В тени опоясывающих Площадь каштанов прогуливались пары. Из неприметных переулков время от времени выныривали то лотошники с подтаявшими на жаре сахарными фигурками и липкими леденцами, то торговцы дешёвыми веерами (эти едва успевали подсчитывать барыши — нынче их товар продавался не в пример лучше сластей). Город жил обычной жизнью. Вон, зеркальщик с любовью протирает выставленные в витрине зеркала, а в очереди у булочной топчется, изнывая от жары, прислуга из богатых домов — купить свежей сдобы к господскому столу.
Торой и Люция были единственными, кто куда-то спешил, поэтому их провожали сочувственными взглядами — эк, как торопятся, в такую-то жарищу! Однако едва парочка свернула в тихий, тенистый переулок, как на Площади о ней сразу же забыли.
— Поищу извозчика, постойте с узлом. — И Торой исчез.
Девушка осталась разглядывать дома. Ей было скучно топтаться здесь в одиночестве, особенно же претило состояние неизвестности.
В особнячке напротив скрипнули ставни. Люция подняла глаза. Из окна высунулась желчного вида женщина.
— А ну, брысь отсюда, попрошайка! — рявкнула она на застывшую посреди улочки незнакомку.
— Но я ничего и не прошу. — Осмелилась возразить Люция.
— Все вы ничего не просите, только выглядываете, где бы чего умыкнуть!
— Но, сударыня, я... я ищу работу! — девушка сказала первое, что пришло на ум. Больше всего она боялась, как бы горластая особа не привлекла в тихий переулок гвардейцев.
— Работу? — несколько смягчившись, но всё ещё с подозрением спросила желчная дама.
Люция кивнула:
— Ну да. Хочу наняться прислугой.
Горожанка поразмыслила и, наконец, смилостивилась:
— Семья Дижан как раз ищет служанку, они живут через три дома отсюда. Если ты не проходимка, примут.
— Спасибо сударыня, — ответила Люция, не двигаясь с места.
— Ну? И что ты стоишь? — в голосе скандальной дамы снова зазвучали нотки недоверия.
Пришлось поспешно подбирать узел и брести в указанном направлении. Женщина проводила девушку взглядом, но лишь через дюжину шагов Люция услышала, как скрипнули, закрываясь, створки окон. Теперь можно и остановиться. А спустя несколько секунд раздалось цоканье копыт, сопровождаемое тихим поскрипыванием колёс. Невзрачный экипаж остановился рядом с искательницей приключений, дверца гостеприимно распахнулась, и Торой подвинулся на вытертом сиденье.
Поездка по знойному городу не была ни утомительной, ни долгой. Очень скоро за грязным оконцем мелькнули высокие липы, и Люция попросила остановить. Торой бросил вознице серебряную монетку. Кучер поймал денежку на лету, попробовал на зуб и тронулся дальше. Спутники же нырнули в очередной переулок и через несколько сотен шагов вышли к высокой каменной ограде.
— Эта стена окружает наше поместье, — стала объяснять Люция, — с восточной стороны, где парк, есть калитка для садовника — утром я открыла щеколду. Дальше всё просто — попадаем в сад, прокрадываемся мимо хозяйственных построек к дальнему крылу дома, там забираемся по плющу на крышу оранжереи, а оттуда без труда попадаем в библиотеку на второй этаж.
— А вы, я вижу, неплохо подготовились, — усмехнулся Торой.
— Ага. — Кивнула девчонка.
Спутник окинул её взглядом, полным подозрений, но промолчал.
В этом молчании заговорщики и добрались до особняка — удручающего здания с затейливой лепниной и страшными рожами горгулий под карнизом. В поместье Ноиче пышная роскошь неловко соседствовала с тем особенным отсутствием вкуса, которое свойственно внезапно разбогатевшим людям. Торой окинул дом озадаченным взглядом — вот так хоромы...
К восточной стене особняка примыкала вычурная одноэтажная постройка с пилястрами и капителью, видимо, та самая оранжерея, о которой говорила Люция. Плотный полог плюща обвил стену здания и казался крепче иной верёвочной лестницы. Людей и в этот раз видно не было, словно какие-то неведомые силы благоволили успешному завершению пути.
