За поворотом, за углом (Поверь мне)

— Ой, вы не обижайте Магдочку, — сказала старушка. — Она безобидная, просто тоскует по хозяину. Убили его, упокой Господь его душу! Он здесь до вас жил, одинокий был, только Магду держал и еще какого-то щенка. Страшное дело, взорвали их на улице...

— Мама, опять ты неправильно рассказываешь. Зачем людей до смерти пугаешь? Хозяина этой квартиры на самом деле убили подонки: он с пенсией из сберкассы шел, его ограбили и ножом пырнули. А в собак хлопушку бросили: Магда с тех пор оглохла, щенок пропал. Да вы ведь, наверное, все знаете! Вы отыскавшиеся родственники Бориса Аркадьевича? Его племянники?

— Типа того, — пробурчал Костя, не вдаваясь в подробности. — Ладно, пойдем мы, спокойной ночи!

V

Назавтра все повторилось. Собака настойчиво караулила момент, когда кто-то выходил из квартиры, и стремилась прорваться внутрь. Соседи, видимо, подкармливали ее, тем самым поощряя продолжать бдения у порога. Ребята, посовещавшись, решили известить об этом своего арендодателя.

— Сказал, что если она мешает, нужно обратиться в службу отлова бродячих собак, — Ксюша повесила телефонную трубку и растерянно посмотрела на друзей. — К себе не возьмет, у него два пса бойцовской породы, которые разделаются с ней за две минуты.

Выбора не оставалось. Пришлось ежедневно проявлять чудеса акробатики и прибегать к разнообразным ухищрениям, чтобы отвлечь внимание собаки и проникнуть в квартиру.

Однажды Катя, оставшись дома одна, задумала использовать психологический прием: открыть дверь и показать Магде, что ее хозяина здесь нет. Девушка считала, что таким образом собака потеряет интерес к жилищу. Напрасно. Колли деловито пробежала по комнатам, покружилась возле старого, покрытого ковровой накидкой кресла, и улеглась на полу рядом с ним. Это ее место, читалось в выражении собачьих глаз, и она отсюда никуда не уйдет.

Вернувшиеся друзья сошлись в едином мнении, что у Кати не все в порядке с головой.

— Как ты додумалась впустить эту зверюгу?! — кричала Ксюша. — На ней полчища блох, не говоря о грязи, инфекции и прочей заразе! Она все тут обгадит! Стрельцова, ты вправду ненормальная!

Костя с Романом ухватили Магду за ошейник и потащили упирающуюся собаку к выходу, но Катя остановила их.

— Вам не жаль псину? Выгоним ее, и она погибнет или попадет к живодерам, потому что слишком доверчивая. Лучше найти ей нового владельца. Думаю, это несложно, она породистая. А пока пусть поживет у нас. Совсем недолго.

Благодаря упрямству Кати Магда победила. Друзья развесили в округе объявления и обзвонили знакомых, предлагая отдать колли в добрые руки. Катя рассказала о бедолаге коллегам и студентам. Соседи по этажу, довольные, что ребята приютили Магду, регулярно передавали для нее пакетики с косточками и мясные объедки.

Существенной проблемой была глухота собаки, которая затрудняла контакты с ней и осложняла поиск потенциального владельца.

— Надо показать Магду ветеринару. Вдруг можно вернуть ей слух? Заодно пусть проверит, нет ли других болезней и паразитов, — заявила Катя.

— Твоя причуда, ты и возись, — философски заметила Ксюша, брезгливо переступая через мокрый, испачканный после прогулки собачий хвост. — Кстати, не забудь помыть ей лапы и протереть заляпанный паркет.

Катя отыскала ветлечебницу неподалеку. Ветеринар, седой ворчливый старичок, сказал, что есть надежда на частичное восстановление слуха Магды, но только со временем, и успокоил:

— Я эту собаку хорошо знаю, прививки от болезней ей делали регулярно.

Катя медленно шла с Магдой обратно, разбирая рецепты, выписанные ветеринаром, и прикидывая, во сколько обойдутся лекарства и витамины для собаки. Краем глаза она заметила впереди черную дворнягу, которая пристально смотрела в их сторону и еле заметно помахивала хвостом. Еще мгновение — и пес размашистыми прыжками помчался им навстречу.

