Дочь Огня (1-3)

Я так замечталась, о том, что скоро попаду на улицу, что даже не заметила, как шедшая первой девушка сбилась с размеренно-четкого шага и отпрянула назад. Парни, наоборот, ускорили шаги, закрывая нас своими спинами. Я приподнялась на цыпочки, чтобы разглядеть из-за чего сыр — бор, и увиденное мне резко не понравилось. У самого выхода сидела... не знаю, кто. Сначала я приняла ее за девушку. У нее были длинные темные волосы, которые подметали пол (вот ведь забота о чистоте, метлы нет, так волосами подметает. Хотя свою метлу эта леди скорее всего использует для полетов), и удивительно красивое, живое лицо. Казалось, что она вот-вот рассмеется, вскочит с места и начнет отплясывать что-то очень веселое. А потом я заметила ее платье. Точно такое же, как на тех скелетах, чья кровь плавила мечи... Мы влипли. Это я поняла сразу. Я точно знала, что болтов для арбалета больше нет. Да и отличалась эта тварь от тех, что остались позади хотя бы тем, что совсем не знала, что боится света.

Парни синхронно и как-то обречено обнажили изъеденные зеленой кровью клинки.

Тварь как-то очень ласково улыбнулась, и у меня возникло острое желание свалиться в обморок. Да только сам обморок убежал быстрее, оставляя меня в ясном сознании.

Рыжая прижала ладони к лицу, закрывая глаза.

Я крепко вцепилась в ремень сумки, которую не известно как до сих пор не потеряла... Рука соскользнула по лакированной коже и провалилась в открытую молнию. Пальцы сжались на баллончике дезодоранта. Мысль, постучавшая в голову была совсем бредовой, но я (скорее от испуга, чем сознательно) ею воспользовалась.

Я рванулась вперед, проскользнув между парнями и выпустила приторно-сладкую струю дезодоранта твари в глаза...

Не то, что бы я рассчитывала серьезно навредить ей — но хоть как-то дезоринтировать, выгадать минутку или две для мечей.

Эффект превзошел мои самые смелые ожидания. (Вот и не говорите мне после этого, что от дезодоранта еще никто не умирал. Вы, ребята, отстали от жизни, а наглядный пример вашего отставания у меня перед глазами). Тварь схватилась за лицо призрачными пальцами и протяжно завыла на одной, очень высокой ноте, попутно сдирая со своего лица куски плоти. Я стояла, не решаясь пошевелиться, сердце билось где-то в горле, и я все никак не могла понять, что оно там делает? Оно же должно быть в груди? В ушах свербело, барабанные перепонки требовали снизить уровень шума...

Какой-то невыносимо долгий миг мы стояли друг против друга (хотя с такими друзьями врагов точно не надо!!!), а потом она кинулась на меня, отняв руки от того, что не так давно было ее лицом и целя одной когтистой лапой мне в горло, а другой в плечо.

Чисто инстинктивно я отклонилась назад, но увы — недостаточно проворно. Боли не почувствовала, только по горлу на грудь быстро потекло что-то горячее. Мир пару раз качнулся под ногами. А потом кто-то просто выключил свет...

Глава 3. Не помню...

Что значит "я"? "Я" бывают разные!

Винни Пух идет в гости

В себя я пришла, когда кто-то очень заботливый попытался влить мне в саднящее горло какую-то гадость. Это номер не прошел. Мой организм имел свое, особое мнение, о том, что ему полезно, и что вредно. И то, что попадало под вторую категорию, не имело никаких шансов. Даже в больнице, когда мне было положено пить небольшую горсточку лекарств по три раза в день половину таблеток я просто не могла проглотить. Физически.

Но на это раз все оказалось не так фатально. Я просто резко дернулась, больше от неожиданности, чем от нежелания пить, и выбила деревянную чашку из чьей-то руки. Осторожно села (чужая рука оказалась под спиной, помогая), и поморщилась от боли в шее. Такое чувство, что кому-то сильно хотелось есть, а ничего аппетитнее моей шеи поблизости не оказалось. Смутная надежда, что у меня была галлюцинация, и теперь я лежу в больнице, растаяла при взгляде на темноволосого, который с совершенно бесстрастным выражением лица оттирал от рубахи вылитую на него липкую жидкость. Очень похоже, что именно этот человек запомнит меня, как милую, добрую и воспитанную девушку... Моей одежде, правда, тоже досталось, но в тои количестве старых пятен новые как-то терялись и уже не вызывали никаких эмоций.