— Лезьте за мной, только тюк захватите, если слуги на него наткнутся, будет скандал. — С этими словами Люция начала ловко карабкаться на крышу постройки.
Торой смотрел, как мелькают в подоле платья худые ноги, и какое-то неясное сомнение зарождалось в его душе.
— Эй! — шёпотом позвала сверху девушка. — Вы там цветами любуетесь что ли? Лезьте скорее! Ну!
Мужчина с подозрением уставился на её раскрасневшееся лицо.
А, будь, что будет! И вскоре заговорщики уже стояли рядом.
— Вон в то окно. — Девушка подтолкнула замешкавшегося спутника. — Лезьте, лезьте, я подам узел. Быстрее, заклинаю!
Едва Торой забрался внутрь, Люция швырнула ему тюк с тряпьем.
— Держите!
Мужчина подхватил поклажу, следом за которой неуклюже перевалилась через подоконник и дочка птичника.
— Ну, всё. На месте... — выдохнула она, спускаясь на пол.
Торой огляделся. Комната на библиотеку походила мало, точнее не походила вовсе — пустая (только низенькая оттоманка вдоль стены), но с мощной дверью. Окном что ли ошиблись?
— Где... — мужчина повернулся к девушке и осёкся.
Люция сотворила в воздухе быстрый неряшливый пасс. Узел с тряпками, лежащий у Тороя в ногах, налился мертвой тяжестью.
— Не двигайся. Хуже будет.
Девушка закрыла окно на шпингалет и запечатала его ещё одним, но уже менее нервным пассом. Пленник увидел, как щель между створками исчезла, словно её никогда и не было.
Как глупо! Попасться в ловушку безграмотной ведьмы! Обречённый на смерть рванулся, хотя прекрасно понимал — спастись невозможно. Тюк с одеждой превратился в огромный колышущийся гриб — гигантскую подвальную плесень. Жадно подрагивающие поры обхватили ноги жертвы и с влажным чмоканьем присосались к живому.
Яд хлынул в кровь. Грудь сдавило судорогой. Ещё пара мгновений и сердце остановится. Навсегда. Торой с невысказанной яростью посмотрел на стоящую возле окна ведьму. Смешно, но маг был взбешён вовсе не вероломством колдуньи (вот уж диво!) и даже не грядущей кончиной, а одним совершенно очевидным резоном — она не знала. Ничего про него не знала! Будь Люция в курсе, то не тратила бы свою невеликую Силу на эту канитель. Девчонка вообще совершенная невежда от колдовства, иначе как объяснить такую ловушку? Да, непереносимо унизительно попасться в силки неграмотной бесталанной дурочки!
С этой полной досады мыслью пленник обмяк и упал в жадно подрагивающие поры огромного гриба.
* * *
Когда Торой открыл глаза, то увидел, к своему удивлению, не призрачные тени Мира Скорби, не яркий свет в конце длинного тёмного коридора и даже не давно почивших знакомцев, а... потолок. Высокий с аляповатой и очень узнаваемой лепниной. Где-то он уже видел похожую... ах, ну да! Снаружи дом украшен такими же безвкусными цветками-лепестками. К счастью, искажённые морды горгулий со стен не скалились. Даже от сердца отлегло.
Впрочем, что потолок! Вот давящая слабость в теле — это заслуживало внимания. Пленник не мог даже пошевелиться, только беспомощно скосил глаза, чтобы оглядеться. Комната оказалась той самой, в которую его заманила ведьма. Пустоту скрашивали тяжёлая штора на окне, канделябр с ярко горящими свечами да склизкое пятно на голом полу — след Гриба. Кроме всей этой роскоши и пленённого мага рядом никого не было.
Узник кое-как собрался с силами и попытался шевельнуться. Ох! После знакомства с Ведьминым Грибом в теле поселилась необоримая слабость. Зато Люция, небось, сейчас собой гордится! Думает, поди, что обманула Великого Волшебника. Теперь, дура деревенская, окончательно уверует в своё могущество. Торой, наверное, рассмеялся бы мстительным едким смехом, но, увы, не смог — не хватило сил.