Катя не знала, что ей делать. Огромная дворняжка стремительно приближалась. Девушка вскрикнула и побежала назад, смутно сознавая, что совершает ошибку. Сапоги заскользили по ледяной дорожке, присыпанной снегом, но уже немного подтаявшей под первыми весенними лучами солнца, и, не удержавшись на ногах, Катя рухнула, едва не придавив Магду...

ГЛАВА 3

I

— Олег, ты дома? Почему сидишь в темноте? — Высокий темноволосый мужчина вошел в комнату и щелкнул выключателем. Ярко вспыхнувшая люстра-бабочка мозаичным светом скользнула по застывшей на диване фигурке мальчика лет двенадцати.

Он не ответил. Сидел, обхватив руками щиколотки и уткнув лицо в колени. Отец присел рядом.

— Как в школе? — топорно вырвалось у него.

— Нормально, — буркнул мальчик, не шелохнувшись.

— Ужинал?

— Угу.

— А уроки все сделал?

— Ну да.

— Шел бы погулять.. Чего торчать в четырех стенах?

— Не хочется.

Владимир Дремлев вздохнул. Еще один "содержательный" диалог. Сын продолжал проявлять независимость и нежелание общаться. Даже не повернулся в его сторону.

— Ну ладно, я на кухню пойду, чай поставлю. Ты будешь?

— Нет, спасибо.

Владимир с досадой поднялся. Олег вдруг посмотрел на него.

— Эта Елена Николаевна опять сегодня придет?

Дремлев-старший оглянулся:

— Нет, а что?

— Так просто.

— Она тебе не нравится?

— Не знаю, — Олег пожал плечами. — Мне все равно. — Помолчав, он тихо добавил: — Но я думал, что ты любил только маму.

— Олег, я любил твою маму. Но она умерла почти двенадцать лет назад. А мужчина не может жить один. Я полагаю, ты это уже понимаешь.

— Вы поженитесь?

Владимир усмехнулся: когда сын разговорится, ему не занимать прямоты.

— Возможно, но не сейчас. Пока мы оба не готовы к такому серьезному шагу. Однако она хорошая женщина, и я надеюсь, вы с ней подружитесь.

— Значит, вы еще не ждете ребенка, — полувопросительно-полуутвердительно пробубнил Олег.

— Нет, — Владимиру стало не по себе от непосредственной мальчишеской манеры разговора, граничащей с допросом. — Впрочем, тебя это не касается.

Олег потупился. Отец нахмурился, пожалев о своей резкости, и поспешил выйти. Остаток вечера они провели в разных комнатах: Владимир у телевизора, сын — за чтением книжки.

Когда отец заснул, Олег взял у него из бумажника несколько купюр, достал из шкафа собранный заранее небольшой рюкзачок и нацарапал фломастером записку: "Папа, прости, пожалуйста! Деньги я обязательно верну. Не ищи меня. Так всем будет лучше".

...Владимиру снился кошмар. Он падал в черную, леденящую пустоту. Его то обдавало холодом, то бросало в жар, и неведомая сила крутила в водовороте стихии — мрака и ветра. Дремлев проснулся. Горячий пот струился по телу, однако его сотрясала мелкая дрожь. "03:27" — мерцало на циферблате электронных часов. Владимир, не зажигая свет, прошел на кухню, налил себе водки. Выпил залпом, стоя напротив окна. В тусклом свете фонарей безмолвствовали дворик и открывающееся за соседними домами шоссе...

Исчезновение сына и его послание Владимир обнаружил утром.

— Черт возьми, да что же этот парень вытворяет?! — вскричал он.

Отец знал, куда мог отправиться Олег. Туда, где провел все детство. Родной дом и самого Владимира. Но сейчас главное другое: смог ли сын, маленький мальчик, плохо ориентирующийся в Москве, морозной январской ночью спокойно добраться до тех мест.

II

Доехать туда самому Владимиру составило больше труда, чем разыскать там сына.

У каменного памятника с фотографией красивой пожилой женщины были расчищены сугробы и лежали свежие гвоздики. Олег стоял у оградки, смазывая по щекам беззвучные слезы. Владимир неслышно подошел и опустил несколько красных цветков на мраморную плиту. Потом обернулся и прижал к себе мальчика.