Я сделала вид, что смутилась и неловко пробормотала "Ой! Простите", он, скомкано пробурчал, что-то вроде того, что рад, что я очнулась, удалился в неизвестном направлении, давая мне возможность оглядеться. Если я все правильно понимаю, то мы сейчас находимся в лесу. Я лежала (точнее уже сидела), завернутая в одеяло метрах в двадцати от яркого костра. С другой стороны от меня паслись три лошади, как-то странно паслись, делая какие-то совсем крохотные шаги. Может, это местная особенность такая? Потом мне, правда объяснили, что животные просто стреножены.

Я воспользовалась моментом и безнаказанно разглядывала троицу.

Парни были похожи, как близнецы, со спины различаясь только цветом и длиной волос. Высокие (хотя с моими чуть больше полутора метров высокие все), тренированные...

У темноволосого оказалась бледная кожа и темные глаза. Волосы чуть ниже подбородка... Самая, на мой взгляд, неприятная длина — в распущенном состоянии везде лезут, в хвост еще не убираются. Рубаха с короткими рукавами выставляла напоказ руки, по одной из которых тянулся рваный шрам от локтя до запястья, теряясь в ладони. На лбу — рога. Побольше, чем у девушки, сантиметра три в длину, и словно свитые из двух шнуров — один темный, другой светлый. Странный товарищ.

В данный момент он с сосредоточенным видом разделывал что-то на доске. С таким же ничего не выражающим выражением лица с каким поднимал меня на руки и вытирал одежду. Я поспешно отвела глаза в сторону. Этот парень меня очень настораживал.

В стороне оказался блондин. Он сидел на корточках спиной ко мне и подкидывал в костер ветки. Волосы, стянутые низкий хвост заслуживали особого внимания. Светлые, почти льняного оттенка, воплотившаяся мечта всех дам, которые безуспешно высветляют волосы до состояния "блондинка". Густые, судя по толщине этого хвоста, и длинные — едва ли не до пояса. Если б не моя природная лень, я бы может тоже себе такие отрастила. Но как представлю — мыть, сушить, расчесывать, заплетать... Лучше уж я издали повосхищаюсь. Блондин тем временем, закончил возиться с костром, поднялся и направился к приятелю. Я не ошиблась — хоть этот парень и не мог похвастаться рогами (или там крыльями, хвостом, что еще позволяет сходу определить не-человека? Уши? Тоже нормальные), он вызывал гораздо большую оторопь. Я так и не поняла, чем... Самый обычный парень, встреть я такого на улице в Москве — не удивилась бы...

Но над этим вопросом я решила задумываться позже. Хотя бы после ужина и сна. Желудок, которому за сегодня досталась только горстка сушек, радостно согласился, что да. Ужин нам не помешает...

Мои размышления на тему еды прервала севшая рядом девушка. Густые рыжие кудри свободно падали на плечи, маленькие рожки прятались под челкой... Тоже ведь — совершенно обычная с виду. Только теперь, сидя к ней почти в плотную, я понимала, что цвет лица ее лица бледен до нездорового, особенно по контрасту с темными глазами. Как ни странно, это не выглядело ни пугающе, ни отталкивающе.

— Ты как? — тепло спросила девушка, бесцеремонно опуская ладонь мне на лоб. Рука оказалась прохладнее моей кожи, но не намного.

— Жива, — ответила я, и поспешила уточнить — Вроде.

Даже небольшое движение вернуло головокружение, и вызвало вдобавок жуткую слабость. Учитывая рану на шее, это вызывало у меня серьезные сомнения не то, что в собственной живости, а в том — как долго я живой пробуду.