В это самое время где-то в глубине дома раздались торопливые шаги. Пленник, кряхтя, неуклюже сел и устремил ненавидящий взгляд на дверь. Конечно, следовало бы геройски схватить огромный канделябр да приласкать им того, кто сейчас войдёт, но, увы. Всё, что чародей мог сделать, это горделиво выпрямиться — раз уж его, балду, оставили в живых, нужно хоть держаться достойно.
Ну, а пока Торой обвинял себя во всех известных злоключениях, створчатая дверь приоткрылась. Пламя свечей дрогнуло, и на пороге появилась давешняя ведьма. Одета она была, разумеется, иначе — вместо суконного наряда, выданного волшебником, облачилась в трогательное ситцевое платьишко. Прямо-таки невинная пастушка!
Маг встретил вошедшую самым свирепым взглядом, на который только оказался способен. Вошедшая же уставилась на мага с удивлением — не думала, что так быстро очнётся, растерялась. Люция подоспела для того, чтобы привести Тороя в чувства, а он, оказывается, опамятовался без посторонней помощи. Вот и гадай теперь, то ли ведьмочка оплошала с колдовством, то ли волшебник оказался непомерно силён. Воцарилась неловкая тишина.
Первой её нарушила девушка — сказала, зачем-то пытаясь оправдаться:
— По-честному ты бы сделал меня в два счёта.
— Ага. — Промычал маг, не найдя в себе сил говорить членораздельно.
— И ничего не спросишь? — колдуночку, похоже, уязвило подобное равнодушие.
— Нет.
Вести беседу волшебник попросту не мог, но зачем юной ведьме об этом знать? Снова повисла неловкая пауза. Люция ожидала проклятий, вопросов, обвинений, угроз, наконец! Но молчания?
Наблюдая за гаммой чувств, промелькнувших на лице девушки, Торой и бесился, и забавлялся одновременно. У этой самоуверенной особы хватило наглости пленить волшебника, но... врождённое простодушие не помогло скрыть острого чувства вины, как, собственно, и удивления, что афера оказалась по зубам. И тут же чародей напомнил себе, что именно эта кажущаяся бесхитростность оставила его в дураках.
— Беги... — с расстановкой выговорил Торой, — во весь дух...
Договаривать он не стал — от усилий, потраченных даже на эти короткие фразы, лоб покрылся испариной, а кровь загрохотала в висках.
Девушка вздохнула, мол, ох, уж эти мужчины, и со всей возможной ласковостью произнесла:
— Торой, это особенная комната. Здесь нельзя творить волшебство, так что не угрожай попусту.
Он вяло усмехнулся:
— Я... здесь... ненадолго... — блеф, по привычке, давался легко.
— Сомневаюсь. — Не удержалась от хвастовства ведьмочка. — Дело в том, что я обещала королевскому птичнику выдать тебя в обмен на одну, очень нужную мне вещь. Ты ведь понял уже, что Сандро я не дочь, да и механической птички не существует. Накануне я нарочно пустила по городу нелепый слух про паэль, чтобы придать своей лжи наибольшую правдоподобность.
— Зачем я... — тяжело начал Торой.
Девчонка, предугадывая вопрос, перебила:
— Зачем ты понадобился Сандро? Ну... тому, кто передаст мага-отступника в руки королевских стражников, пожалуют или деньги или титул.
И колдунья развернула перед носом волшебника потрёпанный свиток — обычную грамоту, начертанную на куске овечьей кожи. Такие, как правило, прибивают на верстовых столбах, мол, Великим Магическим Советом разыскивается волшебник-ренегат: волосы чёрные, росту выше среднего, бородавок и шрамов не имеет, всем, кто... тпры, тпры, тпры. Тьфу. Однако теперь ясно, отчего ведьма не знает главного — грамотка-то, судя и по виду и по содержанию, четырёхгодичной давности.