— Жизнь, Олег, непростая штука. Случаются потери: несправедливые, горькие. Тяжело, но надо идти дальше. Я уверен, она сказала бы тебе то же самое.

— Почему так? Сначала мама... Она даже не успела меня увидеть. Теперь бабушка... И я ничего не мог поделать, ничего изменить!

— Я тоже, — прошептал Владимир. — Ну, перестань, мужчины не должны плакать. Маме с бабушкой не понравилось бы, что ты ослабел, совершаешь глупости и рискуешь собой. Поедем домой.

Олег резко отстранился от него:

— Я останусь тут, в нашей с бабушкой квартире.

— Не упрямься! Я уже объяснял, что это невозможно. Я работаю в Москве, и ты должен жить со мной. А сюда, в Алексин, когда потеплеет, станем приезжать на выходные.

— Я проживу и один, все равно я тебе не нужен!

— Что за бред ты несешь?

— Я столько ждал, а ты не приезжал. Бабушка заболела два года назад, а ты и не догадывался, верно? Тебе было не до этого!

— Замолчи! Я не собираюсь оправдываться перед тобой! Ты слишком многого не понимаешь и не знаешь, сопляк!

— А может, тебе просто нечего сказать?

Владимир с трудом сдержал желание влепить наглецу пощечину.

— Здесь не место для выяснения отношений! Ты ошибаешься, глубоко заблуждаешься. И когда-нибудь тебе станет безумно стыдно за свою выходку, — потрясенный, он медленно подбирал слова. Затем развернулся и угрюмо зашагал к выходу с кладбища. На миг приостановился и бросил через плечо: — Автобус подъедет через семь минут. Я буду ждать тебя на остановке.

Они возвратились в Москву, избегая в дороге пересекаться взглядами.

Вечером Владимиру позвонила встревоженная Елена:

— Все обошлось? Ты его сильно ругал? Как он?

— Под домашним арестом. Пожалуй, придется запирать его на ключ.

— У тебя совсем убитый голос. Бедный... Измучился, устал?

— Да, чувствую себя хреново.

— Хочешь, я приеду? Поплачешься в мою жилетку — шучу, конечно. Сделаю тебе расслабляющий массаж, снимем стресс...

— Заманчиво... Однако давай повременим — обстановка не подходящая. Нам с сыном нужно немного остыть. Вдруг он снова неадекватно отреагирует. Но ты готовься к встрече!

— Если передумаешь, звони. Учти, долго терпеть вредно, — Елена многозначительно перешла на низкий, с хрипотцой тон.

— Да, сэр, то есть мэм! — Владимир впервые за прошедший день улыбнулся.

После беседы с Еленой его опять поглотил водоворот мрачных мыслей: не давал покоя упрек, кинутый Олегом в пылу ссоры. Дремлев погрузился в воспоминания, собирая в прошлом подтверждения своей правоты. Как он в годы голодного студенчества в Бауманке выискивал любую возможность для работы: разгружал вагоны, фуры, дежурил по ночам на товарных складах. Старался подбросить деньжат матери, одной растившей внука в Алексине. Позднее, устроившись в надежде на получение московской прописки в один из научно-исследовательских институтов — "почтовый ящик", делал халтуру, рисуя за нерадивых студентов чертежи и дипломные проекты. И ведь не только отдавал половину заработка матери, но в тяжкие начальные 90-е доставал дефицитные продукты, вещи, привозил для маленького сына игрушки...

Неожиданно память высветила лицо Дины, матери Олега. У сына ее глаза и губы. В сущности, Владимир толком не знал Дины. Девчонка из класса на год младше. Тихая, неприметная, типичная отличница. Широкоплечий, спортивный, кареглазый рубаха-парень Владимир на нее и внимания не обращал. Но щироко загулял перед уходом в армию: кутил недели две подряд, рассорился с подружкой, а тут Дина подвернулась... Она, оказывается, в него с пятого класса влюблена была. С похмелья он сразу забыл о небольшом приключении и, находясь в учебке, с удивлением прочитал в письме о беременности девушки и о своей причастности к этому.