— Голова кружится? — догадалась собеседница. — Это нормально, это скоро пройдет. У иигланэ ядовитые когти, а ты еще и после перехода... странно, что ты вообще в себя пришла так быстро.

Она задумчиво поскребла себя длинным ногтем по брови и без всякого перехода представилась:

— Я — Тэрелинн.

Вау... искренне восхитилась я. "Тирлим бом-бом, Тирлим бом-бом. Клянусь своим дурацким лбом...". Правда, похоже? Да, я знаю, что это не в тему — просто мультик вспомнился...

— Лика, — ответила я.

— Вот и познакомились, — широко улыбнулась девушка. — Идем дальше. Блондин — Элар, брюнет — Рэнмир. Запомнила?

— Вроде, да. — Ко мне неизвестно почему решило вернуться хорошее настроение. А я подумала, и не стала его прогонять. Пусть живет, раз прибежало...

— Тогда пойдем к костру, нас там ужином накормят, если отобрать успеем.

— Пошли! — Я попыталась встать, и тут же села обратно. Голова восприняла это движение как издевательство над собой и закружилась с удвоенной силой. — Только медленно. Очень медленно.

— Медленно, так медленно... давай руку, помогу.

Я имела неосторожность последовать этому "доброму" совету. Мамочки!!! В этой хрупкой девушке сил больше, чем в штангистах. Она словно не заметила моего веса и дернула руку с такой силой, что мне на миг показалось, что она, рука в смысле, так и осталась у Тэрелинн в ладонях. Но обошлось. Я даже смогла дойти на плохо держащих меня ногах, но самостоятельно (до сих пор собой горжусь) до костра, где двое парней с весьма недовольными лицами колдовали над котелком, от которого вкусно тянуло чем-то съедобным.

— Так, ребята — это Лика! — бодро отрапортовала Тэрелинн. Кажется, я точно знаю, кто в этой компании всех строит и красит.

Реакция парней была разной. Рэнмир сдержанно пробормотал, что счастлив от того, что меня зовут именно так, а Элар рассыпался в цветистых комплиментах моей храбрости и, наверное, для подтверждения своих слов, взял мою ладонь и понес к губам. На полпути разглядел, что конечность-то весьма сомнительной чистоты (ну да, пара килограммов пыли, какая-то засохшая слизь и еще что-то непонятного происхождения) и страшно смутился, не решаясь ЭТО поцеловать с одной стороны, или просто бросить с другой. Пришлось придти ему на помощь и вытащить руку самой, отметив, что к моим рукам именно сегодня все неравнодушны...

Потом я посмотрела на эту конечность сама. После чего быстренько попросила показать мне, где можно вымыть руки, ибо садиться ужинать с такими мне не позволяла природная брезгливость. Тэрелинн взяла кувшин с теплой водой, стоявший у самого костра и кивнула на деревья неподалеку:

— Пошли, грязнуля. Будем отмываться...

Голова уже кружилась меньше, а потому помощь в добредании до ближайшего дерева мне не понадобилась. У деревьев девушка бросила мне в руки брусок мыла и потихоньку, тоненькой струйкой лила на них теплую воду. Грязь и слизь с рук и шеи оттирались плохо, но оттирались... Закончив водную процедуру, я оглядела свой костюм... Мда... зарекалась же я сегодня смотреть на свою одежду! Любовно выбранный дома наряд годился только на половые тряпки — в таком виде им не прельстились бы самые опустившиеся бомжи. В то, что юбка когда-то была белой мне самой уже не верилось. Грязь, пыль, и какая-то слизь практически не позволяли опознать красивую и достаточно дорогую вещь. У ветровки разошелся плечевой шов, наверное, когда меня роняли в пещере. И тому же и ее, и кофточку под ней густо украшали кровяные потеки. Колготки, в которых было больше дыр, чем целого капрона, я вообще тихонько стянула и сунула в карман ветровки. В общем, карьера Бабы-яги меня все больше и больше соблазняла... Видок был как раз подходящий.

Тэрелинн сразу разгадала немудреный ход моих мыслей:

— Не переживай, сейчас поужинаем и отправим тебя домой, там есть во что переодеться?