Торой уже понял, что ждёт его в ближайшем будущем. Люция, маленькая дрянь, без стеснения объяснила! Сперва, безвольного, словно сноп, отступника отволокут к королевскому чародею на опознание, а оттуда, закованного в какое-нибудь древнее заклятье, прямиком на плаху. Пленник затрясся от ярости, которая и дала ему силы на новый вопрос:
— Тебе-то... какая корысть?
Люция порозовела, обрадованная, что может насолить магу в отместку за давешние издёвки:
— Книга Рогона. — Её голос наполнился ликованием.
Торой так развеселился, что смог заговорить бойчее:
— Не ври. Заплатили? Пообещали провинности списать? Книга — вымысел. А если и нет — откуда ей взяться у птичника?
Колдунья уселась рядом с ослабевшим от длинной речи пленником и взахлеб (так хотелось похвалиться!) начала объяснять:
— Раньше она принадлежала моей наставнице. Несколько седмиц назад бабку сожгли на костре, она какую-то порчу наслала на соседние деревни. Уж не знаю, чем ей там не угодили. Короче, по приказу королевского наместника наш дом разобрали по брёвнышку, а мне так вообще удалось драпануть только по счастливой случайности. Ну и когда, спустя пару дней, я вернулась на пепелище, то узнала, что деревенские нашли там тайник, а в тайнике старую книгу. Ты, конечно, спросишь, почему я решила, что это именно Она?
Девушка посмотрела на пленника, и тот вяло моргнул, соглашаясь. Говорить Торою не хотелось, ибо он не верил ни единому слову ведьмочки. Впрочем, Люцию, судя по всему, это ничуть не волновало. Она откинулась на спинку оттоманки и продолжила.
— Если помнишь, Легенда гласит, будто бы на обложку книги Рогон поместил крохотное зеркальце. Секрет в том, что это зеркальце отражает всё, кроме людей. Уж не знаю, как это происходит. Деревенские, когда нашли, пялились туда и так, и эдак... В общем, не врут сказки-то.
Теперь волшебник смотрел на ведьму горящими глазами. Он верил. Сейчас верил. И не потому, что Люция сказала о зеркальце (кто о нём не слышал!). Просто лицо колдуньи в этот миг сияло таким восторгом и, самое главное, таким неподдельным предвкушением, что обвинять её во лжи было нелепо. Наконец, девушка совладала с собой и продолжила рассказ.
— В общем, Книгу с диковинным зеркальцем на обложке отдали старосте, а тот передал её хозяину деревни Сандро Ноиче. Ноиче, кстати, спит и видит, как бы выслужиться до вельможи, прям, землю роет. Ну и, когда ему отдали находку, Сандро решил отнести её королевскому чародею. Тут уж я не оплошала, сначала наслала болезнь, потом забывчивость, а затем и тебя отыскала.
— Как? — этот вопрос волновал мага прежде всего. Действительно, как безграмотная глуповатая Люция нашла того, кого уже давно ищут лучшие умы?
Девушка шмыгнула носом и помедлила, гадая — стоит ли отвечать. Размышляла она недолго и, наконец, решила усилить свой триумф, а потому простодушно призналась:
— Это всё бабкино наследство. Накануне того дня, когда деревенские её хватать прибежали, она меня учила заклинанию одному старинному. Говорила, мол, мне — дурёхе — в жизни пригодится, чтобы с голоду ноги не протянуть, когда она помрёт. В общем, долго объяснять, там всё сложно, но заклинание получается такое, что помогает найти пропажу или просто нужную вещь. Бабка говорила, это очень старинное заклятье, ей оно по наследству перешло, сейчас, мол, так колдовать уже не умеют. Ну и, когда её сожгли, я осталась сирота сиротой, не знала куда деваться, а тут случайно вот эту грамотку нашла, на пепелище нашем. Бабка, как все старухи, любую дрянь в дом тащила. Вижу — старая писулька-то, уж, наверное, поймали лиходея, но всё равно решила счастья попытать — деньги хорошие обещаны, вдруг повезёт. И повезло! Бабкино заклинанье выручило — привело точнёхонько на место, прямую дорожку показало.