Родители Дины хотели, чтобы она сделала аборт. Но она отказалась. Ее выгнали из дома, и девушку приняла мать Владимира, Ольга Ильинична. Она же занималась похоронами, когда Дина при родах скончалась, выхаживала внука...

Именно Ольга Ильинична, с долей обиды подумал Владимир, настояла, чтобы он после армии поступил в вуз в Москве, "пустил там корни". Сама же с Олегом осталась на старом месте.

"Не говорила об изнуряющей болезни, никогда не жаловалась на трудности — оберегала меня? Зато сын ненавидит за черствость и равнодушие!" — рюмка за рюмкой водка горячила сознание Владимира.

Слабый внутренний голосок напомнил ему, как легко и быстро он заглушал угрызения совести, навещая родных сначала раз в неделю, затем раз в месяц, а дальше и вовсе привыкнув обходиться телефонными звонками и денежными переводами.

"Нет, я не такая скотина... У меня просто не получалось выбираться к ним чаще", — мутным взором уставившись в зеркальное отражение, Владимир продолжал немой спор с самим собой. Сон сморил его прямо за столом...

III

Тоскливые зимние дни. Поздние рассветы и ранние закаты. Одиночество и пустота в душе. Единственной отрадой для Олега, ощущавшего здесь себя чужим, были книги. Он жадно, подолгу и неразборчиво читал, забываясь в мире вымышленных героев.

Несколько дней после "путешествия" Олега отец и сын не общались, даже ели по отдельности. Оба считали себя обиженными. Олег с возрастающей неприязнью наблюдал тягу Владимира к выпивке. Тот стал поздно возвращаться с работы, и все чаще от него пахло водкой и куревом.

Новый побег Олег не планировал, поняв, что ничего этим не изменит. Он подчинился отцу, механически выполняя его указания и желая поскорее стать взрослым, чтобы жить самостоятельно.

В выходные по предложению Елены они втроем отправились на каток. Там было многолюдно. У бортика стояла старушка с девочкой, судя по всему, внучкой. Женщина подбадривала не решающуюся выйти на лед кроху:

— Иди покатайся. Не бойся, я тебя держу. — Она указала девчушке на Олега. — Cмотри, какой симпатичный мальчик катается, и папа его, и мама. И ты так сможешь. Шагай потихоньку.

Олег покосился в сторону Владимира и Елены, но разубеждать старушку не стал. Девочка с такой надеждой и восхищением смотрела на него, что он с улыбкой протянул ей свою ладошку:

— Хочешь, я тебя прокачу? Будет здорово! Хватайся за меня. Кстати, суперская красная шапочка, и помпон просто отпад! Ты тут самая модная фигуристка! Только не зазнавайся! Бабушка, вы не волнуйтесь, я осторожно.

Бабулька радовалась и в восторге переводила взгляд с Олега на Владимира и Елену и обратно:

— Надо же, совсем молоденькие, и уже такой большой сын! Мальчик — вылитый папа! Одно лицо!

Маленькие конечки заскользили вслед за большими, оставляя на прозрачном полотне прописи из светлых параллельных линий. Девочка задорно и заливисто смеялась, крепко уцепившись за варежку Олега. Тот надежно придерживал ее, с удовольствием разгоняясь по льду...

Вечером, когда Олег лег спать, Елена с Владимиром, задержались за бокалом вина. Елена хитро подмигнула ему. Он улыбнулся:

— Ты чего?

— Сегодня был чудесный день. Ты заметил, как на нас все обращали внимание?

— Правда? С чего вдруг?

— Мы отлично смотримся вместе. Как настоящая семья.

Владимир поперхнулся. Закашлявшись до слез, он с трудом выдавил:

— Лишнее доказательство тому, что внешний вид обманчив.

Елена откинулась на спинку кресла. Лицо ее потускнело.

— Все зависит от нас. Я хочу быть рядом с тобой и твоим сыном. Олег хороший послушный мальчик. Немного замкнутый, но видно, оттого, что очень страдает, так же, как и ты. Вам обоим необходимы женская забота, внимание, уход. И постепенно все уляжется, утрясется, вы непременно сблизитесь.