Так, постой, — хозяин комнаты поднял ладонь, давая знак помолчать, — ты что, не сходил в судейскую канцелярию и не выяснил этот вопрос?

— Вряд ли они сказали бы что-то такое, чего не был в уведомлении, — Ксархин протянул наставнику злополучную повестку. Кейхем дважды пробежал глазами документ, прежде чем поинтересоваться:

— А хоть кто обвинитель?

Драконолетчик лишь развел руками в ответ.

— Ладно, тогда какова твоя версия? В чем таком тебя можно обвинить, что это дело взял верховный гражданский суд, а не военный трибунал?

Ксархин некоторое время молчал, собираясь с мыслями и духом, чтобы начать столь сложный для него разговор. Кейхем не подгонял, прекрасно понимая, что если уж парень пришел к нему, значит, дело на самом деле сложное и требует определенной тактичности. Мужчины вообще неохотно признают свои ошибки и слабости, а такие как этот его ученик — и подавно.

— Я погнался за пытавшимся скрыться предателем, — наконец заговорил парень. Как всегда, когда нервничал, он взъерошил волосы, от чего и без того пребывающие в беспорядке пшеничные пряди стали напоминать воронье гнездо. — Он, вместо того, чтобы вступить в схватку, ударил по Ацейру, а его дракон вцепился в бок моему, почти у самого седла. Я потом проверил — он почти перекусил подпругу, как я не свалился, сам не знаю... А я его убил, — скомкал рассказ парень.

— Всадника?

— Дракона! Я убил его дракона. У меня та же болезнь, Мастер, — Ксархин отвернулся, принявшись разглядывать мерно спящего в углу Исхака. В детстве это успокаивало, теперь не помогало.

— Давно? — только и спросил мужчина. В его голосе не прозвучало и намека на сочувствие или, тем более, жалость, за что Ксархин был ему очень признателен.

Он никогда не думал, что именно с ним произойдет столь ужасающая вещь. Порой владеющие магией в какой-то момент обнаруживали, что их способности к колдовству начинали их подводить. Резервы едва заметно таяли, даже когда маг не колдовал вовсе. И это происходило тем быстрее, чем больше прогрессировал недуг, постепенно превращая всесильного волшебника в простого смертного.

Но природа, словно в насмешку, этим не ограничилась. Было и лекарство, способное пусть и не вылечить, но временно поддержать заболевшего: энергия. Сила других живых существ, которую пораженные болезнью начинали отбирать, чтобы восполнить свои резервы.

У Ксархина она проявилась совсем недавно, и он тщательно скрывал этот недуг. Изначально он собирался просто игнорировать знание о возможности восполнить утекающую магию. И это даже удавалось. До того самого момента, пока он не понял, что только таким способом, ослабив рыжего дракона противника, он сможет спасти Ацейра во время боя в поднебесье. Сила пьянила, она текла по жилам, как игристое вино, от нее хотелось смеяться, но в то же время было настолько тошно и плохо, что колотило в ознобе. Но это стоило спасения жизни стального дракона, так что при необходимости Ксархин даже смог бы это повторить.

Перелить силу в ящера парень догадался не сразу. Отдавать накопленное оказалось тяжко — она таяла слишком быстро. Поток не давался в руки, норовя ускользнуть, но в тот момент это был единственный способ помочь Ацейру.

— Месяца три, как я понял, что со мной происходит, — наконец произнес молодой человек.

— И твой противник это видел? Ты же понимаешь, что такой, как он, наверняка бы понял, что ты сделал, — деловито поинтересовался Кейхем.

— Во время боя он бы не заметил, с таким же успехом я мог огреть его магическим пульсаром, — покачал головой Ксархин, затем подхватился и зашагал по комнате. — А потом он был без сознания.

— Но поручиться ты за это не сможешь, так? — Мастер задумчиво потер подбородок. — Вот что, доложи обо всем своему командиру. Это ведь Сандар, так?

— Он, — только и кивнул Ксархин, про себя решив больше не удивляться осведомленности старика. А ведь вроде и не политик, и живет едва ли не затворником, занимаясь лишь учениками и своим драконом, а знает все про всех.

— Очень толковый молодой человек, — покивал Кейхем, напрочь забыв, что "молодому человеку" по самым скромным прикидкам уже лет сорок пять. — Вот что, победителей не судят. А если и попытаются, то никто тебя так не защитит, как командир. Более того, мой статус Мастера позволяет свидетельствовать в суде. Меня в любом случае попросят дать оценку как твоего учителя.

— Спасибо, — выдохнул Ксархин, чувствуя облегчение.

— Если с делами все, то тогда расскажи мне, как тебе служба и что вообще происходит в твоей жизни, — сварливо заявил старик, пряча улыбку. — С выпуска тебя не видел.

И беседа плавно превратилась из военного совета в почти семейные посиделки.

Послушавшись совета Кейхема, Ксархин первым делом направился в муниципалитет, чтобы выяснить причины, по которым он получил повестку. Как оказалось, он зря предположил, что здесь ему не помогут. Общительный молодой человек охотно сообщил драконолетчику, что на него подана жалоба за убийство дракона и будут выяснять, по какой причине патрульному магу пришлось пойти на такой шаг. Если Хозяева что и боготворили, так это драконов, так что ничего необычного в том, что смерть одного из ящеров спровоцировала слушание, не было. Зато тот факт, что заседать будет не военный суд, а проводиться комплексное слушание в присутствии представителей всех ведомств — это заставляло задуматься.

Поэтому второй остановкой на его пути стал дом командира созвездия. Сандар риан Дарад выслушал его, разнообразия ради, молча, хотя Ксархин не удивился бы даже, снизойди начальник до рукоприкладства. Но тот, что странно, даже посочувствовал в меру своих возможностей. Ветеран ничего не обещал, но молодому человеку стало легче от понимания, что его поддержат. Оставалось только выяснить, кто его так подставил. Ну не сам же предатель выступил с обвинением?

Слушание должно было состояться через три дня. И хотя Ксархин порядком волновался, но утешал себя мыслью, что его все же не арестовали, как сделали бы это, узнай про его болезнь. Лет двадцать назад случаи были единичными, но ее жертвам лишь сочувствовали и разводили руками, а вот в последнее время ее диагностировали все чаще. Но после боя в северных горах, в котором принимало его созвездие, расквартированное поблизости в цитадели Дарад, что значилось во второй части их имен, ситуация кардинально изменилась. Тем не менее, умолчать о своем состоянии он тоже права не имел — рано или поздно симптомы станут заметны, вранье на суде всплывет, что повлечет весьма неприятные последствия. Оставалось не врать, но и не говорить лишнего. На его стороне были законы войны и тот факт, что противник и его дракон были сильнее, хотя и странно было списывать на самозащиту то, что он погнался за преступником.