— Есть, — подтвердила я. — А что, правда отправите?

— Правда... Но там, прости, но эти вещи придется выкинуть. А лучше — сжечь. Они пропитались кровью иигланэ...

— Кого? — невежливо перебила я, стряхивая с рук капли воды. Уже второй раз слышу это странное слово, пора расширять кругозор.

— Иигланэ. — Терпеливо повторила девушка. — Эта та, которой ты чем-то в лицо запустила.

— И которые в пещере были? — уточнила я.

— Нет, в пещере были кооры. Это как у пчел, иигланэ — матка, она не боится света и питается душами тех, кого удастся заманить. После пяти жертв она высиживает выводок коор, эти безобиднее. Боятся света, питаются страхом... Проблема в том, что они размножаются самостоятельно и со страшной скоростью. Когда жертва теряет сознание от страха, ее душу забирает иигланэ, а в каждом выводке минимум одна коора может дорасти до иигланэ.

Вот за таким приятным разговором мы вернулись к костру. Элар быстренько сунул нам в руки горячие деревянные миски и заявил, что не потерпит за едой разговоров о работе. В результате разговор за ужином был самым что ни на есть веселым и жизнерадостным. За этот вечер я смеялась больше, чем за те два года, которые я себя помню. Горячий и густой мясной суп оказался на удивление вкусным и сытным. За лесом медленно заходило солнце. Я расслабилась и почувствовала себя вдруг абсолютно счастливой в этом странном лесу с этими почти не знакомыми мне существами (не людьми же их называть?). Странное чувство, должна я вам сказать, незнакомое мне после аварии, но, как мне почему-то казалось, знакомое до. Непонятно все это. Впрочем, не мной придумана истина, что все хорошее заканчивается. Закончился и ужин. Не обращая внимания на гневные вопли, Тэрелинн вручили котелок и миски, с аргументами, что парни готовили, а значит — мыть ей. А они пока меня расспросят и выберут наиболее рентабельный способ отправить меня домой! Девушка с наигранно-недовольным лицом легко подхватила котелок и понесла куда-то в сторону, где скорее угадывался, чем слышался плеск воды.

— Хорошо, Лика, — начал Рэнмир. Вот уж кому не терпится от меня избавиться, и я его понимаю. — Когда ты родилась?

Опс... кажется мне почему-то что все будет не так просто. Когда я родилась, какой хороший вопрос! А ответа-то я и не знаю...

— Примерно двадцать лет назад, — неуверенно ответила я.

От неожиданности Тэрелинн, не успевшая далеко отойти, вылила на себя и Элара полный котелок грязной воды. Блондин вскочил на ноги, громко высказав свои протест одним-единственным не знакомым мне словом. Подозреваю, что цензурным оно не было. Девушка скорчила извиняющуюся гримаску, отбросила котелок (он отлетел с гулким звоном и затерялся в высокой траве) и вернулась к костру.

— Что значит примерно? — подозрительно уточнил Рэнмир.

— Я пришла в себя два года назад в больнице. И я не помню, что было со мной до этого времени. Родственников, которые бы жаждали поделиться этой ценной информацией, у меня не обнаружилось, поэтому могу сказать только примерно.

Троица выглядела ошарашенной и растерянной. Такой пакости с моей стороны они явно не ожидали.

— Лика, — Тэрелинн помотала головой и подняла на меня темно-карие глаза. — Как это возможно, не помнить?

— Да запросто, — сухо ответила я. Вопросы о моей амнезии успели изрядно меня достать еще в собственном мире. И мне совсем не хотелось развивать эту тему еще и в этом. Воспоминания от этого не возвращались, а тешить чужое любопытство — не моя специальность. Но все-таки, почему все, абсолютно все, едва прослышав об амнезии, закатывают глаза и начинают интересоваться "А как?", "А что, совсем-совсем ничего не помнишь?", "Что даже родителей/мужа/друзей/домашних животных?". По поляне словно прошел сквозняк, и мне безумно захотелось набросить на плечи палантин. Увы — он висел на вешалке слишком далеко от меня. Поэтому я засунула руки в рукава ветровки и на том ограничилась.